Мёд для босса

Лиза Лорф

Мёд для босса

1. Оса под глаз и мёд на асфальте.

Иногда, чтобы найти свою королеву, надо заблудиться в лесу.

Настя

– Ты хотя бы разговаривать умеешь? – голос расфуфыренной столичной дамочки настолько противен, что я намеренно её игнорирую. —До города сколько?

Я молча переставляю банки с мёдом в поиске наилучшей композиции, которая завлечет проезжающих мимо потенциальных покупателей. Настроение – так себе. Сегодня встала в рань, пока все переделала, пчёл пересмотрела, собрала товар, упаковала, добралась до перекрёстка на своей старенькой «девятке», соорудила импровизированный прилавок – я жутко устала! Удалось продать всего пять литров мёда, ещё и эта особь подошла к прилавку и начала орать. Ни «здрасьте», ничего. Ещё говорят, что это мы, деревенские, невоспитанные.

– Смотри на меня, тупая сучка. – Девушка выхватывает банку из моих рук и заносит её над головой, будто собираясь бросить.

Я поднимаю глаза.

Зря.

Потому что я встречаюсь взглядом не с нахалкой, а с мужчиной в элегантном костюме, подходящем к ней позади.

Я забываю, как дышать, потому что его пожирающий взгляд вытягивает весь воздух из лёгких – вместе с душой. Я успеваю заметить, как натягивается рубашка на груди, когда он лениво расправляет плечи, как хищно сощуриваются на мне его глаза, а губы складываются в самодовольную ухмылку. Он впитывает моё внимание залпом, и я поздно понимаю, что слишком откровенно пялюсь.

Поздно, потому что банка с мёдом падает и разбивается об асфальт. Результат кропотливой работы пчёл в одну секунду оказывается испорченным.

Я опускаю глаза, приказывая своему телу вспомнить, как дышать.

В это время девица берёт ещё одну банку.

– На меня смотри! Я ещё раз спрашиваю… – разъярённо произносит она.

– Викки, может, обойдёмся без истерик? – Низкий тембр дотягивается до моих ушей, заставляя себя чувствовать, как тот самый мёд, медленно растекающийся по асфальту.

– Ты что, не видишь? Нахалка! Она мне даже не отвечает! – кричит девушка, позвякивая своими браслетами или чем-то ещё, не знаю, чем точно, но слышу, как что-то дорого-богато звякает при её движениях.

Должно быть, они пара.

Отлично смотрятся вместе.

В груди ощущаю легкий укол, ведь он прекрасен, ей повезло, а вот ему —сомневаюсь.

– Может, стоит попросить вежливо? – Голос мужчины становится прохладным, как туман в пасмурное утро, но даже так он звучит обаятельно и терпеливо.

– Какая речь может идти о вежливости? С этой мерзавкой? Ты не был со мной таким вежливым полчаса назад!

– Может, просто потому что ты разбила мою машину?

– Я же не специально! Мне нужно успеть на кастинг! И ты прекрасно это знаешь, но специально меня задерживаешь!

Я всё ещё стою, глядя на растекающийся по асфальту мёд. В поле зрения появляется пара начищенных с блеском туфель. Безмерно дорогих. Так мне кажется.

Дыши, Настенька. Просто дыши.

– Извините, нам нужна ваша помощь. Наша машина слетела в овраг. – начинает мужчина. – Мы прошли около километра пешком в поисках сети, но похоже, здесь глухая зона…

Я восстанавливаю дыхание, но даже если бы сейчас хотела ответить – не смогла бы. Горло сжалось. От обиды. Несправедливости. Жгучей злости. Особенно на саму себя. Потому что я только что, как дура, потеряла дар речи от одного взгляда незнакомого мужчины. Чужого мужчины, у которого уже есть такая красивая девушка.

Ужас. Вот и правда – деревенская дура, вышедшая из глуши.

Хочется стереть из памяти последние несколько минут.

Дрожащими пальцами я нахожу коробку под хлипким столом и начинаю складывать туда банки с мёдом.

На сегодня я точно закончила. Эти двое… сомневаюсь, что я им чем-то помогу. В моём стареньком телефоне уже давно села батарейка, но я не особо расстраиваюсь – ведь всегда вожу с собой парочку книг, которые читаю в ожидании щедрых клиентов.

Щедрых, но не нахальных. У меня тоже есть гордость.

К тому же эти двое настолько причёсанные и вылизанные, на них нет ран или гематом, они выглядят, словно только что сошли с обложки журнала.

Я со своей машиной кажусь из другого мира.

Кто-нибудь сейчас проедет и обязательно им поможет. Пусть подождут. Могу свою седушку уступить.

А вот мне нужно убираться отсюда как можно скорее, пока эта дамочка не оставила всю работу пчёл на асфальте.

В подтверждение моих мыслей ещё одна банка падает вниз.

Это уже слишком.

Я стискиваю зубы и поднимаю глаза на столичную даму. Она отступает назад на своих высоких шпильках.

Ещё бы – я смотрю на неё так, как если бы планировала запихнуть симпатичное личико прямиком в улей. Уж там-то ей губки и подкачают.

– Викки, дорогая, успокойся. – Мужчина стискивает ненормальную в своих руках, оттягивая в сторону.

Эта сцена заставляет меня поморщиться.

– Я вам заплачу за испорченный товар. Вы же понимаете, что я говорю? Слышите меня?

Движения его губ гипнотизируют, но содержание отрезвляет. Он на самом деле решил, что я глухая? Или не понимаю?

Я просто не разговариваю с нахалами!

– Видишь! – тычет в меня пальцем дамочка. – Она притворяется! Не отвечает!

Как будто я обязана им отвечать! Мне всё равно, кто они такие – если смеют орать на меня и хамить, я имею полное право проигнорировать их!

– Прошу прощения за доставленные неудобства. Предлагаю вам оплатить всю партию товара, включая разбитые банки.

Я тихо хмыкаю себе под нос – эти двое достойны друг друга.

Сдуваю прядь волос со лба, мимолётно стреляю взглядом в мужчину, уверенного, что деньги решают всё, и продолжаю укладывать банки в коробку.

Ещё немного – и на глаза набегут слёзы, но я не покажу своей слабости.

– С каких пор ты такой милый с дорожными продавщицами мёда, а? Неужели она тебе важнее, чем я? – ядовито шипит на него девушка. – Чего ты уставился на неё? На меня смотри.

У этой девушки явно какие-то проблемы со взглядами, раз ей так важно, чтобы все на неё смотрели.

– Сбавь обороты, когда со мной разговариваешь, сестрёнка, – холодно говорит ей парень.

Мой рот приоткрывается. Значит… они не пара, а родственники.

Больно прикусываю губу. Почему меня это вообще волнует?

– Ты просто заодно с нашим отцом! Вы не хотите, чтобы я стала актрисой! Вы просто надменные придурки! – Лицо девушки искажается гневом, и в ответ она продолжает что-то нервно щебетать самому красивому мужчине, которого я когда-либо видела вживую.

Одно хорошо – они переключились друг на друга.

Мёд спасён.

Остальное не должно меня волновать.

Я открываю багажник пыльной «девятки» и ставлю туда коробку.

– Ты не понимаешь! Это важный контракт, важный проект! Мне нужно успеть, чтобы заполучить роль! И Ник сказал, что у меня все шансы!

– Я заплачу тебе столько же. Ты же знаешь, что родители против. Мне всё равно, просто хочу избавиться от головной боли.

– За кого ты меня принимаешь? Я актриса! – взвизгивает неуравновешенная.

Как они могут быть братом с сестрой?

– Может, хватит? Ты ведёшь себя некрасиво. Особенно с ней.

– Ах так! Тебя волнует, что чувствует эта дикарка, а то, как чувствую себя я, родная сестра, тебя не интересует?!

Тон девушки становится всё истеричнее и истеричнее. Я даже готова убраться без оплаты испорченного товара, лишь бы скрыться из виду этих двоих. Дамочка вот-вот пойдёт вразнос и бросится с кулаками либо на меня, либо на своего брата.

Секунда – и я слышу, как распадается на детали мой импровизированный стол.

Поворачиваюсь.

Она атаковала мой стол. Хорошо, что пустой. Мед я уже успела спрятать в машине.

Мужчина, потеряв терпение, хватает хамку за локоть – очевидно, больно его сжимает, потому что она морщится.

– Заткнулась и вернулась в машину. Иначе я оставлю тебя здесь. Взрослая, выберешься сама. – выдавливает мужчина ледяным голосом, который, словно айсберг, способен проломить волю любого человека.

Девушка вздрагивает, её глаза начинают блестеть от слёз. Она выдёргивает свой локоть из рук брата, вскидывает подбородок – капризно и по-детски. Набирает в грудь воздух, направляет на меня свой уничтожающий взгляд и явно готовится выдать напоследок какую-нибудь гадость.

Но не успевает.

Мёд, растёкшийся по асфальту, успел привлечь несколько ос. Воровки!

Девушка замечает их, вскрикивает, пытается раздавить, но делает лишь хуже. Осы взлетают выше, а затем и вовсе путаются в неестественно пышных волосах актрисы.

– Лучше не дёргайся, – хрипло говорю я и не узнаю свой собственный голос.

Мужчина поворачивается ко мне, несмотря на то что Викки судорожно пытается вытащить запутавшуюся осу из волос.

– Значит, кто-то всё же умеет разговаривать, – улыбается он мне, отчего его выражение лица становится игривым и дерзким.

Мое сердце пропускает удар.

Почему все красивые мужчины такие подлецы?

Я не отвечаю, отвожу от него взгляд, набираю в грудь воздух и, превозмогая себя, подхожу к матерящейся дамочке.

– Не двигайся, Викки. Она тебе поможет, – приказывает сестре не такой уж и заботливый братец, поняв, что я собираюсь сделать, и внимательно за мной наблюдая.

– Кто? Дикарка? Да пошла она! Я сама! – визжит девушка и отбивает мою протянутую ладонь.

Больно и неприятно. Я ведь просто хотела помочь.

Дамочка перебрасывает волосы вперёд на лицо. Зря она это делает, ведь так она дает возможность осам цапнуть ее прямо за щеки!

Секунда – и раздаётся крик.

Догадываюсь, что оса укусила её.

Укусила, но так и не выбралась из волос.

Мужчина всё же хватает девушку, крепко прижимая к себе спиной и блокируя руки. Он кивает мне, чтобы я помогла вытащить осу.

Я подключаюсь. Нахожу быстро – и не одну, а сразу двух. Вытаскиваю.

– Всё. Сделано, – бросаю через плечо и отхожу подальше.

Да, меня тоже жалят воровки, но осиное жало не такое больное и противное, как крик дамочки.

Девушка начинает плакать. Она убирает волосы с лица, и я замечаю, что у неё прямо под глазом образуется красная точка от укуса.

Викки медленно трогает пальцами это место. Злобно топает ногой.

– Как я теперь поеду на кастинг?! – она находит меня глазами. – Это всё ты, ведьма! Натравила на меня пчёл! Ещё и брата околдовала! Ты хоть знаешь, кто мы?!

– Это вообще-то не пчёлы. Это осы. Если помазать антисептиком – всё пройдёт в течение часа. И никакая я не ведьма, – зачем-то оправдываюсь я.

Хотела добавить, что мне вообще плевать, кто они такие, но не смогла соврать.

Мне стало интересно кто он, даже если я отчаянно пытаюсь побороть это глупое желание.

Пока Викки плачет на груди у брата, я, скрипя сердцем, иду в машину и достаю из бардачка мазь от укусов. Приношу её парочке. Пусть хоть извазюкаются, но оставят меня в покое.

– Держите. Мне… пора. Можете оставить её себе, – выдавливаю, глядя себе под ноги.

Разворачиваюсь и шагаю к разломанному столу, собираю доски.

Жду, пока кто-нибудь проедет – чтобы затормозить и передать этих неугомонных первому встречному. Но, как назло, никто не появляется, как будто все против меня! А ведь обычно хотя бы одна-две машины в течении десяти минут проезжают!

Мужчина вновь приближается ко мне на опасно близкое расстояние. Мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Теперь он кажется еще выше и шире.

– Вы не могли бы нас подвезти? – спрашивает он, как только я заканчиваю складывать остатки стола в багажник.

Я стискиваю зубы. Киваю – и только потом понимаю, что согласилась. Ладно, довезу до первой заправки. Пусть там выкручиваются.

2. Она завелась с первого раза. Я – тоже.

Настя

Мужчина как-то по-своему понял моё согласие. Он опережает меня на пути к машине, ловко открывает дверцу и садится на водительское сиденье.

– Эй! – возмущенно вскрикиваю я. – Я вам помогаю, а вы наглеете?

Вот уж и самомнение у этих столичных!

Я едва успеваю втиснуться и упереться спиной в дверь, не позволяя её закрыть, а ногой – в дверной проём.

– Вылезай! Сейчас же! – требую.

Даже если он похож на олимпийского спортсмена, я не собираюсь уступать ему свою машину – пусть и изрядно потрёпанную временем! Я за ней ухаживаю так, чтобы она всегда была на ходу. Так я даже за собой не ухаживаю!

Мужчина молча осматривает пыльный от деревенской дороги кузов, однако делает это с таким восторженным и заинтересованным видом, будто попал в краеведческий музей и изучает, чем пользовались неандертальцы.

Затем, с задорной улыбкой и очаровательными ямочками на щеках, он поднимает на меня глаза.

– Малышка, сегодня уже одна дамочка меня подвезла. Теперь я доверяю только себе.

Его взгляд выбивает воздух из лёгких. Я хватаю ртом воздух, подбирая слова.

– Не называй меня так, – выдаю с возмущением.

– Тогда я буду называть тебя пчелиной королевой, – он заставляет меня опять утонуть в его тёмных глазах.

Викки злобно хмыкает и, недовольно фыркая, вваливается на заднее сиденье, громко хлопнув дверью.

Я поздно понимаю, что рука мужчины скользит по моему бедру. Щёки вспыхивают. Я ахаю и хлопаю ладонью по карману джинсов, но уже поздно – он вытащил из них ключи.

Проклятье!

– Садись. Только без истерик. Обещаю, никуда не завезу и не собираюсь угонять твою допотопную рухлядь, – он ловко вставляет ключ в замок зажигания.

– Ты… – я вздуваюсь от возмущения. В его глазах азарт и интерес, но он смеет так отзываться о моей машине?! – Это не рухлядь! Ты мне её сломаешь!

Старенькая машина ездит, но если неправильно управлять, она же и заглохнуть может! К ней нужен подход, особенно чтобы завести! А мне ещё до пасеки добираться – двадцать километров через густой лес в одну сторону. Общественный транспорт, конечно же, туда не ходит. Меня мог бы подобрать отец, но до него я вряд ли дозвонюсь – мой телефон сел, да и мобильный интернет в той зоне можно поймать только если залезть на верхушку высокого дерева, а папа не любитель. Пешком же я буду там только к утру.

– Садись, – приказывает мужчина, кивая на сиденье рядом с ним. – Просто представь, что я твой личный водитель.

Двигатель взрывается, но быстро переходит в довольное урчание – как будто машине нравится этот мужчина не меньше, чем мне самой.

Она даже завелась с первого раза!

Он до неприличия красив – так, что заставляет терять голову и отводить глаза, дабы не выдать своё глупое влечение к незнакомцу.

Он, заводит мою машину с первого раза, а такой чувство, будто подключается к моему сердцу…

Я еле дышу, ощущая себя загнанной в капкан.

Где-то в голове проскальзывает мысль – вдруг эти двое сейчас воспользуются моим отупением и угонят машину, пока я обойду её, чтобы добраться до пассажирского места с другой стороны?

Секунду молчу и просчитываю собственные возможности. Рисковать я не могу. Поэтому не нахожу ничего лучше, чем ринуться на колени к незнакомцу, намереваясь пролезть прямо по нему на соседнее пассажирское сиденье.

– Что ты… – сначала удивляется он, а потом продолжает: – Знаешь, а я не против, – низко и пошло произносит он, скользя одной рукой по моему заду и протиснув другую между моих ног.

Я поворачиваюсь к нему лицом, беру за шиворот белоснежной рубашки и шиплю как можно угрожающе:

– Мерзавец! Пусти сейчас же! – я почти дрожу от неловкости.

Как же здесь тесно! Наши лица неприлично близко. Его глаза… Этот мужской древесный запах…

Пальцы слабеют и выпускают ткань.

Смущение.

Страх неизведанного и мне непонятного. Внутри. Снаружи.

Это все он!

– Сама на меня залезла! – Он нахально улыбается и поднимает ладони вверх – будто в знак примирения.

Я замираю. Моё сердце стучит где-то в горле, дыхание становится рваным.

– Но мы можем продолжить, если ты этого хочешь, – порочно шепчет он, и я понимаю, что ситуация может выглядеть более чем странно…

– Ты забыл? Я спешу! – втискивается в наш разговор его сестра. – Плевать мне на твои потрахушки! Вот доставите меня в цивилизацию, потом возвращайтесь в вашу глушь и делайте что хотите! – орёт она с заднего сиденья.

Этого более чем достаточно, чтобы я очнулась от наваждения и соскользнула с колен мужчины на соседнее кресло.

Тело рвётся сделать хоть что-то: топнуть ногой, зарядить пощёчину, вцепиться в его волосы, но машина срывается с места – как будто только и ждала, что к её педалям и рулю прикоснётся он.

Я остаюсь с приоткрытым ртом, потому что так мило двигатель этой машины ещё никогда не звучал. Теперь это ощущается как предательство автомобиля.

Почему мне так нравятся его руки на потрёпанном руле? Он трогал меня ими – почти с такой же ловкостью, с какой управляет машиной.

Впервые в жизни чувствую себя такой испорченной и глупой.

Тупой.

Потёкшей от приезжего мужика.

Несколько молчаливых километров – и мы доезжаем до заправки.

– Здесь. Есть и связь, и… – я осекаюсь.

И Саша, тракторист. Мой двоюродный братец. Сын брата моего отца. Мы выросли почти вместе, ходили в одну школу. Он, словно старший и родной брат, всегда меня защищал.

Но потом мы были вынуждены переехать и перевезти пасеку подальше от рапсовых полей, на которых используют пестициды, губительные для наших пчёл.

С тех пор мы редко видимся. У меня своя работа, а у него – своя. Времени никогда не хватает.

Сейчас, заметив мою машину, он выходит навстречу и улыбается, будто встретил старого друга, но его глаза резко и подозрительно сужаются, брови хмурятся, как только он замечает на моём месте незнакомца, явно не из местных.

3. Пчела, а не королева.

Настя

Виктор или Вик. Именно так называет самого красивого мужчину, его сестра Викки. Ему идет это имя. Похоже, что их мать решила дать им созвучные имена.

Сейчас он с особым азартом и ловкость паркуется и поднимает на меня тёмные глаза. Мое сердце пропускает еще один удар.

– Приехали, пчелиная королева, – бросает он мне, и в груди что-то ёкает – такое сладкое, нежное и довольное, словно я оказалась под дождём из пыльцы.

Виктор не успевает выйти из машины – к нему подходит Саша.

– Привет, Настя, – здоровается он, но внимание его приковано к Виктору. – Это ещё кто? – спрашивает у меня. – Он что, тебя обидел? Почему ты не за рулём?

Виктору явно не по душе такой прием, он расправляет плечи и встает в полный рост напротив Саши, будто имеет полное право водить мою, внезапно такую послушную, машину!

Я опираюсь на крышу девятки и на секунду прислоняюсь лбом к руке.

Мне нужна передышка.

Мне нужно прийти в себя и собраться с мыслями.

Вдох-выдох – и я поднимаю глаза на двух мужчин, которые смотрят на меня, прищурив глаза. Виктору, похоже, тоже стало любопытно, кто перед ним. Как будто он не ожидал, что кто-то заботится и волнуется обо мне. Может, думает, что это мой парень?

– Привет! Это… кстати, им нужна твоя помощь. Машина вылетела в кювет, а… – мямлю я, словно маленький ребёнок, успокаивая себя тем, что сейчас, совсем скоро, начну соображать, думать и нормально разговаривать.

– А мне срочно нужно выбраться из этой глуши! – капризно и надменно растягивая слова, жалуется Викки, вылезая и снова громко хлопая дверцей. – Молодой человек, вы же поможете? – она окидывает Сашу обольстительным взглядом, и я замечаю, как напрягается её брат. Ему не нравится, что сестра ведёт себя так с первым встречным мужчиной.

Викки это понимает – и как будто собирается ещё больше вывести из себя брата. Она подходит к Саше вызывающей походкой. Такой, от которой даже у меня взлетают вверх брови.

Мой брат от неожиданности делает шаг назад. Его мускулы под рабочей футболкой напрягаются, и это заметно. Но выглядит это комично. Он такой большой, как медведь. Несколько секунд назад насупился на Виктора, а теперь пятится прочь от миниатюрной столичной дамочки.

– Я хорошо заплачу, если довезёшь до столицы, – мурлычет она, и Саша улыбается растерянной, лёгкой и безобидной улыбкой.

Попался, братец.

Со мной Викки не была такой милой.

Виктор поворачивается ко мне как раз в тот момент, когда я прячу смешок в ладонь, и обдаёт горячим взглядом, наблюдая и за моей реакцией.

– Это… твой парень? – спрашивает тихо, указывая жестом на Сашу.

Я мотаю головой.

– Мой двоюродный брат, – отвечаю так же шёпотом, боясь испортить симпатичную картину.

Не знаю, зачем говорю это Виктору. Скорее всего, я в шоке, видя своего брата таким «зайкой», что сейчас спроси у меня пароль от карты – сказала бы и его.

– Красавица, я могу довезти, но ты уверена, что вытерпишь долгую дорогу на этом? – Саша кивает Викки в сторону своего громадного трактора, и глаза девушки расширяются – то ли от страха, то ли от неожиданности.

Рот Викки приоткрывается, она явно пытается подобрать слова, но выглядит так, будто рыба, выброшенная на берег.

– Вытерпит, – внезапно выдает за нее Виктор, словно решив преподнести урок сестре. – Езжай, принцесса. Ты же спешишь на свой кастинг. А я разберусь с машиной.

Пока Викки раздумывает, как бы отказаться от своей затеи, высматривая, не появятся ли ещё какие машины на горизонте, Виктор склоняется ко мне.

– Твоему брату можно доверять? – шепчет он.

Я хмурюсь.

– Вопрос другой – можно ли доверять твоей сестре? – огрызаюсь ему в лицо, сужая глаза. Как он смеет сомневаться в добропорядочности моего брата?

Виктор опускает взгляд на мои губы, словно трогает – и быстро возвращается обратно.

– А ты интересная штучка.

Я выдыхаю и прикусываю нижнюю губу, вновь заставляя его взгляд сползти ниже.

По телу пробегает волна предательских и неконтролируемых мурашек.

Меня это пугает до чёртиков. Рядом с этим мужчиной я совсем себя не контролирую!

– Настя, ты не ответила. Он тебя обидел? – вновь спрашивает Саша, прожигая Виктора уже менее грозным взглядом.

– Нет, братишка, спасибо за беспокойство. Но я оставлю их на тебя. Мне пора.

Я забираю из рук самого красивого мужчины, которого я когда-либо встречала, ключи от своей машины и сажусь за руль.

– Постой, пчелиная королева, я же ещё не заплатил за мед, за разбитые банки, – спохватывается Виктор.

– Не надо. Достаточно, что вы уберётесь отсюда, – довольно грубо отрезаю я.

И что я никогда больше не поддамся соблазну, очарованию этого мужчины, не потеряю голову, не начну тупить и странно разговаривать…

Всё. Решено. Я сваливаю.

Ощущение – будто я смотрю на неизведанный деликатес и отворачиваюсь от него не потому, что не хочу, а потому что боюсь: если попробую, то захочу ещё.

Я вдавливаю педаль газа. Машина недовольно взвизгивает – но мне всё равно. Я собираюсь забыть это безумное искушение. Мы разные, что бы я могла даже о нём мечтать.

Я – пчела, а не королева.

4. Ретрит не по плану.

Виктор

Отец был прав: выбраться из столицы на несколько дней – пусть и под предлогом увезти подальше, в глушь, неугомонную сестрёнку – пошло мне только на пользу.

Свежий воздух, много зелени за окном, какой-то ретрит.

Даже тот факт, что в этом захудалом месте не везде ловила сеть, оказался огромным плюсом. Так меня не доставали постоянные звонки по работе, выбешивая и побуждая сорваться обратно.

Сестрёнка всё же меня перехитрила. Не выдержала уединения и спокойствия, хотя сначала казалось, будто ретрит ей на самом деле нравится и что она решила исправиться…

В какой-то момент она даже сказала, что хочет погулять по какому-то парку-музею, любезно предложила сама повести машину – но в итоге усыпила мою бдительность и рванула в дальний путь. Сам дурак – расслабился, доверился.

С какой стати Викки решилась бы на подобную экскурсию? Её всегда волновали только бесконечные гламурные вечеринки с её друзьями, какие-то кастинги, сомнительные съёмки, глупая слава. Всё то, от чего наша семья пыталась её уберечь и отговорить.

Ведь семья Залесских известна своим инженерным бизнесом – компанией, проектирующей стратегические объекты топливно-энергетических комплексов. Это дело начал ещё мой дед – умный человек, учёный, инженер. Передал его своей дочери, моей маме – тоже не менее умной и строгой.

А потом мама встретила башковитого, пусть и простого деревенского парня – моего отца. В те годы он быстро влился в семейную компанию, благодаря своей хватке и смекалке в десятки раз увеличил и без того крупную инженерную империю и к тому же вывел её на мировой уровень, даже несмотря на то, что у него нет инженерного образования.

Зато у отца есть непробиваемая воля, чуйка и талант продавца. Его напористость выбивает двери и прокладывает путь к расположению клиентов и людей, с которыми он работает. Думаю, именно этим он и завоевал маму.