На троих. Хокку по-русски

Людмила Перцевая

На троих. Хокку по-русски

Сакральное число

Закладывая в дальний путь гнедых,

Ямщик готовит упряжь на троих.

В бою жестоком, в гульбищах лихих

Соображают наши на троих!

В молении чем сердце успокоится?

– Святою Троицей…

Брусника

Ты – тундра глухая,

Камчатка с вулканами,

Брусника ты,

супротив ананаса!

И вирши твои со всеми изъянами –

Не для взыскательной сцены и часа.

Ни специй, ни сахара, просто сырье,

Но – эксклюзивное, то есть – моё!

Лесная герань

Фиолетовым морем герань

Расплескалась нежданным сюрпризом,

В предрассветную алую рань

Я таёжным дышу этим бризом…

И взлетают как капли с руки

Невесомые лепестки.

Новая вера

Я с Алисой в диалоге,

Мы беседуем …о Боге!

Откровение прими –

Нынче это – Программист!

В предвкушении

Резные одуванчиков розетки

Топорщатся, цветенье обещая,

Беременны цветением и ветки

Сирени, в предвкушеньи мая!

Прольются водопады света,

Нам солнечное обещая лето!

Внутренний диалог

– Чересчур одиноко бытуешь,

Отвыкает от речи гортань,

И ночами, и днями тоскуешь,

С горькой складкой застывшего рта.

Ни застольных, ни колыбельных

Песен больше уже не поешь,

И от вынужденного безделья,

Как и от себя, не уйдешь…

– Почему не уйду? Очень скоро,

Это тело душе не опора.

Отговорили…

Следами реактивных самолетов

Исхлестано всё небо голубое,

Мне чудится, на ухо шепчет кто-то:

«Пора, пора взлететь и нам с тобою!

Сосредоточимся и разбежимся,

А там, где захлестнёт восторгом душу,

Взовьемся к облакам и растворимся,

Презрев морскую гладь и сушу!»

Мне голос был, но птичьи трели

Меня отговорить сумели.

Ночь

Он промолчал. Так с этим и ушёл.

А я не била хрусталей об пол.

И неурочно, где-то после двух,

Заголосит отчаянно петух.

А в небе, не дождавшемся рассвета,

Продефилирует хвостатая комета.

Ветхозаветным принципам верна

За горизонт закатится луна…

И трепетную сна поймав волну,

Я с ранним солнцем, наконец, усну.

Красная линия

«Dead line!» – суровый окрик,

Мол, дальше нет пути,

Хоть смелый ты, хоть робкий,

Жизнь дважды не пройти.

На всё про всё отпущено

Нам времени в обрез,

Без меры и без края

Лишь сполохи небес.

Жест

Когда вокруг всё надоест,

Да так, что дом себе же в пику

Сожгла бы! Срочно нужен жест.

Взяла – и выкинула фикус!

Разочарование

Ты хочешь вопросом задаться,

Как некогда Гамлет, принц датский?

«To be or not to be?..»

– Этот мир не стоит любви.

Пороки уже не лечатся,

Возводятся даже в степень,

К погибели человечество

Несется в ускоренном темпе.

Солнечно

Кусочки льда – хрусталь и влага

Скользят с оттаявших ветвей,

И вновь весенняя отвага –

Жить! Жить! – Звенит в душе моей.

Купавы

Как розарий солнышек – на лугу купавы,

Закружили голову горько и хмельно,

Огоньками теплыми взволновались травы,

Раздробилось солнце – на тысячу одно!

Если станет грустно, станет одиноко,

Если ты устанешь от бури и забот,

Не сиди ты кисло у своих у окон,

А беги к купавам в светлый хоровод!

Сумерки

На асфальтовое небо

звезды падают кленовые,

И кометами мелькают

блики старых фонарей,

А за кругом света тусклого

подступает тьма безбрежная,

Непроглядная и зыбкая,

сто оттенков black and grey…

Аллегория

Дождь яблоки промыл

– до блеска и до скрипа,

Сияют в кронах

чисто и светло,

Но ветер налетел

и градом их осыпал,

В траву и грязь,

кому как повезло…

Ещё немного, ещё чуть-чуть…

Как в лампе ниточка вольфрама

Пульсирует в моем мозгу:

«Устала. Хватит. Не могу.

Сдавайся. Как же ты упряма!»

Но луч погладит по щеке,

Но ветерок взъерошит гриву,

И беспричинно вдруг счастливой

Плыву по солнечной реке…

Кисть мастера

Парки в красках ярких, red and yellow,

Небов перистых облаках,

Кистью мастер писал быстрой,смелою,

Растушевкой подправив слегка…

Про мать-перемать

Желудёвый кофе? – Что за изыски!

Как из одуванчиков вино,

Или в Киеве на русском вывески,

Что давным-давно запрещено.

И нелепо даже вспоминать,

Что всем русским городам Он – Мать!

На могильной плите Поэта

Он в жизни был эквилибристом слова,

Пренебрегал реальностью кондовой,

И хоть наверняка погиб Поэт,

Есть подозрение: его здесь нет!

Он с Музою парит на небесах,

Оставив под плитою жалкий прах…

Не склеить…

Фарфор по хрупкости с яичной скорлупой

Поспорит, росписью – с цветущим садом!

В самоуверенности глупой и слепой

Вам испытать его на прочность надо!

А он – не спорит, хрустнет в грубых пальцах,

Лишь черепки нежнейшие останутся.

Сложить и склеить не удастся вам

То, что разрушит грубая молва.

Грех

При жизни смертью станет одиночество,

И в окружении близких всех,

Но помни Господа пророчество:

Унынье – самый тяжкий грех!

Верхогляд

В очаровании не изменяя позы,

Задравши к поднебесью нос,

Гляжу, как распускаются березы,

Кто видел краше цвета тех берёз!?

Кто видел, как соцветья клена,

Вдруг вырвавшись из почки лона,

Трепещут нежно на ветру?

Всё прочее из памяти сотру,

Чтоб только про барашки вербы

Слагать стихи, используя гиперболы…

Игра слов

Реальный роман в этом слов созвучии,

Как в устье реки или гибкой излучине.

По нарастающей: говоры, споры,

Как воры, крадущиеся наговоры,

А вот и сговор,

перешедший в заговор,