Дамир Губайдуллин
Лихорадка
Лихорадка.
Вместо вступления.
Мне кажется, что я схожу с ума. Никогда не была уверена, что с моей головой все в порядке, но, по – моему, это уже перебор. Нет, вы только послушайте. Мои предметы в квартире двигаются с места на место. Серьезно! Ладно, когда стакан, который я оставила утром на столе, вечером оказался разбитым на полу. Это еще ладно. Это еще можно объяснить. Но мои стулья оказались в другом конце комнаты. Все четыре! Причем, красиво так оказались, квадратом.
Если это полтергейст, то очень тактичный. В моем присутствии он не пакостит. И вообще бурамошит очень аккуратно, без фанатизма. Будто морально меня готовит к чему-то.
Но я не готова, черт возьми!
Вызывайте в Кокколу священника. Если он начнет бурамошить в моем присутствии, я сойду с ума. Не шучу. Говорю абсолютно честно.
***
Пациент.
Как все началось.
… Это был один самых обычных дней в нашем самом обычном городе. И так короткий февраль перевалил за свою половину. Казалось, что скоро придет весна, и вся тяжесть, тяжелой слякотью осевшая в душе за зиму, просто уйдет. Нам всегда так кажется, правда? Что в этот раз все будет. Потом наступит лето. Потом с содроганием будем ждать зиму, готовиться к холодам, грустить. А потом – первый снег. И вроде легче. Так и живем. Постоянно чего – то ожидая, на что – то надеясь, будто не замечая, что глобально ничего и не меняется. Ну, не суть.
И так, наш обычный город, на самой границе – Коккола. Серый, холодный, состоящий всего из пары старых двухэтажных домов. Когда – то здесь была шахта, но ее закрыли буквально пару лет назад. Тогда город окончательно погрузился во мрак. Заметаемый постоянными снежными бурями, он будто бы с каждым годом все глубже уходил под землю и просто исчезал. Но это лишь с виду. Человек сам кузнец своего счастья. И, знаете, даже в нашем унылом городе люди находили причины для радости.
Например, Нина. Да, вот эта голубоглазая девушка, в смешной шапке с помпоном, волосы настолько золотые, что аж глаза слепит. Вечно куда – то торопится и вечно улыбается. У Нины ребенок, но мужа нет. Дочь абсолютно такая же, как мать: голубоглазая блондинка, портрет ярко выраженной финки. Или карелки. Откуда – то они оттуда. Так вот, Нини, как мы ее называем, – полицейский. Именно так. В свободное время вяжет одежду и продает. Иногда собирает местных девушек, женщин и устраивает чаепитие. Они собираются у Нини в гости каждые выходные, на самой окраине.
А это дядя Егор, местный лесник, а еще сантехник, слесарь и вообще на все руки мастер. Приехал в город недавно, но сразу влился в коллектив. Никогда не отказывает ни в чем, красиво ухаживает за главным врачом и тоже собирает у себя людей, преимущественно мужчин. Чем они там занимаются, непонятно. Или понятно. Ну, ведут себя культурно. Дядя Егор живет в общежитии, в первом. Всего в нашем городе их два.
Светлана Райвовна, тот самый главный врач, пассия дяди Егора. Женщина лет 45, кажется, эстонка. Родилась в Кокколе и всю жизнь тут живет, тут же похоронила мужа. В свое время так поссорилась с детьми, что те пару лет назад уехали из города и больше никогда не возвращались. Характер у Светланы Райвовны скверный, поэтому дяде Егору приходится несладко. На досуге врач принимает пациентов у себя дома, за что ее иногда даже называют Ведьмой. Ибо руки золотые и лечит отменно. Магия, говорят горожане.
А вот это Римма, студентка, медсестра. По совместительству моя любовь (пока не взаимная), главный активист за порядок и чистоту в городе. Агитирует жителей на уборку каждые выходные (почти никто не приходит, кроме меня), на чтение книг и вообще на нормальный образ жизни. Меня Римма в упор не замечает, да и не только меня. Пару лет назад у девушки пропала мать, при невыясненных обстоятельствах. Римма осталась одна и поползли слухи о ее сумасшествии. Поговаривали, что каждый год, в день исчезновения, она ходит к старой, разрушенной ратуше и читает там заклинания. Но я не верил. Если даже она сумасшедшая, то безумно красивая. Эти синие глаза и черные, как смоль волосы сводили меня с ума. А как она говорила, как убеждала! Богиня.
Ну и я. Обычный, ничем не выделяющийся местный паренек 25 лет. Даже сказать нечего. Работаю на стройке (когда она есть), на складе (когда есть что разгружать) и в тайне от отца мечтаю отсюда уехать. Конечно же, с Риммой.
***
В тот день на город надвигалась пурга и нас предупредили, что мы на долгое время можем остаться без света и вообще без электричества. Не скажу, что ничего не предвещало беды: небо затянуло белой мглой еще накануне, еще днем из -за снегопада видимость стала почти нулевой. Угрожающе завывала вьюга, рычали застрявшие в снегу автомобили, а люди беспокойно бегали из магазина к себе домой, запасаясь самым необходимым: продуктами, лекарствами, заряжали генераторы. Коккола готовилась погрузиться во мрак.
В такие дни мы обычно собиралась у Нини или у дяди Егора. Все же пережить страшные ночи всем вместе гораздо лучше. Но полицейский уехала из города в командировку и так и не вернулась, а слесарь-лесник загадочно пропал после очередного сбора с товарищами. Идти его искать никто не собирался, опасаясь быть настигнутым пургой. В результате каждый из нас остался у себя дома, но я в последний момент решил навестить Римму. Мало ли.
***
Из дома я вышел в начале восьмого, когда уже стемнело. Страшно ли было? Еще спрашиваете! Идти предстояло чуть ли не на другой конец города, а пурга все усиливалась. Сжимая под мышкой коробку с ручным светильником и продуктами, я пробирался на ощупь, постоянно проваливаясь в снег. Вокруг, один за другим гасли они в домах, затем на улице постепенно угасали фонари. Ориентиром остался лишь один, в самой дали. Натянув капюшон и опустив голову, я сделал еще пару шагов, когда увидел впереди еще один огонь. Человек? В такую погоду? Протянув руку, защищая лицо от снега, я пытался вглядеться, но все тщетно. Пурга усиливалась, и я, кажется, уже не знал куда идти, когда свет впереди будто бы начал гореть ярче. Мне рассказывали, что от стресса в метель у людей начинаются галлюцинации, но не также быстро…? Я сделал еще пару шагов, когда снег начал заваливаться мне в ботинки.
– Саша! – Раздался крик уже где – то совсем рядом. – Саша, это ты?!
– Я! – Уже не в силах поднять голову, крикнул я. – Помогите!
– Ты почти дошел! Хватай руку!
Тонкая, но крепкая кисть схватила меня за руку и выдернула из снега. Те же руки крепко взяли за капюшон и втащили в подъезд. И правда, дошел.
*** – Что ты здесь делаешь, идиот? – Едва мы отдышались, сидя на ступеньках, спросила Римма, отряхивая мои стеганные штаны. – В гости шел, что ли??
– Ага, свататься. – Утирая снежинки с ее лица, ответил я. – Примешь?
– Идиот. – Повторила Римма, поднимаясь. – Пошли домой. Обратно все равно уже не пойдешь.
***
Не знаю, от чего я согрелся больше: от тепла ее квартиры или безумной красоты, но ноги будто и не мерзли. Я с комфортом уселся в старый, продавленный диван в доме Риммы и с наслаждением закрыл глаза. Как хорошо! За окном бушевала вьюга, а я был тут, с любимой женщиной, в ее маленькой, но такой уютной квартире. Кажется, с момента пропажи матери тут ничего не поменялось. Стандартный интерьер коммунальной квартиры. Маленький телевизор, еще черно – белый, старый холодильник, очень маленький. Старые, еще чугунные батареи, стол и одна кровать. Бельевая веревка и туалет – в коридоре.
– На. – Протянула мне чашку чая Римма, усаживаясь на табурет напротив и открывая мою коробку. – Ой, светильник. Ой, конфеты. Ой, и зачем мне это все? – Саркастически улыбнулась она. – Светильник твой почти разряжен, конфеты я не ем. Спать будешь на полу. Ага?
– А замуж за меня выйдешь?
– Никогда. – Шмыгнула носом Римма. – Я вообще уеду отсюда скоро.
– Куда?
– Чистить попой провода. К финнам сбегу. Буду чернику собирать и продавать. Ага?
– Не сбежишь. – Отпив, отложил я чашку. – Коккола так просто не отпускает. Так бы все уехали. Тут у всех свои секреты. Ага?
–Ага. – Притворно закивала Римма. – У тебя какой секрет? Половое влечение ко мне? Хотя какой же это секрет.
– Ну что ты сразу…
– Ой, не надо. – Махнула рукой девушка. – А что еще, ага? Внешность у меня так себе. Мозгами я так себе. Вот чего ты во мне нашел.
– Тайна в тебе, Оттовна. Загадка. – Я взял стул и сел напротив нее. – Говорят, что ты сумасшедшая.
– Чего?! – Округлила глаза Римма.
– Того. – Я взял ее за руку и зашептал. – Ходят слухи, что занимаешься ты оккультизмом…
– Оккультизмом ты занимаешься, на досуге, ибо больше не с кем. – Вырвала руку Римма. – Изыди, грешный, ага?
– Да некуда. – Вернулся я на диван, когда погас свет. Комната погрузилась во тьму. – Римма…?
–Ага. – Прошептала девушка, схватив в руки мой светильник. – Короче, оккультист. Я тебе постелю на полу, и только попробуй мне, понял?!
– Куда там, я даже не вижу тебя. – Рассмеялся я. – Давай поговорим, может быть? Только без фонаря. Я его действительно забыл зарядить.
***
– Возьми Райвовну. – Мы болтали уже долгов время, сидя в позе турка друг напротив друга, у окна. Пурга усилилась и так давила на стекло, что оконные рамы, даже не пластиковые, жалобно скрипели. – Странная баба, ага? Дети уехали. А кроме как в больнице ее больше никто нигде не видел. Чего так?
– А что в городе есть куда ходить? – Поднял я бровь. – Мертвое место, и люди мертвые. Одна Нини живая и то, потому что ненормальная, наверное.
– А кто нормальный, ага? Вон про меня какие слухи ходят. Оккультист, понимаешь!
– А что, нет?
– Ну…– Опустила голову Римма. – Когда мать пропала, была мысль пойти к финнам. К ведьмам. Вызвать дух, что ли. Да, ходила на чердак пару раз, но, чтобы всерьез… Да нет, шутки с этим плохи, ага.
– Я все думаю, куда она могла пропасть. – Почесал я макушку. – Пропадать – то некуда. А прошло полгода уже. Полиция молчит?
– Ой, полиция! – Махнула рукой Римма. – Нини, что ли? Она фуфайки вяжет. Дядя Егор пьет. Райвовна соленья продает. Не город, а цирк, ага. И ты шляешься в пургу. А знаешь, – она склонилась ко мне. – Я бояться начала в последнее время.
– Кого?
– Города. Обстановка здесь какая-то… Странная, что ли. Не могу объяснить. Как будто что – то изменилось. Не замечал? Воздух даже тяжелее стал. Ага?
– Нет, не замечал. – Улыбнулся я. – Я же только на тебя смотрю.
– Дурак. Я тебе хочу сказать, что все эти люди будто не так просты, как кажутся. – Поморщилась Римма, когда свет неожиданно включился. – Вот это да! А еще знаешь что… Я расскажу.
– Так. – Только повернул я к ней голову, как свет снова выключился. – Ну, так даже лучше.
– Ага. Саш. Я, кажется, все-таки что-то сделала. Мне показалось, что ничего не получилось… Но, кажется… – Она шумно сглотнула. – Случилось что-то страшное.
***
Часы в маленькой комнате пробили полночь. Пурга все усиливалась, а мы сидели в полной темноте и лица наши освещал лишь свет с улицы. Она была напугана и так прекрасна в своем страхе: ее синие глаза стали такими чистыми и большими, что хотелось в них утонуть. Я буду с ней, чтобы она там не натворила.
– И…– Я взял ее за руку. – И что же случилось?
– Короче. – Она выдернула руку и резко вскочила. – Я нашла какое – то заклинание в Интернете, звучит как бред, но не суть. – Девушка остановилась у окна. – Я все сделала как там написано, прочла, зажгла свечу, погасила, точнее… – Римма снова шумно сглотнула. – Она сама погасла. Ничего не произошло, но я… Чувствую: что – то случилось.
– Ты… – Я едва сдержал смешок. – Ты пыталась вызвать мать? Серьезно? – Ага. – Кивнула Римма, не поднимая головы. – Тебе смешно?! Чушь, да! Может быть, это все бред. Я могла вот эту пургу навести, но они случаются каждый год, каждую зиму! Саша. – Теперь она взяла меня за руку. – Мне страшно. Мне правда очень страшно.
– Послушай. – Я погладил ее по руке. – Твоя мать и раньше пропадала. Она не себе. Еще и выпивала. Она может быть где угодно. Но заклинание в Интернете – это полная чушь. Успокойся. Действительно ничего не произошло.
– Ага. – Кивнула Римма. – А что могло произойти? Я могла вызвать кого-то не того? Нет, не могла. В городе никто не пропал, никто не появился…
– Хватит! – Не сдержавшись, я рассмеялся. – Никто никого не вызвал. Не мог вызвать! Вот, давай проверим. Давай! Еще раз проведем этот твой обряд, или что там. И увидишь: ничего не изменится.
– Не надо…
– Надо. Свечи есть?
– Да, одна, но там мало… Саша! – Крикнула Римма. – Прекрати мне, ага?! Ничего вызывать не будем! Изыди, грешный!
– Будем. – Твердо ответил я. – Давай покончим с этим. Детский сад, честное слово.
–Идиот. – Покачав головой, взяла со стола телефон девушка. – Бери мел и свечу.
***
– Погоди. – Римма взяла меня за руку, когда я, расчертив круг и расставив свечи, потянулся за зажигалкой. – Давай диктофон включим. Ну, на всякий случай, ага? Ну, мало ли.
– Господи. – Закатил я глаза. – Включай.
Она включила диктофон, положив его перед собой. Прочитала текст на латыни и закрыла глаза. Я ничего не закрывал, ибо ни во что не верил, но свеча действительно погасла, снова погрузив комнату во мрак. В ногах похолодело. Снаружи снег и ветер стучались в окно, а я боялся пошевелиться. Боялся даже повернуть голову к ней. Нет, я не верил в это все. Но… Мало ли…?
– Саш…? – Прошептала она, не открывая глаз. – Саш, все хорошо? – Ага. – Справившись с дрожью, я, наконец, повернул к ней голову и взял за руку. – Как ты…?
– Ох, зря мы зря это делаем, ага. – Опустила Римма голову. – Ой, зря. Давай собирать это все и спать. Так и быть, ляжем на диван. Но чтобы ни ни!
***
Проснулся я только утром. За окном уже, как ни странно светило солнце, будто бы ночью ничего и не было. Римма, в домашнем халате, как ни в чем не бывало, расхаживала по комнате и готовила нам завтрак. Даже так…?
– Проснулся? – Улыбнулась она, обернувшись. – Вставай, давай. Иди в коридор, там быстро умывайся и будем завтракать. – Она подошла ко мне и, наклонившись, поцеловала в губы, глаза ее неестественно блеснули. – Скорее, у нас много дел.
***
Пребывая в полном недоумении, я схватил полотенце и вышел в коридор, предварительно убедившись, что никого нет. Топая по деревянному полу, напевая одному мне известную песню, я поднял голову и испуганно отпрыгнул!
Из зеркала над умывальником на меня смотрела…Римма. Только в той, вчерашней, зимней одежде.
– Твою ж налево… – Она молчала. Только молча смотрела своими огромными синими глазами, полными страха. – А… Этого же не может быть…?
– Вытащи меня. – Твердо проговорила Римма, я ничего не мог сказать, только ошалело шевелил губами. Сердце готово было выскочить из груди. – Мне страшно, вытащи меня. Вытащи меня, Саша, я прошу тебя!!! – Что есть силы крикнула она, ударив по стеклу кулаком!
– Саш? – Я испуганно оглянулся, когда Римма, та, что в комнате, вышла в коридор. Вчерашней Риммы в стекле уже не было. – Все хорошо? Ты какой – то бледный.
– Ага. – Стараясь не смотрел в зеркало, кивнул я. – Идем есть.
– Ну, идем.
Пропустив девушку вперед, я все-таки обернулся. Римма в зеркале разочарованно покачала головой и исчезла.
***
Часы пробили полдень. За окном также шла жизнь, а я сидел в чужой квартире и, кажется, с чужим человеком. Она не подавала вида, что что-то не так. Молча ела свой завтрак и смотрела в телевизор. На первый взгляд ничего не произошло, она была такая же, как и всегда. Ничего не изменилось, только этот неестественный блеск в глазах. Я бы не обратил внимания, но отражение в зеркале, еще и говорящее… Мозг категорически отказывался верить в происходящее. Две Риммы: одна тут, одна в зеркале. Так не бывает. Но ведь было же? Мне не могло это показаться, она разговаривала со мной, черт возьми! И эта разговаривает. Хорошо, если так, то кто из них… Настоящий? И чего мне стоит бояться? Трудно осознать, но Римма, похоже, была права: случилось что-то страшное.
***
Сославшись на плохое самочувствие, я отправился домой. Пурги как не бывало, Коккола действительно снова жила своей жизнью. Работал магазин, ездили автомобили, даже крохотная машина Нини стояла у отделения полиции. Когда она вернулась, в метель? Да ее бы сдуло, эту маленькую машину. Может быть, и не уезжала? Можно обвинить меня в паранойе, но теперь все казалось странным. Дядя Егор тоже внезапно объявился, что-то стругал на крыше больницы. На скользкой крыше больницы! После метели. Да он никогда в жизни бы туда не полез, даже за бутылку водки. А Светлана Райвовна сидела на крыльце больницы и курила. Курила, врач! И этот человек меня ругал за аморальный образ жизни! Они обезумели?
***
Отряхнув снег с ботинок, я вошел подъезд своего общежития и поднялся на второй этаж. Остановившись у залитого солнцем узкого коридора, прислушался к комнате 313. Туда никто не заселялся. Уже очень давно. Ходили легенды, что когда – то в этой комнате сошла с ума одна очень состоятельная женщина и до сих пор там живет. Нормальный человек не поверил бы, но Коккола – город суеверный. Проверять никто не спешил, более того, для сохранения покоя женщины мы периодически оставляли под порогом какие-то гостинцы. Фрукты, сладости. Вы смеетесь, а они постоянно исчезали. И пойди разберись, кто их забирал. Сами жители или женщина.
– Господи! – Я испуганно дернулся, когда сзади на мое плечо легла чья – то рука. Тетя Кайса, местная сумасшедшая. Лет ей примерно 90, постоянно ходит в старомодном чепчике и пышном старинном платье. Всегда с собой носит керосиновую лампу. Всегда, даже днем. Наполовину слепая, тетя Кайса всегда что-то шепчет, якобы пророчества. Я пытался прислушиваться, но никогда ничего не понимал. – Как вы меня напугали. – Беда… – Прошептала старуха, глядя куда – то сзади моего плеча. – Незаконченное закончится ветром… Бурей…Да рассеются небеса… – Подняла она керосиновую лампу к моему лицу. – За одну душу придется платить… Платить многими душами…– Выдохнув, тетя Кайса, шаркая тапочками, удалилась в сторону свое комнаты.
И вот так всегда. Кто-нибудь что-то понял?
***
Первым делом в своей комнате я осмотрел зеркало. Никого. Может быть, все-таки показалось? Нет, не может быть. Я не сошел с ума. Я ее видел, она со мной говорила. Но что делать? Положив на стол диктофон, который из стащил из квартиры Риммы, я уселся на пол. Надо слушать. Но страшно!
Включив аппарат, я снова погрузился в тот вечер. Чудесно начинавшийся, надо сказать. И я был бы не против, если бы то, что случилось утром, было правдой. Это ведь человек, которого я любил. А он рядом со мной, и позитивно ко мне настроен. Но зеркало. А что, если прийти туда снова и все проверить? Может быть, это действительно был обман? И мне показалось? А Римма все та же.
Вскочив, чтобы снова надеться сапоги и двинуться в путь, я внезапно осекся. Диктофон замолчал. А потом вдруг зашептал:
«Это…Ваш путь…Вы…Выбрали…Ваш…Путь…».
Говорил кто-то третий. Не я и не Римма.
Но ведь нас было двое…?
***
Остановившись перед дверью комнаты Риммы, я выдохнул. Ее нет дома, я это знаю. В это время она на работе, ключи обычно прячет в электрощитке. Они уже у меня. Внезапно я поймал себя на мысли. А хочу ли я рассеивать иллюзию? Той Римме было на меня все равно. А я ее любил. Эта Римма ко мне благосклонна. Я не уверен, какая Римма настоящая. А не все ли равно? Это ведь… Моя Римма? Или не совсем? А что, если Римма в зеркале врет, и нечто – это она? Ни в каком другом зеркале, кроме этого, я ее не видел. Собрать вещи и уехать. И все. Никто ничего не узнает. А если я ошибаюсь и уеду с тем, что мы вызвали? И ничего уже нельзя будет исправить?
Я тихо открыл дверь прошел внутрь. Обстановка в комнате такая же, как и вчера. Только все… Убрано?! Но Римма никогда не убиралась, ей было некогда! Ну, мало ли. Остепенилась. Мусор вынесли, то есть, остатки ночи аккуратно уничтожили. Спроста ли?
– Дорогой. – Я испуганно подскочил, боясь обернуться. Голос шел из зеркала. Только не поворачивайся. Только не поворачивайся. – Ты что, бегаешь от меня, ага?
– Господи. – С бешено бьющимся сердцем я обернулся. Да, в большом зеркале на шкафу была она, Римма. В свитере и стеганых штанах. Моя Римма, прекрасная, без этого жуткого блеска в глазах. – Этого не может быть.
– Я тебя сейчас стукну. – Прорычала Римма, подняв кулак. – Ты что, и правда не понимаешь?! Я тут! А она – это не я. Посмотри на этот порядок, это же кошмар, ага! Она уничтожила все, чем мы занимались. Доказательств у тебя нет. Ни свечей, ни мела, ни даже твоих отпечатков, она все стерла. Тебя тут не было. Пойдешь в полицию – тебя признают психом, ага.
– Как я могу верить, что ты – это ты? – Я подошел к зеркалу. Обычное, съемное. Осмотрел со всех сторон. – И зачем мне идти в полицию?
– Что ты делаешь? – Нахмурилась Римма. – Уймись, идиот. Я тебе только что все рассказала, ага?
– Я же не могу верить, может быть, моей галлюцинации из зеркала. – Я аккуратно снял зеркало с петель и поставил на пол. – Ну, смотри. Я люблю одну девушку. Долгое время она на меня не даже не смотрела. Так? Так. Я ей был не интересен. А теперь она готовит мне завтрак, целует. Это же прекрасно?
– Саша! – Воскликнула Римма. – Она не человек, ты понимаешь?! Это то, что мы вызвали! И ты ей не нужен! Точнее, нужен, но явно не для того, чтобы замуж за тебя выйти! Верни зеркало на место и просто подумай!
– Слушай, а ты ведь можешь появляться в зеркалах только в этом помещении. – Задумчиво проговорил я. – У себя дома я тебя не видел.
– Саша…
– И вообще. А есть ли суть, живое оно или нет? Суть ведь в самом объекте. В тебе. Ты рядом, ты во мне заинтересована. Вот я сейчас выкину зеркала на помойку и больше никогда тебя не увижу. Так ведь? Так. И все. А что будет дальше – меня не интересует. – Ты не нормальный! – Схватилась за голову Римма, чуть не плача. – Она тебя убьет, ты понимаешь?! А я никогда отсюда не выберусь без тебя! Саша, не делай этого, я прошу! Подумай о себе!
– Так я и думаю. – Сказал я, пожав плечами. А мысли будто были не мои, и голова чужая. Честно говоря, я плохо понимал, что делаю, но возможность наконец навсегда овладеть объектом, о котором так долго мечтал, совсем одурманила. Вынести зеркало и выбросить. Потом второе. И все. О том, что придет вместо Риммы, я не думал. Да и как понять, кто из них врет? Там живой человек. А здесь говорящее зеркало. И что бы сделали вы?
– Если ты думаешь, что просто выкинув зеркала на помойку, ты от меня избавишься, ты сильно ошибаешься, ага? – Злобно проговорила Римма. Ее глаза налились кровью. – Ты меня плохо знаешь, Александр. Я очень упрямая и принципиальная.
– Ну, вот и поговорили. – Я приподнял зеркало и вынес его в коридор. – Удачи, что ли? Приятно было провести ночь.
– Ты идиот. Ты не ведаешь, что творишь.
***
В тот день стояла действительно чудесная погода. Светило солнце и на душе было так радостно, будто действительно произошло что-то хорошее. Увидев идущую на том конце моста Римму, я радостно помахал рукой, а она махнула в ответ. Моя Римма, такая красивая и родная. С таким чудесным блеском в глазах. Я обернулся и с ухмылкой проводил взглядом мусоровоз, только что забравший со свалки два выброшенных зеркала. Все кончено, правда?
Или вы бы поверили говорящему зеркалу?
***
Врач.
Как все развивалось дальше.
Каким образом я оказалась в этом богом забытом городе – черт его знает. Наверное, карельская кровь дала о себе знать и я притащилась ближе к природе. Правда, Коккола была удивительно красива. С одной стороны заснеженные горы, с другой – море. Холодно, серо, но сколько же в этом во всем эстетики! Я ненавидела солнце, особенно летнюю жару. В Кокколе прошло детство моих родителей, поэтому я знала, что здесь зной меня не достанет. Ну и замечательно. Поэтому, прихватив старого рыжего кота, я рванула на север.
Вообще по профессии я врач, но никогда им не работала. Мой максимум – это ставить уколы, самый нелюбимый максимум, я всегда этого избегала. Подрабатывала продавщицей в ларьке и в Кокколе решила заниматься тем же. Магазин в городе был один, туда и устроилась. Работа тихая и спокойная, заканчивала в 8 вечера, закрывала помещение и уходила домой.
Я слышала, что недавно по Кокколе прошелся ураган. Пошумел недолго, но знатно. Например, обесточил больницу, да так, что та до сих пор стояла без света. Так как ехать по занесенным снегом дорогам никто не захотел, чинить вызвали местного умельца – дядю Егора. А тот, будто безумный, просто в один день залез на крышу, да так и не слез. Представляете? Человек уже несколько дней сидел на крыше, зимой и ничего не делал. Смотрел в одну точку. И никому до этого не было дела! На крыльце сидел главный врач и курил. Тоже несколько дней. Это ее досуг, я так поняла. Днем она спала и периодически выходила курить. Пациенты были брошены на произвол, кто – то из них уже просто ушел домой. Полицейский участок брошен – машина участкового стояла, но саму ее видели еще до вьюги. Чудеса, да и только. Коккола будто обезумела. На нее словно эпидемия какая-то нашла. Лихорадка. Самое интересное, что буквально вчера сошел с ума и мой начальник. Он пришел в магазин, взял палку колбасы…И просто ушел. И все. Больше я его не видела.
