Белый Амур

Людмила Славина

Белый Амур

Рассказ «Белый Амур»

Автор: Людмила Славина

Сегодня был великолепный клёв. Он таскал из реки рыбку за рыбкой, не замечая вокруг никого. Однако на берегу сегодня было оживлённо. У ресторана толпились люди, играла музыка, бегали охранники. Они присутствовали и в обычные дни, но были вальяжны и спокойны. Они любили поучить Пуха, как лучше забрасывать удочку, на что ловить, где стоять. Пух слушал их внимательно, но как только они отходили, он ловил по-своему, как учили его дед и отец. Но Пух дорожил мужским братством и не обижал охранников, ведь они рассказывали ему о белом амуре, вожделенной всеми в посёлке рыбке. Никто её и в глаза не видел, просто говорили, что какой-то там охранник когда-то её поймал, но теперь уволился, потому никто не мог подтвердить этот факт.

–Да, здесь его не поймать. Место шумное. Проходное, – рассуждал Семёныч. Под мостом проплыли три байдарки. – Он тишину любит, в спокойствии жир нагуливает.

Он показал рукой на старицу, заросшую камышами, кувшинками и осокой. На пристани не было подходящей лодочки, чтобы туда заплыть, да и Пух был ещё мал, чтобы самостоятельно купаться или управлять лодкой.

–Ну, что парень, поймал что-нибудь? – ему улыбалось усатое холёное лицо. Пух кивнул и стал деловито сматывать удочки

–Покажешь? Улов…

«Что пристал?» – подумал Пух и продолжал возится со своим хозяйством.

–Иван Александрович, мы Вас ждём, все собрались, – красивая женщина отразилась в реке.

–Что за мальчик? Чей? – спросил усатый.

–Наш мальчик. Хороший. Только говорит плохо. Мама – руководитель коммерческого дивизиона.

Иван оглянулся на рыбачка ещё раз. Было в нём что-то трогательное:

модная добротная одежда, красивая стрижка, но взгляд отражал безысходную печаль и смутное волнение.

Иван Александрович потерял семью давно по молодости и глупости. Студентом влюбился в юную фигуристочку, которая оказалась дочерью олигарха. Роман был стремительный и головокружительный. Родила ему его девочка сына Петра – всеобщего любимца, а года через два надоел ей Ваня, и всё закончилось. Петя остался с мамой, а еще через два года она решила уехать в Америку. Нужно было согласие Ивана. В то время он жил в общежитии и так был увлечён наукой, что даже сразу не понял, что от него хотят. Он подписал согласие без условий. За что тесть по собственной инициативе подарил ему внедорожник. Только тогда Иван понял, что этот автомобиль – его тридцать сребреников.

–Вот ты где? Я тебе говорила, что сюда сегодня нельзя, – мама нашла Пуха на берегу.

Пух молчал и двинулся на набережную. Ему стало досадно, что он забыл наставления мамы. Он никогда не обижал её специально. Просто почти всегда был так глубоко погружён в себя, что просто не слышал её. Он любовался ей, прижимался к тонкому стройному телу, любимому родному теплу, гладил её руки. Но его мама не понимала, что её слова не доходят до него. Он не мог сразу воспринимать её образ и её слова. Зрение и слух его были каким-то странным образом разделены. Он слышал её в темноте, когда она присаживалась на его постель, чтобы погладить по голове и пожелать доброй ночи. Ему хотелось кричать:

– Мама, сейчас говори, я слышу тебя.

Но он мог только промычать что-то ей в ответ или сжать её худенькую руку.

– Ну, забыл и забыл, ничего страшного. Много рыбы поймал? – она заглянула в ведро. – Ого, какой чудный карпик, большой…Пойдём, почистим?

Пух кивнул. Потом задумался и с трудом спросил:

– А туда? – махнул в сторону ресторана.

–Ничего, завтра поговорим. Важный человек – может быть новым замом по науке.

Пух вздохнул, сосредоточенно смотря себе под ноги. Он старался не думать о маминой работе, потому что она была его соперницей. Ему хотелось бы, чтобы мама всегда была с ним, рядом, и держала его за руку. Но Ольга Владимировна командовала коммерческим дивизионом, часто бывала в отъезде и имела только один полноценный выходной день, потому что половину субботы она посвящала деловым встречам или анализу отчётов подчинённых. Пух ни у кого не спрашивал, что такое «дивизион». Он ревновал. Дивизион представлялся ему машиной с большими колёсами, которой управляла его мама. Ему иногда снилось, что он бежит впереди этой машины по посёлку, а она его нагоняет, ещё чуть-чуть, и он попадет под её огромные колёса… Он просыпался именно в тот момент, когда её наезд на него был неминуем. Пух вздохнул и повернулся на бок, а мама всё не уходила.

– Скоро у меня отпуск, и мы поедем в Сочи. Будем купаться в море, а ты нырять, – она погладила его, он закрыл глаза и унёсся в увлекательный сон, где он ныряет и видит диковинных разноцветных рыб, которые тоже глазеют на него. Вдруг из донной глубины появился он, Белый Амур, огромный, почти в метр длиной, он посверкивал серебристой крупной чешуёй, пуча на Пуха свои золотистые глаза. Амур булькал белым ртом, пытаясь что-то сказать ныряльщику. Пух вынырнул, и усатый дядька из ресторана поймал Амура прямо голыми руками. Мальчик открыл рот от возмущения и проснулся.

Август… Ночи стали холодные, Пух выскользнул из-под одеяла, взял приготовленные снасти и вышел из дома. Было совсем раннее утро, но в элитном посёлке кипела работа. Рабочие подстригали газоны, деревья, мыли вымощенные плиткой улицы. В посёлке было двадцать коттеджей, построенных в едином стиле, однако, каждый дом отличался от других, каждый был построен по индивидуальному проекту. В центре посёлка стоял огромный дом Хозяина всего этого великолепия, Пух даже был там один раз, на Новый год, но запомнил только густой запах огромной ели и суету.

Посёлок заканчивался тенистой аллеей, ведущей на набережную. По привычке он вышел босым. И только попав под сень деревьев, почувствовал холод непрогретого солнцем камня. Он находил тёплые просветы и так вприпрыжку пробирался к набережной. Пух увидел старого охранника не сразу, вначале услышал его голос:

– Подсекай. Подсекай, – говорил он довольно громко своему напарнику. Пух понял, что у старицы они пытаются поймать Белого Амура. Семёныч уже несколько дней прикармливал его.

«Неужели поймали?» – подумал Пух

– Вот он резкий, чертяка, – молодой охранник говорил с досадой. Он специально пришёл на смену пораньше, чтобы половить рыбу.

– Пугливый, ушёл, теперь все сначала придётся начинать, – Семеныч не огорчился, он любил сам процесс. – Рыба уж больно интересная. Хозяин специально запустил этих рыб в заводь, чтобы они чистили реку. Они в день съедают травы столько, сколько весят сами. А рыбка эта крупная!

Часа через два Пуха позвали на стоянку, сказали, что к нему приехал отец. Он бросился бежать, даже спасти забыл. Высокий, светловолосый, его отец был немного похож на Джона Леннона, который был его кумиром, как и вся группа «Битлз». Пух гладил его по выбритым щекам.

– Мишка, ты так вырос! Мы с тобой виделись всего две недели назад! Вот ты тяжёлый!

Отца не пустили на набережную, туда проходили только по специальным пропускам.

– А мама знает? – мальчику не хотелось, чтобы у папы были проблемы.

– Всё хорошо, мама разрешила, – ответил отец и поправил растрепавшиеся волосы.

Вскоре они зашли в дом, в котором Сергей Пухов, бывший муж Ольги Владимировны, ещё ни разу не был. Они жили раньше в таунхаусе, недалеко от посёлка. Тогда Ольга Владимировна ещё не занимала такого высокого положения, как теперь.

– Ну, брат, у вас круто, – вздохнул отец. Дом с четырьмя спальнями, кабинетом, тремя гостиными производил сильное впечатление.

– А это, я так понимаю, лестница тщеславия, – на второй этаж вела светящаяся мраморная лестница. Вот под этой лестницей у Пуха была мастерская, которой он гордился. Они с отцом провозились там почти час.

Потом они перешли в гостиную, отец стал что-то наигрывать на гитаре. Он был музыкантом –самоучкой и выступал в ресторанах. Он не знал нотной грамоты, но обладал абсолютным слухом и прекрасным голосом, в своей среде он считался виртуозом. Оленька познакомилась с ним на свадьбе подруги, где он заливался соловьем. Высокая стройная девушка, больше похожая на манекенщицу, чем на экономиста, тронула сердце певца- сердцееда. Улучив момент, Сергей пригласил её с подругами в ресторан, в котором часто выступал. С замиранием сердца он смотрел на милые веснушки на аккуратном носике. Если бы она сказала нет, он бы провалился сквозь землю. Вот так закрутился их сумасшедший катастрофический роман, поднявший их над всеми условностями и разностями судеб и характеров, отключил все чувства, кроме одного…желания быть вместе. Оленька, серьезная, умненькая Оленька, включилась в бессмысленную и разгульную жизнь бродячего музыканта, где каждый день при разности географии был так похож на предыдущий, заканчивался точно одним и тем же.

– Мальвинка моя, я же не могу горланить по нескольку часов по щелчку, мне кураж нужен, – он обнимал её, показывая, что она – его муза. Но поскольку каждый концерт заканчивался пьянкой, было понятно. Что служило допингом музыкантам.