Поезд О

NK 20/08

Поезд О

Поезд О

– Оливер, у тебя будет одна попытка, один шанс. Если стражи поймают тебя, ты уже никогда не сможешь примкнуть к числу О…

Мастер смолк, из-за поворота показались два стража в сером обмундировании. Их одевали под цвет стекла и бетона – лучшая маскировка в мегаполисе. Но толпа инстинктивно чувствовала их приближение, как животные чувствуют еще невидимую опасность. Каждый, кто был на площади, на секунду повернул голову в сторону стражей и замер. Оливер также поддался страху, поэтому слова Мастера донеслись как будто издалека:

– Больше времени нет. Действуй! Удачи!

Когда Оливер повернулся к собеседнику, тот уже растворился среди других серых спин, и если Оливер провалится сегодня, они скорее всего больше не увидятся. Поэтому пора действовать.

Оливер внимательно осмотрелся. Он помнил, как в детстве они с мамой приходили на подобные ярмарки. Какими же красочными и живыми они были! В одном ларьке продавали пирожки, в другом – какао, в третьем – самодельные расписные пряники. Были еще ларьки с сувенирами: елочными игрушками, раскрашенными вручную, связанные чьими-то теплыми руками варежки. Теперь таких ни за какие деньги не найти. Палатки остались, но в них можно было купить только безвкусный чай и темно-серые шапки-шарфы-рукавицы. Елка в центре площади больше не переливалась разноцветными огнями, ее заменили на металлический конус без украшений. Так, мол, дешевле и экологичнее. Другими стали и люди. На площади больше не встречались ребята в колпаках Санты или шапках со смешными ушками, малыши не водили хороводы и не пели песни. Утвержденная новогодняя песня была одна. Здесь ее крутили беспрерывно. Она должна поддерживать спокойствие и уравновешенный настрой граждан, а не как в прежние времена напоминать о волшебном духе Нового года. За такие слова, даже за такие мысли Оливер мог схлопотать направление на перевоспитание. Ему срочно был нужен модуль, накопить на который он смог бы только лет через десять. Поэтому он решился его украсть.

В прежнее время, когда люди отвлекались на широкий выбор еды и сувениров, сделать это было бы проще. Теперь большинство безучастно проходило мимо. Изредка кто-то все же останавливался, чтобы купить рукавицы, на смену потерявшимся. Зима была сырой и ветреной.

Оливер с надеждой снова и снова осматривал площадь. К ларьку с чаем подошли стражи. Они о чем-то разговорились с безликой продавщицей, пока та наливала им мутный горячий напиток. А вот тот, кто ему нужен. Парень возраста Оливера остановился возле имитации ели. Он положил модуль в один карман куртки, из другого достал зажигалку и попытался прикурить. Зажигалка, видимо, отсырела – выбить огонь никак не получалось. Оливер бесшумно приблизился к парню и элегантно натолкнулся на него.

– Эй, ты чего?!

– Сорян, – хмуро пробормотал Оливер.

Его душа пела от радости: ему удалось вытащить из кармана курильщика желаемую вещицу! Хотелось петь и плясать, но даже обычная улыбка могла вызвать подозрение. Поэтому Оливер спокойным шагом направился к метро. Он старался идти с обычной скорость, приноравливаясь к ритму прохожих вокруг.

Щелчок, огонь, кончик сигареты заискрился оранжевом светом. Через пару секунд парень сунул зажигалку в карман и обнаружил, что модуля там уже нет. Он растерянно вытащил руку, проверил другой карман, осмотрелся и уже у входа в метро различил среди прочих серых фигур светловолосую голову Оливера.

– Эээй! Ты! Белый! Ты украл мой модуль!

Прежде чем парень с сигаретой успел сдвинуться с места, к нему подбежали стражи. Один из них скрутил его для дальнейшей проверки, второй помчался в сторону метро, на ходу запуская сканнер.

Услышав крик и топот сапог стражей, Оливер понял, что ему нужно бежать, бежать изо всех сил, чтобы успеть на поезд. Длинными прыжками он преодолевал три, четыре ступени за раз, и за считанные секунды спустился под землю. Людей было много: кто-то выходил из туннеля, кто-то спускался вниз, но все вели себя спокойно и никуда не торопились. Оливер лавировал в толпе, старался не сталкиваться с прохожими. В руке он крепко сжимал модуль. На секунду Оливер задержал на нем взгляд, чувство радости и победы приятно разлилось внутри, но в тот же момент молодой человек почувствовал, как налетел на что-то в половину его роста. Это была сгорбленная старушка. Она упала, не удержав от удара сумку. По платформе в разные стороны покатился картофель.

– Бааабуля! Жива?

Оливер обхватил старушку и поставил на ноги.

– Картошка, моя картошка, – проговорила бабуля, переживая за свой груз больше всего.

Оливер был уже на перроне, еще тридцать секунд и прибудет поезд. Он бросился закидывать в сумку клубни. Остальные ожидающие состав на платформе даже не шелохнулись: они были погружены в свои модули. Оливера передернуло от злости: “Ничего, скоро я тоже буду таким же!”

Поезд и страж прибыли на перрон одновременно. Оливер всучил бабуле сумку с картофелем и заскочил в вагон. Теперь ему как можно скорее нужно включить модуль. Дрожащими руками он нажал на кнопку старт: “Давай, ну давай же”.

Страж успел зайти в конец вагона, двери закрылись и поезд поглотил туннель. К этому моменту взгляд Оливера уже наполнились безразличием к окружающему миру: глаза поглощали лишь информацию с экрана.

Страж прошелся по вагону, сканер молчал. Оливер даже не заметил своего спасения. Он наконец присоединился к большинству с модулями в руках, он наконец стал Одинаковым.

Его пальцы двигались, глаза суетились: какой выбор! Повезло же, что любитель покурить оплатил подписку за обход утвержденных каналов. Их, конечно, Оливер тоже просмотрит, но сначала – клик.

Золотое руно

Федора вышла в окно сто второго этажа обнаженной. Одеваться было лень. К тому же портить разможенным об асфальт телом золотое вечернее платье не хотелось. Авось, еще кому-нибудь пригодится.

В номере на верхнем этаже гостиницы VIP остался спать довольный изможденный клиент. Федора знала, что собирается сделать утром, но ночью добросовестно отработала уже не нужные ей деньги.

Теперь пришло время выбрать себе новое тело и новую жизнь. Федора любила делать это в полете – наперекор инструкции, согласно которой, собираясь расстаться с одной жизнью, нужно было иметь четкое представление о следующей. Но чип был надежно вшит под золотистыми локонами, а десяти секунд до встречи с мостовой ей всегда хватало для выбора.

Конечно, вначале Федора не была такой смелой и уверенной. Она помнила свой первый прыжок, который нужно было совершить для активизации программы. Тогда она простояла на крыше небоскреба около двух часов, представляя каждую клеточку, каждый мускул и волосок парня, в которого хотела переродиться. В тот момент она, естественно, не была люксовой проституткой с ногами от ушей и упругими, как мячик, ягодицами. Серая мышь тридцати пяти лет, преподаватель химии в средней школе, живущая с мамой, не имеющая за всю свою сознательную жизнь ни одного поклонника. Ее руки и одежда вечно пахли реактивами, казалось, что она пользовалась ими вместо духов.

После первого прыжка Федора стала Иваном – накаченным загорелым самцом. Девочки и спортзал, спортзал и девочки – все, что интересовало ее в жизни тогда. Она даже умерла в тот раз крайне неожиданно. Иван сцепился с каким-то приставалой в ресторане “Седьмое небо” и намахал там руками так, что вместе с противником вынес стеклянную стену. Быстро сообразив, что бетон приближается, Иван зажмурил глаза и представил себя своей беременной матерью.

Молодая балерина без оглядки влюбилась в помощника режиссера, а спустя всего два свидания девушка рассталась с невинностью и мечтами о карьере примы. Внезапная любовь, букет сирени и отсутствие соседки по комнате привели к неожиданной беременности. В своей настоящей жизни Федора много лет пыталась понять и простить мать за холодность. Оказавшись в шкуре балерины, которая сменила воздушную пачку на огромный живот, Федора выбросилась из окна роддома, не дожидаясь своего появления на свет. В полете она не переставала удивляться тому, что так когда-то не поступила ее мать. Размышления так захватили Федору, что опомниться и представить себя новую она смогла лишь в последнюю секунду.

Илона была кроткой и очаровательной шестилетней малышкой. Умна не по годам, спокойна и воспитанна, гордость престарелых родителей, которые в свое время решились на позднего ребенка и теперь надышаться не могли на свое чадо. Отец Илоны был художником и называл свою дочь не иначе, как лучшим произведением искусства. Он нарисовал сто с лишним портретов девочки. Наверное, Илона пребывала бы в том сценарии своей жизни до сих пор, если бы однажды отец не захотел изобразить ее обнаженной. Все городские газеты написали о том, как из окна студии известного художника при невыясненных обстоятельствах выпала его малолетняя дочь.

Ленточки в косичках маленькой Илоны развевались на ветру. Она была растеряна, детская головка не рассчитана на решение подобных проблем. Благо чип давал необъятные возможности для следующей жизни, поэтому Федра представила самое немыслимое, что могло произойти с ней после окончания химфака, и проснулась в люксе московской гостиницы на шелковых простынях. Она потянулась и поняла, что с ее телом что-то не так. Побежала в ванную комнату, где в огромном зеркале на всю стену увидела себя новую. Стройную, подтянутую, слегка загорелую золотоволосую красавицу. Больше ни одного вечера Федора не проводила одна: от клиентов с Востока не было отбоя. С того момента девушка купалась во внимании, деньгах и отсутствии обязательств. Вместо пыльных библиотек она проводила время в роскошных спа-салонах и соляриях, а пахло от нее теперь исключительно Chanel № 5. Ее водили по ресторанам, выставкам и театрам. Она была сопровождающей высшего класса. Федоре казалось, что она наконец нашла себя и получила то, чего всю жизнь заслуживала. Но в один злополучный вечер клиент пригласил ее на балет, затем они поднялись на сто второй этаж гостиницы VIP. Федора специально попросила у администратора номер повыше. Девушка знала, что собирается покинуть эту жизнь, но понятия не имела, кем хочет оказаться в следующей.

Все жизни Федоры пролетели у нее перед глазами. Вспыльчивый Иван, несчастная балерина, беззащитная Илона. Асфальт приближался, а люксовая проститутка Федора никак не могла подобрать себе сценарий по душе.

Мужчина в номере на сто втором этаже гостиницы VIP проснулся от воя сирены полицейской машин и, кажется, скорой помощи. Ни рядом, ни в ванной он не нашел ту, с которой засыпал ночью. От досады он вышвырнул золотистое вечернее платье в окно, ведь в наше время редко можно было встретить проститутку, которая разбиралась в балете.

Спаси-сохрани

Саша вбежала в дом и швырнула противогаз. Сейчас, вот сейчас она нажмет на кнопку и опустится защита. Руки не хотели слушаться, они тряслись от холода и страха. Сенсорная панель никак не реагировала на нажатия. У нее мало времени, у нее совсем мало времени. Саша быстро и коротко дохнула на пальцы. Не помогло. В доме было едва ли теплее, чем на улице. Отопление легло три дня назад.

После очередных неудачных попыток Саша стала бить по экрану ладонью.

– Давай! Ну давай! Давай же!! – голос сорвался на крик.

На экране появилась серая полоска. Включение защиты началось. Десять процентов, двадцать. Почему так медленно?! Саша, не моргая, смотрела на экран. Если инфицированные доберутся до нее раньше, все пропало. Сорок, пятьдесят… Со двора донеслись крики. “Мы не больны! Мы не…” Девушка закрыла уши руками. У них не получится ее обмануть. Кровь пульсировала в голове. Глаза безотрывно следили за числами на мониторе. Восемьдесят, девяносто, сто – защита включена. Теперь они не войдут. Ее дом надежно защищен электропанцирем. Саша опустила голову и выдохнула.

С улицы по-прежнему доносились крики. Чтобы не слышать их, девушка включила сирену. Звук был неприятным, но почти заглушал голоса.

Ее повело. Слабость пронизывала все тело. Еле переставляя ноги, Саша добрела до дивана. Она почти ничего не ела семь или девять дней. Сегодня была уже третья неудачная попытка раздобыть продукты. Инфицированными кишела вся округа. Как и два прошлых раза через 15 минут после выхода из дома Саша получала предупреждение о том, что они близко, и возвращалась.

Скрутило живот. Утром она пыталась сварить свой кожаный ремень. Рвоты не было, лишь желтая слизь. Шатаясь, Саша подошла к раковине, чтобы сполоснуть рот. Девушка покрутила ручку крана и подставила под струю ладонь. “Внимание! Вода небезопасна! Внимание! Вода небезопасна!” – оповестила система. Сил, чтобы злиться, уже не было. Они добрались до водопровода. Эти твари хотят выкурить ее из дома и заразить.

Саша села на диван и закуталась в плед. Нет, она не сдастся. Через пару часов система подаст знак и она попробует выйти снова. Скоро они уйдут, им надоест, они поймут, что их усилия бесполезны.

Сирена гудела, то затихая, то снова набирая обороты. Иногда до Саши долетали обрывки фраз: “О..и об…а…ют! Мы.. зд..овы!” Девушка натянула плед на голову, чтобы ничего не слышать. Через какое-то время она действительно уже ничего не слышала.

***

Сашу нашли через пять дней. Она была мертва. Система подала знак три дня назад, но для верности инспектора обычно выжидали еще двое суток.

– Роскошный дом, – сказал один из них другому. – Было ради чего возиться с этой девчонкой.

– Да, – подтвердил второй. – Если бы не отключили воду, неизвестно, сколько бы еще она продержалась.

Один из инспекторов подошел к дивану и посмотрел в остекленевшие глаза девушки:

– Ну вот и все, милая, больше не нужно бояться, – затем, обратившись к напарнику, добавил: – Высылай подтверждение, Макс, пусть присылают службу уборки. Пока они доедут, мы как раз все зачистим.

– Ага, и начнем, пожалуй, с этого, – Макс с усмешкой продемонстрировал коллеге книгу в черной обложке, на обороте которой было написано:

“В то время как мир захватил вирус и наши города наполнились инфицированными, компания “Спаси-сохрани” может защитить ваше жилище и вас самих. Установите технологию умный дом, которая оградит вас от проникновения и проповедей носителей вируса. Скачайте приложение для смартфона, которое предупредит вас об их приближении. Спасите и сохраните ваш дом и вашу жизнь”.

Черный котел

Томаш снял шапку и растер лицо снегом.

– Неужели, Черный котел? Неужели, Черный котел? – с отчаянием пробормотал спасатель.

Дух гор хранил напряженное молчание. Томаш знал, стоит высказаться погромче и на него обрушится сметающий гнев.

Март бомбардировал Крконоше снегом. Тропы и ели вдоль них утопали в сугробах, проходимость маршрутов упала практически до нуля. На прямых этапах еще можно было вытаскивать ноги из белой каши и шагать кое-как, но на подъемах стопы приходилось разворачивать и вклинивать в снег, чтобы, опираясь на палки, преодолевать возвышение.

– Какой черт, понес тебя в горы, Агнешка Новак? Какой черт?

Томаш, как и вся спасательная бригада наизусть знал подпись под последним опубликованным фото в соцсетях девушки.: “Навстречу приключениям, на поиски себя. Три дня в компании Духа гор, без телефона и связи с миром”.

Поэтому поиски пропавшей начались только на пятые сутки, когда прошло 72 часа и забеспокоились родственники, а еще через 24 была вынуждена подключиться полиция. Прочесывать маршруты пешком было бесполезно, снегопады надежно замели все следы. Трехдневный мониторинг с вертолета не дал никаких результатов: заметить белый лыжный комбинезон, в который была одета девушка, не удалось. Палатка или другие приметы стоянки также не были найдены.

Полиция отрабатывала версию самоубийства. Томаш несколько раз в мельчайших подробностях пересказывал им встречу с Агнешкой. Как он пробурчал, что одиноким женщинам в горах не место, а она рассмеялась и предложила стать ее сопровождающим. Как он провел инструктаж по технике безопасности, и она, внимательно выслушав, забила в мобильный номер службы спасения. Как спустя час маленькая фигурка помахала ему рукой, прежде чем скрыться в объятиях густых елей.

День за днем, отмеряя белые километры по разным маршрутам, спасатель прокручивал детали той встречи и не терял надежды на следующую. Агнешка не могла испариться. Расстаться с жизнью тоже не могла. По крайне мере, по своей воле.

Преодолевая очередной подъем на Черный котел, Томаш на секунду потерял равновесие, рука соскользнула с палки, правая нога взмыла в воздух, он попытался устоять на левой, но не смог и упал на колени. Заныла лодыжка. Этот маршрут Томаш обходил стороной последние четыре года. С тех самых пор как его полуживого вытащили из Черного котла.

– Вот черт! – разозлился на себя спасатель.

Страх в горах не приводит ни к чему хорошему.

Идти стало сложнее. Боль не давала как следует опереться, а ненадежный снег уже давно выводил из себя.

– Может, с Агнешкой случилось то же самое? Может, она подвернула или сломала ногу? – спросил Томаш у молчаливого леса и тут же сам ответил ему: – На этот случай у нее был телефон службы спасения.

Беседа с самим собой не унимала тревоги. В этот раз Духу гор не было за что наказывать Томаша. Он уже не тот легкомысленный баловник, задумавший съехать по Черному котлу на сноуборде. Лавина и второй шанс на жизнь навсегда научили его смирению перед мощью природы и уважению к ее силе. Сейчас у Томаша благая цель: найти девушку, спасти, помочь, если она замерзает или ранена. Он готов, он пройдет по хребту котла, на который почти поднялся, с пониманием и осторожностью. Возможно, найдет Агнешку и приведет, если будет нужно, принесет ее вниз.

Вдруг среди елей забулькало басовитое урчание. К ногам Томаша по ярко-белому снегу выкатился телефон, закутанный в походный пластик, а следом в поисках своей игрушки – медвежонок, который через мгновение, напуганный незнакомым запахом, укатился обратно в лес.

К матери!

Томаш схватил телефон и побежал в противоположную сторону. Боль в ноге не позволяла двигаться быстро, а вот мозг решал задачи мгновенно: “Добежать до елей и спрятаться. Есть. Переждать пока животные уйдут. Есть. Рассмотреть телефон – разряжен. Не беда, есть аккумулятор. Запрос кода… Дата рождения?”

Спасатель понимал, как ему повезло. Шесть цифр, вписанных Агнешкой в журнал регистрации, сработали, у него в руках включенный телефон девушки.

– Господи, но где же она сама? – прошептал Томаш, стараясь не думать о недавней встрече с бурым клубком, для которого телефон был игрушкой.

Мужчина пролистывал фотографии девушки. На снимках были застолье с семьей, новогодняя вечеринка в офисе, новый лыжный костюм, фото Агнешки в поезде, селфи на фоне Черного котла. Телефон завис, пальцы не слушались, Томаш закрыл глаза и застонал. Она могла не знать, что делать при встрече с бурым медведем. Спасатель опустил эту часть инструктажа, он был уверен, что в такой снежный март животные будут спать. Встретить медведицу с малышом для любителей природы большая удача.

Томаша затрясло от последнего слова. Возможно, из-за этой “удачи” Агнешка мертва. Нет, из-за того что он не провел инструктаж полностью.

На ватных ногах он выбрался на маршрут к Черному котлу. Он должен подняться. Ради нее, ради себя, возможно, оттуда он увидит, заметит то, что упустили ребята на вертолете. Он должен, обязан взойти на крутой склон. Ведь это он последним видел девушку живой, он отправил ее на переход, навстречу к зверю без подготовки.

Снег становился все более глубоким. Ноги проваливались и не хотели слушаться. Палки помогали слабо, опираться и отталкиваться уже не было сил. Белое-белое море тянулось справа, слева, снизу, сверху. Томаш не понимал, откуда пришел и куда следует двигаться, стоя на коленях в снегу, он хватался за воздух руками и когда, наконец, нащупал что-то твердое и надежное он попытался опереться и встать.