Бессмертная любовь

– Надо же… В группе Совина, даже техники есть… – сказал сам себе Васильевич, довольный работой Азария.

– Загружайтесь! – воскликнул Васильевич, дав разрешение солдатам залезть в транспортное средство.

– Как скажешь!.. – ответил Михаил, помогая добровольцам залезть в кузов камаза.

Подсаживая контрактника за контрактником, Михаил вскоре дошёл до Азария.

– Молодец Варсанян, отличная работа! – похвалил Азария, Михаил.

– Да чего уж там… – ответил Азарий.

Оказав помощь и Азарию во взбирании в автомобили, Михаил и сам подал руку, дабы и ему самому помогли залезть.

– Васильевич, мы всё! – крикнул Михаил, дав мужчине понять, что пора трогаться.

В ту же секунду, водитель отреагировал и вдавив ногой в пол, заставил камаз сдвинуться с места.

Проезжая мимо полей зелёной травы с виднеющимся вдалеке живым забором из деревьев, контрактники, находясь в молчаливой обстановке, наслаждались лишь воздухом, ещё мирной, окружающей их обстановки. Дыша полной грудью, слушая пение птиц и ловя солнечные, игривые блики, добровольцы находились в смешанном контингенте чувств. Одни были рады, что наконец-то начнётся что-то серьёзнее обычных тренировок, и стрельбы по стоячим мишеням, другие – переживали, и ощущая каждый проеденный метр машины, вспоминали счастливые, и греющие душу моменты мирной и обыденной жизни рядом с домом. А третий тип людей, был тем, кто и вовсе не думал о войне, а находился лишь на едине со своими мыслями, дабы понять, как извиниться и найти подходящий повод, или же написать что-то, исходящее прямиком из глубин своего естества.

Едут колёса, едут поля,Опытный тип сидит у руля,Дорога пролегает в далёкие края,Прямо туда, где ожидает нас война.В кузове сером солдаты сидят,Неокрепших умов кошмары едят, Верят все они, что вернуться назад,

Стоит ли им говорить, что это не так?..

Таковым было ещё одно стихотворение Абхеана, что начиналось с вполне себе позитивной ноты и напоминало детскую песенку, до момента, пока не сменилось на более взрослый тон, пугающей действительности.

Проезжая уже семьдесят километров, водитель вспомнил, что перед отъездом он забыл заправить бак бензина. Глядя на шкалу заполненности бензобака, что уже практически была в самом низу, Васильевич понял, что довезти контрактников он не сможет, ибо топливо кончится раньше. Желая помочь как можно сильнее, он решает не останавливаться и ехать до талого, в надежде на то, что ему всё же удастся максимально сократить путь добровольцам до приёмного лагеря. Увы, но проехав ещё около двадцати километров, камаз окончательно заглох, заставив думать всех сидящих в кузове, что они приехали.

– Васильевич, что у тебя там опять произошло? – задал вопрос Михаил, мужчине.

– Миш, мы приехали! – двусмысленно воскликнул мужчина.

– Не ври! Нам ещё километров десять, нужно ехать… – сказал Михаил, демонстрируя своё полное понимание в пройденной местности.

– А-г-х, так и знал, что тебя не облапошишь!.. Топливо кончилось… – в шутливой форме, ответил Васильевич.

– Что!? Неужели ты не заправил её?.. – Удивлённо спросил Михаил.

– Если б эта колымага не заглохла возле части, то тогда бы заправил… – ответил Васильевич, перекладывая всю вину на камаз.

– Понятно… – сказал Михаил, выпрыгивая из кузова.

Отойдя немного в бок, Совин, смотря вдаль, решил, что до лагеря можно и добежать.

– Ну-с, благородные, выбирайтесь! – сказал Михаил, намекая на то, что оставшееся расстояние им придётся преодолеть на своих двоих.

Васильевич, видя в боковое зеркало, что Совин, решил повести всех ногами до места, пытается отговорить его и убедить в том, что надо подождать пока к ним приедет помощь и привезёт топливо.

– Миш, может всё же подождём?.. С лагеря, к нам минут за пятнадцать доедут, да заполнят бак… – сказал Васильевич.

– Нет… Что уж мы, зря тренировались?.. Как-нибудь и ногами доползём! Благодарю… – ответил Совин, попутно поблагодарив Васильевич за то, что сократил им расстояние, и в добавок предложил немного подождать, чтоб добраться без хлопот.

– Ну, как знаешь… Ладно, а я подожду. Вы только прям по центру дороги не бегите, дабы вас не сбили… – сказал мужчина, предупредив Михаила и его группу.

– Знаю, но ещё раз спасибо, что напомнил!.. – сказал Михаил, помогая спуститься последнему добровольцу.

– Так-с, пойдёмте-ка вперёд перед машиной встанем. – сказал Михаил, поведя за собой группу.

Встав перед камазом, контрактники, глядя вдаль, видели лишь прямо идущую дорогу без какого-либо намёка на цивилизацию.

– Ну-с, бежать будем по краям дороги, делимся на две группы поровну, и лёгким бегом, направляемся строго вперёд. Понятно, благородные?.. – сказал Михаил, глядя на контрактников.

– Так точно, товарищ командир! – в один голос воскликнули добровольцы.

– Замечательно! – сказал командир отделения, уводя свой взгляд в сторону Васильевича.

– Ну, мы побежали тогда! Ещё раз спасибо, Васильевич, что подвёз!.. – поблагодарил Михаил, водителя.

– Не вопрос! – воскликнул мужчина, сидя за рулём, и рассматривая группу Совина.

После ответа мужчины, контрактники во главе с Совиным, разделились на две группы, и услышав от того добро на начало движения, устремились вперёд, в равном темпе, поддерживая правильно дыхание.

Пробежав около ста пятидесяти метров, контрактники, оглядываясь назад, уже практически и не видели камаза с Васильевичем. Преодолев ещё около ста метров, они и вовсе потеряли его из виду, перестав оглядываться назад. Теперь же их глаза, были устремлены, в основном вперёд, желая увидеть хоть какой-то намёк на существование впереди людей. Пробегая километр за километром, они, вскоре перестали обращать внимание на природу, желая видеть лишь то, что будет их пристанищем и новым домом на долгое время. Постепенно уставая и тускнея, контрактники ощущали каждое мгновение как вечность, попутно спрашивая мысленно самих себя, «Долго ли ещё им бежать». Но стоило лишь небольшим палаткам показаться из-за горизонта, как ноги, начинали ускоряться, а мозг, воодушевлённый радостной новостью, сразу же начал отдаваться любым мелким событиям, происходящим в округе, расплываясь на физиономии добровольцев в радостной ухмылке.

Добравшись наконец-таки до места назначения, контрактники вздохнули с облегчением, осознавая, что первое, серьёзное испытание в их жизни, они осилили практически без каких-либо трудностей.

Глава 9

Неописуемый страх и первая жертва

Оказавшись в лагере, который с воздуха очень хорошо был замаскирован от электронных роботизорованно-летающих глаз врага, контрактники во главе с Совиным, сразу же начали искать какого-никакого старосту, что является ответственным за это место.

Осмотревшись, добровольцы не увидели никого особенного, по всюду на них смотрели лишь одичавшие, судя по глазам, мужчины, которые, своим пугающем молчанием, будто бы говорили им, что «Зря вы сюда пришли». Вспомнив о том, что командир отделения, довольно хорошо разбирается в данной местности, если судить по тому, как он, не колеблясь и даже не следя за округой смог только по одному ощущению пройденного расстояния, сказать, что они ещё не прибыли, они решают уточнить у него, дабы понять кто именно здесь всем заправляет.

– Эм… Дело в том, что… Как такового «Главы» здесь нету! Тут каждый, сам себе хозяин… – сказал Михаил, прямо намекая на то, что им придётся быть самим по себе.

Выслушав Михаила, контрактники, всё обдумав, решили, что будут полагаться в большей степени на самих себя, лишь иногда обращаясь за помощью к командиру отделения. В момент, как они всё обдумали, к ним начал идти мужчина крепкого телосложения в камуфляжных штанах и белой борцовке, что ели скрывала его нательные рисунки, с подтекстом, прямо говорящем о его ужасном и подло-безнравственном прошлом. Не доходя где-то около пяти метров до группы Совина, мужчина встал как вкопанный и начал везти разговор.

– Вы, новенькие как я вижу… – сказал мужчина, с некой ухмылкой.

Солдаты, почуяв неладное, решили промолчать, ибо доверия этот скверный тип не вызывал, от слова совсем. Мужчина, видя, что на него смотрят, но игнорируют, решил переспросить вновь.

– Я вас спрашиваю, шалупонь! Вы впервые на фронте!? – более грубым тоном, переспросил мужчина.

Контрактники слушали, но продолжали молчать, дабы не вызвать ещё большей агрессии у мужчины. Совин, понимая, что отвечать кто-либо из его группы не желает, решает сам успокоить быдловатого контрактника, дабы тот не сделал действий, которых Михаил побаивался.

– Спокойно, Шнифер!.. Это – моя группа. – сказал Михаил, усмирив пыл мужчины.

– Сова, я понимаю, что человек ты уважаемый, но это не позволяет тебя ходить среди глистов, и при этом не пятнать свою честь… – ответил арестант.

– Шнифер, на поле боя, мы все, глисты, если тебе так будет проще понять!.. – сказал Михаил, полностью давая понять, что все присутствующие здесь, являются одним полем ягодой.

– Неотрицаю!.. Но даже среди глистов, всё равно есть те, что возвышается над остальными. – ответил Шнифер.

– Есть или нет, смысл один, все мы здесь – плоские, выражаясь языком биологии, черви! – сказал Михаил, продолжая отстаивать свою точку зрения.

Мужчина, понимая свои возможности, решает отступить, ибо в данный момент, у него ещё есть те, кого можно подвергнуть «Кошмарикам».

– Дело твоё… – сказал мужчина, развернув своё тело, ноги которого пошли прямиком к одной из палаток.

Контрактники, находясь в некоем шоке от увиденного, вмиг осознали, что жизнь здесь, ещё хуже, чем они представляли. Дабы узнать по подробнее по поводу всех остальных людей, они решают пообщаться с командиром отделения, который, как уже всем было ясно, всё знает, касательно данного места.

– Благородные, давайте-ка сядем у костерка, что ещё не успел догореть и там я вас, всё что знаю, истолкую… – сказал Михаил, идя в центр лагеря, к ещё не успевшему догореть, костру.

Добровольцы, направившись за ним, спустя пару секунд дошли до костра, рядом с которым, было недостаточно место, чтобы сесть всем. Поделившись поровну, на тех, кто хочет стоять и тех, кто хочет сидеть, они, распределившись, были уже готовы слушать Михаила, но не успели, ведь их перебил добродушный с виду мужичок старческого возраста, что нёс в своих руках несколько десятков консерв.

– Ребятки, червячка заморить не хотите ли?.. – сказал мужчина.

Контрактники, в доброй форме отказались от предложения мужчины, но тот решил продолжить настаивать на своём.

– Точно?.. Через тридцать минут, мы все пойдём в поле, продвигаться дальше по территории, и поесть сейчас, будет одним из лучшим решением в вашей жизни. – сказал мужчина.

Добровольцы, не зная, как поступить, решают обратиться к Михаилу. Кинув взгляд в его сторону, они увидели, что он своими очами дал согласие на то, что этому человеку можно доверять. Подойдя к мужчине, контрактники взяли по одной банке консерв с ложкой, и вскрывая ту консервным ножом, по одной, начали осторожно поедать её содержимое, разжёвывая каждый кусочек, не забыв при этом поблагодарить его.

– Вот и правильно! Вам нужны силы. Вы, ведь, впервые будете постигать все тяготы войны… – сказал мужчина, думая, что в отряде Совина, все контрактники впервые находятся на войне.

– Ну ладно, мне нужно ещё собрать кое-какие вещички… Кушайте! Вскоре, вновь, встретимся… – сказал мужчина, покинув контрактников, при этом даже не сказав, как его зовут.

– Эх… Альберт… Трудно же тебе приходится… – сказал Михаил, смотря в сторону уходящего мужчины, произнося его имя грустным тоном.

Контрактники, уплетая ложку за ложкой смотрели на Михаила, ожидая момента, когда он начнёт хоть что-то рассказывать. Михаил же, посмотрев ещё немного вслед мужчине, начал говорить.

– Фронт является обиталищем для людей всех мастей и возрастов. Начиная с зелёных, решивших откосить от армии мальчишек, продолжая на опытных деятелях приступного мира, живущих по тюремным правилам морали и подчиняясь кодексу оного, что решили заслужить прощения, рискнув жизнью в этой мясорубке и заканчивая гражданами пред-пожилого и начала пожилого возраста. Тот, кто предстал перед вами первым, является уважаемым в этом месте зеком. Погоняло у него «Шнифер» и дабы его не злить, лучше всего, обращаться к нему именно так. Хотя, для вашей же безопасности, я не буду вам говорить, как его зовут. Второй же, это Альберт Фицджеральд, так на заметку, кличка у него «Дед», но к нему, лучше всего просто обращаться по имени, он ненавидит обращение по погонялу, из-за Шнифера. Так, что-то мы не туда перешли… Правда вот, если учесть, что вот так нам удача сопутствует, давая из всех возможных лагерей, единственный, где за всё отвечает прошлый «Вор в законе», то, увы, знания тюремного регламента, всё время будут лежать у вас на плечах… – рассказывал Совин, дав всем понять, что ситуация является патовой.

Выслушав Михаила, контрактники сразу же решили задать вопросы, касательно того, что ещё им следует знать. Правда вот точного ответа командир отделения не дал.

– По поводу остального, то рассказывать я буду по ходу этого дня… – сказал Михаил.

После того, как Михаил договорил, солдаты, доев консервы, начали замечать некое оживление в лагере. Словно мыши, в нору которых заползла змея, начали вылазить контрактники из своих палаток, некоторые из которых, вдобавок, брали с собой сумки с вещами. Также подбежав вероятнее всего к оружейному складику, добровольцы, взяв по одному огнестрельному оружию, собрались в одном месте, смотря вдаль, где кроме полей с газоном, что никак бы не смог скрыть их, ничего и не было.

– Так, пора!.. – сказал Михаил, направляясь в сторону склада с оружием.

Контрактники, понимая, что почти настало время выдвигаться на исследование местности, тоже поспешили за командиром, дабы взять оружие и примкнуть к остальным. Обмундировавшись, вся группа Совина подошла к остальным людям, которых насчитывалось около пятнадцати штук. В этот момент, Альберт, вышел перед всеми добровольцами, дабы толкнуть очередную мотивирующую речь.

– Не упокоенные! Сегодня, мы вновь, направляемся дабы завоевать то, что принадлежит нам по праву! За наших матерей, детей, дорогих людей и друзей! За них, каждый из нас в этот, последующий и предыдущие дни мы рисковали, всё ради них. Вперёд! – довольно убедительно мотивировал Фицджеральд всех присутствующих здесь людей.

После его пламенной и мотивационной речи, те пятнадцать людей, что были здесь первее всего, даже никак не отреагировали, и просто молча пошли вперёд, а вот все, кто входил в группу Совина, наоборот поддержали слова Альберта, ответными, исходящими будто из самой души, возгласами радости и надежды.

Пройдя чуть дальше вперёд, все, мигом начали делиться на три группы, дабы идти в трёх разных направлениях. Группа Совина, видя это, испугалась, от осознания того, что им придётся разделиться, ибо двадцать шесть человек не могут идти в одну сторону, в то время как в другие, пойдут семь или восемь.

– Так, вот и первая проблемка… – сказал Михаил, глядя на контрактников.

– Как будем распределяться, друг командир отделения? – поинтересовался Азарий, глядя на Михаила.

– Так, как нужно, Азарий… – ответил ему Михаил.

– А если поконкретнее? – уточнил Иоан.

– Если по конкретнее, то, лучше всего будет брать по три человека, из каждой группы дисциплин, что у нас были. То есть, три медика, три легкоатлета, и три тяжелоатлета… – сказал Михаил, понятным языком.

– Понятно, только вот одна беда… В каждой группе нас было по десять человек… – ответил Михаилу, Иоана.

– Значится, куда-то пойдут четверо… – сказал Михаил.

В этот момент, к Михаилу подошёл Альберт, дабы спросить точное количество человек в его группе.

– Ну, с учётом меня, выходит, что тридцать один человек… – ответил Михаил, на вопрос Фицджеральда.

– Так… Тридцать один плюс пятнадцать… Будет, сорок шесть. – сказал Альберт, проведя слегка сложные уже для его возраста арифметические вычисления в уме.

– Всё, верно! – сказал Совин на всякий случай, дабы Фицджеральд не сомневался в своих подсчётах.

– Это получается… Что в одной группе будет шестнадцать человек, а в двух других по пятнадцать… Ну неплохо! Распределяйтесь пока-что, а я пойду потолкую с остальными, может кто хочет сегодня переметнутся в другие группы… – сказал Альберт с некой грустью, понимая, что всё меньше и меньше человек хотят находится рядом со Шнифером в команде.

Михаил, смотря на контрактников, понял, что они тоже не шипко-то желают быть рядом с бывшим зеком. Осознавая, что так или этак к нему всё равно кто-то из группы, но пойдёт, Михаил решает тоже пойти в эту группу, дабы не дать в обиду своих подчинённых.

– В общем, благородные! Можете не бояться, ведь кто бы из вас не пошёл в группу Шнифера, я пойду с вами. По поводу остальных, то, думаю, большая часть из вас, явно хочет пойти за Фицджеральдом, так ведь? – спросил Михаил, глядя в глаза контрактников, что давали ему положительный ответ на его вопрос.

– Ага, тогда… У нас же вроде есть в группе те, кто не впервые на фронте, так ведь?.. – спросил Михаил, глядя на добровольцев.

– Да… – холодным тоном, ответил Абхеан.

– Ага, отлично! Тогда… Иоан ты будешь с Абхеаном, и ещё с тринадцатью человек, в число которых входят восемь наших, и пятеро, ещё, пока что, незнакомых вам людей… Гавриил и Азарий пойдут к Альберту, и нужно чтобы к ним пошло ещё три медика, два легкоатлета и три тяжело атлета… Ну а оставшиеся четыре медика, три легкоатлета и два тяжелоатлета пойдут за мной… – рассказывал касательно распределения людей, Михаил.

Распределившись, контрактники пошли каждый к своей группе. Фицджеральд, что давно уже всех распределил по группам, был рад видеть, что Совин тоже справился со своей задачей.

– Вижу, все распределены. Тогда вперёд, за Родину! – восклик-

нул Фицджеральд, давая всем группам разрешение, на продвижения вглубь, своих сторон.

Лёгким бегом направляясь каждый в свою сторону, Иоан, убегая в западном направлении, смотрел на Гавриила, что бежал со своей группой на север. В этот момент к нему приходит осознание того, что он может быть видит Гавриила последний раз в своей жизни. Правда вот крикнуть, то самое слово, «Прости» он не решился, ибо верил, что Гавриил не умрёт так легко, даже учитывая то, что оба они находились в подавленном состоянии.

Пробежав около двух ста метров, один человек из группы Абхеана, резко остановил всю группу.

– Стоя-ять! – воскликнул мужчина.

Абхеан, отреагировал на возглас своего подчинённого в слегка грубом тоне.

– С какой это стати? – спросил Абхеан.

– С той, что дальше, могут уже быть враги. – ответил мужчина.

– Враги?.. Вы что всего двести метров изучили, за столь долгий срок?.. – повышая тон спросил Абхеан.

– С чего ты решил, что мы тут давно?.. – задал встречный вопрос мужчина.

– С чего я решил… Дай-ка подумать!.. По приходе в ваш лагерь, каждый из вас смотрел на нас одичалыми глазами, по виду которых, можно ясно было сказать, что вы тут не меньше полугода. Следом мы встретили тут зека, что держит всех вас за яйца длительное время, это также можно понять, если учесть, как каждый из вас реагировал, когда он вышел к нам… Вы все словно крысы, по своим палаткам по залезали! И последний аргумент, это ваша холодная, и безразличная реакция на воодушевляющие слова Фицджеральда, которые, судя по вашим кислым минам, он говорит вам уже не первые сотню дней… – ответил Абхеан, дав ясное понимание касательно времени, проведённого этими людьми здесь.

Выслушав аргументы Абхеана, мужчина, смирился с тем, что его не обмануть, и замолчав, позволил всем бежать дальше, дабы добраться хотя бы до каких-либо жилых зданий.

А тем временем, Гавриил и Азарий, пробежав уже около пятьсот метров, решили завести диалог, ибо уже устали слушать вдохи и выдохи друг друга.

– Азарий, как думаете, почему нас определили в одну группу? – поинтересовался Гавриил, надеясь на то, что Азарий даст ему ответ.

– Не знаю, друг мой, не знаю… Может быть, дело в нашей вере.

– ответил Азарий.

– Вере? – переспросил Гавриил, Азария.

– Ага! Так подумать, Альберт очень верующий человек, если ко нечно же судить по его мотивирующей речи… – ответил Азарий.

– С чего вы решили, что он сильно верит в нашу победу? Может быть, он просто, видя новых контрактников, решил замотивировать нас на успех, говоря каждую подобную речь лишь тогда, когда приезжают новые люди… – сказал Гавриил, опровергая слова Азария.

– Ну во-первых, друг мой, он, в отличии от всех остальных, хоть и является самым старым в группе, по совместительству, также является и самым живым… Ты взгляни на остальных людей, которых мы увидели, когда прибежали. Они ведь все, словно живые мертвецы, что желают либо умереть окончательно, либо же дослужив свой контракт, отправится обратно домой, дабы не возвращаться в это место никогда… – говорил Азария, продолжая настаивать на своём мнении.

– Думаете, они боятся смерти? – задал вопрос Гавриил, Азарию.

– Нет… Я думаю, что им вообще уже плевать, на то, что с ними будет, они хотят лишь одного – покоя! – ответил Азарий.

– Понятно… Но, я не могу судить лишь по одной причине, подлинность веры в победу со стороны Фицджеральда. – сказал Гавриил, прямо намекая на то, чтобы Азарий ещё привёл ему один довод.

– Ох… Делись с ближним, друг мой, делись с ближним… Помнишь ведь, как Альберт нёс нам консервы?.. Думается мне, что это были его личные запасы… – ответил Азарий, дав Гавриилу ещё один аргумент, касательно чистоты души Фицджеральда.

После того, как Азарий ответил на вопрос Гавриила, тот, вспомнив этот момент, на мгновение всплакнул, понимая, что он и не решился обдумывать этот момент.

– Вы, правы Азарий!.. Простите, меня… – сказал Гавриил, продолжая бежать и пытаясь сдерживать себя, осознавая, что он поедал частичку того, в ком, впоследствии, стал иметь сомнения.

– Не вини себя, друг мой… Тут больше дело в том, что ты до сих пор не можешь простить Иоана, за то, какой он есть… – ответил Азарий.

– Думаете? – переспросил Гавриил, Азария.

– Конечно!.. Ведь, осознавая всю силу слепоты той веры, которую мы отдавали в близкого, как нам казалось человека, мы, постепенно начинаем умирать, от осознания предательства, равнодушия и наивности… – сказал Азарий, дабы объяснить самому Гавриилу, почему тот усомнился в человеке, что искренне желает добра и верит в свою победу, не предав её даже под страхом смерти.

– Да… Так и есть… – ответил Гавриил, продолжая бежать вперёд, вновь вернув свою веру в победу.

А тем временем, Совин вместе с Шнифером и остальными, вышли к некоему, по виду, населённому пункту. По словам некоторых из солдат, что давно уже здесь были, Михаил понял, что до это места, они ещё не доходили.

– Так, салага! Ты пойдёшь первым, и изучишь вон тот дом. – сказал Шнифер, обращаясь к одному из добровольцев, указывая на самое высокое здание, что было в округе.

В этот момент за контрактника вступился Михаил, так как, отправлять его одного было негуманно.