Открой мою тишину

Vikki Sh.

Открой мою тишину

ПРЕДЫСТОРИЯ 1

Каждому в детстве хоть раз, да рассказывали о монстрах под кроватью. Обычно это происходило в те времена, когда сон не приходил, а взрослым хотелось заняться своими делами или просто отдохнуть от назойливого детского лепета.

Почему именно так охарактеризован голос ребенка? Усталость влияет на характер и поведение, превращая малыша в неуправляемого и эгоистичного человека.

А родителям ничего не остается, как собрать остатки сил и уделять внимание. В надежде, что это последняя просьба: попить воды или почитать заученную сказку.

В моменте нам говорят: "Будешь плохо себя вести и не спать в положенное время – вылезет монстр и заберет тебя". Несформировавшийся до конца разум начинает проецировать картинки этого чудища, живущего под кроватью в горе из крошек и потерянных игрушек…

Или же они не просто исчезают, а он специально забирает чуть-чуть. Ну, чтобы не вызывать подозрения.

Довольно странное вступление. Зачем? Почему? Сомневаюсь, что это читаю те, кто до сих пор боится свесить ногу с кровати во время сна.

Или нет… Ведь мне страшно.

Я буду тем самым ребенком, которого пугали в детстве. И если бы страшилки не распространялись на реальную жизнь… Но, в моей истории все реалистично.

Мое рождение накладывало ярлыки: первая внучка, первая дочка. Малышка, принцесса… И бла-бла-бла.

Только сказать, что появление означало счастье? Сложно.

Накладывались новые обязательства, изменения в ритме и стиле жизни.

Как-то мрачновато, не находите?

Маме исполнялось двадцать один, когда было уже известно о беременности. Изначально радостное событие. Обязательно нужно рассказать жениху, в моем случае отцу.

Догадываетесь, что произошло? Его желание сыграть свадьбу неожиданно пропадает, как и он сам. А потом мама узнает о его похождениях налево с одной из ее знакомых.

Что бьёт по самооценке, а я становлюсь причиной всего этого. Ведь он ушел в первую очередь не от нее, а от меня.

Думала она, думала – оставить или нет? Что подумают люди: молодая девушка без мужчины с маленьким ребенком. И больше всего страх одного: рассказать своему отцу.

Моей бабушке было известно сразу, а вот дедушка… Тяжелый человек.

Раз сейчас рассказываю все, значит, решение мама приняла в пользу меня.

А вот дедушка, по рассказам, взбеленился. Каждый раз после стопки любил подковырнуть больным: "Бросил тебя, осталась одна…".

Мама заканчивала университет. Кроме родного дома идти некуда, поэтому единственный вариант – терпеть нападки и стараться сохранять спокойствие. Нервные срывы для плода вредны.

В какой-то момент беременности она для себя четко решила – буду жить ради ребенка.

Родилась в три часа ночи, поставив на уши все отделение. Зато все прошло быстро, так мне, по крайней мере, сказали. Через несколько дней мама попала в реанимацию, а меня передали бабушке и дедушке.

И если ба души во мне не чаяла, то дед уделял внимание изредка: пока трезв и осознавал появление внучки.

Маму выписали, она начала заниматься мною под чутким наставлением ба. Все было отлично. Но…

Дедушка часто приходил в состоянии сильного опьянения и начинал кричать на бабушку. И его абсолютно не интересовало нахождение в квартире спящего ребенка. Иногда доходило до того, что ба тащила его с этажей ниже, под осуждающие взгляды соседей.

Мама работала в ночные смены на заправке, чтобы проводить время со мной. И спать приходилось в те моменты, когда у малыша дневной сон.

Продолжался день сурка до определенного момента. Мне исполнилось пять лет. Маленькие хвостики, костюмчики и горы лего.

Мама в тот день была выходная и привела меня домой чуть раньше. А дедушка… Он решил, что пропустить несколько будет самое то.

К приходу ребенка отойдет…

Тогда я впервые не услышала, а увидела страх мамы: ее бегающие из стороны в сторону глаза, легкая испарина на лбу и проглатывание слов.

Ее поведение объяснялось тем, что она переживала не за себя. За меня. Ведь я совсем маленькая, попади под горячую руку… сложно предугадать причинённый ущерб.

Мы закрылись в гостиной. На двери не было замка, поэтому ба сделала собственными рука: вбила гвоздь в стену, а на него что-то нацепила. Так на какое-то время ощущалась безопасность.

– А дедушка ругается, потому что мы плохо себя вели? Я больше не буду раскидывать игрушки, и спать раньше ложиться начну, – тогда этот вопрос, эти слова.… Все казалось правильным. – А бабуле обязательно выходить из комнаты?

Мама поглаживала меня по голове, но от моих слов остановила руку и бросила взгляд на дверь. Бабушка решила взять удар на себя: попытаться успокоить пьяного, увести в комнату.

Тогда мама с неистовым «Стой» бросилась за ней, а я подошла ближе к уже открытой настежь двери.

Все произошло за секунду. Ба потянулась деда на себя, хотя он вдвое выше. Схватил ее за плечи и оттолкнул. Не рассчитав силу, бабуля полетела через весь коридор.

Мама пыталась помочь, но последнее, что запомнил детский разум: мужской кулак, которой прошелся по лицу мамули.

На следующий день он отоспался и не вспомнил наделанных ошибок. А мама некоторое время сидела дома.

– Дети впитывают и забывают, это тоже пройдет мимо нее, – как-то вечером подслушала я разговор двух самых близких мне людей.

– Доченька, но это было так явно. А память у нее отличная…

– Поэтому я приняла приглашение знакомого переехать к нему. Смена обстановки пойдет на пользу, а вы будете забирать ее иногда на выходные. Могу поговорить и со временем, возможно, тебя поселим в гостевой домик. Это лучшее, что может защитить и не испортить психику.

Так считала мама. После услышанного прошло пару дней. В комнате появились картонные коробки, пакеты и незнакомые мужчины.

Они решили, что я забуду. Но нет. Раз рассказываю это вам, значит, я все очень хорошо помню.

И монстры уже не стали детской страшилкой перед сном.

1. КРОВЬ НА СНЕЖНОЙ ПЕРИНЕ

Это было около полудня. В тот день снег укрыл газоны, фонари и уличные декорации, к Рождественским гуляниям, легким покрывалом из снега. Дети резвились, укутавшись в теплые флисовые толстовки и меховые ушки и тонкие шапочки.

До Аркстеда редко доходили заморозки. Можно сосчитать по пальцам одной руки те разы, когда я наблюдала за этим погодным явлением. Один раз получилось соорудить незамысловатого снеговика. Брат сделал из мини-морковки носик, а я сняла тонкий шейный платок.

Тогда снег нес в себе что-то волшебное, манящее. Предвкушение теплых напитков, маминых кексов с кокосовой стружкой. Мы включали мультфильмы в гостиной. Проводили вечера все вместе. Когда это получалось.

Но не в этот раз.

Часть удушающих воспоминаний провалилась. Один из психологов сказал, что это нормально. Как это… диссоциативная амнезия. Вроде бы. Я и мой разум умышленно забыли что-то из того дня, потому что это разрушало. Защитный механизм, который помог мне, немного, побороться со стрессом. Интересно, сколько заумных материал и книг говорят так, чтобы руководить и ставить «диагнозы» внутреннему состоянию человека.

И насколько об этом может судить специалист, если, допустим, не сталкивался с подобным? Странно, но допустим. Зачем-то же это есть.

Я закрыла по максимуму проектные работы, взяла некоторые дополнительно, чтобы не терять средний балл. Решила приехать домой, ненадолго оставить стены жилого корпуса при колледже. Но, вместо встречи с объятиями меня ожидали режущие сердце слова, звуки.

Тело тогда парализовало. Слезы не поддавались установке: «соберись, охлади разум».

Я видела ее изнуренное, не в силах бороться, тело. Бледное, с тонкими фиолетовыми капиллярами, что создавали незамысловатые узоры.

Бордовые кровоподтеки. Они застыли на уголках губ, превратившись в корки.

Некогда излучающий тепло и нежность человек, увядал на глазах. Я видела в них страх, боль. Не за себя, а за меня.

Хотелось бы мне забыть и эти детали. Запомнить только светлый, жизнерадостный образ.

Никого не было дома. Брат задерживался на учебе, пообещав приехать ближайшим рейсом. Отец улетел на встречу. Я переживала этот момент одна, пока не собралась с силами. Набрала дяде, который жил в паре кварталов от нас.

Мой неистовый крик отразился о стены дома и впитал их в себя.

– Арабелла, милая, – легкое потряхивание по плечу выводит из мыслей, стирая образующиеся картинки. Табун мурашек пробежался сверху вниз, оставляя легкие покалывания в подушечках пальцев. – Ты что-то вспомнила? Несколько сеансов подряд ты проводишь в себе: отвечаешь односложно, вяло. Мне стоит рассказать об этом твоей семье?

Спасибо, что напомнил. Нельзя расслабляться. Малейшая слабость приводит к вопросам, отвечать на которые не хотелось.

– Нет ничего такого, что можно рассказать. Вы все итак знаете. В последнее время бывает заторможенность, возможно, недосып. Но, мы делаем успехи. Я замечаю это. На днях убиралась в комнате. Триша была удивлена, а мне понравилось. Выкинула ненужные вещи, расхламляю пространство так сказать.

Мужчина средних лет пробежался по мне взглядом и тяжело выдохнул. Интересно, его реакция такая из-за моего состояния, внешнего вида или всего сразу?

Не сказала бы, что второе было таким важным. Но, говорят, что одежда, макияж, аксессуары.… Все это показывает внутреннее «Я». И встречают, кто бы что ни отрицал – по обложке. Сегодня волосы собраны в незамысловатый узел, который держит заколка с мелкими жемчужинами. Шерстяное платье в последние дни не весит на мне, как бесформенный мешок от картошки, а затянуто на талии широким ремнем.

В общем, этот кабинет видел меня и в худшем виде. Растянутые спортивные костюмы спрятали, как и выцветшие или чутка порванные футболки, боди.

– Чувствуешь себя некомфортно? Мы можем продолжить в следующий раз. Или, выслушаю…

– Я в порядке.

Такая короткая, но несущая в себе столько смыслов, фраза. Произнося ее сотню раз за последние несколько месяцев, она становится частью тебя. И ты сам начинаешь верить в это.

– Думаю, мы можем продолжить в субботу? Отличная идея. Как раз пройдет несколько рабочих дней. Будет, что рассказать. Узнаю, как ощущаю себя в коллективе. Снова, – короткие вдохи, обдумывание каждого слова. Одно лишнее сопоставимо с игрой в домино и крушением. Вредоносное «Эм» задерживается в пространстве, сохраняя паузы.

Божечки, самые ужасные сорок пять минут закончились. Об этом оповестили часы, на которых долгое время установлен будильник на определенные дни. Сумочка на коленях издает «дзынь» при каждом соприкосновении брелоков.

Совпадение ли, что мелодия звучит в эти моменты? Это связано с приемами у мистера Булмана? Не думаю…

Я стремительно покинула кабинет с удушающим ароматом специй. Химозных, дешевых. Хотя за стоимость его сеансов можно прикупить и более приятные благовония, освежители. Понимаю, что человек в нормальном состоянии здесь явно сидеть не будет, а «мебели» все равно на запахи.

И это не про деревянные конструкции вдоль стен.

Мысленно я уже пила айс-латте или матча-латте в кофейне на углу. Не в обиду доку, но я заставляю себя приходить к мозгоправам только ради кофе после сеансов. Это ненадолго заряжает, мелкий ритуал. Прием проходил в северном районе Аркстеда с частыми пятиэтажными домами, несколькими парковыми зонами. И далеко от моего нынешнего дома. Зато здесь варят кофе с приятными нотами, послевкусием желтого яблока.

До трагичных событий, перевернувших жизнь моей семьи с ног на голову, я проживала в паре кварталов от психолога. Часто, во время пробежки, заглядывала за кофе или свежевыжатым соком в любимое место. Главное, что удаленность от деловых районов позволяет не толпиться и ожидать напиток. Спокойно заказала, присела и наслаждалась тишиной, вкусом.

А потом отец решил, что одной мне будет тяжело. Оказывается, несколько лет жизни в студии можно собрать в небольшое количество коробок. И очень быстро, когда занимаешься этим не ты, а группа рабочих.

Теперь дорога из любимого района в «семейный» дом занимала, примерно, час. Где-то так, если не столкнуться с пробками в час-пик.

Как только я вошла в заведение, в нос ударил запах молотых зерен и выпечки. А за прилавком была Марта – владелица кофейни. Ее волосы были причудливо собраны в подобие пучка с натянутой сеточкой, а передняя часть фартука вымазана в муке.

– Привет! Я буду…

– Как обычно, но сегодня к кофе дополнительно мини-круассан с шоколадом? – слету проговорила женщина, одаривая меня милой, беззубой улыбкой. – Как прошел прием?

Эта бабулечка за короткое время стала для меня близким человеком. Возможно потому, что своими теплыми словами поддержки, вкусной выпечкой и искрящими глазами напоминала мою родную бабушку. Она любила трепать меня за щечки и приговаривать при этом, что дунет ветерок и снесет меня.

Марта тоже частенько говорит о том, чтобы я больше кушала. И я, конечно же, соглашалась. Ведь так проще, чем спорить. А потом рассматривала отражением в зеркале и видела нормальное телосложение. Оно не нуждалось в лишних калориях.

Марта запомнила дни, когда я приезжала для прогулки или приема у доктора. Это разливало по телу тепло. Ей не безразлично мое мнение, чувства и мысли.

– Как обычно. Он смотрел на меня, я в стену…

Вместе уведомления об оплате на телефоне появился входящий звонок. Я сомкнула губы, тихонько проговорила «Извиняюсь» и поплелась к привычному для меня месту. Не дали закончить мысль, теперь упущу, что хотела рассказать.

– Только закончила. Закончу с кофе и закажу такси до дома, – в двадцать четыре года говорить о каждом шаге было смешно, абсурдно. Но, не так давно я узнала, что отец установил мне и Грейсу – сводному брату, систему отслеживания на случай непредвиденных ситуаций, – Голова не болит, чувствую себя нормально.

Несколько недель назад я упала в обморок после приема. Было неприятно, особенно приходить в себя. Как это произошло? Не помню. Зато мой висок, с небольшой царапиной, все зафиксировал.

– Не трать деньги. Отдохни перед работой. Грейсон приедет минут через тридцать-сорок. Можешь упросить его пройтись по магазинам и обновить гардероб.

На той стороне послышался тяжелый кашель, который свойственен заядлым курильщикам. А отец обожает затянуть сигару, рассматривая незамысловатые узоры на стенах одного из кабинетов. Где он сейчас находится?

В детстве как-то забежала во время его встречи с партнером. Дым заполонил пространство, создавая ощущение густого тумана. С отвратительным запахом.

– Можешь позвать одну из подружек. Эйприл же ночует сегодня у нас, так? – для человека, который редко бывает в курсе происходящего в семье, он был слишком осведомлён. Но лишь в последнее время. Отец, ты поздно решил принять на себя роль родителя. Лучше бы не начинал, – В общем, проведи этот вечер хорошо, договорились?

Я не хотела растягивать разговор. В этом не было смысла.

– Да, хорошо. Спасибо, что все предусмотрел. Опять, – маловероятно, что он обратит внимание на последнее слово. Оно прошепталось вскользь, как бы делая выводы.

Марта к этому времени поставила на столик чашечку с кофе, легонько сжала плечо в знак поддержки и продолжила заниматься своими делами.

Иногда молчание может сказать больше слов.

***

В Аркстеде у девушек было не так много активностей. Город небольшой, но в него умело помещался деловой и спальный район. Второй вытекал из первого: вместо чистых тротуаров, отполированных витрин и незамысловатых вывесок сталкиваешься с небольшими многоквартирными домами.

Частный сектор для проживания тех, кто привык по пятницам собираться за светским ужином. Обсудить последние сплетни, договориться о выгодных инвестициях. И центр, где расположилась мэрия, госпиталь и небольшие парковые зоны.

Девушки больше всего любили квартал с красивыми входными группами и строгими вывесками. Люксовые бренды с узнаваемыми манекенами, последние коллекции. Трепетное чувство перед ожидаемым обновлением, дополнением гардероба.

Как же контрастно здесь сталкивались мужчины с опустошением и страхом потерять последний доллар. И те, кому все равно на количество нулей после запятой. Девушки, что приняли за норму отдавать внушительный бюджет против тех, кто решил «просто посмотреть», вдохновиться и купить вещи дешевле.

Я часто оценивала ситуацию взглядом и предугадывала исход: разочарованная, разозлившаяся или счастливая она будет после примерки? Есть, конечно, вариант «замалчивание». Все написано на их лицах. Есть парни, которые заметят, проигнорируют ситуацию.

– А если я куплю ей мороженое? Любое количество шариков разных вкусов с посыпками, соусами, – мое тело наклонено влево из-за повисшего на руке Грея. – Или устрою ей свидание в загородном доме? Камин, ужин, фильм.

Отец не зря назначил мне в компанию брата и подругу. Оба были неугомонными, общительными и чересчур опекающими. За тридцать минут поездки Грей вывел меня из себя несколько раз. И это только малая часть того, что будет за вечер.

Потому что вкинутая в пустоту фраза «Они решили расстаться» сработала на Грейсоне, как красная тряпка на быка. Брат уже долгое время теплил надежду на хотя бы одно свидание с Эйприл. Только она отшучивается, отмалчивается. Делает все, чтобы разговоры об этом сошли на «нет».

«Он знает о моих чувствах к нему. Точнее об их отсутствии. Для меня Грейсон – старший брат, друг. Но я не вижу «нас», как что-то большее. А портить дружбу не хочу», – призналась Эйп на одной из ночных посиделок под бутылочку вина.

– Давай ты переспишь с этими мыслями, успокоишься и еще подумаешь, окей? – я сжала его руку своей свободной. Отпускать меня он не собирался и продолжал виснуть. При том, что с нашей разницей в росте смотрится это смешно. Маленькая я против тощего, но высокого Грея. Если в детстве это напрягало, то сейчас веселило.

– Я если захочу – добьюсь своего. Просто наблюдай за этим, Ар.

Эйприл, при всей своей легкости, не любила опаздывать. С детства ее приучили к строгой дисциплине, уважению своего и чужого времени. Поэтому по приезде я получила сообщение с названием магазина. Она приехала чуть раньше, поэтому не стала бездумно листать ленту в ожидании меня.

– И вот, собираю я сумку, чтобы поехать на деловой завтрак, – взгляд был прикован к запястью руки, на котором сверкали мелкие драгоценные капельки. – Слушаю девочек в пол уха. Они как обычно о сумках, туфлях… Мелочи, радости жизни. Не важно. Я к чему это подвожу. Брит поделилась информацией, которую знают в узких кругах. У нас планируются кадровые перестановки. Есть мысли, кто вернулся?

– Я. Спустя полгода снова увижу ребят, свой рабочий уголок. В этом нет чего-то грандиозного, только пугает слово «перестановка». Милая, не смотри на меня таким взглядом. Есть в нем что-то хитренькое. Ничем хорошим это не заканчивается. Так мне пришлось попрощаться с любимым спортивным костюмом на прошлой неделе. Что замышляешь на этот раз?

– О, поверь, я действительно что-то замышляю. Например, новую коллаборацию, – ага, попытки сойти с темы. Интересно. – Жаль, что к тебе это не имеет отношения. А вот слитая информация многое меняет.

– Возьми браслет, хорошо смотрится. И у тебя есть сережки отсюда, будет неплохо сочетаться.

– Да, думаю, стоит. Девушка, мы наконец-то определились, – Эйп окликнула сотрудницу, которая со скучающим видом рассматривала мелкие имитации трещин на «мраморной» столешнице. – Так вот. Тейт прилетает завтра и должен нагрянуть в офис. Можешь себе представить это? Спустя годы мы снова увидим его. Событие года. Такой шанс наверстать вам упущенное время.

Спасибо «карма». Ты такая сучья по своей натуре, что не могла пройти мимо моего возвращения на работу. Что говорить? Сказать, что удивлена – ничего не сказать. Мы не виделись сколько? Кажется, сразу после выпускного.

В первый день столкнутся со старым знакомым? Не входило в мои планы. Конечно, мы не будем выяснять отношения. Нас мало, что связывало. Но, наше общение никогда не было простым. Устраивать сцены на работы – отстой.

И только Эйп может на это ухмыляться и строить планы. Не на них, как «Парочку года». Хотя почему нет. Они неплохо бы смотрелись вместе. Но, Эйприл обожает ставить на «нас». При том, что ничего не было.

Пусть порадуется, поломает мозг и вспомнит школьные времена. Это все, что она получит из этой ситуации. Потому что, в конечном счете, мы были друг для друга и ядом, и противоядием. И я не собираюсь играть в ностальгию.