Босс для разведёнки

– Доброе утро, а что случилось? – осторожно спросила я у стоящей с краю Виктории, мамы одной из поруг Эвелины.

– Привет. Да где оно доброе?! Говно!

Удивлённо приподняла брови.

– Ева, ну говно во всех смыслах. Кажется, прорвало канализационную трубу и половину сада залило, а во второй вонь.

Действительно, говно!

– А почему стоим?

– Попросили не расходиться, возможно, какие-то группы оставят на занятия в непострадавшей части сада.

Закрыла глаза и быстро просчитала до пяти и обратно. Надо бы до десяти, а то лучше до сотни, но кругом стоявшие люди могут неправильно понять меня, превратившуюся в статую.

– Уважаемые родители, к сожалению, нашу группу попросили на эту неделю распустить, – вещала наша воспитатель, прямо с порога группы.

Выходить, наверное, боялась.

Начались гневные восклицания, на что Маргарита Егоровна, специалист со стажем, вежливо пыталась отговориться.

Я же, подхватив лапку дочери, рванула на выход. Надо поскорее выезжать отсюда, пока все не рванули к машинам.

– Доченька, давай скорее, – поторапливала ребёнка, перескакивая через лужи в неровностях асфальта после ночного дождя.

Она недовольно сопела, но терпела.

Слава богу, выехать мы успели, но теперь надо было решить новую проблему.

Эвелина. Куда деть четырехлетнего ребёнка?!

– Мама, привет. Извини, что разбудила.

– Привет, , но я не сплю. В больнице я. У меня же сегодня запись к кардиологу.

Блин, точно! Я нерадивая дочь, забывающая о походах матери к врачам.

– Прости, я забыла, – стараясь не врезаться в подрезавшую меня белую машину, резко выругалась.

– Ева! Манеры! – укоризненно отчитала мама.

– Прости, но у меня форс мажор сегодня. Сад закрыли на ремонт, там канашку прорвало. Можешь забрать Эву к себе?

– На долго-то ремонт?

– Вроде, на эту неделю.

– На всю неделю не смогу. У меня с четверга дневной стационар начинается с девяти до двенадцати.

Боже! Ну за что?!

– Хорошо, мам. Хотя бы на сегодня и завтра, а там договоримся.

– Ладно. Приеду через два часа к тебе на работу и заберу несчастного ребёнка.

– Спасибо, мам.

Спорить насчёт несчастности моей дочери бессмысленно.

Паркуясь на привычном месте, бросила короткий взгляд на часы. Сорок минут. Опоздание достойного кандидата на увольнение в первую очередь.

– Побежали, Кнопка. Правила помнишь?

Практически таща дочь за руку, мы скакали через лужи.

– Ага. Не шуметь, не бегать, не плакать.

Похвалила ребёнка за правильный ответ. Урок-то она выучила, да только всё равно регулярно нарушает его.

Перед входом тормознула наш состав, пытаясь выровнять дыхание. Старею. Уже и короткий забег с препятствиями вызывает лёгкую одышку.

У нас нет системы контроля прихода сотрудников, так как из пекарни могут и в пять утра прийти, если того требует заказ, а вся основная масса подползает к восьми.

Служебный вход был свободен, так что тихо двинула по коридору в свой скромный кабинет.

Прошмыгнули как мышки под носом у кота, но моя приоткрытая дверь сбила мой радостный настрой.

Нет! – кричала интуиция.

Деваться-то некуда!

Смело открыла дверь нараспашку, готовая на горький удар судьбы.

И он прилетел незамедлительно.

Аренский Богдан Анатольевич, лишенный любой эмоции, восседал на моём рабочем месте, что-то рассматривая в окне сбоку от стола. Может, ему моя орхидея приглянулась или наоборот …

– Доброе утро, Ева Леонидовна, – буднично начал он.

– Доброе утро.

Мужчина наконец-то развернулся ко мне полностью, но его взгляд был прикован к дочери, что стояла за мной, прячась за ногу.

Детские пальчики безбожно мяли отглаженные вчера вечером брюки, но у меня сейчас были куда серьезнее проблемы.

– И? Начинайте.

– Что? – тут же отозвалась я, хотя прекрасно поняла этот взмах хлыста.

Унижайтесь и кайтесь в своём свинском опоздании.

В мужских глазах появилось недовольство, но я молчала. Этот терминатор почему-то будил во мне всё самое плохое.

– Не что, а как? Как вы докатились до такой жизни?

Он серьёзно? Или у меня мой мозг тупит и как-то плохо читает между строк.

– Говно, – выдал мой рот.

Это не я! Блин блинский! Что со мной?!

После моего импозантного ответа на бездушном лице начальника даже удивление появилось.

– Жизнь говно?! – переспросил он.

– Жизнь прекрасна, а канализации в детском саду говно! Полное!

Меня будто бес за язык тянул. Мне бы надо раскаяние изобразить и слезу, но я как баран – упёрлась взглядом в его лицо и несла полную чушь.

– Вот, значит, как, – практически философски протянул босс. – А это?

Кивок в сторону притихшего ребёнка.

– Эвелина, моя дочь. Заберут через два- три часа.

Вот! А дальше ваш ход, сэр, – вопил мой внутренний зверёк, готовый сегодня крушить амбразуры голыми руками. И вообще, я сегодня из-за вас и проспала.

Наш молчаливый поединок взглядов длился не более пяти секунд, но как только обсидиан отпустил меня, я устало вздохнула.

Энергетический вампир! Мне что-то мама про таких людей вещала, но я слушала в пол-уха.

Босс поднялся с моего места, а я тут же двинулась в сторону из прохода.

– Хороший у вас вид из окна, Ева Леонидовна.

– Не замечала, но спасибо.

Боже, я сегодня себе на язык самой ядрёной горчицы с васаби намажу, а потом ещё сверху острым красным перцем посыплю. Завтра лучше немая буду ходить.

На мужчину больше смотрела, только на его свежий галстук и рубашку. Красивые.

– В пятницу в девять будет совещание руководителей. От всех жду отчёты за последние шесть месяцев, а от меня получите информацию о дальнейшей судьбе этого заведения и его сотрудников. Не опоздайте на чтение собственного приговора.

И вышел.

Только запах его парфюма остался витать в воздухе – горький, тяжёлый и запоминающийся с первого раза, так как второй раз уже не хотелось его ощущать.

– Мам, это кто? Ну дядя этот?

Голос Эвы вывел меня из транса.

– Это мой начальник, Кнопка, – устало вымолвила я.

Ребёнок отлепился от моей ноги.

– Ой, он такой мрачный, – задумчиво оповестила меня дочь.

Кивнула ей. Скинула пиджак на вешалку, стоящую в углу, чувствуя, как разгоряченная этой встречей сцена заставляет меня нервно потеть.

Приговор! Кажется, он так сказал. Ну они ведь не всегда бывают обвинительными, бывает людей и оправдывают. Идиотка ты, Ева!

У меня есть три дня, чтобы показать Аренскому, на что способны мои мозги.

Усадила Эвелину с цветными карандашами и альбом из её рюкзачка за свой стол, а сама принялась активно трудиться.

Вчера босс выразил неудовольствие насчёт витрин и пирожных, значит, надо за сегодня убиться, но исправить этот косяк.

Глава 4

Ева

Мама приехала только к обеду, и к этому моменту у меня уже дёргался глаз, а нервы были на пределе. Никто и ничего не хотел делать так, как мне надо было с первого раза. Кажется, одна Алёна сегодня соображала и активно мне помогала, а весь остальной коллектив впал в спящее состояние. Рабочий анабиоз – это новый вид бездействия.

Может, потому что сегодня опоздала и заявилась на работу с ребёнком только я? И у меня, как говорится, «горит пукан», а остальные плавают естественным планктоном в ожидании хищной рыбы. Не знаю!

Присела на свой стул, прижимая пульсирующие виски ладонями. Больно. Это всё чёртова мигрень от нервов.

Разминая шею, чтобы хоть как-то уменьшить боль, мой взгляд цепляется за окно.

– А чего это терминатор наш про красоту пейзажей вещал? – тихо сама с собой беседовала я, поднимаясь к окну.

Ничего привлекательного – кустики дохлые, дорога позади, наша парковка, а ещё уголок парка с двумя скамейками и неработающим фонтаном.

Собралась отвернуться, решая, что эта его фразочка была лишь очередная подлянка, но…

Парковка!

Утёс самозабвенно любовался, как мы с дочерью скакали через лужи. Вот я дурында!

Да уж, прыгала я хорошо, и асфальт был мокрым, и я торопилась, так что даже ногу разочек подвернула с выразительным хрустом шпильки. Каблук, конечно, ещё держался, но определённо эта пара обуви должна готовиться на утиль.

Ага! Как и их хозяйка!

Остаток дня прошёл относительно спокойно, но к концу я устала и больше всего от этого подвешенного состояния: оставят – не оставят.

Едва не забывая прихватить свой пиджак, выхожу на улицу. Чувствуя, как неуверенно держится каблук на своём месте, грозя катастрофой в виде падения, торможу.

Решаю мгновенно. Снимаю туфлю и с превеликим удовольствием отрываю несчастного. Вот как если некоторым голову открутить…

Порыв бешенства после акта вандализма обуви отпускает, и я расстроенно смотрю на свои ноги.

Жалко, конечно.

Ковыляю до машины и, желая поскорее уехать, нервно проворачиваю ключ в замке зажигания.

И ничего!

Двигатель не реагирует. Повторные попытки, включая ласковые увещевания, а потом и запрещённые матерью нелитературные обороты, тоже не помогают с моей проблемой.

Сегодня не понедельник и не пятница тринадцатое, сегодня проклятый чёрный вторник! Почему всё должно случиться в один день?! В неделе-то ещё остались свободные …

Пальцы дрожат, слёзы тихо текут, но просто сидеть и дальше – тоже не выход. Громко шмыгая носом, выхожу из машины, пытаясь придумать, как быть.

На последнем техническом обслуживании что-то говорили мне … но от усталости и «дятла» в висках мозг никак не может выдать нужную информацию.

– Капот открой, – безразлично и холодно прозвучало где-то надо мной.

Но лучше ко мне бы сейчас ангел с небес спустился, а после я пошла бы в больничку на лечение, но чудес не бывает.

Аренский, мать его… простите. Не-е-т!

Мой мозг громко стонет, а этот андроид, выразительно изогнув бровь, стоит перед моей машиной.

Ах, да! Капот!

Ныряю в салон и жму нужную кнопку. Когда выползаю обратно, босса уже не видно.

Делаю несколько шагов в его сторону, заглядывая за поднятый капот.

Богдан Анатольевич внимательно соцерзает «сердце» моего автомобиля, опираясь крепкими пальцами на верхний край решётки радиатора.

Моё внимание привлекает чёрный браслет на его запястье – просто круглые бусины без каких-либо прекрас.

Это деталь никак не вязалась с его образом холодного и невозмутимого. В голове возникла шальная мысль – а что ещё он прячет под рубашками и костюмами.

Дура ты, Ева!

Но смена темы, как известно, помогла. Я вспомнила.

– Кажется, мне говорили, что отходят контакты на аккумуляторе, – выдаю я, когда рука босса начинает ощупывать именно то, о чём я упоминаю.

Недовольный вздох, который мужчина даже скрыть не пытается. Поправляет зажимы на аккумуляторе, что-то ещё дёргает, а потом, видимо, заодно проверяет уровень масла в двигателе и даже бочок для омывателя стёкол.

Но там у меня везде порядок.

– Чего стоим-то? Машину, мадам шарфик, завести не хочет?

Я просыпаюсь, с трудом отрывая свой взгляд от его кистей – красивых, правильных, с набухшими венами и тёмными волосками, кроме грубоватой кожи, практически идеальные.

Сглатываю слюну и, тут же опустив голову вниз, быстро разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов – выполнять требуемое, но успевая съязвить.

– Не шарфик. Ева. Ева Леонидовна.

Движок завёлся с первого раза, что не могло не радовать.

Снова выползаю обратно, буквально запинаясь об мужскую фигуру.

Уже собираюсь выдавить из себя слова благодарности за оказанную помощь, но взмах белоснежного куска ткани перед лицом меня останавливает.

– Утритесь, Ева Леонидовна, – учит жизни босс, протягивая мне носовой платок. – Сопли вас не красят, тем более глупые. Если причина поломки известна, зачем в истерику впадать.

Господи, да откуда он только появился на парковке?! Ведь ни души вокруг. Платок, который он мне пихает в руки, забираю, но от поучительной лекции снова кровь закипает.

– И на будущее, проще сразу проблему решать … и с клеммами тоже. Не так ли …, Ева?

На Аренского упорно не смотрю. Не могу. Его пронизывающий взгляд меня пугает, так что приходится снова разглядывать мужскую грудь, что прямо передо мной. Галстука уже нет, как и пиджака, и три верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, открывая миру загорелую гладкую кожу.

От моего имени, произнесённого где-то рядом с моим ухом, у меня по спине пробегает холодок. Угроза … да только чего?

– Так, Богдан Анатольевич. Проще сразу весь хлам на помойку, – соглашаюсь я, моля только об одном.

Уйди.

Босс будто довольно хмыкает и покидает моё личное пространство.

Мне снова виден парк и его дохлые кустики. Слегка поворачивая голову в сторону, вижу, как утёс неспешно идёт к чёрной машине.

Красивая, хищная и идеально чистая, хотя дождь и днём капал, превращая едва просохшую землю после весны снова в грязь и лужи.

Когда авто резко дёргается с места, увозя с собою её мрачного хозяина, я расслабляюсь и, как кучка чего-то нехорошего, стекаю в салон машины.

Понимаю, что так и не поблагодарила Аренского за помощь, но ему, кажется, мои хвалебные речи до одного крайне неприличного места. Как в принципе и я сама.

Тут нет смысла ждать пятницы. Ведь уже дважды прямым текстом сказали о моей негодности. Завуалировано, конечно, но читать между строк никто не запрещает.

Из терзаний меня вырывает телефонный звонок.

– Дочь, ну ты где?! Эля уже сто раз спросила о тебе.

– Еду. Буду минут через пятнадцать-двадцать.

Сбрасываю звонок, не дожидаясь ответа матушки. Не выпуская телефон из руки, начинаю трогаться.

Мне надо сегодня же разослать резюме и вообще прошерстить рынок услуг. У меня три кредита, включая приличный за этот самый кусок металлома, так что большой перерыв в работе себе позволить точно не смогу.

Начинаю выруливать с парковки, как телефон вибрирует у меня в руке.

Это мама сейчас лекцию мне прочитает, как некрасиво бросать трубки.

– Мам, давай не сейчас! Я за рулём! – нервно рычу в мобилу, встраиваясь в шустрый поток машин.

Все торопятся поскорее оказаться дома.

– Ну хорошо, Ева. Потом. Не опоздай только.

Связь отключилась, а я от шока едва успела вовремя нажать на тормоз, чтобы не въехать в переднюю машину.

Красный сигнал светофора я пропустила. Естественно, когда вместо голоса матери слышишь рокочущий баритон своего круглосуточного кошмара, то выпадаешь из реальности на пару секунд.

Зачем Аренский мне звонил, если мы виделись меньше пяти минут назад? Это очередной вопрос от вселенной, ответ на который я могу и не получить?!

Глава 5

Ева

И вот этот роковой день настал.

Пятница.

После событий «чёрного» вторника жизнь меня пощадила, не заставляя сгибаться под её тяжестью. Хотя это ожидание хуже любых неприятностей.

Босс меня вроде бы игнорировал, но его взгляд меня преследовал. Казалось, он вездесущ, как истинный дьявол. Спасало только частое присутствие возле меня никогда не унывающего зама.

Сабуров Кирилл Олегович стал мужчиной года в шоу, проведённом тайно среди женского коллектива нашего кафе. Красивый, обаятельный и просто душка – он стал кумиром, практически идолом. Я в этом фан-клубе не состояла по двум причинам: во-первых, меня туда не пригласили, а во-вторых, я туда и сама не рвалась.

Особые знаки внимания, оказанные Сабуровым в мою сторону, не прошли незамеченными моими коллегами женского пола. Сослуживицы теперь мозги себе ломают, как это их ангел на меня – уже не юную разведёнку с ребёнком – внимание обратил, а некоторых секс – символов стороной обошёл.

Я же молчала, никак не комментируя даже плохо скрытые наезды. Подруг у меня в принципе не было, а среди рабочего коллектива я тоже всегда держалась в стороне.

Мне нечего сказать им – и некогда слушать других.

– Ева Леонидовна, доброе утро. Не помешаю?

Лучезарная улыбка зама буквально озарила мой скромный кабинет.

– Доброе утро, Кирилл Олегович. Конечно, нет. Присаживайтесь, – невольно улыбаясь в ответ, пригласила мужчину. – Я готовилась на выход в зал совещаний.

– Тогда и присаживаться нет смысла. Я как раз зашёл за вами, чтобы вместе отправиться к боссу.

– О! – удивление выскочило из меня.

Если честно, то мне его ухаживания, конечно, приятны, но стать основным блюдом женских пересудов то ещё удовольствие.

– Я почти собралась – вот только папки с отчётами прихватить.

– Это обязательно. Отчёты босс любит.

На шутку Кирилла ответила лишь скромной улыбкой, решая соблюдать нейтралитет на высказывания о начальстве.

Прихватила три папки со стола и ещё парочку из шкафа, и я готова.

– Может, я помогу? – галантно предложил мой сопровождающий.

– Нет. Я сама.

Такой резкий ответ даже мне показался слишком странным.

– Они не тяжёлые, – добавила я, пытаясь смягчить отказ.

– Желание дамы – закон, – ослепляя своей «тридцать два с завязочками», зам первым шагнул в коридор.

Последовала за ним, не забывая при этом закрыть двери кабинета на замок. Мало ли…

Так как руки у меня были заняты документами, то Кирилл Олегович мило придерживал мой локоток. Спешащие нам навстречу дамы из отдела кадров, бодро поздоровавшись, зацепились взглядом за эту пикантную новость, а потом их убийственные очи пронизывали мою спину до тех пор, пока мы не скрылись за углом.

Перед тем как войти в зал для совещаний, а точнее, в соседнюю с кабинетом шефа комнату Сабуров меня отпустил, но сам оставался рядом. Пришлось даже соседние места занять, поэтому теперь я сидела очень близко к главе стола.

Народ оперативно собрался, нас всего-то восемь человек, так что когда дверь, ведущая из логова директора, отворилась, то наступила зловещая тишина.

У меня от напряжения в горле пересохло, но идти сейчас к кулеру за водичкой просто акт самоубийства.

Аренский опустился в своё кресло, и сидящий слева от меня Кирилл тут же нагнулся к другу. Бросила короткий взгляд на парочку – Сабуров что-то шептал боссу на ухо, а Богдан Анатольевич смотрел на меня.

Холодно и изучающе. Я тут же опустила глаза на свои руки, сложенные поверх документов. Главное, теперь пальцы сильно не стиснуть, чтобы не выдать своего волнения.

Страшно было до колики в животе. В памяти крутились какие-то детали наших встреч, где я всегда выходила на полный ноль. А ещё тот звонок Аренского … ведь я так и не узнала, что он хотел тогда сказать. Знать-то не знала, но с телефоном теперь даже в туалет ходила – вдруг боссу снова приспичит пообщаться.

– Поздравляю! Вас ждут перемены, а именно увольнение.

Его голос, как всегда, вспорол мою душу, так что осознание произнесённого произошло на секунду позже всех остальных.

Когда коллеги уже изумлённо шептались, я, нарушая собственный внутренний наказ, возмущённо взглянула на этого утёса невоспитанного.

Ни здрасьте, ни каких-либо утешительных пояснений, а ещё и поздравляю…

Но, споткнувшись об глыбу льда чёрных глаз и скучающий фейс, тут же вернулась к рассматриванию маникюра. Аренский срать хотел на меня и остальных … мы тут мусор, мешающий ему творить много денег.

– Всех после прошу проследовать в отдел кадров для ознакомления с договорами о расторжении.

Я коротко вздохнула, боясь истерики безработной женщины прямо перед новым начальством.

– А вы, Ева Леонидовна, не спешите меня покидать.

Я от неожиданности этих слов практически упала обратно на свой стул, от которого едва попу оторвала.

– Для тех немногих, кто, возможно, всё-таки останется со мной сотрудничать, но только уже в другой должности, хочу представить моего личного помощника – Тенева Ева Леонидовна.

У меня шок.

В глаза бросается радостный лик Сабурова, что показывает мне большие пальцы. В ушах звучат охи коллег, которые такого тоже не ожидали.

И, нарушив во второй раз свои правила, я уставилась на Аренского.

Сейчас он не был скучающим, мужчина ликовал. Да только от его типо радости меня в холодный пот бросило. Так смотрят на кролика перед тем как вколоть ему дозу тестового препарата. Выживет здорово, нет – тогда принесите кролика номер два.

Зачем я ему?! Зачем?

Вопрос практически срывался с моих губ, что пришлось сцепить челюсти и даже губу нижнюю прикусить.

– Это всё Кирилл Олегович, сто процентов выстелилась перед ним.

Злой шёпот за моей спиной, голос которого я узнаю сразу. Мелихова. Молодая красивая брюнетка, помощница бывшего босса.

Ей что-то в ответ пропищали, но я не расслышала.

– Ага. И не говори. Надо было тоже перед Аренским ноги раздвинуть, чтобы остаться на прежнем месте или вообще на повышение пойти.

Снова чей-то писк, по которому я никак не могла определить говорящего.

– Да, говорят, Аренский в постели, как и в жизни, андроид. Трахнет так, что потом к доктору поползёшь, но эмоций ноль получишь.

Голоса отдалились, видимо, как и остальные направляясь к выходу, но я так и не стала оборачиваться. По сути, с их стороны это так и выглядело, а спорить и с пеной у рта доказывать, что земля круглая, это не мой путь.

Зал в какое-то мгновение опустел, включая моего защитника и теперь по мнению общества почти любовника Сабурова.

– Ну как? Довольна? Счастлива?!

Голос Аренского не был неожиданным, так как я хоть и не смотрела на него, но его внимательный взгляд чувствовала щекой. Мужчина горел желанием выплеснуть на меня порцию желчи.

Будто мне тех кумушек – подружек было мало.

– Конечно, Богдан Анатольевич. Спасибо за оказанное доверие, – говорил мой рот на автопилоте, когда в реальности я терзалась в сомнениях.

– Ну здравствуй, моя врушка Ева Леонидовна!

Я дёрнулась, будет меня оголённым проводом жахнули по голове.

Глава 6

Богдан

Ей ничего не нравилось: ни новая должность, ни перешептывания за её спиной, ни, самое главное, я.

Бесил, пугал, вводил в недоумение её такую нежную и добрую. Не знаю, что Кир нашёл в Теневой такого загадочного… по мне так при более внимательном досмотре всё понятно и логично без загадок.

– Дан, ты только Еву не трогай! Она такая необычная, молчит всё время, а в глазах столько огня.

Сабуров мне про неё за эту неделю все уши прожужжал. Насчёт глаз согласен – эмоциональные, красивые и живые, в отличие от их хозяйки.

Вот и сейчас сидит сама сдержанность, а голубой взгляд снова обжигает мою кожу, но недолго. Ева, как обычно, переводит взгляд на рубашку, вызывая огромное желание раздеться нахрен и посмотреть, куда в этом случае будет смотреть мадам шарфик.

– Почему это я врушка, Богдан Анатольевич?

Мне нравилось, как звучит моё имя из её ротика. Обычно меня бесило сочетание имени с отчеством, но приходилось терпеть, а тут… парадокс.

– Потому что вам всё не нравится, но и врать вы не умеете, – она было собралась оспорить моё хамское заявление, да только я поднял указательный палец, предостерегая. – Я не закончил.

Сцепила плотно губы, выражая одновременно послушание и своё недовольство.

– Так вот, Ева, лжи в свой адрес я не терплю, но это не распространяется на меня самого. Поэтому красивые речевые обороты оставляем для Кирилла, а мне если нечего сказать, то лучше молчать.

Тенева молчала, как я понимаю, демонстрируя мне освоенный урок.

– Хорошо. Вижу, что поняла. Дальше… со мной можно и на «ты», но мне нравится, как ты старательно выдавливаешь из себя моё имя-отчество, так что можешь и дальше пыхтеть. И ещё…

Сделал театральную паузу… так как дальше идёт самое главное.

– Смотри мне в глаза.

Она вздрогнула.

– Ева, хватит мои рубашки изучать, а то я без них начну ходить. Бесит нереально.

Голубые глаза меня прокляли и ещё, наверное, весь мой род в придачу. Хорошо, что я бездетен.

– Как скажете, Богдан Анатольевич, – чуть ли не выплюнула моя Врушка, уже начиная дёргать тонкую ткань шейного платка.

– А то. Я ещё много чего скажу, но болтовни без дела не люблю. Вопросы есть?

Есть.

– Один.

– Слушаю.

– Вы меня оставили только по просьбе Кирилла Олеговича?

Усмехнулся, так как ждал немного другого, но промазал не сильно.

– Нет. Он просил за тебя, чудо-женщину, но на мои решения редко кто может оказать влияние. Ещё вопросы?

– Нет, – поднимаясь со своего места, Ева двинулась в мою сторону. – Вы просили отчёты.

Пять папок легли передо мной, а заодно лёгкий цветочный шлейф. Очень ненавязчивый и едва уловимый.

– Значит, больше вопросов не будет? – ещё раз переспросил я, желая услышать главное.

Ведь если я её выбрал не за мольбы Кира, то за что? Неужели ей не любопытно?

– Нет, Богдан Анатольевич. Могу вернуться к работе?

Контроль. Ева за эти минуты моего зачитывания свода правил загнала свои эмоции далёко внутрь, вынуждая теперь меня отпустить её.