Неделя, чтобы влюбиться

– Говори. – Она продолжает беседовать со мной затылком, когда, вытянув ноги в прямую линию, прогибается в талии и тянется макушкой назад.

Все это вымораживает одновременно с тем, как и завораживает. Чтоб ее! Возможно, отчасти потому, что я совершенно деревянный и знаю, как сложно то, что она вытворяет. Пытался растягиваться – для мышц полезно, но для меня эта часть тренировок всегда была настоящим адом. А возможно, потому что мысли подогревают рассказы Макса про балет. Ну или всему виной мое максимальное неудовлетворение.

– Может, повернешься ко мне?

Ева после моих слов резко отталкивается от коврика, группируется и, сделав какое-то замысловатое движение, оказывается лицом ко мне со скрещенными в позе лотоса ногами.

– А ты, может, оденешься?

Она упирается одной ступней в другую и с силой прижимает колени к полу. Лягушка. Я знаю название этой штуки, и способности девчонки вызывают у меня откровенное уважение.

– Не нравится? – на мгновение перевожу взгляд на свое тело и напрягаю мышцы груди.

Самому смешно, но провоцировать ее – одно удовольствие. Хотя еще пару минут назад не собирался размениваться на долгие разговоры. Я пришел поставить точку – и все. А сейчас сам растягиваю ее в многоточие. Но вы посмотрите на эту идеальную талию и грудь, упакованную в спортивный лифчик! Как вообще устоять? Особенно когда попробовал?

– Или наоборот? Запала на меня?

Не отвечает. Закатывает глаза, вытягивает ноги перед собой и складывается параллельно полу. А я пятой точкой чувствую подвох.

– Малая, только не говори, что ты с детства в меня влюблена.

Этого еще не хватало.

– Я не малая – это во-первых, – мычит приглушенно куда-то себе в колени. Выпрямляется и теперь глядит на меня с откровенным вызовом. – Во-вторых, мне было одиннадцать. Я любила тебя, Джастина Бибера и кукол LOL. Думаю, мы оба понимаем, что это не в счет, но да – ты застал меня врасплох, когда появился в том клубе. – И уже тише добавляет: – Макс говорил, что пригласил тебя, но не сказал, что ты приедешь.

Черт.

Я смотрю на нее секунду, две, три. Она выдерживает мой взгляд, кажется, и не моргает. Воздух между нами накаляется и вроде даже плывет, размывая контуры, как над костром. Малая побеждает меня откровенностью. Я накрываю ладонью лицо и тру его.

– Ты усложняешь все.

Ну вот держался подальше от этого города, и нужно было продолжать в том же духе. Он мне и так всю душу вывернул и в мясорубке прокрутил.

– Заметь, это не я пришла к тебе в спальню. Кто еще усложняет.

Распахиваю глаза, но уже упираюсь в симпатичный затылок со стянутыми в пучок волосами. Туше, малая.

– Слушай. – Мне самому не нравится тон, которым говорю. Слабый, будто оправдываюсь. Но оставить последнее слово за ней не могу. – Макс – мой друг.

– Я знаю, какую ты сейчас песню запоешь. – Она продолжает растягиваться и впечатляюще легко говорить со мной. – Поэтому не стоит. Я не собираюсь сообщать брату про наше маленькое приключение. А ты не скажешь ему, что видел меня в клубе, иначе Макс вообще не слезет с меня. Он параноик и считает, что я еще маленькая для взрослой жизни.

– А взрослая жизнь – это та, где ходят по злачным местам, куда врывается ОМОН, и сосутся с первым встречным? – произношу это с ухмылкой, но за ребрами неприятно колет. Потому что я внезапно очень даже согласен с Максом. Если не во всем, то во многом.

– Ты не первый встречный, – парирует еле слышно, пружиня на подогнутой под себя ноге в полушпагате.

Вот как она выбивает почву у меня из-под ног всего парой слов? Что за магия в ней такая?

– А на шпагат слабо сесть? – И конечно, мне нужно испортить момент сальной шуточкой, потому что мое молчание слишком затягивается и предполагает дальнейшую серьезность.

– По заказу не работаю.

– А жаль, – говорю.

Тем не менее она тут же выставляет ногу вперед и легко усаживается на шпагат.

– И я не собиралась спать с тобой.

В голове против воли вспыхивает ее тихое, но такое покорное «да» прямиком из клуба. Только я не решаюсь продолжать бодаться с ней. Этот диалог заведет нас не туда. Учитывая, что мы сейчас одни в стенах огромного дома, и теперь никакой ОМОН уж точно не помешает мне.

– Я съеду сегодня, – зачем-то говорю перед уходом. Уже сделал шаг в коридор, но застываю полубоком и жду какой-то реакции, но ее не следует.

Тогда я шарю в карманах в поисках сигарет, которые, к моему глубочайшему сожалению, остались у ментов, и решаю, что первостепенной задачей сейчас будет стрельнуть сигарету где-нибудь поблизости и выдохнуть все это напряжение вместе с дымом. Остальное потом.

4

В итоге я проспал весь день, как вам такое? Срубило напрочь. Ни за какой мобилой я, естественно, не успел – проснулся после заката, как вампир. Связался с мужиками из сервиса предупредить, что пока не в зоне доступа, так они послали меня прямым текстом… отдыхать. Под контролем у них там все, видите ли. Уверен, вернусь – косяков найду, всем премии порежу. Ну ладно, в следующем месяце в долгу не останусь со всякими прибавками.

А сейчас я стою во дворе с сигаретой. Макс нашел для меня полупустую пачку у отца в кабинете. Вообще классный мужик Денисов-старший, но курит мятную гадость. Давлюсь, но организм требует никотина, а легкие – чистого загородного воздуха, который приятнее мешать с дымом. Я расслаблен, даже пальцы покалывает от кайфа. Лет пять или двадцать пять не чувствовал себя таким вот выспавшимся.

Собираюсь уже вернуться в дом, когда вдруг вижу… мне не показалось? Отхожу в тень, куда не достает свет уличного фонаря, и оттуда наблюдаю, как из окна второго этажа выбирается нечто тонкое, изящное и… малолетнее. Бесстрашно несется по склону крыши, прыгает на толстую ветку. Как эквилибрист со стажем, вышагивает по дереву, а после, правда не без заминок, приземляется на ноги. Поправляет прическу, одежду – а прикид на девчонке тот же, что и в клубе был. Только на шее еще тонкий ошейник с кулоном.

Острое желание сдать ее с потрохами Максу растет стремительно – он как раз внизу телик смотрит. Тут два шага всего. Желание придушить ее этой штукой на шее. Но я лишь наблюдаю, как она грациозно сбегает через дверь в заборе, слышу радостные визги, вижу свет фар и…

Что ж, это не мое дело. Больше не мое.

Захожу обратно в дом со стойким желанием свалить куда подальше. Правда, у Макса другие планы.

– Выпьем? – Он светит бутылкой пряного рома прямо перед моим лицом. Хорошего рома, такой и чистым не грех выпить. В детстве мы как-то у его отца похожий выкрали. Лежали потом у озера на земле пьяные и звезды на небе считали. А прежде думали, что пойдем тусить и всех девчонок мира склеим.

Повезло нам, что отец Макса подарки редко открывает. Так и простояла до выпускного бутылка, которую мы чаем вместо рома наполнили. А там уже и ругать некого было: я уехал.

Ностальгия накрывает, поэтому соглашаюсь с другом. Почему бы и нет?

– Потом такси мне в город вызовешь? Нужен какой-нибудь круглосуточный магазин с телефонами. Там разберусь, гостиницу сниму.

Макс недоумевает.

– Ночь на дворе, к чему такая срочность? Пьяным в центр я тебя точно не пущу, еще чего не хватало. И с гостиницей ты ерунду несешь, вон, почти весь второй этаж в твоем распоряжении.

Ну вот в том-то и проблема, что до Евы всего две стенки. Но спорить сейчас с ним не вижу смысла. Выпьем по паре бокалов, и я по тихой грусти свалю. А на пятом нас обоих тянет на философию.

– Да вот не пойму, что в ней такого, в Вике моей. – Макс уже минут десять только о ней и говорит. Хорошо, хоть с сестры-лапочки переключился, а то мне и алкоголь не помогал расслабиться. Сейчас как-то разом отпустило. – Я ее встретил и к вечеру уже знал, что детей от нее хочу. И замуж позову. А Польку помнишь? Бывшую мою? Мы с ней четыре года были вместе. Как она меня мучила с кольцом. Орала вечно, давай, мол, определись. Так я даже жить с ней… не то что не смог, не захотел.

– Забавно, да, – говорю, просто потому что он ждет от меня хоть какой-то реакции. Отпиваю еще рома, а сам смотрю в пустоту. Мысли с одной малолеткой далеко где-то. Вот куда ее понесло?

– Я из-за Вики подрался с гопниками у ее подъезда в ту же ночь, как познакомились. Один ее кралей назвал. Так она еще и обиделась на меня, что свидание, видите ли, испортил. А я потом с этими же гопниками напился и песни ей под окном пел. Ага, с помятой мордой. В общем, люблю ее, не могу. Мать ее только не перевариваю, но она, слава богу, далеко живет.

– Ну это хорошо, что любишь. Я вот и не знаю, что такое любовь.

– А что так? С девчонками беда?

Пожимаю плечами. Макс окосел окончательно, пора ему, видимо, баиньки.

– Да нет беды, но ничего похожего на твои бредни я и не испытывал.

Друг, запрокинув голову назад, гулко ржет.

– Это пока тебя за яйца никто не взял, вот помяни мое слово.

– Помяну. Давай только потом.

Спустя минут двадцать уговоров я наконец укладываю Макса тут же на диван, потому что до спальни тот не дойдет. К счастью, он отключается в ту же секунду, как падает на подушку. Сам же на автомате поднимаюсь по лестнице, у меня кружится голова. Пару раз врезаюсь по дороге в стены, пока нахожу между ними проход к нужной комнате, и просто едва ли не с порога заваливаюсь мордой вперед на кровать. По щелчку проваливаюсь в сон, будто и не спал до этого.

А просыпаюсь от какого-то шума, треска, вскрика. С трудом разлепляю веки, а на меня, будто с небес на землю, ангел падает.

– Что за… – хриплю я, не веря своим глазам, которые к полутьме еще не привыкли.

Малая это. Приземляется на меня и смотрит с испугом.

– Ты почему здесь? – шепчет, лаская теплым ежевичным дыханием. И этот запах, как наркотик, несется по нервам, точно по проводам, заставляя пальцы сжаться на ее бедрах и притянуть ближе к себе.

5

Я ее вроде бы и слушаю, но не слышу. Смотрю на ее губы, такие яркие в желтоватом тусклом свете уличного фонаря. Думаю только о том, целовал ли их какой-нибудь козел сегодня. Не могу не думать об этом. Руками веду вверх, пока пальцы не касаются голой кожи. Непроизвольно стискиваю их сильнее. От касания бьет током, нас коротит, горим оба. Майка задирается выше. Невыносимо тонкая талия под ней!

Малая облизывает губы, глядя на меня. В глаза. Не отрываясь.