Невероятная жизнь

Вернувшись домой, он удивился поведению Лидки. Она его горячо целовала, обнимала:

– Соскучилась по тебе! Как я ждала тебя! Все экзамены сдал? Я знаю – ты старательный и трудолюбивый. Окончишь институт – станешь начальником. Небось, бросишь меня?

– Ерундой не занимайся!

– Лида! Мне опять говорили соседи с нижнего дома, что к тебе постоянно ездили такси, пока я был в отъезде.

– Это все сучки завидуют, что мы любим друг друга! А как мне было поздно вечером возвращаться с работы? Только на такси! Я вроде уходила с работы, а сама где-нибудь неподалёку сидела. Дожидалась, пока заведующий уйдёт. Мне же надо было забрать запрятанные продукты! А он, сучок, всегда работал – сидел в своей каптёрке до одиннадцати вечера. Поэтому и приезжала на такси ежедневно поздно. Ты же раньше забирал продукты сам, а как мне это было делать?

– Да не нужны мне твои продукты! Всё равно почти всё отвозишь своей мамаше, сестре и брату. Пусть сами выкручиваются.

На четвёртом месяце беременности случилось в семье Василия несчастье. Раздражение к Лидке нарастало, и он постоянно размышлял:

«Все эти пересуды не напрасны. Где-то кроется и правда. А, если и правда, что изменяет мне? Ворует, почём зря! Неуправляемая какая-то! Сколько не говори – всё напрасно! Хоть кол на голове чеши!»

Как-то они шли вместе домой. Лидка, как всегда, была чем-то недовольна, бурчала и пилила Василия. Надвигалась гроза, и скоро пошёл дождь. Вася стал торопить жену:

– Давай идти быстрее! Сейчас так намокнем, что можем простудиться. Дождь какой-то холодный!

Лидка продолжала ругаться и не обращала внимания на слова мужа. Более того – она намеренно остановилась, чтобы ещё больше разозлить Василия.

Тогда он быстро пошёл – почти побежал от неё домой. Ему надоела эта канитель. Лидка осталась одна на улице, и не думала его догонять. Василий пришёл домой, переоделся в сухую одежду, а Лидка всё не приходила. Отстала она где-то в ста метрах от их квартиры, но так и не появилась. Дождь хлынул, как из ведра, но её не было. Василий разозлился не на шутку:

– Вот сволочная баба! Выкобеливается. Где-то застряла назло мне. Да и хрен с ней! Не буду выходить на улицу, и разыскивать её. Все эти её штучки мне надоели!

Прошёл час, другой – Лидка не приходила!

Вдруг в комнату постучали. Василий удивился – Лидия никогда так не делала. Открыл – на пороге стол милиционер:

– Вы Астахов? Пройдёмте со мной в машину!

– В чём дело?

– Пройдёмте, пройдёмте! В отделении узнаете!

Каково же было удивление Василия, когда он узнал, что, якобы, побил жену, бросил её на землю, а сам убежал. Жена лежала под окном соседей, вся измазанная в грязи, и громко звала на помощь. Её подняли и приютили. Приехала тёща, и начала орать на всю улицу. Что только она не кричала, чтобы унизить и оболгать Василия. Собрала вещи дочери и увезла. Собрались соседи и качали головами, обсуждая событие. Никто не поддержал тёщу. Все уже знали Василия, как старательного работника, и трудолюбивого спортсмена. Их соседка-старушка и другие говорили:

– На нашем переулке Василий, один из мужиков, который не пьёт, не курит, не лоботрясничает. Как не глянешь – на работу, с работы, на тренировку каждый день бежит. Да ещё учится заочно в институте. Приветливо всегда поздоровается, спросит о здоровье. Золотой парень! Чего надо Лидке? Отхватила такого парня, да ещё не только командует им, а и издевается над ним! Сучка та ещё!

На следующий день Барвиха вызвала милицию и сказала, что Василий чуть не убил её дочь.

Напрасно в отделении милиции Василий говорил, что ничего такого не было, и она всё выдумала. Вымазалась в грязи, и устроила эту провокацию. Ему дежурный капитан не верил:

– Как вы могли такое сотворить? Она же беременная! Ваш ребёнок теперь может погибнуть!

Он вызвал подчинённого, и Василия препроводили в «обезьянник». Так прошла эта ужасная ночь! Василий не сомкнул глаз. Другой, третий день – Василия не выпускали. На четвёртый день его вызвали к начальнику милиции. Тот сказал:

– Ваша жена находится в роддоме. Если всё будет благополучно – вызовем её. Разберёмся. Я узнал всё о вас. Вы на хорошем счету в городе. Все просто удивляются, как такое могло произойти с вами. Если она простит вас, и вы помиритесь – я выпущу вас! Больше никаких объяснений от вас не хочу слышать. Есть факт – и за него надо отвечать! Хорошо, что она ещё не написала заявление на вас. Если будет такое заявление – на вас заведут уголовное дело. Мой совет – просите у неё прощение! Женщины отходчивы.

Лидку выпустили из роддома на следующий день.

Все эти дни Василий размышлял над предложением начальника милиции:

– «Вот влип! Что она наделала? Что делать? Без вины виноватый – и ещё извиняться перед этой пройдохой? Не сделаешь этого – будет ещё хуже! Она испортит мне всю биографию! Исключат из комсомола, из института. Прощай работа и спорт? Хуже того – могут и вправду посадить в тюрьму! „Избил беременную женщину“ – это же статья! Как докажешь, что это провокация? У нас все законы на стороне женщин!»

С трудом, превозмогая себя, принял условия начальника милиции. Её привезли прямо в кабинет подполковника, где сидело несколько милиционеров. Он извинился перед Лидкой! Она торжествовала, и не скрывала надменную улыбку.

Василий после этого случая решил уйти от Лидки. Думал:

– «Не сразу это сделаю. Пусть забудется этот случай. Так жить нельзя!»

Другой голос противоречил:

– «Ну, уйдёшь! А дальше что? Появится твой ребёночек – будет сиротой. Ты сам воспитывался без отца, и знаешь, что это такое. Это же твоя кровиночка! Как ты будешь жить с этим?»

Перед самыми родами Лидку всё-таки выгнали из кафе за воровство. Василий после того скандала наотрез отказался ходить по вечерам за ворованными продуктами в кафе, и Лидка попалась. После увольнения она долго скандалила, ругалась, материлась, упрекая Васю:

– Это всё из-за тебя! Недотёпа, чистюля! Корми теперь нас двоих! Я посмотрю, как это у тебя выйдет!

Василий пошёл в спортсоюз, и рассказал о складывающейся тяжёлой финансовой ситуации в его семье. И председатель вновь выручил Василия! Он вызвал директора стадиона, и попросил дать Василию группу молодых легкоатлетов:

– Ты, как общественник, будешь на полставки тренировать пацанов.

– Боюсь, не смогу! Даже уверен! У меня нет просто времени на это! Работа, тренировки, в воскресные дни соревнования. А если ещё сборы?

– Да нам ясно всё это и без тебя! Будешь в конце месяца заполнять только табель. Фамилии ребятишек тебе дадут из трёх групп. Тренеры, если что, прикроют и подтвердят. А если ребятишек спросят, то кто же из них тебя не знает? Ты же их кумир! Договорились?

Василий был счастлив, хотя внутренние сомнения немного терзали его: «Я же буду воровать у государства, как когда-то это делала жена! Так чем же я лучше Лиды?» Но «голод не тётка», и сомнения исчезли. С того времени он стал регулярно получать зарплату на стадионе – шестьдесят один рубль! Это было даже больше бывшего оклада жены.

Гл. №11 Рождение первенца

В январе Лидия родила сына! Как назвать? Целая история. Василий непременно хотел назвать сына в честь какого-то великого бегуна мира. Кумиров у него было много. Лидия и слышать не хотела. Разгорелся спор. Василий говорил:

– Вот только недавно случилось в беге невероятное событие! Повториться ли оно когда-нибудь?

– Это что же за событие?

– Американский спринтер Боб Хэйес впервые в истории человечества на стометровке «вышел» из десяти секунд! Он стал дважды Олимпийским чемпионом?

– Ну и что? Мне это как-то по барабану.

– Как ты так можешь говорить? Давай сына назовём в честь его Бобом!

Лидка захохотала:

– Здравствуйте Боб Васильевич? Именем какого-то негра я назову своего сына? Ты сдурел!

– Хорошо! Именем спринтера не хочешь – давай назовём именем великого стайера. Он тоже стал дважды Олимпийским чемпионом на двух дистанциях – 5000 и 10000метров. Именно я соревнуюсь на этих дистанциях.

– И кто же это? Русский?

– Нет! Финский стайер Лассе Вирен. Я недавно ему написал письмо. Помнишь, показывал тебе!

– Что же он не отвечает тебе? Видно, на хрена ты ему нужен! Ну, что же? Лассе Васильевич звучит? Да все люди нас поднимут на смех! Не дури! Назовём сына Гриша!

Василий сдался. Через полгода Лидия отдала сынишку своей матери. Она особо не хотела утруждать себя воспитанием сына. Каждую неделю они теперь ездили к Барвихе проведать сынишку, и отвезти кое-какие продукты. Сестра Лидки – Зина вышла замуж за парня. Юрий – полный, спокойный, солидный, домовитый. Он жил с матерью в собственном доме на окраине города.

Неожиданно умерла генеральша, жившая над молодожёнами. Не успели её похоронить, как Лидка заторопила Василия:

– Иди скорее к своему председателю спортсоюза! Проси её квартиру, пока не опередили! Там же клад! Помнишь, говорила эта старуха-сплетница, что живёт напротив! Видать, это она тогда тебя настрополила на тот скандал!

– Прекрати, Лида! Она порядочная женщина. Не тебе чета!

– Давай, давай иди! Знаю я этих порядочных!

В спортсоюзе и в исполкоме опять пошли навстречу Василию – он получил ордер на квартиру генеральши. Сколько было радости, когда они зашли в однокомнатную квартиру! Высокие потолки, четыре огромных венецианских окна, блестящие деревянные полы, балкон и солидная кухня с газовой плитой. Здесь можно было жить! Лидка радовалась и на время угомонилась. Она сразу же начала простукивать все стены в поисках клада генерала. Тщательно, сантиметр за сантиметром, она исследовала все стены несколько дней. Простукала также балкон и кухню. Где-то раздобыла лестницу, и обстучала все стены до самого потолка. Василий посмеивался. Сколько он не сопротивлялся, заставила гвоздодёром оторвать в нескольких местах половые доски, изрядно испортив пол. Клада не было! В расстройстве и истерике начала, почём зря, костерить бедную соседскую старушку. Наконец, успокоилась.

Лидия устроилась на работу в ресторан кухрабочей. Там, видно, было строже с воровством, но она всё равно немного приносила продуктов.

С некоторых пор Лидка стала ревновать Васю, как говорят – к каждому столбу. Она и раньше ревновала его, но это было чуть заметно.

Как-то они шли по городу. Мимо прошла красивая фигуристая девушка. Василий обернулся, и невольно посмотрел ей вслед. Вдруг страшный удар в лицо чуть не свалил его с ног. Это Лидка озверела, и пыталась ударить его ещё раз, но Вася увернулся. Кровь хлынула у него из носа. Какой-то мужчина, ставший свидетелем этого, остановился и дал носовой платок Василию. Сказал:

– Что же это за баба? Дай ей тоже в рыло! Ты же мужик! Нельзя же так унижаться перед этой Трындичихой!

Лидка заорала:

– Проваливай! А то тоже получишь в харю!

Тот покачал головой и пошёл дальше.

Лидия начала стремительно полнеть. Упросила Василия:

– Утром бегаешь в парк на зарядку – возьми меня. Мне надо похудеть.

Тот ответил:

– Можно, конечно. Но я же бегаю быстро – и у меня просто пропадёт эта тренировка. С тобой же надо идти пещком – бегать ты сразу не сможешь. Здесь нужна постепенность и терпение. Боюсь – не выдержишь! Ну, давай попробуем. Сначала пойдём быстрым шагом до места, где ты будешь делать зарядку. Потом я немного потренируюсь и прибегу к тебе. А ты делай упражнения, тихонько бегай трусцой вокруг, подпрыгивай. Какие тебе делать упражнения – покажу. Но, Лида, здесь важна даже и не зарядка, а режим питания. Короче – надо меньше жрать! Тебя же не остановишь! У меня же, вон, какие нагрузки, а ем я меньше тебя. Ты не обижайся на эти слова!

Несколько совместных зарядок прошло успешно. Вес Лидки стабилизировался. Но ей хотелось всё сразу и быстро. В одно утро Василий выскочил на зарядку раньше. Прибежал к месту, где выполняли с женой совместные упражнения и ужаснулся! Дело было летом, но Лидка надела на зарядку зимнюю шубу! Была красная, как варёный рак! Пот заливал её лицо. Это было так нелепо и смешно, что Василий расхохотался:

– Что ты делаешь? Это же смешно! Ну, кто же в шубе делает зарядку! Хорошо, что здесь нет никого. А будешь возвращаться – люди засмеют!

Он отвернулся, крутил головой и смеялся. Лидка не выдержала насмешек, и с разбегу ударила мужа в зад, да так, что Василий упал. Поднялся, матюкнувшись, и убежал быстро домой.

На этом его совместные тренировки с женой закончились.

Гл. №12 Тёща-чудовище

У Зинки с Юрием родилась дочь, но жили они, как кошка с собакой – тоже постоянно ссорились. Видно, у обеих сестёр «кипела» скандальна кровь матери Барвихи. Та постоянно приезжала к дочкам, и давала разгон зятьям, защищая своих дочек. Иногда она была вроде ничего, иногда вскипала по пустякам, вмешиваясь в жизнь молодых. Однажды на день своего рождения, когда присутствовали обе пары молодых, тёща здорово набралась. Она кричала:

– Дочки! Никогда не прощайте мужьям измены! Можете всё простить – только не измену! Не верьте мужикам! Они все подлые! Они столько горя мне принесли! Убивать их надо! Вон, сколько по стране сидят в тюрьмах женщин – убийц своих мужей.

Юрий робко спросил:

– Вы вот не говорите дочкам, что и жёны изменяют мужьям. Всякое бывает в жизни!

Барвиха прохрипела:

– Я четверых мужиков сгубила за измены!

Зинка и Лидка хором вскрикнули:

– Да вы что, мама? Каких мужиков? Вы что, бредите?

– Да нет, доченька! Всё правда! Вы вот не задумались – почему вы все так не похожи друг на друга? Ты, Петька, Лидка? Все вы от разных отцов. Я-то, практически, без регистрации с ними жила – никто из них не захотел на мне жениться. Мужики все подлые, кобели несусветные!

– Ну не все, мама! Есть и порядочные, правда, мало их.

– Есть, но не про мою честь. Не везло мне в жизни на мужиков. Я была очень красивой, и все они были охочи до меня. Но все однодневки! А мне так хотелось семейной жизни.

– Ну почему же так у вас не получилось? Может, извини, мама, ты сама виновата?

– Наверное, есть и моя вина, поэтому и воспитывала вас одна в бедности, нищете. Не всё время вы жили со мной, но тоже помаялась с вами. Если бы не детдом – одна бы не выдержала ни за что. Всё надеялась, ждала хорошего. Ожесточилась я сердцем. Моя мать – твоя бабушка Оля, как предугадала мою судьбу. Она тоже прожила одна всю жизнь. Всегда говорила мне:

– Дочь! Не верь мужикам! Они мне столько горя принесли! Не дай Бог тебе этого! Не прощай измены никогда!

Зинка тихо попросила:

– Расскажи мне, мама, хотя бы о моём отце. Как он – что за человек?

– Расскажу, расскажу обо всех. Ты, Зинка, видно лучше всех моих детей.

– Ну, что вы, мама?

Слушайте. Начну с твоего отца. Было это в 1942 году. Работала поваром в санитарном поезде. Курсировали в болотах на Ленинградском фронте. Сотни раненых бойцов. Крики, стоны, ругань, в вагонах полки, на которых лежат. Мечутся, орут, матерятся, плачут. Кровавые бинты, гной. Здесь же операционная. Но не об этом сейчас речь. Влюбился в меня полковник – начальник поезда. Не устояла я – думала женится на мне. Забеременела. Сказала ему об этом. Он сразу – шасть от меня! Я в слёзы – ведь нет и девятнадцати, а я уже с пузом. А он уже с двумя другими медсёстрами крутит. Зло меня взяло – прямо остервенела сердцем! Вспомнила наказ матери. Ну, думаю, не на такую дуру напал – отомщу тебе! Отравлю его!

Зинка возмутилась:

– Мама, разве можно было сразу так? Поговорила бы, пожаловалась его начальству. Есть и другие пути.

– И говорила с ним, и жаловалась – писала везде. Он только смеялся надо мной. Ничего не помогало. Поезд наш часто стоял прямо в поле или у леса. Я хорошо знаю травы. Набрала семян белены, ягод тиса и волчеягодника, нарвала можжевельника. Изготовила зельё – и в суп и компот ему! Не заметил. А к вечеру скончался в мучениях. Поднялся шум, приехали какие-то люди, всех таскают, меня в первую очередь. А в поезде у половины состава кровавый понос: все-то пьют болотную воду! Пошумели, поугрожали, угомонились – тем более ещё четверо в поезде скончались от дизентерии.

Юрий возмутился:

– Неужели это правда? Как вы решились на это?

– Вот так и решилась! За измену покарала! Теперь слушайте дальше. Петькин отец. Жила уже после войны в Улан-Удэ у него на квартире. Бурят. Тоже был какой-то начальник. С фронта меня взял – в конце войны уже, но не хотел регистрироваться. У него ещё до войны там была семья и двое детей – разошёлся. Родила ему сына Петьку. Он тоже начал гулять. Я и так, и сяк – и уговариваю его, и плачу. Всё бесполезно! Приводил шлюх даже домой! Скандалы, драки. Он начал бить меня – и бил жестоко! А ты знаешь мой характер – в жизни никому спуску не давала! Терпела, терпела год – решила бросить всё, и уехать «куда глаза глядят», т.к. он и сам меня начал выгонять. Злость взяла – решила и ему отомстить!

Зинка тихо промолвила:

– Мама, ну и уехала бы спокойно. Что же теперь было делать? Не было у вас любви – вот и всё!

– Любовь, любовь – всё это чепуха! Ну, слушай дальше. Как-то сгорела у нас проводка в квартире. Вечером пришёл он пьяный, драку затеял, сильно избил он меня – я плачу. Затем вроде затих, переноской от щитка в коридоре подключил лампочку и начал купаться в ванне. Орёт – «забыл мыло, принеси!». Открываю дверь в ванну, даю ему мыло. Вижу – электролампочка на полочке лежит. Меня как осенило! Вроде невзначай толкнула её в воду – он мгновенно спёкся! Вызвала милицию. Приехали – допрашивают. Говорю – сам, видно, нечаянно столкнул. Пару месяцев меня мытарил следователь, даже в предвариловке уже сидела с месяц. Упорно твердила одно и то же. Ты же знаешь – я крепкая, никогда не сдамся и никому не уступлю. Сжалились надо мною – отпустили. Уехала я оттуда одна. Детей отдала в детский дом.

Лидка сказала:

– Да, мама, ты ещё та грешница! Страсть слышать всё это! А что с моим отцом? Неужели и его…

– Грешница, ещё какая грешница! Но что было, то было. Так вот – уехала я в Можайск. Там у меня была фронтовая подруга. Устроилась на работу. На фабрике на меня «положил глаз» один фраерок. Я – в никакую! Настрадалась с ними, думаю, больше никаких шашней. Он мне проходу не даёт. Наглый, упёртый – я ему однажды даже в морду дала. Жила в общежитии на фабрике. Он встречает-провожает, цветы, конфеты. Подруга советует: «Это любовь! Выходи замуж!» Я дрогнула, сказала ему условие: «Только через ЗАГС!». Он согласился. За детей я утаила, расписались. У него однокомнатная квартира. С год хорошо прожили – начал опять куролесить. Пьянки, друзья, подруги. Я осатанела: «Да что же это такое? За что мне такая напасть? Почему я такая невезучая?». Я и по-хорошему с ним, и по-плохому. Ничего не помогает! Нет, он меня не бил, но матерился сильно и унижал самым отвратительным образом. И где он такие паскудные слова находил? Через год забеременела – он начал выгонять меня. Подал на развод. Швабра новая у него появилась – такая же наглая, как и он. Я в ужасе – что делать? Подруге всё рассказала. Говорит: «Переходи ко мне жить. Я-то со своим развелась. Будем вдвоём с тобой жить». А меня зло берёт: «Опять меня обманули? А как ухаживал? Какие слова говорил? Какие всё же мужики подлецы!». А тут у него начались проверки на складе – он был заведующий. ОБХСС шерстит, обнаружили какую-то недостачу, вызывают на допросы. Он запил втёмную. Как-то поздним вечером прихожу со смены – он в стельку пьяный лежит в одежде и сапогах на кровати. Открыла я газовый кран на кухне, закрыла форточки и ушла ночевать к подруге – ничего ей не сказала. Ключи от квартиры выбросила в речку. В его доме соседи подняли ночью тревогу – газом воняет. Приехали на машине, установили, откуда газом тянет, вскрыли дверь: он уже готов! Милиция приехала за мной – соседи знали мою подругу. Начали допрашивать – я в ни какую: «ничего не знаю; да, жили плохо – подали на развод, с работы сразу ушла к подруге и т. д.» Хорошо, что никто меня не видел той ночью там. Списали всё на недостачу в его складе. Через пару месяцев уехала я оттуда на юг. Петьку родила, тяжело воспитывала, тянулась из последних сил и, как исполнилось шесть лет, не вытерпела – отдала тоже в детдом

Зинка закричала:.

– Мама! Что же это такое? Что за жизнь была у тебя? Как ты могла решаться на такое? Неужели и Фёдора убила? Кто он, и как ты с ним сошлась, жила? Я же его чуть помню – хоронили же мы вдвоём его! Вроде нормальный был.

– Да, нормальный. Фёдор-то был лучший из них. И на мне, думаю, нет его крови. Но вина моя всё же есть. Так вот – семь лет жила без мужика. И приглядывались ко мне некоторые, и домогались, и предлагали «руку и сердце», но я решила больше никому не верить. Но мы же, бабы, слабые, доверчивые – всё нам охота создать своё гнёздышко, быть под чьим-то крылом. Не устояла я перед Фёдором – сошлись. Жили вроде хорошо. Правда, всякое было, как и в других семьях. Тебе уже было девять лет, когда это случилось. В тот вечер сильно поскандалили, и у него от этого, видно, разыгрался радикулит. Согнулся, дополз до кровати, орёт: «дай электрогрелку!». Я в злости швырнула её ему – она попала в чугунный радиатор рядом с кроватью. Возможно, повредился там какой-то проводок. Одела я тебя, и мы пошли ночевать на дачу – очень я осерчала на Фёдора тогда! Убила током Фёдора электрогрелка – замыкание случилось. Вот такая история! Жалко мне его! Это правда! Не везло мне в жизни, Рая. И для всех мужиков я, видно, была роковой женщиной.

Да, тысячи женщин сидят в тюрьмах за мужиков. Членовредительство…

Одного топором зарубят, другого ножом, третьего скалкой. Да что там! Человека убить – раз плюнуть! И все сидят! А меня вот Бог миловал.

Барвиха вдруг как-то встрепенулась, посмотрела на притихших дочерей и зятей, а затем расхохоталась:

– Испугались? Да придумала я всё это! Давайте выпьем!

Гл. №13 Скандалы

После этого случая Юрий как-то остался вдвоём с Василием, и заговорил:

Знаешь, Василий – и дочки-то все в неё! Такие же скандальные и ревнивые. Вот влиплись мы с ними! Я уже всерьёз думаю уходить. У меня-то Зинка чуть по спокойнее, а как ты терпишь свою? Это же огонь-девка! Палец в рот не клади!

– Юра! У нас же дети! Я ведь воспитывался без отца, и знаю, что это. Не хотел бы я, чтобы и мой сын стал сиротой.

– Ну, как знаешь! А я подумаю, посмотрю, как дальше будет вести моя мымра.

Буквально через месяц приехала встревоженная Барвиха. Она вместе с Лидкой начала уговаривать Василия поехать к Юрию и Зинаиде. Он спросил:

– А что случилось?

– Да ничего! Надо поговорить с ним.

Подъехали к дому Юры. Барвиха с лёту начала орать на всю улицу:

– Ты пошто обижаешь мою дочь, ирод? Девка плачет от тебя! Разве можно женщину обижать?

Юрий слабо оправдывался:

– Да она сама нас обижает! Передразнивает мать, называет косондылой (мать у Юры была хромой). Меня обзывает пьянчугой и дол….м. Вы так воспитали свою дочь?

Тёща распалилась ещё больше:

– Мать твою так! Я за дочку сейчас тебе так дам, что ты станешь инвалидом! Дочь с дитём забираю! Хату вашу ночью спалю! Сволочи!

Лидка с Зинкой тоже орали, скандалили с матерью Юрия. Послышался звон разбитого оконного стекла. Стали собираться соседи.

Василий с ужасом наблюдал за этим скандалом:

– «Для чего я-то приехал? Ведь завтра тёща может приехать и ко мне громить и оскорблять? Необузданная семейка!»

Пока Зинка собирала свой скарб, Юрий отозвал в сторону Василия:

– Ты-то что приехал? Сам же говорил, что у тебя эти концерты постоянные. Давай уйдём вместе от этих бешеных сестёр и мамаши?

Василий слабо оправдывался. Он пожал руку Юрия, и быстро ушёл. Лидка что-то орала вслед, но Василий не обращал внимания. Юра на следующий же день подал заявление на развод. Так быстро распалась эта семья! Василий впоследствии не раз вспоминал этот скандал, и очень жалел, что не воспользовался тогда советом Юрия, т.к. последующие события показали, что тот был прав, и более решителен, чем он.

Из армии пришёл младший брат Лидки и Зинки – Петька. Он служил где-то под Иваново, и привёз с собой невесту. Девушка была хороша собой! Они с Петром очень любили друг друга, и не расставались ни на час. Уже думали расписаться, но своевольной Барвихе девушка почему-то не понравилась, и она выгнала её из дома. Пётр защищал её, как мог, но не стал перечить мамаше. Его невеста уехала обратно в Иваново.

Сын Василия пошёл в первый класс. Но, то ли сказывалось воспитание неграмотной бабушки (а она воспитывала его все эти шесть лет), то ли так действовали на мальчишку постоянные скандалы в семье – он учился плохо! Лидку это раздражало, и она ругала маленького Гришу.

Василий очень любил сына, и всегда заступался за него:

– Ты, вместо того, чтобы пилить его – лучше бы занималась с ним! Сейчас все родители так делают с детьми. Программы у них тяжёлые – не то, что были у нас. И им трудно это всё осиливать.