Выжить бомжом в чужом городе

Александр Степанов (Greyson)

Выжить бомжом в чужом городе

Глава 1. Неделю бомжом в чужом городе

Просто встретились два одиночества,

развели у дороги костёр…

…Осень знойное лето остудит,

бросит под ноги красную медь,

пусть людская молва нас не судит,

не согреть, не согреть нам сердца, не согреть…

Феликс Лаубе

От автора

Непросто без малого в четырнадцать лет впервые в жизни остаться без опеки родителей и бабушки. Опыт выживания подростка-"ботаника"в течение недели без денег и крыши над головой. Как одиночество нашло одиночество.

Неделю бомжом в чужом городе

1994 год, июль. Отцу Кости не платили зарплату, а мама попала под сокращение. Косте было тоскливо и безрадостно. На кухне, прикрыв дверь, родители обсуждали переезд в Подмосковье, а потом, если получится, и в Москву. Он переживал, не хотелось переезжать в чужой город.

В начале июля родители продали дачу и машину, и семья Несмирновых, приехала в подмосковный город взглянуть на квартиру, которую сняли по объявлению на три месяца. Условия съёма квартиры и оплаты обговаривали по телефону. Посмотреть квартиру взяли и Костю. Он был единственным ребёнком в семье.

Съёмная кварта оказалась однокомнатной, на третьем этаже пятиэтажного панельного дома. С тараканами на кухне, и без ремонта. Но родители считали это небольшим недостатком, а лишь первым шагом к переезду в Москву. Находясь рядом со столицей, так легче найти там работу и купить на окраине нормальную квартиру. Какие-то сбережения в валюте, как знал Костя, у родителей были.

Им нужно было вернулись в родной город, чтобы сдать в наём трёхкомнатную квартиру, которая по новым законам перешла в их собственность, а то и вовсе продать её за бесценок. Цены на квартиры в их сибирском моногороде были ниже плинтуса. Костю они собирались взять с собой, но он настоял на своём, и его оставили, чтоб не путался под ногами.

Перед отъездом мама долго читала ему нотации, никуда из квартиры не выходить, а только в ближайший магазин и столовую. Они уехали, оставив ему деньги на продукты, пообещав через неделю вернуться.

Пусто, одиноко в пустой квартире с ободранными кое-где обоями и мебелью, похожую на рухлядь с помойки. Даже телевизора и холодильника не было. Несвежий и чужой навязчивый запах. Ночью, в день приезда, они спали с открытым окном: родители на ветхом диване, а он на матрасе, уложенном на полу.

Оставшись один, Костя бродил из угла в угол, смотрел в окно: после дождя сыро и лужи, несколько хилых деревьев, сломанные качали на детской площадке, панельная пятиэтажка напротив, грязно-серого цвета. Низ торцовой стены её в неумелом и нелепом граффити. За стеной квартиры доносилась громкая ругань соседей, сопровождавшая грохотом ударов о стену и пол, звоном разбитой посуды.

По радио на кухне передавали новости:

Власти Москвы обнаружили, что многие дореволюционные названия улиц были восстановлены незаконно, без надлежащих правовых документов.

Мэр Юрий Лужков подчеркнул, что московское правительство не выпускало официальных распоряжений по этому вопросу, вызвав тем самым длительное обсуждение…

… В Москве на Ленинском проспекте прогремел взрыв. В результате погиб главарь Новокузнецкой организованной преступной группировки Владимир Лабоцкий. Как установила экспертиза, взрывное устройство находилось на его теле и сработало случайно. В группировке началась борьба за лидерство, в результате которой погибли три человека, а остальные во главе с Игорем Барыбиным были арестованы…

От безделья Костя открыл новый для себя учебник биологии за седьмой – восьмой класс средней школы, полистал его и тут же отбросил его в сторону, проклинал этот город. Всё-таки, пока не начался бардак в стране, их семья жила в достатке. И у него была своя комната. Отец работал в крупном строительно-монтажном управлении начальником производственно-технического отдела, мама старшим экономистом на машиностроительном заводе. Там сейчас станки на металлолом распродают.

Родители Кости его воспитанием практически не занимались, взвалили это на бабушку ― она жила в соседнем доме и назойливо опекали его: и в школу его провожала и встречала после уроков, мол, хулиганы на улице; и в музыкальную школу так же.

Это раздражало Костю, ведь он уже взрослый. Одноклассники считали его «ботаником» и с ним не общались. Дворовые ровесники ему были не интересны, как и он им. Чем старше он становился, тем больше одиночество угнетало его. Раздражала одежда, которую ему продолжала покупать бабушка в детском отделе универмага, раздражала её опека.

На железнодорожном вокзале, когда они приехали в этот город, родители пошли получать багаж с самым необходимым на первое время, а Костя купил в привокзальном киоске карту города и уже по ней нашёл дом, в котором предстояло жить. Это не в центре, как в их городе, а в микрорайоне, расположенном в пару кварталов от судоходной реки. Может, и искупаться удастся, подумал он.

В первый день после отъезда родителей Костя исследовал окрестности, далеко от дома не отходил.

На второй день, проснувшись в девять часов, он сменил футболку на белую из тонкого трикотажа с короткими рукавами, надел короткие шорты ― он до сих пор носил их летом, хотя это как-то по-детски, и кроссовки.

Прихватив матерчатую сумку, и немного денег из тех шестидесяти тысяч, что оставила мама на продукты и столовую, он пошёл в магазин купить бутылку кефира, пирожков или булочек, чтобы и на ужин хватило. Хорошо, что все деньги мелкими купюрами, по двести и пятьсот рублей. А обедать и ужинать мама советовала ему в столовой неподалёку. Там и за три тысячи можно было взять комплексный обед.

У продовольственного магазина тусовалась стайка ребят его возраста в неопрятной одежде и с нагловатыми физиономиями. С ними были и две девчонки их лет. Они, с накрашенными губами и с пластмассовыми серёжками в ушах, жевали жвачку. Среди пацанов выделялся пацан постарше, стоявший чуть в стороне от остальной шоблы. Он выше всех, и на вид ему лет пятнадцать Костя смутился от взглядов блатной ватаги и прошмыгнул в магазин.

Очередь была небольшой. Хлеб дома был. Здесь, в зависимости от названия, он стоил от шестьсот до восемьсот двадцати рублей за булку. У них в городе был дороже. Костя купил две пары жаренных трубочек с повидлом за двести пятьдесят рублей штука и пошёл к другому прилавку. Там он выбрал сто граммов карамельки на шестьсот рублей и задумался, что купить: или пол-литровую бутылку кефира за четыреста четыре рубля, или литр молока в пакете за семьсот сорок четыре. Выбрал кефир. Сдачу бросил в сумку, там же был и ключ от квартиры.

Сделав покупки, Костя вышел на улицу и с опаской взглянул на шпану у магазина. От ребят отделился пухлый пацан лет десяти. Он, подбежав, перегородил дорогу Косте и нагло заявил:

– Васян, когда должок моему брату вернёшь?

– О чём ты? ― спросил Костя, прекрасно понимая, что влип в неприятную историю.

Пацаны, стоявшие у магазина, метрах десяти от них, заинтересованно наблюдала за ними. От них отделился и подошёл к Косте. его ровесник Он, в обтрёпанной бейсболке набекрень, клещом вцепился за его предплечье. Костя, пожалуй, мог бы вырваться, если бы он не стайка хулиганистых пацанов у стены магазина.

– Что там? ― крикнул пацану, удерживающему Костю, старший среди своей стаи.

– Младших обижают! Этот хмырь брату «Колбасы» должок не отдаёт, пусть как бы вернёт! ― заявил ему пацан, крепко удерживая Костю за руку.

– Сами, разбирайтесь, я не вмешиваюсь, ― ответил ему вожак и сказал пацану с щербинкой между зубами, стоявшему рядом с ним у магазина:

– «Щербатый», сходи, разберись по понятиям.

– Он ошибаешься, ― с дрожью в голосе попытался объяснить Костя предводителю хулиганов, всё-таки надеясь, что пацан обознался: ― Я не Васян, Костей меня зовут. Брата его я не знаю. И я никому не должен.

– Вот заливает! ― сказал кто-то из компании.

К Косте вихляющей походкой подошёл пацан со щербинкой между передними зубами и ухватился рукой за правую руку, которой Костя держал сумку.

– «Колбаса», веди его к брату, пусть он ему предъяву озвучит, ― заявил он пацану, десяти лет.

К Косте подбежали ещё два пацана. Щербатый несколько раз дёрнул за ручки сумки, пытаясь вырвать её, но Костя крепко удерживал её. Тогда пацан отпустил предплечье Кости и ухватился рукой за запястье его руки.

Его насильно повели, подгоняя пинками в зад, куда-то внутрь двора. Остальная компания сопровождала их. Костя с мольбой оглянулся на женщину, проходившую мимо, ища поддержки, но по безразлично-отсутствующему взгляду понял, что защиты не будет. От киоска, стоявшего у магазина, к ним бежала девчонка его лет в футболке без рукавов и джинсах, порванных на коленях.

За детской площадкой у стены трансформаторской подстанцией, в стороне от посторонних глаз, двое пацанов крепко удерживали Костю за запястья рук, остальные, в том числе девчонки, обступили их широким полукругом. Воняло мочой от мелкой лужи слева. Видимо, от детской площадки детишки бегали сюда по мелкой нужде.

Щербатый и заявил:

– Футболка твоя глаза слепит, слишком белая. Сам её снимешь, чтоб тебя понапрасну не бить, или как?

Костя смутился, его за шалости даже в детстве не шлёпали, а усаживали на стульчик, чтоб он подумал над своим поведением. Чтобы избежать избиения он, не выпуская из рук сумку, левой рукой, ухватив футболку со спины, сдёрнул её с себя и, перехватив сумку из руки в руку, отдал её «Щербатому». Тот, в свою очередь, передал футболку малолетнему пацану со словами: «В луже её замочи, чтоб потом постирать легче было»

Пацан забросил футболку Кости в лужу и потоптался на ней, пока она не намокнет и не почернеет от грязи.

– Сам долг отдашь, или нам его у тебя поискать? ― с наглой ухмылкой задал вопрос Щербатый

Костя промолчал. Он не ожидал удара под дых, упал на колени и, превозмогая боль, наклонился, ухватившись руками за живот. Когда боль чуть утихла поднял взгляд на обидчиков. Его сзади резко ударили в спину плашмя подошвой ноги, Костя, не успев выбросить вперёд руки, упал, ударившись головой о землю. С него, распластавшегося на земле, вместе с шортами и трусами сдёрнули и кроссовки.

Лицо Кости полыхнуло жаром, он покраснел, вскочил на ноги и прикрылся ладошками между ног. Пацаны заржали. Рассмеялись и девчонки с клипсами. Они смеялись не только над его унижением, но и над его белыми трикотажными трусами-плавками как у маленьких, которые, растянув перед ними, демонстрировал им десятилетний пацан.

Девчонка в рваных джинсах, что стояла у ларька, когда он шёл в магазин, отделилась от толпы, оглянулась на них, на пацанов, и крикнула:

– Вы же получили, что хотели! Сумка и шорты у вас. Престаньте издеваться, он же безобидный совсем!

– Машка, что ты защищаешь этого лоха? ― громко спросила её стоявшая в клипсах.

Возможно, для этого их и принимают в свою компанию, неприязненно подумал Костя о дворовых девках. Он слышал о этих случаях в своём городе. Раздеть перед девчонками и избить голого ― старый приём, чтобы снизить самооценку жертвы до нуля. Так легче подавить сопротивление, запугать и поставить на счётчик.

Щербатый пацан проверил карманы его шорт, а затем бросил их в мелкую лужу с ржавой водой. Десятилетний пацан, которого они называли «Колбасой», помахав трусами Кости над своей головой, забросил их на крышу трансформаторной подстанции, потом подскочил к шортам, потоптался на них и вытер о них ноги. Свою сумку в руках пацанов Костя не видел. Щербатый с наглой ухмылкой заявил ему:

– Голожопый, или сюда долг сейчас принесёшь, десять тысяч, или завтра он будет полста штук! И счётчик включим. Выбирай.

– Я никому не должен! ― решительно заявил Костя не Щербатому, а главарю шоблы.

– Я просто зритель! ― с ухмылкой ответил ему вожак стаи.

– Не должен? ― угрожающе переспросил Костю Щербатый, шагнул к нему и вновь ударили его в солнечное сплетение.

Костя упал на колени, скорчился от пронзившей боли, обхватил руками живот. Резким толчком ноги в спину его опрокинули на землю. Когда били ногами, Костя поджал ноги и прикрывал голову руками. Били несильно, больше для острастки. Он слышал возмущённый голос девчонки, пытавшейся остановить избиение:

– Не бейте его! «Крот», скажи своим, чтоб не били!

Удары прекратились, Костя с опаской приоткрыл глаза. На него с ухмылками смотрела стая ровесников, и девчонки были среди них. Он опёрся руками и сел, прикрывшись ладошками между ног.

– Колбаса, обоссы его, ― указал на Костю Щербатый. Мелкий пацан при девках приспустил шорты и нацелил свой «пистон» на лицо Кости.

К Косте подбежала девчонка, пытавшаяся его защитить, оттолкнула мелкого пацана в сторону, но он, отскочив, забежал к нему сбоку.

Терпеть такое унижение Костя не мог. Хоть он никогда в жизни не дрался, но тут вскочил на ноги и врезал Щербатому по морде. У него получилось вскользь, он тут же ударом в лицо был повержен на землю. Несмотря на боль, он смог перехватить чью-то ногу, пинавшую его, намереваясь впиться в неё зубами. Последнее, что он помнил, это удар твёрдой подошвой по голове. Что было дальше, память его не сохранила.

Глава 2. Без крыши