Тайная жизнь дачных участков СНТ «Ромашка». Сборник детективов

Тайная жизнь дачных участков СНТ «Ромашка»

Сборник детективов

Максим Полухин

© Максим Полухин, 2025

ISBN 978-5-0067-4511-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вода с секретом

В тихом дачном товариществе, где каждый участок – мир порядка, привычная идиллия рушится из-за отравленной воды. Неожиданно подозрение падает на того, кто больше всего ценит эту упорядоченность. Оскорбленный и полный решимости, он начинает собственное расследование, используя свой острый аналитический ум и старые бухгалтерские методы для наведения порядка в хаосе дачных тайн. Погружаясь в скрытую жизнь соседей, он сталкивается с сетью мелких конфликтов и глубоких обид, обнажая темные стороны обыденности. Чем ближе он подбирается к разгадке, тем сильнее чувствует опасность, обнаруживая нечто, что навсегда меняет представление о привычном месте. Сможет ли педантичный следователь-самоучка найти истину и восстановить справедливость в мире, где за каждым забором скрывается своя тайна?

Глава 1. Утренний осмотр

Ровно в семь утра Иван Петрович Кравцов выбрался из своей скромной дачи на участок номер пятнадцать, сжимая в левой руке потертый кожаный блокнот, а в правой – измерительную ленту, которая служила ему верой и правдой уже двадцать лет. Майское утро встретило его прохладной свежестью и запахом влажной земли, смешанным с едва уловимым ароматом цветущей вишни. Он остановился на пороге, вдыхая этот коктейль запахов, который стал для него своеобразным эликсиром жизни за последние два года.

Первым делом Иван Петрович направился к центральной клумбе, где в строгом геометрическом порядке располагались розовые кусты. Каждый куст находился точно в метре от соседнего, каждая лунка выкопана по заранее рассчитанной схеме. Он достал из нагрудного кармана потрепанную линейку и проверил расстояние между двумя крайними растениями – девяносто восемь сантиметров. Записал в блокнот аккуратными цифрами: «7 мая, 7.03 – роза „Королева Елизавета“, отклонение 2 см к югу».

Методично, словно проводя аудиторскую проверку, которой занимался всю свою трудовую жизнь, Иван Петрович обошел каждую грядку, каждый куст, каждое деревце. Его пальцы скользили по листьям, проверяя их на ощупь – нет ли признаков болезни, достаточно ли влаги, не завелись ли вредители. В углу участка, рядом с новенькой теплицей из поликарбоната, росли помидорные рассады, которые он с особой нежностью называл «Алешины любимчики».

– Ну что, мои дорогие, – прошептал он, склоняясь над нежными зелеными ростками, – как дела сегодня?

Алеша обожал помидоры. Мог съесть килограмм за раз, посыпав их солью и съедая прямо с куста. «Папа, а почему у тебя такие невкусные помидоры в магазине покупаешь?» – спрашивал он в детстве. С тех пор Иван Петрович выращивал только лучшие сорта, изучал агротехнику, экспериментировал с подкормками. Но теперь некому было их есть.

Он достал из заднего кармана джинсов небольшой прибор для измерения кислотности почвы и аккуратно воткнул его в землю рядом с одним из саженцев. Цифры на дисплее показали 6.8 – идеальный уровень для томатов. Иван Петрович удовлетворенно кивнул и записал показания в свой блокнот, где на каждой странице была начерчена схема участка с пронумерованными зонами. Следующим пунктом его утреннего ритуала был осмотр системы капельного полива. Два года назад, когда боль утраты была еще свежей и острой, как скальпель хирурга, он установил эту систему собственными руками. Каждая трубка, каждый эмиттер были рассчитаны и установлены с математической точностью. Иван Петрович присел на корточки возле главного таймера и проверил настройки: полив в 6.30 и 18.00, продолжительность – тридцать минут для овощных культур, пятнадцать – для цветов.

– Все правильно, – пробормотал он себе под нос, поправляя очки. – Система не подведет.

В отличие от людей, добавил он мысленно, но сразу же устыдился этой горькой мысли.

Солнце поднималось выше, и утренняя прохлада постепенно уступала место теплу. Иван Петрович снял легкую ветровку и аккуратно повесил ее на крючок, который специально для этого вбил в стенку сарая. Каждая вещь должна была иметь свое место – так он жил всегда, а после смерти сына это стало не просто привычкой, а жизненной необходимостью. Порядок в вещах помогал сохранить хоть какой-то порядок в душе.

Он направился к проблемному розовому кусту, который уже неделю вызывал у него беспокойство. Роза «Дабл Делайт» – белые лепестки с малиновой каймой – была любимицей его покойной матери. Именно такие розы росли в ее палисаднике в деревне, где Иван Петрович провел детство. Теперь куст выглядел нездоровым: листья желтели, бутоны мельчали, стебли теряли упругость. Опустившись на колени прямо в землю, не обращая внимания на то, что брюки могут испачкаться, Иван Петрович осторожно раздвинул нижние ветки и заглянул к основанию куста. Земля была подозрительно сухой, несмотря на исправно работающую систему полива. Он взял пригоршню почвы и растер ее между пальцами – слишком плотная, воздух плохо проходит к корням.

– Так, значит, дренаж нарушен, – констатировал он, доставая из кармана карманный pH-метр. – Посмотрим на кислотность.

Прибор показал 7.8 – слишком высокий уровень для роз. Иван Петрович нахмурился и записал показания в блокнот, тут же составляя план лечения: разрыхлить почву, добавить торф для снижения pH, возможно, пересадить куст в более подходящее место. Он работал с той же методичностью, с какой когда-то сводил баланс в своей бухгалтерии – каждая цифра должна была сойтись, каждая проблема – иметь решение. Людмила не понимала его одержимости садом. «Ты превратился в какого-то маньяка, – говорила она во время их редких и все более холодных разговоров. – Живешь среди этих грядок, как отшельник». Она не понимала, что этот сад – единственное место, где он еще мог что-то контролировать, где его действия имели смысл и результат. В городской квартире все напоминало об Алеше: его комната, нетронутая уже два года, фотографии на холодильнике, его любимая кружка в серванте. Здесь же, среди грядок и цветов, боль притуплялась, становилась более терпимой.

Разгибая затекшую спину, Иван Петрович заметил движение в окне соседского дома. На участке номер четырнадцать, за невысоким деревянным забором, жила Зинаида Михайловна – разведенная женщина лет сорока пяти, работавшая медсестрой в городской поликлинике. Она стояла у кухонного окна с полотенцем в руках, явно наблюдая за его утренним ритуалом.

Их взгляды встретились, и Иван Петрович почувствовал неожиданное тепло, разлившееся по груди. Зинаида Михайловна была привлекательной женщиной – не броской красавицей, но в ней была какая-то особенная теплота, которая читалась даже в ее взгляде. Темные волосы с едва заметной сединой у висков, добрые карие глаза, мягкие черты лица. Она носила простую домашнюю одежду, но всегда выглядела опрятно и женственно.

– Доброе утро, Иван Петрович, – помахала она рукой из окна. – Как дела у ваших помидорчиков? – Доброе утро, Зинаида Михайловна, – ответил он, чувствуя, как краснеют щеки. – Растут потихоньку, стараются. – А роза что-то плохо выглядит, – заметила она, указывая на проблемный куст. – Может, земля не подходит?

Иван Петрович удивился ее наблюдательности. Большинство соседей едва замечали, что происходит на их собственных участках, а она разглядела проблему с его розой с расстояния в двадцать метров. – Да, кислотность повышена, – признал он. – Буду лечить. – Если что, у меня есть хороший торф, прошлогодний, – предложила Зинаида Михайловна. – Могу поделиться. – Спасибо, очень любезно с вашей стороны.

Эти простые, житейские слова отозвались в его душе неожиданно сильным эхом. Когда в последний раз кто-то предлагал ему помощь просто так, без всяких задних мыслей? Людмила в последние месяцы общалась с ним только по необходимости, да и то через силу. А тут – незатейливое соседское участие, обычная человеческая доброта.

Но сразу же за теплом пришло чувство вины. Он женатый мужчина, пусть и несчастливо. Нельзя позволять себе такие мысли, такие чувства. Это предательство по отношению к Людмиле, к памяти об их совместной жизни, к сыну…

– Мне пора на работу, – сказала Зинаида Михайловна, исчезая из окна. – Удачного дня! – И вам того же, – отозвался Иван Петрович, но она уже не слышала.

Он остался один со своими смутными чувствами и розой, которая требовала лечения. Достав из сарая мотыгу, он принялся осторожно рыхлить землю вокруг куста, стараясь не повредить корни. Физическая работа помогала – руки были заняты делом, а мысли постепенно возвращались в привычное русло. Внезапно утреннюю тишину разорвали громкие голоса со стороны соседнего участка. Иван Петрович выпрямился, прислушиваясь. Голос председателя садового товарищества Галины Николаевны звучал особенно резко и негодующе, а отвечал ей мужской голос – спокойный, но с заметной ноткой превосходства.

– Это безобразие! – кричала Галина Николаевна. – Вы не имеете права ломать наши традиции! – Уважаемая Галина Николаевна, – отвечал мужской голос с едва заметным акцентом, – я действую в рамках закона. У меня есть все необходимые разрешения.

Иван Петрович отложил мотыгу и, стараясь быть незаметным, направился к забору, отделявшему его участок от места конфликта. Через щель между досками он увидел Галину Николаевну – массивную женщину лет пятидесяти пяти, облаченную в свой фирменный синий костюм с множеством карманов, который она носила на все официальные мероприятия. Ее лицо пылало от негодования, а в руках она сжимала папку с документами.

Напротив нее стоял мужчина, которого в СНТ уже окрестили «олигархом» – Степанов. Высокий, ухоженный, одетый в дорогой спортивный костюм и белоснежные кроссовки, он выглядел так, словно сошел с обложки журнала для успешных бизнесменов. Рядом с его участком поблескивал черный «Мерседес» последней модели.

– Разрешения! – фыркнула Галина Николаевна. – Да знаю я, как эти разрешения получаются! Клуб наш построен еще в семидесятых, там полвека проходили собрания, праздники отмечали, дети в кружках занимались! – Именно поэтому, – невозмутимо ответил Степанов, поправляя дорогие солнечные очки, – здание давно пора снести. Посмотрите сами – крыша течет, фундамент осел, электропроводка советских времен. Это просто небезопасно. – А спа-центр ваш безопасен, да? – В голосе председателя звучала нескрываемая ирония. – Для кого он будет доступен? Для наших дачников с пенсией в пятнадцать тысяч?

Степанов улыбнулся – белозубой улыбкой человека, привыкшего получать желаемое. – Галина Николаевна, вы мыслите слишком узко. Спа-центр – это инвестиция в будущее всего товарищества. Повысится престиж района, вырастут цены на недвижимость. Все только выиграют. – Ага, вырастут цены, а потом наших стариков вытеснят новые богатеи, – огрызнулась Галина Николаевна. – Я вас насквозь вижу, голубчик. Вам наше товарищество не нужно, вам земля нужна. Степанов на мгновение утратил свое спокойствие – что-то хищное мелькнуло в его глазах. – Осторожнее с обвинениями, уважаемая. Клевета – дело наказуемое. А что касается земли… – он окинул взглядом окрестности, – ну посмотрите сами. Половина участков заросла бурьяном, дома разваливаются, инфраструктура времен Брежнева. Может, действительно пора что-то менять?

К спорящим стали подтягиваться другие жители. Иван Петрович узнал несколько лиц: Марию Ивановну с участка номер восемь, которая держала кур и постоянно ругалась с соседями из-за того, что птицы разбегались по чужим грядкам; Николая Семеновича, бывшего военного, чей участок был образцом порядка, не уступавшим по аккуратности саду Ивана Петровича; молодую пару с близнецами-дошкольниками, фамилия которых ускользала из памяти.

– А кто вам разрешение на строительство дал? – спросил Николай Семенович, подходя ближе. – Собрание товарищества не проводилось. – Мне не нужно разрешение товарищества для строительства на собственном участке, – спокойно ответил Степанов. – Достаточно разрешения районной администрации. А оно у меня есть. – Да как же так? – возмутилась Мария Ивановна. – Клуб-то общий, не ваш личный! – Был общий, – поправил Степанов. – Теперь эта земля находится в моей собственности. Все оформлено по закону. Галина Николаевна побагровела еще сильнее. – Как это в вашей собственности? Клуб стоит на земле общего пользования! – Стоял, – с ударением на прошедшем времени произнес Степанов. – Оказывается, документы на эту землю были оформлены не совсем корректно еще в девяностых. Пришлось решать вопрос через суд. Теперь все чисто.

Повисла тяжелая тишина. Жители переглядывались, не зная, что сказать. Иван Петрович почувствовал, как что-то холодное сжимается у него в желудке. Он хорошо помнил времена приватизации земель в СНТ, когда многие документы действительно оформлялись наспех, с ошибками. Если у Степанова хорошие юристы…

– Это подлость! – не выдержала Галина Николаевна. – Вы купили участок в нашем товариществе, а теперь ломаете всю нашу жизнь! – Я улучшаю вашу жизнь, – невозмутимо поправил Степанов. – Спа-центр принесет сюда цивилизацию. Кстати, параллельно планирую модернизировать водопровод – нынешний находится в аварийном состоянии.

При слове «водопровод» несколько человек заинтересованно переглянулись. Действительно, система водоснабжения в СНТ «Ромашка» была притчей во языцех – трубы прокладывались еще в восьмидесятых, никто толком не знал схему разводки, постоянно случались прорывы и отключения.

– И кто будет платить за эту модернизацию? – подозрительно спросил Николай Семенович. – Первоначально – я, в рамках общего проекта благоустройства, – ответил Степанов. – Затем расходы будут возмещены через увеличение членских взносов. Но это будет справедливо – люди получат качественные услуги и должны за них платить. – Увеличение взносов! – ахнула Мария Ивановна. – Да мы и так еле сводим концы с концами! – Тогда, возможно, стоит подумать о продаже участков, – невинно предложил Степанов. – Я готов рассматривать любые предложения. По хорошей цене, разумеется.

Иван Петрович почувствовал, что больше не может оставаться простым наблюдателем. Он вышел из-за забора и приблизился к группе спорящих. Степанов окинул его оценивающим взглядом.

– А, Иван Петрович, – обратилась к нему Галина Николаевна. – Вы же разбираетесь в финансах. Скажите, может ли этот… товарищ просто взять и купить нашу общественную землю?

Все взгляды обратились на Ивана Петровича. Он чувствовал себя неуютно под пристальным вниманием, но попытался собраться с мыслями. – Теоретически… – начал он осторожно, – если документы на землю оформлены некорректно, и есть судебное решение… то да, такое возможно. Но это должно было обсуждаться на общем собрании товарищества. – Общее собрание обязательно состоится, – заверил Степанов. – Как только будут готовы все проектные документы. Я представлю полный план развития территории. – То есть вы ставите нас перед фактом? – нахмурился Иван Петрович. – Сначала покупаете землю, получаете разрешения, а потом уже спрашиваете наше мнение? – Я действую эффективно, – пожал плечами Степанов. – Бюрократические проволочки никому не нужны. Поверьте, через год вы будете мне благодарны. – А если мы не хотим никаких изменений? – твердо спросил Николай Семенович. – Если нас устраивает наш старый клуб и наш старый водопровод?

Степанов улыбнулся, и в этой улыбке было что-то неприятное. – Николай Семенович, – сказал он почти ласково, – я изучил финансовое состояние вашего товарищества. Задолженность по налогам, просроченные счета за электричество, проблемы с земельным кадастром… Одним словом, дела плохи. Без серьезных инвестиций СНТ «Ромашка» просто не выживет. Так что выбор у вас небольшой: либо принять мои предложения, либо готовиться к банкротству и принудительной продаже земли.

Эти слова прозвучали как приговор. Жители стояли молча, переваривая услышанное. Иван Петрович вспомнил свои недавние попытки разобраться в финансах товарищества, требования предоставить отчетность, конфликты с Галиной Николаевной по поводу «черной кассы». Если Степанов прав…

– Это шантаж, – тихо произнесла Галина Николаевна. – Это бизнес, – поправил Степанов. – И, кстати, о финансах. Слышал, у вас тут есть товарищи, которые требуют полной финансовой прозрачности. – Он многозначительно посмотрел на Ивана Петровича. – Возможно, им будет интересно узнать, куда именно тратились их взносы все эти годы. Намек был прозрачен как стекло. Иван Петрович почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Его требования отчетности, его подозрения в нецелевом использовании средств – все это могло сыграть на руку Степанову. – Я думаю, на сегодня достаточно, – сказал Степанов, направляясь к своему автомобилю. – Дайте вам время все обдумать. Увидимся на общем собрании. Он сел в «Мерседес» и уехал, оставив за собой облако пыли и запах дорогого парфюма. Жители остались стоять в растерянности, не зная, что делать дальше. – Разойдемся пока, – устало сказала Галина Николаевна. – Нужно все хорошенько обдумать.

Люди начали расходиться по своим участкам, перешептываясь и бросая испуганные взгляды в сторону земли, где скоро должен был появиться спа-центр. Иван Петрович тоже пошел к своей даче, но ноги несли его медленно, словно через вязкую грязь. У калитки он обернулся и посмотрел на свой участок – на аккуратные грядки, на теплицу с «Алешиными любимчиками», на проблемную розу, которая все еще ждала лечения. Два года он создавал здесь свой маленький мир, где все было подконтрольно и предсказуемо. Место, где боль утраты становилась терпимой, где он мог чувствовать себя нужным хотя бы этим растениям.

А теперь все рушилось. Степанов со своими планами, угроза банкротства товарищества, возможное увеличение взносов или принудительная продажа участков… Иван Петрович вдруг ясно понял, что его тихое убежище под угрозой, и он ничего не может с этим поделать.

Он зашел в дом и сел за стол, на котором лежали его садоводческие блокноты и планы посадок на текущий год. Все эти схемы, расчеты, графики полива – насколько все это будет актуально, если Степанов воплотит свои амбициозные планы в жизнь?

В кармане зазвонил телефон. На экране высветилось имя «Людмила».

– Алло, – ответил он. – Иван, – голос жены звучал официально и отстраненно, – я хотела предупредить, что на выходные не приеду. У Лены день рождения, мы с подругами едем на дачу в Подмосковье.

Лена была Людмилиной сестрой. После смерти Алеши жена стала все больше времени проводить с ее семьей, словно пыталась заполнить пустоту чужими детьми и чужим семейным счастьем.

– Хорошо, – сказал Иван Петрович. – Передавай поздравления. – Передам. А ты как там? Не скучаешь в своем огороде?

В ее голосе слышалась привычная ирония, которая в последнее время появлялась всякий раз, когда речь заходила о даче. – Дел много, – уклончиво ответил он. – Рассада требует внимания. – Рассада, – повторила Людмила с той же иронией. – Ладно, не буду тебя отвлекать от важных дел. До свидания. – До свидания.

Иван Петрович положил трубку и еще долго сидел в тишине, глядя в окно на свой сад. Солнце поднималось все выше, день обещал быть жарким. Нужно было идти, заканчивать утренний осмотр, заниматься розой, поливать рассаду. Но впервые за два года эти привычные дела не приносили успокоения.

Он встал, взял мотыгу и вышел обратно в сад. Роза все еще ждала его внимания, земля вокруг нее была наполовину разрыхлена. Иван Петрович опустился на колени и продолжил работу, но мысли его были далеко от агротехники.

Степанов прав в одном – перемены неизбежны. Мир вокруг изменился, а СНТ «Ромашка» застыло в прошлом. Но означает ли это, что нужно сдаваться без боя? Что нужно позволить богатому чужаку перекроить их жизнь по своему усмотрению?

Иван Петрович поднял голову и посмотрел на окно Зинаиды Михайловны. Она уже ушла на работу, окно было пустым. Но почему-то именно сейчас он особенно остро почувствовал, что значит для него этот маленький мир – не только сад и грядки, но и люди, которые здесь живут. Простые, обычные люди со своими радостями и горестями, со своими мечтами и проблемами.

Он закончил рыхлить землю вокруг розы, добавил торфа для снижения кислотности и обильно полил. Растение сразу приободрилось, листья словно расправились, приподнялись к солнцу. Может быть, и людям нужно не так много – немного внимания, немного заботы, немного справедливости.

Иван Петрович встал, отряхнул колени и посмотрел на свои руки, испачканные землей. Эти руки когда-то считали чужие деньги, составляли отчеты, проверяли балансы. Теперь они выращивали помидоры в память о погибшем сыне и лечили больные розы. Но может быть, настало время вспомнить старые навыки и применить их для защиты того, что стало дорого?

Утренний осмотр закончился не так, как обычно. Вместо привычного чувства умиротворения Иван Петрович ощущал тревогу и какое-то новое, незнакомое беспокойство. Но вместе с тревогой в нем шевельнулось что-то еще – то, что он не чувствовал уже очень долго. Желание действовать.

Глава 2. Когда рушится порядок

Ровно в семь утра, как всегда в последние два года, Иван Петрович Кравцов вышел из своей небольшой дачи, сжимая в руке потертый кожаный блокнот с аккуратно расчерченными графами. Майское утро встретило его привычной симфонией звуков: заливистым пением малиновки в густых ветвях старой черешни, монотонным жужжанием пчел над распустившимися одуванчиками и едва слышным шелестом молодых листьев березы, склонившейся над его забором. Воздух был напоен сладковатым ароматом цветущих вишневых деревьев, смешанным с едва уловимым запахом прелой прошлогодней листвы и свежевскопанной земли.

Иван Петрович поправил очки и открыл блокнот на заранее подготовленной странице, озаглавленной крупными печатными буквами: «УТРЕННИЙ ОСМОТР – 15 МАЯ 2025». Его взгляд скользнул по аккуратно расчерченной таблице, где каждая грядка имела свой номер, каждое растение – свою отметку о состоянии. Эта ритуальная точность помогала ему не думать о том, что еще год назад подобные записи он делал для сына, объясняя Алешке тонкости выращивания рассады и ведения дачного хозяйства. Теперь блокнот служил якорем, удерживающим его на плаву в океане утраты.

Направляясь к системе полива, он мысленно прокручивал план предстоящего дня. Сначала – полив рассады томатов «Алешкины любимчики», которые он вырастил из семян, собранных с последнего урожая, который они собирали вместе с сыном. Затем – проверка состояния огуречной рассады в теплице, рыхление земли под молодыми кустиками смородины и обязательная обработка яблонь от тли. Каждое действие было распланировано до минуты, каждый шаг просчитан и занесен в таблицу. Такой порядок давал ему иллюзию контроля над хаосом, который ворвался в его жизнь той страшной ноябрьской ночью два года назад.

Вчерашняя сцена между Галиной Николаевной и этим напыщенным Степановым все еще вызывала у него неприятное чувство тревоги. Иван Петрович не любил конфликтов, особенно публичных, и попытки олигарха пересроить их привычный мир казались ему кощунственными. СНТ «Ромашка» был его убежищем, местом, где он мог скрыться от напоминаний о прежней жизни, и любые изменения воспринимались как угроза этому хрупкому равновесию.

Он остановился возле автоматического таймера полива – небольшой зеленой коробочки, которую сам установил три года назад. Иван Петрович достал из кармана рулетку и тщательно проверил расстояние между форсунками, записывая измерения в блокнот. Все было в порядке, как и должно быть в мире, где каждая деталь подчиняется строгой логике и расписанию. Он взглянул на часы – семь ноль три, ровно по графику – и потянулся к крану подачи воды, предвкушая привычное удовлетворение от наблюдения за тем, как струи воды равномерно орошают его зеленые владения.

Когда Иван Петрович повернул кран, из системы полива хлынула не привычная прозрачная вода, а густая коричневая жижа с отвратительным запахом канализации. Первые секунды он стоял как зачарованный, не в силах поверить в происходящее, наблюдая, как эта мерзкая субстанция обрушивается на его драгоценные томатные кустики. Запах был настолько отвратительным, что у него перехватило дыхание – острая смесь гниющих органических отходов, сероводорода и чего-то химически едкого, что заставляло слезиться глаза.

«Господи… что же это такое?» – прошептал он, судорожно пытаясь перекрыть кран, но коричневая жижа продолжала литься, превращая его аккуратные грядки в болото зловонной грязи. Сладкий аромат цветущих вишен, который еще минуту назад наполнял утренний воздух, теперь смешивался с этой гнилостной вонью, создавая тошнотворный контраст, словно сама природа издевалась над его попытками создать красоту из горя.

Его руки дрожали, когда он наконец сумел перекрыть подачу, но было уже поздно. Молодые растения «Алешкиных любимчиков» поникли под слоем отвратительной жижи, их нежные зеленые листочки начали желтеть и скручиваться. Два года кропотливого труда, два года попыток вырастить что-то живое и прекрасное в память о сыне – все это гибло у него на глазах. Иван Петрович опустился на колени рядом с погибающими растениями, его аккуратно выглаженные брюки мгновенно пропитались зловонной грязью.