Словно открытая книга. Первая любовь

Тая Джи

Словно открытая книга. Первая любовь

Глава 1.

Эта история началась несколько лет назад, когда я, восемнадцатилетняя девушка, только поступила в университет на факультет психологии, умея читать людей по мимике и жестам. Именно тогда я полюбила впервые.

Перед самым Новым годом он, подменяя преподавателя английского языка (такая вот вынужденная мера из-за нехватки кадров), вел у нас пару. Ему было двадцать четыре, мне восемнадцать – всего шесть лет разницы.

На доске домашнее задание, его теплая улыбка и слова прощания, обещание новой встречи на следующем уроке… Он казался невероятно красивым, умным, с каким-то завораживающим обаянием.

На каждой его паре я чувствовала необъяснимую искру, словно электрический разряд между нами. И все же, никто из нас не решался сделать первый шаг. Прошло полгода. Я не замечала на его пальце кольца, рядом с ним не было девушки. Он был свободен… или просто умело скрывал свои отношения?

Многие девушки с моего курса вздыхали по нему, некоторые даже пытались привлечь его внимание, но он оставался неприступным, деликатно отвергая их ухаживания. Все это напоминало сериал.

И вот, сегодня, наши взгляды снова встретились. Осознавая, что, возможно, это последняя такая встреча, всё же я не смогла пересилить себя и подойти первой. Поэтому пошла на следующую пару.

Внутри меня бушевал ураган противоречивых чувств. Разум твердил, что это глупость, мимолетное увлечение, не более. Но сердце… сердце упрямо стучало в бешеном ритме, отзываясь на каждый его взгляд, на каждое мимолетное касание. Этот неуловимый флер взаимности, эта едва ощутимая искра между нами – они терзали меня, заставляя жить в постоянном ожидании чуда.

После занятия я брела по университетскому коридору, словно в тумане. Голова была забита мыслями о нем. Я представляла, как подойду к нему, скажу что-то простое и искреннее, но слова застревали в горле, словно комок. Страх быть отвергнутой, страх разрушить эту хрупкую иллюзию, сплетенную из взглядов и полуулыбок, парализовал меня.

Остановившись у следующей аудитории, я вдруг осознала, что ни в моих карманах, ни в сумке – телефона нет. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Телефон! Вся моя жизнь, все мои контакты, фотографии, заметки – всё в нем! В голове пронеслась мысль, что он мог выпасть где угодно. Но почему-то первое, что пришло на ум – аудитория, где он вел пару.

За дверью никого не было. Пустая аудитория, запах мела и тишины. На столе, возле доски, лежал мой телефон. Сердце забилось с новой силой. Я подбежала, схватила его и в этот момент услышала за спиной его голос:

– Ковалёва, потеряли кое-что?

Я обернулась. Он стоял в дверях, слегка улыбаясь, и смотрел на меня своими пронзительными глазами. В этот момент мир вокруг перестал существовать. Остались только мы двое, в пустой аудитории, окутанные тишиной и ожиданием.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

– Я знал, что вы вернётесь, – ответил он, и в его голосе я услышала что-то, что заставило мое сердце замереть. Что-то большее, чем просто вежливость.

В этот миг все мои страхи, все мои сомнения улетучились. Я больше не могла молчать. – Знаете, – выпалила я, – я… я хотела вам сказать…

Но не успела договорить, как в аудиторию стала заходить толпа следующих студентов на пару.

– Спасибо, – ещё раз повторила и поспешила к выходу.

Я выскочила из аудитории, словно ошпаренная, и прижалась спиной к холодной стене коридора. Сердце колотилось так сильно, что казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди.

"Я знал, что вы вернётесь…" – эти слова эхом отдавались в голове, заставляя кровь приливать к лицу. Неужели? Неужели он тоже что-то чувствовал? Или это всего лишь игра моего воображения, разыгравшегося на фоне юношеской влюбленности?

Весь остаток дня прошел как в тумане. Я механически посещала занятия, но мысли мои были далеко, в той пустой аудитории, в его пронзительном взгляде. Как же я хотела вернуться, договорить то, что начала, но страх снова сковал меня. Страх быть непонятой, отвергнутой, высмеянной. Страх разрушить эту хрупкую надежду, едва зародившуюся в моем сердце.

Окончив пары, я двинулась к выходу, предвкушая глоток свежего воздуха. И вот, оказавшись на улице, я зажмурилась от яркого, почти болезненного света солнца, который внезапно ослепил меня.

Боже, какой же сегодня чудесный день! Начало мая, когда тепло нежно окутывает нас и зелень только начинает пробиваться сквозь серый асфальт. Сердце наполняется радостью, смешанной с щемящей грустью от осознания быстротечности этих прекрасных мгновений. Хочется впитать в себя каждую секунду этого великолепия, чтобы потом, в серые и холодные дни, вспоминать этот миг и согреваться его теплом.

Достав телефон из кармана – тот самый телефон, что подарил мне драгоценные минуты наедине с Романом – я невольно улыбнулась, воспоминание нахлынуло теплом. Экран замерцал сообщениями от дяди:

"Ждать сегодня? Есть кое-что, на что ты могла бы взглянуть."

Мои пальцы тут же набрали ответ:

"Непременно. Уже выхожу из университета."

Наушники, любимый плейлист – и я двинулась к автобусной остановке. Ожидание. Солнце, безжалостно яркое, заставляет щуриться. Дорога загружена, автобуса все нет, а в душе нарастает тоска по дому и предвкушение встречи с дядей.

Вдруг, вдали, мелькнуло знакомое лицо. Кто-то машет мне из машины, опускает стекло и зовет по имени. Сердце замирает в предчувствии чего-то неожиданного.

Это был Роман. Мое сердце бешено заколотилось, я не верила своим глазам. Он здесь, сейчас, зовет меня. Неужели это сон? Неужели все мои мечты, все мои тайные надежды вот-вот станут реальностью?

Я медленно подошла к машине, чувствуя, как дрожат колени. Он улыбался, и в его глазах я видела то же, что и чувствовала сама – неуловимую искру, волнение, надежду.

– Садитесь, подвезу, – сказал он, и я, не раздумывая ни секунды, открыла дверцу и села в машину.

В салоне пахло его парфюмом – легким, свежим, пьянящим ароматом.

– Куда направляетесь?

– Мне нужно в отделение полиции Вишневского района, на улицу Декабристов. Хочу подать заявление. Представляете, сегодня у меня украли телефон! Сердце просто разрывается от этой потери.

Его глаза расширились от неожиданности, и в них мелькнула тень испуга. Мне вдруг стало так смешно и я не смогла сдержать смех.

– Ох, если бы вы только видели выражение своего лица! – я прикрыла рот руками, стараясь унять хохот. – Да пошутила! У меня дядя там работает, просто еду в гости. – откашлялась, пытаясь придать лицу серьезное выражение. – Простите, пожалуйста, если моя шутка прозвучала неуместно.

В его взгляде промелькнуло облегчение, такое явное, что мне стало немного неловко за свою дурацкую шутку. Неужели он так сильно испугался? Почему? В голове роились вопросы, но я не решалась их озвучить.

– Все в порядке, – произнес он, не отрывая взгляда от дороги. – Сейчас задам маршрут.

Я украдкой взглянула на него: сосредоточенный взгляд, твердый профиль, слегка поджатые губы. Он был так близко, и в то же время казался таким далеким, недосягаемым.

Пока он набирал адрес, меня охватило необъяснимое желание узнать его лучше, завладеть его вниманием. Обычно я избегаю этого, но сейчас… сейчас это стало жизненно необходимо.

– Роман Даниилович, скажите, у вас ведь нет девушки? – вопрос сорвался с губ прежде, чем я успела осознать. Он закашлялся, резко нажав на тормоз, когда мы остановились на светофоре. – Просто… многие девушки в нашей группе без ума от вас.

Я смутилась, почувствовав неловкость. Ведь я, по сути, тоже вхожу в их число. Зачем-то попыталась оправдаться.

– Ковалева, это вопрос или утверждение?

– Утверждение.

– Тогда да, вы правы. А почему вы так решили?

Его слова прозвучали как вызов, как приглашение к откровенности. Мое сердце забилось с удвоенной силой, готовое вырваться из груди.

– Изначально мы, ну то есть девочки, полагали, что вы отказываетесь от знаков внимания из-за девушки. Но, судя по всему, ее нет. Равно как и жены, ведь кольца нет. Они говорили, что вы вежливо, но твердо отклоняете любые проявления симпатии. И вы никогда ни на кого не смотрите так, как… как могли бы смотреть на девушку, которая вам небезразлична, – выпалила я, стараясь не встречаться с его взглядом. – Вы держите дистанцию, словно боитесь подпустить кого-то слишком близко.

– Логично. Ковалева, вы тоже входите в число тех, кому я нравлюсь?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я замерла, не зная, что ответить. Правду или ложь?

– Роман Даниилович, это вопрос или утверждение? – решила повторить его тактику.

– Ответ. – он слегка смутился, но постарался не показать этого. Челюсти напряглись, губы плотно сжались.

Мое сердце бешено колотилось, чувствую, как горю изнутри от его прямого вопроса. Правду? Но как признаться, не выдав себя с головой, не показав всю глубину своей наивной влюбленности? Ложь? Но как обмануть его, после всего, что произошло между нами, после той искры, что пробежала в пустой аудитории?

– И все же, откуда такие выводы? – выдала я вместо “Да!”

Он притормозил, припарковав машину на парковочное место у полицейского участка. И словно набравшись смелости, продолжил диалог:

– Я же вижу, как вы на меня смотрите.

Наступила томительная тишина. Слышно было только тихое урчание мотора. Казалось, время замерло. Я ощущала его пристальный взгляд, прожигающий меня насквозь. Мне казалось, что он видит все мои мысли, все мои тайные мечты.

– Так прямо в лоб? – снова ответила не то, что хотела.

– Ковалева, – прошептал он, – ты не представляешь, как долго я ждал этого момента.

В салоне снова повисла тишина, такая плотная, что казалось, ее можно потрогать руками. Я ощущала, как каждая клеточка моего тела трепещет в ожидании продолжения, как кровь пульсирует в висках.

– Роман Даниилович, – прошептала я, опустив глаза, – я… я…

Мой голос дрожит, выдавая мое волнение. Внутри бушует океан чувств: надежда, страх, смущение, трепет. Я боюсь поднять взгляд, боялась увидеть в его глазах насмешку, равнодушие, отказ.

Но вместо признания во взаимной симпатии я распахнула дверь, выскочила из машины и выпалила:

– Спасибо, что подвезли. До свидания.

– Надеюсь, мы еще увидимся, – громко крикнул он, мне вдогонку.

Мое сердце забилось с удвоенной силой.

– Я тоже на это надеюсь, – прошептала я в ответ, но себе под нос.

Глава 2.

Я поспешила в здание полиции, пытаясь унять дрожь в коленях. Каждая клетка моего тела кричала о том, что я только что совершила огромную глупость. Сбежала, как трусливая девчонка, испугавшись собственных чувств и, возможно, его. Что он сейчас думает? Наверняка считает меня незрелой и инфантильной. И, наверное, он прав.

В голове роились обрывки фраз, его пристальный взгляд, мои несвязные ответы. Я чувствовала, как щеки горят от стыда и невысказанных слов. Как же хотелось вернуться, посмотреть ему в глаза и просто сказать правду. Но смелости не хватило. Страх быть отвергнутой оказался сильнее.

Проходя мимо кабинетов и слушая обрывки разговоров, я пыталась сосредоточиться на предстоящей работе, но все мысли были только о нем. Его слова о том, как долго он ждал этого момента, эхом отдавались в голове, разжигая надежду и одновременно усиливая страх. Неужели я могла быть настолько слепа, что не замечала его чувств? Или просто боялась поверить в то, что он может испытывать ко мне что-то большее, чем просто симпатию?

Когда я, наконец, добралась до кабинета дяди, моё внимание рассеялось на множество других дел. А он сам был занят, склонившись над столом вместе с каким-то мужчиной, увлеченно заполняя бумаги. Заметив меня, он едва заметно кивнул, приглашая войти и расположиться на небольшом диванчике. Я послушно выполнила его просьбу.

Здесь я чувствовала себя как дома. Все знают меня, и я здесь частый, хоть и не совсем официальный гость. Сегодня я вновь приехала с научиться лучше понимать людей, расширяя свою копилку знаний и умений. В сердце теплилась искра любопытства и жажда новых открытий. Мне так хотелось проникнуть в самую суть человеческой природы, постичь тайны их мыслей и чувств.

Наблюдая за людьми, я невольно задумывалась о том, какие судьбы и истории скрываются за каждым человеком. Какие радости и печали им довелось пережить? Какие мечты они лелеют в своих сердцах? Мне хочется прикоснуться к их внутреннему миру.

Когда дядя, наконец, освободился, он подозвал меня к себе. В его глазах я увидела тепло и понимание. Он знал о моем стремлении познать человеческую природу и всегда поддерживал меня в этом.

– Ну что, юный исследователь, – сказал он с улыбкой, – готова ли ты к новым открытиям?

В моем сердце вспыхнула радость. Я знала, что впереди меня ждет увлекательное путешествие в мир человеческих душ, и я была готова принять его со всей страстью и любопытством. Я верила, что каждое новое знание, каждая новая история помогут мне стать лучше, мудрее и человечнее.

Окрылённая, но измотанная после трёх долгих часов, проведённых за изучением людей, я предвкушала возвращение в свой уютный дом. Собрав волю в кулак, я двинулась к двери, мечтая лишь о скорой встрече с автобусной остановкой. Но тут тишину нарушил голос младшего лейтенанта Авдеева, окликнувшего меня.

– Привет, Ангелина. Уже домой? – я лишь устало кивнула в ответ, суетливо отыскивая проездной в своей бездонной сумочке. – Может, подбросить тебя? – его предложение заставило меня на мгновение замереть.

В голове промелькнули сомнения.

– А тебе не страшно? – с хитринкой в голосе спросила я, внимательно изучая его реакцию. Он встретил мой взгляд с усмешкой, словно разгадал все мои мысли.

– А должно быть? – я кивнула, но не успела объяснить причину своей тревоги, как он, понизив голос, наклонился ко мне и прошептал. – Если ты думаешь, что я трепещу перед Фёдором Владимировичем, то ты глубоко ошибаешься.

В его словах звучала такая уверенность, что я почувствовала, как моя тревога начала отступать.

Меня это так рассмешило.

– Почему мы говорим шепотом? – поинтересовалась я.

Чтобы он не узнал раньше времени, – последовал ответ. – Знаю о твоем запрете. Но всем сердцем жажду его нарушить.

В его словах звучала такая непоколебимая уверенность, что во мне даже проснулась жалость. Но раз он так страстно этого желает…

– Решайте сами, младший лейтенант Авдеев. Если вы абсолютно уверены в своем решении, я не стану противиться, – произнесла я с улыбкой. – Думаю, вы знаете, зачем я здесь?

– Да, немного слышал. Кажется, что-то связанное с психологией.

В его глазах вспыхнул огонек азарта, смешанный с тревогой. Он, словно опытный игрок, делал ставку, зная, что на кону стоит нечто большее, чем просто поездка домой. В этом взгляде я увидела не только страстное желание нарушить запрет, но и искреннюю готовность принять любые последствия. И эта готовность тронула меня до глубины души.

– Тогда поехали, – произнес он, и в его голосе я услышала не только решимость, но и едва уловимую нотку нежности.

Пока мы направлялись к автомобилю, он без умолку делился комичными случаями из своей жизни. Каждая его история, казалось, была пропитана смехом и каким-то трогательным, наивным юмором.

Вглядываясь в его лицо, я видела человека, полного доброты и, казалось, неподдельной искренности. Но что-то внутри меня тревожно сжималось, какая-то тень сомнения не давала мне покоя, хотя я и не могла уловить ее причину.

И вдруг, словно очнувшись, он резко замер, повернулся ко мне и произнес:

– Подожди меня, прошу, всего пять минут. Мне просто необходимо забежать в магазин, вон в тот киоск, – он указал пальцем в сторону.

Я лишь молча кивнула, он сорвался с места, оставив меня в смятении.

Я стояла напротив автостоянки и ждала, блондина, от которого у девушек сердце замирало от одного взгляда на этого юношу в военной форме, которая сидела на нем как влитая.

Вдалеке показалась его фигура. Он шел не спеша, в руках нес небольшой пакет. Приблизившись, он застенчиво улыбнулся.

– Прости, что заставил ждать, – виновато произнес он. – Просто хотел купить тебе шоколадку. Ты выглядела такой уставшей.

В его глазах было столько неподдельной заботы, столько искреннего желания порадовать.

– Не знал какое ты любишь. И решил взять, что было, поэтому вот. – он достаёт из пакета восемь восхитительных сортов мороженого, от освежающего фруктового до нежного сливочного и соблазнительного шоколадного. Также шесть видов шоколада, от молочного, до горького.

Смущенно улыбнувшись, я взяла этот букет и, ощутив тепло его руки, почувствовала, как в душе разливается тихая, благодарная нежность. Может быть, в этой суматошной, непредсказуемой жизни все-таки есть место для искренности и доброты.

Я смотрю на него с неподдельным изумлением, поражаясь его поступку – редкость в наше время. Он вел себя как обычно, ни единым жестом не выдавая своих намерений. Как и Рома… Внутри меня зародилось странное чувство, словно я предаю кого-то, хотя он всего лишь подвез меня, и между нами нет ничего. Авдеев, чутко уловив мое замешательство, мгновенно изменился в лице.

– Я что-то не так сказал или сделал? – посмотрел на меня с тревогой в голосе.

– Нет, что ты, – поспешила я успокоить его. – Мне очень приятно, спасибо.

– У тебя есть парень… – произнес он с явной грустью.

– С чего ты взял?

– Ты вдруг стала другой.

Его прямота застала меня врасплох. Неловкость сковала движения, а слова застряли в горле.

В его глазах вспыхнула надежда, такая чистая и искренняя, что мне стало стыдно. Он заслуживает большего, чем запутавшуюся в себе девушку. Я не имею права играть его чувствами, давать ложные надежды. Но как объяснить ему это, не причинив боли?

Я не нашла слов для ответа, просто взяла первое попавшееся мороженое, поблагодарила его, улыбнулась и пошла вперёд.

Мы продолжили путь к парковке, и возле его автомобиля его вдруг осенило: ключи остались на рабочем месте. Он в отчаянии хлопнул себя по лбу, пробормотал извинения и скрылся из виду, оставив меня с пакетом тающего мороженого в руках, в одиноком ожидании.

Однако мысль об архитекторе Романе вновь завладела моим сознанием. Нетерпение и любопытство сжигали меня изнутри, заставляя с нетерпением ждать наступления завтрашнего дня. В голове крутились обрывки фраз, воспоминания о нём, его слова, пропитанные ожиданием и надеждой.

Возвращение Авдеева вырвало меня из оцепенения. Он галантно открыл передо мной дверцу и помог устроиться на сиденье. Затем он обежал машину и, устроившись за рулём, снял фуражку, положив её на заднее сиденье, и с каким-то мальчишеским задором в глазах посмотрел на меня.

В ответ я лишь продиктовала адрес и погрузилась в поедание мороженого в тягостной тишине. О чём с ним говорить? Я не знаю… Возможно, это отголоски строгой просьбы дяди избегать общения с его сотрудниками вне работы, не давать никому ложных надежд.

Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, чтобы не видеть его разочарования, не чувствовать вины за ту надежду, которую, возможно, невольно зажгла.

Внутри разгоралась борьба. С одной стороны – страх нарушить строгий запрет дяди, с другой – жалость и непонятное, зарождающееся тепло к этому искреннему, открытому парню. Он ведь просто хотел сделать приятное, проявить заботу, не требуя ничего взамен. А я, словно ледяная статуя, застыла в своей нерешительности, не в силах ответить на его доброту.

Наконец, машина остановилась у моего дома. Он робко улыбнулся и протянул мне свой телефон:

– Запиши свой номер.

Я взяла телефон и, понимая, что его пыл, скорее всего, скоро угаснет, внесла свои данные. Завтра дядя уже узнает об этом, и он оставит меня в покое, как и предыдущие. Но я не злюсь на дядю, даже благодарна ему за это. Благодаря ему я использовала это время с максимальной пользой. Поэтому и сейчас я не верю, что его энтузиазма хватит надолго, но решила дать ему шанс и посмотреть, что из этого выйдет.