Рассказ «Шурик».

Валерий Журнега

Рассказ "Шурик".

Первую свою чеченскую военную кампанию юный солдатик Шурик честно выстрадал до конца за долгий срок своей действительной службы. Часть, в которой он служил, не ввязывалась в прямое боестолкновение с неприятелем, а шла вслед за штурмовыми подразделениями, своевременно поддерживая их боевой дух решительным огнем. Наведение конституционного порядка во взбунтовавшейся горской республике давно переросло в настоящую войну, которая напрасно пролитой кровью щедро сеяла меж непримиримыми сторонами обоюдную ненависть. В тяготах армейской жизни неприхотливый русский служивый люд выживал как только мог, хотя здесь, на войне, по настоящему выжить всем вместе было всегда легче. В хаосе грозных боевых событий сердце каждого бойца воспринимало мечту о дембеле как светлую благодать, ниспосланную живым за стойко перенесенные муки и лишения.

«Гражданка», о которой так мечтал Александр, приняла его после демобилизации безразлично. Родной рабочий поселок изнывал от скуки. Перспектив на будущее после развала народного хозяйства ни у кого не было. Молодые и пожилые тусовались теперь на небольшой полянке с северной стороны единственного магазинчика. Здесь всегда было весело.

Утром больному с похмелья сыну не теряющая здравый смысл мама высказывалась:

– Ты что творишь, сынок? На зыбкую стезю отца слишком рано встал. Сколько добрых людей это зелье по миру пустило. Не по-христиански это, поверь.

На правильные упреки любимой матушки Саня вовсе не обижался. Кротко сносил их, но к вечеру все повторялось вновь. Когда становилось совсем невыносимо, Шурик звонил своему боевому другу в город. Леха внимательно выслушивал товарища, приглашал к себе в гости, обещая помочь. Саня тешился надеждой, но сил покинуть отчий дом явно не хватало.

На дворе стоял душный, только что начавшийся август. На городском вокзале Шурика встретил Леха с приятелями. Игорь, по возрасту старше всех, служил в свое время в Афганистане. Бывший десантник Стас проходил службу в Чечне.

Когда пили пиво, Леха искренне радовался встрече:

– Я, по правде сказать, заждался тебя, – говорил он без фальши, – молодец, что приехал. С нами не пропадешь. Мы тут как раз ко дню войск «дяди Васи» акцию затеяли. Нам поможешь. Себя покажешь. На наших пацанов посмотришь.

К полудню заходили на рынок путем предполагаемого отхода. Игорь, настоящий мужик, когда расходились, спокойно напутствовал Саню:

– Зверьки работать не хотят. Цены держат… Нашим бабулькам жизни не дают. Ты только начни. Все остальное пойдем как по маслу.

Очень тщательно выбирал себе жертву среди кавказцев Шурик. Долго, вызывая неприязнь у бабая, рылся в овощах, специально роняя их на землю. Видя, что парень просто валяет дурака, не скрывая раздражения продавец попросил:

– Слушай, дорогой, не мешай, иди своей дорогой.

Шурик в ответ резко ударил его головой. Ноги у кавказца подрезались в коленях, но он не упал, вцепившись руками в одежду Шурика, и только после удара ладошками с обеих сторон в уши, заскуливший от боли рухнул за прилавок.

Акция действительно была очень хорошо спланирована. Погром организованно начался сразу же с трех противоположных сторон.

На следующее утро на квартиру к Стасу ни свет ни заря заявился Леха.

– Знатный шорох вчера на рынке навели, – прямо с порога скороговоркой начал он свое поздравление, – менты на ушах. Тебе, Саня, пока все уляжется, на дно необходимо упасть. Когда все утихнет, дадим знать.

Домашняя отсидка явно затягивалась. Теперь Саню можно было встретить под магазином в любое время суток. Мама, уставшая от постоянных нравоучений, глядя на опускающегося сына, горько плакала. Сам он, понимая, что поступает в жизни неправильно, с каждым понедельником обещал все исправить. Понедельники проходили один за одним, но жизнь Шурика не менялась к лучшему. Одних обещаний было мало. Силы воли что-либо изменить в своей личной жизни не хватало. За весть о второй военной чеченской компании вцепился как за спасительную соломинку. Без раздумья помчался в военкомат.