Смельчаков Илья Валерьянович

Иван Куталябьев

Смельчаков Илья Валерьянович

Уссатая вечность современности

Илья Валерьянович был интеллигентом шестого поколения от роду. Его прабабка служила ещё при императрице Тамаре в канцелярском отделе Её величества, и не абы кем, а статс-председательницей штабс-капитанского гвардейского гарнизона. И вот шагая по Москворечной улице, глубоко задумавшись о тщетности бытия, Илья Валерьянович, сорокашестилетний профессор кафедры математических анализов в области герменевтики, рассуждал примерно следующим образом -

“Ежели не удастся мне оставить потомство на земле, то какой же смысл во всех моих регалиях, концепциях, манометрах, де%мометрах…?

Уж коли никакого продолжения после себя я не оставляю на Земле-России-матушке, то на кой пёс сдалось мне это вот всё? И сегодняшняя конференция, и доклад, провалившийся с треском, который готовил я пол года не жалея нервов… ну ладно не готовил, так… наклепал компиляции из общедоступных источников. Но! Важно ли это пред лицом вечности… Посредством чего же мне удастся войти в вечность?

Что я оставлю здесь, а что возьму с собою туда? Кривую ухмылку буфетчицы Зиночки? Разорванный пинджак и кота Барсика?… Ах да… пойду куплю сухого корму”.

Рассуждая подобным образом и одной рукою разглаживая пышные усы (с юношеских лет обыкновение носить усы не оставляло его и по сей день), Илья Валерьянович рассуждал далее нечто следующее:

– “Все женщины де№;мо подумалось ему. Но не сами по себе, а лишь в контексте модуса общения с мужчиной. Сами по себе – существа безобидные, и в социально-общественном плане даже и полезные. Кто движет экономическую сферу товаров потребления, как не рядовая кокоточка, обеспокоенная преуспеванием в деле погони за тенденциями современного? Но в модусе общения с мужчиной, это беспомощное, вечно алчущее существо, не способное прокормиться самостоятельно – всегда выглядит не более чем жалко и омерзительно. И это (заметьте себе) при всём пафосе восторженной самопрезентации, как чего-то вожделенного по умолчанию и безоговорочно. Тьфу… да и только.

От чего они все поголовно, даже будучи в возрасте преклонного,  называют себя девушками, не являясь при этом девственницами, то есть чистыми девами на выданье? Что это? скрытая самореклама залежавшегося товара?”

В любом случае, при тесном общении с женским полом, находясь в орбите той или иной “девицы” Илья Валерьянович ощущал стойкое присутствие потери себя на уровне целостности эмоционального состояния.

– Печать Вечности Пронзает Пространства…. вдруг померещилось ему, как бы издалека произнесённое кем-то непонятным.

– И что? – спросил он в ответ мысленно.

– Ты накроешь  своими усами половину континента! Но готов ли ты взять количеством в ущерб качества?

Да что ж такое…. наваждение да и только. Пойду искупаюсь в ванне – и спать.

……

Не прошло и пары лет, как вся округа городских жителей, задаваясь вопросами, не переставала изумляться происходящему. Дело в том, что некий феномен в области дето-рождения получил распространение по всей округе. Независимо от национальной принадлежности и прочих отличительных факторов, – больше половины новорождённых младенцев N-ского уезда имели чёткое очертание волосяного покрова в области усов. Мало того – усы росли! и уже к 2-3 месяцам от роду обретали стойкое положение на личиках детёнышей.

Фантастика да и только. Губернатор города был несколько расстроен происходящим… но повлиять на ситуацию каким-либо образом не представлялось возможным.

После открытия сей закономерности – “стоило лишь сделать фотоснимок местности плюс обозначить его хештегом #ПВПП – и в радиусе нескольких сотен километров счастливые пары, занятые процессами зачатия, через какое-то время получали в роддомах своих усатых младенчиков, не подозревая ЧЬИ гены несут в жизнь эти усатые карапузики”, – Илья Валерьянович осознал смысл таинственного послания “Печать Вечности Пронзает Пространства”.

Отныне #ПВПП – стало его единственной заботой, поглотившей всё его существо и свободное от службы на кафедре время, которое он и посвящал оплодотворению вечности…. Запечатлев оным манером, добрую часть города, Илья Валерьянович и не думал останавливаться на достигнутом! И лишь потирая ладошки нервно поглядывал на звёзды… ну а вдруг? А вдруг и там…?

….

Однако, как мы помним, пророчество имело и свою обратную сторону.  Слова “готов ли ты взять количеством в ущерб качества?” поначалу не вызывали у Ильи Валерьяновича каких-либо ассоциаций с реальностью. Однако, уже теперь по прошествии десятилетий, когда возможность отследить развитие судеб плодов его тайной деятельности была открыта, наш герой обнаружил следующее…

Ни один из так называемых (им самим) его “проектов” (а среди них между всего прочего были и девочки… и только бохвесть как им жилось с этим неожиданным даром физиологичности) и близко не приблизился к их родовой генеалогии… Сварщики, столяра и сталевары – это в лучшем случае! А так…. охранник в магазине, проститутка, продавщица гастронома, шиномонтажник и всё в таком духе.

Королева Тамара пощади нас грешных, в духе мiра сего утопающих….

……….

Братья и сёстры! Серия рассказов про Илью Валерьяновича ширится в объёмах! Мы рады предложить вниманию многоуважаемой публики очередное повествование о приключениях нашего героя. В этот раз мы совершим вместе с ним путешествие далековато и странновастенько. Итак, Вашему вниманию:

Социальное спортсменство. Или путешествие Ильи Валерьяновича на тот свет, и обратно на наш свет

Восемнадцать сорок четыре. До закрытия метрополитэна шестнадцать минут. Столько времени остаётся Илье Валерьяновичу, герою нашего сегодняшнего повествования, чтобы добраться до транспортных средств, увозящих своих юных и незрелых посетителей прямиком в бездны тёмных пучин городских окраин.

Проживая на окраинах Москвы, Илья Валерьянович жил не тужил, если бы не одно существенное “но”. Дело в том, что неуёмная жажда лиственницы обуревала нашего героя с юношеских лет и по сию пору. И дерево это, бывшее его единственной настоящей живой любовию, произрастало лишь в определённом районе Москвы. Спальный район, депрессивные коммуникации, шугливые коты и огромные просторы чистейщего воздуху, наполненного истинным кислородом лазурного Бытия.

Он был из той категории людей, что не взрослеют, так как в своё время их не допустили до серьёзных дел социального масштаба. Эти люди всегда в трэнде, следят за мемами и держат руку на пульсе современности. Им остаются лишь развлечения культуркой.

“Широк путь зде и угодный сласти творити, но горько будет в последний день, егда душа от тела разлучатися будет: блюдися от сих, человече, Царствия ради Божия”.

Инфантилы, творческие интеллектуалы. Люди, у которых нету своей доли в этом мире; ни малейшего пакета акций, облигаций и даже фьючерсов, – а есть лишь малая доля необходимого дабы свести концы с концами и прожить день насущный.

Илья Валерьянович с раннего детства был приучен заниматься восточными ударными единоборствами под названием Кара-Тэ. И несмотря на свою субтильную внешность – в очёчках и с бородкою, – обладал грозным оружием в виде своих конечностей, натренированных бить молниеносно и почти насмерть.

И в месте с этим, парадокс его личности состоял в том, что ему была чужда всяческая соревновательность. С раннего детства он не понимал как можно бегать с кем-либо наперегонки или же соревноваться в умениях забросить подальше кусок камня поднятый на обочине. Какое в этом действе утилитарное назначение? Одно дело когда с мальчишками из своего двора можно было совместно совершить какое-либо достижение – наворовать яблок, построить мини замок из веток или же навалять тумаков детишкам по соседству, дабы неповадно было. А иное дело вступать в войну, пускай не прямую, и в скрытой форме в виде соревнования, со своим другом и с тем, с кем состоишь в одной команде. Одним словом, меж-видовая конкуренция вызывала у нашего героя оторопь и непонимание происходящего. Он был чужой. Он был иной этому миру, подрязщему в междуусобицах.

Когда невинная игра щенков, кусающих друг друга, но не прокусывающих до крови, направленная на развитие организма, воспринимается за реальность – тут и рождается Кантовская дилемма легального-легитизимированного и морально-вечностного.

Выходя на татами, и позже на ринг в полу-профессиональных поединках, Илья Валерианович никогда не надеялся выйти живым из сего мероприятия и старался не давать шансов на это и своему противнику. “Доктор Смерть” – под этим псевдонимом знала его вся подмосковная шушара, причастная к миру единоборств. Но мысль о том, чтобы доказать сопернику или окружающим людям, свою состоятельность и свою крутость залихватскую, продоминировав или унизив оппонента – Илье Валерьяновичу всегда представлялась чем-то недостойным и унизительным, вроде проституции или же отравления просроченными ёгуртами, со всеми, для желудочно-кишечного тракта, последствиями вытекающими. В природе самцовая соревновательность быть может и оправдана… завоеванием самки например, но унижаться ради благосклонности этого безмозглого существа – нет уж, увольте! Бунт одичалой совести нам ближе, обманчивых дворцов и игр современности.

Разведясь с женой после трёх с половиною лет совместного существования, Илья Валерианович осознал тот факт, что женская людоедская соревновательность имеет преимущества, так как женщину в наличии у неё оной – просто не подозревают. Плюс ко всему этому, в душе каждая женщина не может простить мужчинам отсутствия у себя внешнего полового органа, способного пробивать реальность – вот и бесится. Одним словом Иуды в обличии невинных овечек отныне не интересовали его как люди, как полноценные представители рода людского. К нему он их отныне не относил, хотя и имел подруг в среде интеллигентской. Но эти женщины, хоть и производили впечатление людей, а не просто товару, – и на самом деле людьми и были в полном смысле этого слова, однако все поголовно, как на зло, не имели женской привлекательности.

В интеллигентной среде, к коей наш герой принадлежал всецело, его знали как доброго и отзывчивого товарища, автора двух диссертационных работ и нескольких толковых трудов по “био-механике в полу-проводниковом пространстве”.