Вечная Битва: Последнее правосудие. Книга 2

– Есть одна убойная штука, – ответил голос в голове.

Вондар резко крутанулся вокруг своей оси, но никого не заметил. Однако ощутил присутствие зла.

– Да я сзади, – насмешливо прошептал голос.

Повелитель ветров обернулся и получил сильный улар в спину. По инерции он прошагал в очередной проулок между последним перед перекрестком зданием и лавкой с украшениями, Плеор, а точнее его «Нижний Город» был богат на всякие закутки, дворы и подворотни. Это в свою очередь способствовало распространению всевозможных банд и уголовников самых разных мастей. Только Вондару, как и следовало догадаться, довелось столкнуться отнюдь не с уголовниками. Стоило ему оказаться в темноте закоулка, как изо всех дыр и щелей потянулся, будто выдуваемый увлажнителем воздуха, туман, в нем темными пятнами нарисовались несколько фигур. Люди с бледной кожей, впавшими глазами с синими мешками и вырезанной на лбах печатью Герота окружили волшебника, обнажая кривые зазубренные ножи.

– Дальше не пойдешь, – прошипел их главарь, отмеченный особыми татуировками на щеках.

– А я, пожалуй, задержусь, – спокойно ответил маг, складывая и убирая за пояс боевой посох. В его руках блеснули зачарованные, отлитые из серебра томагавки, их топорища украшали письмена древнего народа повелителей ветров. Добрые карие глаза Вондара побелели и стрельнули молниями.

***

Акуан упивался яростью, она казалась ему естественной и правильной. Восстание банд открыло в нем новое видение вещей, зачатки которого возникли еще тогда, на месте убийства тех гангстеров в небоскребе. Бой на складах вскормил этот гнев, теперь он вошел в полную силу. Пронзив продолжающего стрелять по нему анархиста, он поднял тело над собой на длинной, похожей на смесь пики и меча руке, кровь убитого струилась по ней, впитываясь в тело полиморфа. Камень внутри ликовал. Нечасто Осколки имели возможность вырваться на простор, использовать весь свой потенциал и фонтанировать своим могуществом. Они тоже имели разум, но еще они имели и чувства, о чем мало кто знал или догадывался.

Тяжелый лучемет полицейского броневика прожег в Акуане несколько дыр, и он собирался уже разнести дурацкий драндулет в клочья, как здравый смысл белой молнией блеснул в затуманенном сознании. Это ведь были служители закона, защитники Альянса, его, Лидера, подчиненные. Испугавшись при виде бесформенного монстра-разрушителя, они лишь пытались обезопасить граждан, отстоять город. Делали то, что сам сверхвоин собирался делать. Он замер, пульсируя всем телом, светящимся, точно фонарь, красным светом, военные прицелились снова, прячась за щитами. С грохотом надломилась вывеска на стене магазина, заморгала неоновыми лампами и заискрилась. Намеренные выстрелы повредили опоры легкой на вид, но увесистой на деле конструкции и она повалилась на тротуар. Фонтан искр обдал Акуана жгучими брызгами, издав жутковатый крик, идущий сам по себе из глубины естества, из Камней, он рванул в переулок. Сзади загремели выстрелы и смех обалдевших от наркотиков и алкоголя бандитов, перемежающийся с резкими приказаниями командиров спецназа.

Полиморф забежал глубже в щель между домами, схватился за голову, мучительно завывая и тяжело дыша. Внутри него бушевал настоящий шторм изо всех эмоций сразу, его мозг словно раздувался от обрывков знаний и образов, бесчисленного количества картинок. Будто Вселенная разверзлась и вывалила все содержимое ему в сознание, точно как рассказывал Ксандор, получивший силу Ра в финале Абсолютной войны. И тут возник туман. Акуан задрал светящуюся изнутри голову, инстинктивно из тела полезли ледяные шипы, отныне наделенные еще большей силой, чем когда питались лишь внутренним Светом сверхвоина. Из густых белых барашков тумана вышел высокий, чуть горбящийся человек с неестественно бледной кожей, вместо рта у него была налеплена какая-то кожаная заплатка, похожая на респиратор. Во лбу металлическим светом горел символ Секты душекрадов Гамрена Герота. Акуан сумел понять смысл демонического знака, хотя раньше мог определить по нему только принадлежность к той или иной секте, да и то неточно и не всегда. Демон сначала вздрогнул, словно сам не ожидал увидеть перед собой такое существо, каковым обернулся Лидер, однако он быстро напустил на себя страшный и загадочный вид.

– Что тебе нужно, тварь? – прошипел в несколько голосов Акуан.

Глас Безмолвия сделал шаг назад, видя решительность и злобу в крайне опасном противнике, а ведь он не собирался драться изначально. Главной задачей было выяснить, что же наделяет полиморфа такой мощью, теперь вопрос отпал сам собой. Не узнать вибрации Камней Мироздания сложно, даже если раньше их не видел. А Глас их видел однажды. Конечно, он испугался, как не бояться существа, несущего в себе могущество Вселенной, да еще находящееся в смятении и гневе? Но посланец Герота, будучи искушен в мастерстве своего Владыки, быстро выстроил стратегию действия. Сила носителя Камня обычно являлась и его слабостью.

– Камни! Они тебе нужны! – продолжил яриться Акуан.

От колебаний силы вокруг него потрескались стены формирующих закуток домов, они вмялись вовнутрь, асфальт под ногами Лидера просел и задымился.

– Конечно, – заносчивым голосом крикнул в ответ Глас. – А чего ты ожидал, когда впитал величайшие артефакты Мироздания? Теперь все будут стремиться забрать их, это не так сложно, как кажется. Тот колдун, что пришел с тобой, думаешь, он не мечтает их присвоить? Да и второй, подозреваю, тоже не прочь.

– Хочешь Камни? Получи!!! – Акуан выбросил две радужные спирали, но они не застали Гласа Безмолвия, прошив облако тумана и взорвав мусорный контейнер.

***

Сколько бандитов положил Трибунал, проделывая себе коридор в толпе, никто не сосчитал бы, чудом им самим посчастливилось уцелеть. Большую часть пущенных пуль и лучей Даруису удалось отклонить заклинаниями, остальные (не считая прошедших мимо) остановили бронежилеты братьев. По результатам получалось всего несколько небольших царапин и лазерный ожог левого плеча у Родена.

– Регенератор, быстро, – скомандовал Бэму маг, кивнув на Родена.

За поваленным у навеса магазина грузовиком можно было отсидеться и зализать раны, перезарядить оружие и просто перевести дух. Далеко выкинув пустую обойму от «Булавы», Дариус вставил новую, затем приподнял край маски и глотнул воздуха – под слоем эластичной ткани скопилось слишком много его жаркого дыхания.

– Что не так с этим скотом? – маг натянул маску обратно. – Я столько не воевал за всю жизнь, сколько уложилось в эти пару дней.

– Сейчас отдохнешь! – выкрикнул кто-то из темноты очередной щели между тем самым магазином, к которому привалился грузовик, и соседней высотки.

Культист Герота выскочил как крыса, в руке его блеснул ритуальный нож. Дариус не успел сразу среагировать, он слишком измотался, даже не учуял приближения зла. Сплоховали и близнецы, хотя в таком шуме, среди криков и стрельбы не сработают никакие сверхчувства. Драгг только и сумел, что перехватить руку с ножом у запястья, выронив и посох и пистолет. Острие прошло сквозь задубевшую кожу плаща, проколов на сантиметр левую грудную мышцу мага. Фанатик с побелевшими глазами продолжал давить, пока его шею не пробила стальная игла. Бэм использовал первое, что оказалось под рукой – «шило». Его брат только вставлял новый магазин в штурмовую винтовку, а неожиданная атака сектанта напугала его, и он вообще выронил этот магазин. Захрипев, раб Герота схватился за шею, заливающуюся кровью из круглой раны, лишь игла не дала фонтану крови ударить в лица трибуналовцев. Но не прошло и полминуты, как на самого Бэма навалился еще один фанатик. Рослый громила с бритым черепом и бледным лицом как у всех последователей Гамрена Герота, схватил боевика в «медвежьих объятьях» и вместе с ним вывалился из-за грузовика. Роден вскочил и прицелился из винтовки, но его самого свалили с ног сильным ударом. Парень и девица, похожие на трупы, с особыми пиктограммами Безмолвия на лицах принялись запинывать его, не давая подняться.

Дариус поднял пистолет, его тут же схватил «железными» пальцами за руку еще один прихвостень Ересиарха: какой-то жилистый старик с жуткими глазами. Драгг пнул его в живот что было силы, оттолкнул и сразу же пустил вслед пулю, раскроившую череп надое, словно арбуз. Второй выстрел пробил девицу, обернувшуюся на шум позади, она на лету сбила своего напарника, и они свалились в кучу. Парня придавило трупом, лишив шанса на спасение. Озлобленный Роден подлетел к нему, игнорируя давящую боль во всем теле, с размаха треснул по голове кованым ботинком и добил наступом сверху.

Дариус выбросил посохом луч света в темный угол, откуда так активно перли слуги Манипулятора разума, мощный взрыв с разрядами молний выжег его полностью, повредив небоскреб и пробив стену магазина. Однако баталия на улицах не закончилась, напротив, казалось, она только разгорается.

– Теперь понятно, чего они побесились, – прохрипел маг, брезгливо толкнув ногой тело фанатика с раздавленной Роденом головой. – Весь этот город прогнил от туманов Безмолвия. Почему я не удивлен.

– Бэм! – вместо ответа крикнул Роден, выскакивая из укрытия.

Сразу треснув в челюсть очередного бунтаря прикладом винтовки и прострелив двумя одиночными выстрелами грудь второго, он подлетел к громиле, борющемуся с еще зажатым в лапах Бэмом. Удар в колено выбил здоровяка из равновесие, нога подкосилась, хотя и не сломалась, как рассчитывал трибуналовец. Душелов нашел в себе силы ответить ему кулаком с оборота, попав под нож Бэма. Драгг нацелил «Булаву» на голову культиста, но в того неожиданно врезалась струя не понятно откуда взявшейся воды. Протащив бугая по асфальту (пока он продолжал стоять на ногах), одновременно леденея на лету, словно это был горящий фитиль. Лед, долетев до тела раба Герота, взорвался, разорвав его на куски.

Акуан вышел к Трибуналу, увеличившись втрое своего нормального размера, в разведенных руках он держал только что пойманных за горло бандитов, которым легким движением запястий сломал шеи. Он весь дрожал от пробивающих его пуль и лазерных лучей, однако не испытывал в связи с этим никаких неудобств. Драгг спокойно перевел прицел пистолета с полиморфа на мельтешащих вокруг бандитов. Несколько громовых залпов проредили толпу. Серый трибунал вновь начал отходить, отстреливаясь по почти не замечающим их в общем хаосе головорезам, Акуан спокойно пошел за ними.

– Где Вондар? Я теряю его торсионное поле в шумах, – спросил он у Дариуса, когда тот укрылся за грузовик.

– Да у нас тут бой между делом, – пропыхтел маг, меняя обойму. – У тебя, кажется, тоже, Лидер.

– Нужно достать Нимена, – сказал Акуан, даже не обернувшись, когда его пробило зарядом дроби, оставившей на несчастном магазине россыпь безобразных черных дырок. – Если Вондар не появится, пойдем без него.

– Я считал с его сознания место, где он видел этого подонка астральным взглядом, только не в правилах Трибунала бросать своих. Я позову его.

Братья разошлись по краям грузовика, понимая, что сейчас их предводителя надо будет прикрывать, сам Дариус смежил глаза и затих. Вскоре лицо его напряглось, как будто он испытывал колющую боль.

– Он где-то здесь, но не могу с ним поговорить. Тут полно слуг Герота, чтоб их…

– Да, я столкнулся с местным Гласом Безмолвия, но он не посмел со мной драться. Спорим, это все Нимен, гад знает, что мы идем за ним.

– Ха, а я считал, что у меня мания до него добраться, – усмехнулся маг, поднимаясь «по стеночке» при помощи грузовика. – Вондара им не остановить, а ты можешь быть прав. Наверняка Нимен хочет прикрыть отступление. Пойдем, нам нужен конференц-зал отеля Алмазная корона. Сукин сын скачет по отелям, как пчела по цветам. И не баловался бы ты с Камнями Мироздания, сынок, я слышал истории с плохим концом о парнях, злоупотребивших этой мощью.

– Мне три тысячи пятьсот семь лет по Вселенскому исчислению, сынок, – холодным и мрачным голосом проговорил Акуан, прижигая горящими глазами Дариуса к месту. – Я сам могу решить, чем и как пользоваться.

Драгг нахмурил под маской брови, пристально глядя на сверхвоина, близнецы нервно озирались, удивленно слушая странную перепалку между еще совсем недавними союзниками. Наконец маг махнул руками и нырнул в переулок, которым можно было обойти горящие в пламени бунта улицы, не наживая новых неприятностей. Теперь его куда больше чем все бандиты и фанатики Герота на Плеоре беспокоил его спутник. Что-то менялось в нем и менялось пугающе быстро.

Глава 3

– Может, вы им цивилизованным языком объясните, что мы тут не виноваты? – настаивал Ксандор, нагоняя Велека.

– Да я бы рад, – заулыбался вечно неунывающий чародей, – но мы ведь виноваты. Они не так глупы, чтобы не понять этого. Да ты и сам должен видеть ситуацию с точки зрения Великого дракона. Ты же военный человек, наверняка сам задался бы вопросами, поймав на своей земле чужаков после того, как на нее напали враги. Нет, меня сейчас больше волнует, как нам оправдаться после всего случившегося.

– Ну, это не так уж сложно, – включил язвительность воин, косясь на Нимара. – Тут есть один «балласт», от которого будет уместно избавиться…

Нимар, подгоняемый строгим стражником Стратума огня, толкающим его в спину копьем, ехидно засмеялся и покачал головой.

– Вот же ты неблагодарный, Лард.

– Завали хавальник, – вспылил Ксандор, за что тоже получил тычок в плечо. – Так и быть, спасибо, что втянул сначала мою жену, а потом и меня в это магическое дерьмо. Мне так не хватало подобной дряни в моем милом домике на природе с садом, любимой женщиной под боком и пожизненной обеспеченности, как бывшего офицера и героя Альянса.

– Хватит прошлым жить, – махнул космами сверхвоин. – Все мы совершаем ошибки, кое-кто больше, кое-кто меньше. Не раскрывай рот, я понял, что ты собираешься на меня извергнуть. Я продумал все идеально, и ты знаешь это не хуже меня. Неужели на свете легче живется, если всегда искать во всем виноватых? Полагаю – да, только жизнь-то от этого становится не легче, совсем наоборот. Хочешь валить на меня? Лады, вали на здоровье, но не думай, что этот колдун-акселерат тебя отпустит.

– Ну, может, если я предложу ему надрать тебе задницу за его стражей, он станет снисходительнее.

– Молчать! – гавкнул командир гвардейцев, устав слушать эти прения. Идущий рядом с ним маг огня с выбритой посередине головой, где проходили две черные полосы краски, минующие и лицо через глаза, строго зыркнул на Ксандора.

Воин хотел ляпнуть что-то вроде «чего сразу я?», но сообразил, что это будет не лучшей затеей, едва ли его шуточки будут восприняты должным образом. Тем временем колонна их двадцати гвардейцев и трех огнемагов (сам Дракон исчез ранее, велев вести пленников к нему в обиталище) прошли на территорию Стратума огня. Видимо, город, хоть и был поделен Стратумами между собой, все же имел нейтральные районы, потому каждое владение той или иной стихии выделялось отдельно на фоне прочих улиц. В цветах домов преобладали красный, желтый и оранжевый, сами они имели форму либо спирали с широким основанием, завивающейся по часовой стрелке, либо пирамиды. Были и другие варианты, однако эти формы составляли большую часть района. По бокам от дверей висели баннеры с изображением языка пламени и какими-то символами. Ксандор не имел дело с древними магическими письменами, поэтому мог лишь предполагать, о чем там шла речь, да думать: «Вондар бы прочел».

Важные чародеи в торжественных золотисто-красных мантиях расступались перед колонной, указывая пальцами на пленников и перешептываясь. Поскольку орда тератосов сюда не добралась (хотя слухи могли), они винили этих людей в нападении на город, кое не могло пройти бесследно. Да и чего ж не винить, когда они в кандалах и под стражей? Улавливая отдельные слова или фразы на знакомом ему Всеобщем языке Внутреннего Мира, Ксандор понял, что многие обитатели Стратума узнают Велека. В адрес изгнанника отправлялись не самые лестные замечания.

– А нашего дорогого друга здесь не жалуют, – покачал Лард головой. – Какие у этих пускателей фейерверков, однако, строгие нравы.

– Маги, они такие, – проворчал ковыляющий между ним и Нимаром Дарри, чуть нагнав товарищей по несчастью. – Еще духота эта, черт ее дери…

– Да уж, точно не как в вашем Асгисле, – поддержал беседу Ксандор.

– А то ты в Асгисле был, – хмыкнул дварф, тут же посерьезнев при виде вполне себе искреннего лица воина. – Да не может быть! Чего ты там делал?

– Нежить гонял, было дело.

– Тогда? – задумался Дарри. – Слышал, но меня там не было… Может, ты не так уж плох, человек.

– Раз вам Нимар сгодился, то я подавно сойду за достойного компаньона.

– Стоять, – приказал пленным неизменно суровый командир гвардии, когда впереди показалось сооружение, похожее на гигантский костер, переливающийся огненными цветами.

Над ним витали желтые сферы, то ли имитирующие солнца, то ли имеющие некое практическое назначение. Дворец Стратума огня выглядел так, словно его отлили из жидкой смеси рубина и янтаря, на крутых изгибающихся стенах не было ни швов, ни мест соединения кирпичей, хотя он и не из кирпичей состоял. Территория перед дворцом была занята садом, засаженным деревьями и кустами, пребывающими в вечной осени. Листья, наполненные соком, имели цвета осенней листвы: от вишневого до светло-желтого. Как магам удавалось сохранять их в таком виде, Ксандор даже не мог предположить, видно, и на этот случай имеется подходящее заклинание. По периметру сада тянулись овальные сооружения с «гребнями» на крышах, изображающими языки пламени. Видно, каждый Стратум очень гордился дающей ему имя силой. Выложенные плитками дорожки и аллеи полнились разгуливающими мужчинами и женщинами в торжественных «огненных» (хотя на плечах или спинах некоторых магов действительно горело пламя) нарядах. Они словно бы и не слышали о битве за город.

– Так! – гавкнул командир, ткнув широкой шпагой едва ли не в живот Ксандору. – Этого ведите в восточный флигель в келью номер пятьдесят один. Того в капюшоне в западный, келья двадцать семь. И присматривайте за ним особенно, не нравится мне его рожа. Ренегата сразу к Дракону, а коротышку…

– Эй, это что еще за дела? – возмутился воин. – Зачем вы нас разделяете, даже не разобравшись ни в чем?

– Почему он все еще здесь? – поинтересовался командир у гвардейцев, держащих Ларда за плечи.

Поклонившись, солдаты поволокли его через сад к одному из домиков. В конце до слуха Ксандора долетели последние распоряжения начальника конвоя: – Этого душегуба, вот этого лысого, в юго-западный…

Его отвели в толстенький домик с треугольными окошками, затем по коридору, от обилия факелов и чаш с огнем в котором на лице воина проступил пот. Стражники вдруг довольно вежливо пригласили его пройти в комнату с видом на сад и захлопнули дверь без запоров. На ней не было даже замочной скважины под похожей на граненое золотое яблоко ручкой. Ксандор сразу заподозрил подвох, но решил-таки попробовать вырваться из странного узилища. Он прильнул к двери, послушал шаги гвардейцев до тех пор, пока они не исчезли, и взялся за ручку. Но, как и следовало ожидать, подвох был, причем весьма неприятный: золоченый шар начал быстро накаляться, уже за пару секунд он жег нестерпимо, а когда воин отдернул обожженную ладонь, так и вовсе покраснел, словно его нагревали с другой стороны горелкой. И как эта «умная магия» реагировала на тех, кому можно войти, а кому нет? Стражники спокойно ее открыли, а Ксандор не слышал, чтобы они накладывали чары, если только мысленно. Одно было ясно, выйти по-человечески не получится, а дверь еще как нарочно (хотя почему как?) открывалась внутрь, так что ее оставалось лишь высадить плечом. Но такие вольности без последствий не пройдут.

Лард грустно вздохнул, обреченно всплеснув руками, и прошел вглубь небольшой комнаты, справедливо названной командиром кельей. Впрочем, с кельей ее роднил лишь размер, ибо убранство тут было царским, как и все в Стратуме огня, включая скамейки в парке. У треугольного окна, в которое мог пролезть даже Ксандор (что он не замедлил взять на заметку, хотя и не теша себя надеждой – вряд ли тут было все так просто) стояла обитая вишневой тканью с золотыми узорами софа, рядом с ней – резной столик, на нем даже поблескивала в лучах солнца и свете негаснущих свечей на стенах ваза с фруктами выточенная из сплошного куска красного хрусталя. На обитых красными обоями, также украшенными золотым рисунком, висели картины, преимущественно портреты каких-то седобородых чародеев в роскошных нарядах и золотых венках и коронах и дам в пышных нарядах, величественных, как королевы. По углам были расположены тумбы из красного дерева с огненными цветками в толстеньких горшках.

Лард первым же делом направился к окну, собираясь попробовать все варианты, прежде чем объявлять себя арестантом. По дороге захватил из вазы спелое красное с желтым бочком яблоко, словно подогнанное под интерьер. Окно оказалось открытыми, ни ставен, ни стекла. Это в свою очередь намекало на очередной подвох, но в чем Ксандор Лард был чемпионом, так это в упертости, причем именно в упертости, а не в упорстве. Он попытался просунуть голову на улицу, залитую светом, кажущимся еще ярче на фоне тени от растущих у домика деревьев. Но в последнюю секунду он услышал шипение и остановился. Золотая голова дракона, прибитая к стене так, что как раз касалась пастью вершины оконного треугольника, блеснула огоньками глаз. Из пасти упал красный луч, растянувшийся на всю ширину проема прозрачной розовой пленкой. Отшатнувшись, воин почесал шею, вообразив, что произошло бы, успей он высунуть голову наружу. Доев яблоко, он швырнул огрызок в пленку, тот ударился об нее, словно о настоящее стекло, и упал на пол.

– Отлично, снова попался, что-то часто в последнее время, – рассуждая вслух, он подобрал огрызок и закинул в одну из четырех расставленных по углам комнаты рядом с тумбами чаш на подставке, где горело бездымное пламя, причем само по себе, никакого топлива в чаше не оказалось. – Что ж, тут хоть прилечь можно с комфортом. Главное, чтобы в привычку не вошло.

Развалившись на софу и свесив одну ногу с подлокотника, Ксандор постарался забыть, что находится под стражей, но отдохнуть от предшествовавших тягот не дал голод и жажда, начавшая пробуждаться. Яблоко – это конечно хорошо, только ему сейчас хотелось выпить стакан холодной воды и съесть что-нибудь горячее, да посытнее. Тратить рацион пока было опрометчиво, мало ли когда пригодится. К тому же он абсолютно не имел вкуса, а иногда хотелось отведать простой человеческой пищи.

Он с опаской подошел к двери (мало ли, чего там еще запрятано) и выглянул в маленькое окошечко. Обзор был скудным и воин никого не заметил. Тогда он решил прибегнуть к более грубым мерам. Постучав кулаком по двери, он протиснул губы в окошко и громко закричал:

– Поесть хоть дайте, изверги! И вообще, мне полагается адвокат или у вас принято скручивать людей без суда и следствия?!

Голос пролетел эхом по коридору, заскрипел о латы шлем повернувшего голову стража на выходе из домика, однако он и не подумал подойти. Ксандор покачал головой, отошел к софе и с досадой выдохнул. Действительно обидно выходило, не успел скинуть одни цепи, как навесили новые. И какой сильный удар по честолюбию! В общем, стало тоскливо от осознания нелепости ситуации и невозможности достойно выйти из нее. И так захотелось выпотрошить Нимара, пожалуй, Ксандор готов был убить надоедливого слугу Ааззена на полном серьезе.

Вдруг дверь открылась, только воин хотел садануть ногой по столику, терять-то уже нечего. На пороге появилась молодая женщина в облегающем красном платье с очень широкими рукавами, в которых кисти рук просто утопали, и с высоким воротником. На лбу у нее изящно извивалась тонкая золотая тиара с красным же камешком.

– Наконец, на меня хоть кто-то обратил внимание, – вздохнул Ксандор, поворачивая корпус. – И где же моя еда?

– А ты наглый, – приподняла узкую бровь женщина.

– А ты, стало быть, не служанка, – безрадостно сказал Лард.

– Я похожа на служанку? – чуть обиженно спросила гостья.

– Откуда мне знать, судя по тому, что я видел, можно подумать, что у вас тут даже дворник будет походить на императора. Столько помпезности.

– Меня зовут Кокцея, и нет, я не служанка. Вообще-то я состою в сенате Стратума, помогаю Великому Дракону Ларциусу управляться с заботами. Такими заботами, как ты, например… И твои друзья.

– Да уж, друзья. Таких друзей за х…й и в музей.

– Что-что, прости?

– Ничего, выражение такое. Так чего тебе надо, если не собираешься меня кормить? Пришла позлорадствовать или вам кто-нибудь рассказал о такой штуке, как презумпция невиновности? Вам в вашем сенате следовало бы с этим понятием познакомиться.

– Постой, шустрый ты какой, – холодно улыбнувшись, Кокцея пододвинула к себе стул, стоявший у стены перед дверью, и села. – Я хочу поговорить.