Страницы дневника

Она была на голову ниже него ростом. Иссиня чёрные волосы ниспадали волнами на плечи. Большие тёмно-карие глаза сияли радостью. Пухленькие розовые щёчки говорили о скромности. Маленький ротик с чётко очерченными полненькими губками звали поцелуй. Всё это венчало изящную фигурку, проступающую изгибами через его рубашку, которая смотрелась на Альбине платьем.

– Как ты высушила волосы? У меня нет фена.

– Маленькие женские хитрости, – улыбнулась красавица.

– Прости. Я растяпа. Тапочки…

– Ничего. Мне так удобнее, – мягко ступая с грацией кошки она прошла к столу и села в кресло.

Он налил ей, как просила, пятьдесят грамм коньяка.

– Это тебе, – переставила она стаканчик, – Мне капелькой донышко прикрой.

Они выпили.

– В метро анекдот слышала…

Альбина веселилась и болтала, болтала. Такая разговорчивость свойственна скромным людям. Они скрывают за ней свою стеснительность.

Александр с упоением любовался своей гостьей, повелительницей сердца, ума и жизни в целом. Весь мир с людьми и расстояниями исчез. Прежняя жизнь с заботами, планами, неудачами была туманным, слабосочинённым рассказом. Жизнь настоящая, насыщенная, искрящаяся, счастливая только-только начиналась.

Альбина подняла ноги в кресло, натянула на них рубашку.

– Замёрзла?

Она промолчала.

Как она прекрасна! Как же хочу обнять и крепко прижать к себе!

Коньяк зажёг кровь, затуманил и без того опьянённый мозг.

Была, не была.

Он только присел на подлокотник кресла, лишь коснулся объятьями. Альбина грациозно повернулась и прильнула к его губам своими. Александр не был готов к такому развитию, но, испытывая блаженство, подался навстречу, целуя любимое личико.

Вскоре он перенёс девушку на диван.

– Пап, кися пропала, – плакал Славик.

– Не беспокойся за неё. Нашла домик получше.

Кошка действительно пропала. Около недели не попадалась. Может, и больше. Олег не связывал исчезновение с установкой видеонаблюдения, как не соотносил с этим и улучшения эмоционального климата в семье.

Запах чужих духов выветривался долго, и всё-таки ушёл. Лена успокоилась, но до себя пока не допускала. Стал спокойнее Славик, вернулся спать в свою комнату.

– Олег, а почему вы строите дома с такими тонкими стенками?

– По нормам проходят. Что это тебя заинтересовало?

– У нас через стенку в соседнем подъезде живёт семья сексуальных маньяков. Каждый вечер ахи-охи. Не удивлюсь, если они и днём не прекращают. По крайней мере, начинают с раннего утра. И ведь не сходишь, не скажешь, не пожалуешься.

– Не схожу и не скажу. Частная собственность. А вот шумоизоляцию смонтирую. Хорошо? Хотя я так устаю, что ничего не слышу.

– Где тебе слышать. До подушки дошёл и храпишь.

– Может, и нам заняться? – Олег полез к жене.

За стеной чем-то сильно стукнули по полу.

– Пока нельзя, – Лена улыбнулась, – Ты ещё не прощён.

– За что?!

– Теперь уже неважно.

Достижение результата дарит столько удовлетворения, что его можно сравнить с тёплым облаком удовольствия. Лёгкая добыча немного принижает самооценку, но всё равно придаёт сил и уверенность. Каждый раз, начиная новое дело, любое, оглядываешься на ошибки и успех. Чем больше ошибок, тем сильнее сомнения и робость. Чем больше успешных результатов, тем легче и увереннее подъём к очередной цели.

Она не оставляла Александра в покое всю неделю, каждый день с раннего вечера до позднего утра. Под ними сломался журнальный столик, диван. В квартире царил такой кавардак, что хоть святых выноси. Зато жизненная энергия шла густым потоком, чистая, высший сорт.

Днём Александр первые дни ходил на учёбу, в четвёртый и пятый день решил прогулять и выспаться.

«Всё-таки силы не бесконечные», – думал он, слабея всё сильнее каждый день, точнее ночь.

Она делала вид, что ищет работу.

Однажды пересеклась во дворе с Олегом. Он доставал из машины пакеты с продуктами. Уставший, спокойный, довольный, уверенный.

– Олег, – проговорила Она, проходя мимо.

– Что? – он посмотрел на Неё с недоумением. Голос был хорошо знаком, но женщину он не знал.

Она задержалась лишь на секунду, чтобы одарить князя влюблённым взглядом, полным желания. От него Олег ощутил неловкость и подобие стыда, как от воспоминания о давнем прегрешении.

Нужно заканчивать с Сашкой. Поиграть ещё немного, потешиться его чувством, и заканчивать. С Олегом интереснее.

– Почему мы нигде не бываем вместе? – прошептала Она в ближайшую полночь.

Славик одержимо просил кошку, одолевал этой просьбой родителей особенно по вечерам, после садика. Оказывается, у всех ребятишек его группы есть либо собачка, либо кошечка, а у нег только рыбки, хомячок и попугайчики.

– Паап, давай заведём кошку, – ныл Славик, – Маам, ну, пожалуйста!

Лена и Олег прекрасно понимали, что это дополнительная нагрузка для них. Славик наиграется и потеряет интерес. Ежедневные прогулки, как появятся с самого начала, так и останутся на Олеге, а в его форс-мажорные дни выгулом заниматься Лене. Где бы время отыскать для этого?

Разговорами, обещаниями они старались сбить заинтересованность сына, но не получалось. Славик сильнее распалялся, а порой и плакал. Ни лакомства, ни игрушки, ни парк развлечений – ничего не помогало.

Безымянная кошка, которую он с папой повстречал на улице и привёл домой, сбежала. Ему нравилось играть с ней, в те редкие дни, когда кошка не царапалась. Она позволяла и погладить себя, и (нет-нет!) за хвост немного потаскать. Вернётся ли она? Мама с папой говорят, что нашла домик получше. Хотя самый лучший дом у него, у Славика. Как уговорить родителей? Только ежедневными просьбами и слезами. Это всегда надёжно срабатывало.

Славик в своей комнате раскрашивал картинку, на которой котёнок играл с клубком. Котёнок получался огненно-рыжим. Нитки – синими. Кругом зелёная трава. Мама так учила: «Мы не находимся в пустоте. Вокруг нас обязательно что-нибудь есть. Синее небо, зелёная травка, деревья, дома…» Через открытую дверь он слышал разговор родителей, и улыбался: сработало.

– Олег, это невыносимо. Славик просит и плачет, плачет и просит. Кисууу! – передразнила Лена сына, – Сходи с ним в зоопарк что ли? Может, кто-то другой заинтересует.

– Были мы в зоопарке на прошлых выходных. Забыла? Ты ещё в кинотеатр нас затащила.

– Ах, да! Мама сколько кошек поместится в слоне? А в жирафе? Олежка, но я совсем не хочу ни кошку, ни собаку. Одна морока с ними.

– Понимаю. А что делать? Сам голову сломал, как его отговорить. Может, мама сумеет? Через две недели, ты говоришь, приезжает?

– А до мамы мы с ума сойдём. Не могу я видеть, как он плачет. Ладно. Сходи с ним на рынок, пусть выберет.

Славик ликовал.

Нелепей пары мир ещё не видел. Хотя нет, мир, конечно же, видел. Неспроста придумал «Красавицу и Чудовище», «Василису Прекрасную и Кощея». Воочию стопроцентно такого не видели участники вечеринки, что проводил колледж по случаю майских праздников.

Стройная с собранными в хвост волосами, с макияжем, подчёркивающим её милоликость, в вечернем чёрном платье до колен изящных ножек в чёрных туфельках на маленьких каблучках. Они добавляли ей роста, но рядом с Сашей худым (худобу не скрывал даже классический костюм), подстриженным, с торчащими, бросающимися в глаза, ушами, она выглядела миниатюрной.

Глядя на них, все понимали, что хозяйка в паре – она. Появление Альбины привлекло внимание всех присутствующих парней и мужчин. Они излишне мило приветствовали её, планируя близкое знакомство и ночное общение.

Альбина была равнодушна к предсказуемой реакции на красивую девушку. Первому, подошедшему знакомиться, восемнадцатилетнему «сопляку» она сообщила, что занята и что старше его вдвое. Информация тут же облетела вечеринку, многих успокоила, особенно девушек. Всё равно остались те, кого возраст не остановил в притязаниях. Она танцевала с ними. Они угощали её коктейлями, скрываясь от преподавателей. Флирт на грани, на глазах у Саши. Пусть изойдётся ревностью – полезно для близости. Страсть, его страсть, первобытная страсть – вот, что нужно ей от него. Пусть отдаст всё.

Ближе к окончанию вечеринки, когда, исчерпав терпение, он начал отгонять от Альбины поклонников и уводить её из быстро образовывающихся компаний двух-трёх студентиков, она подвела Сашу к диванчику у стены.

– Я хочу, чтобы ты меня взял здесь и сейчас! – прокричала Альбина приказным тоном.

Александр стыдливо покраснел.

– Здесь и сейчас! – повторила она так, что ослушаться было нельзя.

– Возьми! Здесь и сейчас!

Одним движением она скинула с себя платье, а вторым его костюм. Он ощущал стыд и вожделение.

Шокированные окружающие, распахнув рты, наблюдали за оргией.

Альбина кричала, рыдала, смеялась. Саша рычал подобно дикому зверю.

– Пшёл прочь, – она оттолкнула любовника ногой, когда он измождённый упал на неё, – Надоел.

Не спеша, усмехаясь над окружающими, Альбина оделась. И подошла к высокому широкоплечему парню. Взгляды были прикованы к ней.

– Угости барышню коктейлем, красавчик.

– Ты совсем очеловечилась? – спросил парень, когда они вышли из зала, – Своих не отличаешь?

Она чуть не упала, споткнувшись о порог, застыла, и удивленными глазами смотрела на него. Образ паренька-спортсмена медленно растворялся. На его месте появлялся огромный облик демона, похожий на её.

– Хахахахаха, – закатилась Альбина звонким смехом, – давно со мной такого не случалось. Заигралась. Хахахахаха.

Она вернулась в зал. Люди начали приходить в себя. Подойдя к валявшемуся на диване Саше, Альбина схватила его за руку и потащила голого и уставшего к выходу.

– Пошли, герой. Хватит с тебя, – насмехалась, подталкивая в спину.

Кафе, в котором шумела вечеринка, было в километре от дома. Они возвращались пешком, не обращая внимания на прохожих, которые удивлялись, смеялись, ругались и грозились вызвать полицию. Стражи порядка, как ни странно, не встретились. Саша в эйфории парил над землёй. Словно воздушный шар, он был привязан к руке Альбины и безвольно следовал за ней, ничего не видя и не слыша. Без ума, без души, без тела.

В квартире без прелюдий и разговора Она забрала у него остатки сил. Всё.

Славик впервые в жизни был на «птичьем рынке». Впервые узнал, что животных, как игрушки, можно продавать и покупать.

– Как же после этого дружить?

– Как ты дружишь с плюшевым медведем Мишкой, с которым спишь?

– То другое. Мишка не ходит сам. Собачки и кошечки живые…

– Думай, что ты купил им свободу, освободил их.

Всё равно, что-то не так. Не правильно. Не хорошо.

Папа. Держа за руку, медленно вёл его вдоль рядов.

– Смотри. Выбирай.

Птички, птички, птички…

– Пап, попугай, как наш Кешка.

Сердце мальчика защемило. Стало горько и обидно за животных. Славик захотел открыть все клетки, выпустить птичек. И тут на соседнем ряду кто-то залаял звонко, жалобно, словно звал его.

Славик пошёл на зов. Теперь уже он вёл папу.

«Быстрее. Быстрее!» – звал заливистый лай.

Возле ног женщины, похожей на няню из мультфильма о Карлсоне, сидели-лежали шесть симпатичных кутят с поводками. Пятеро смиренно принимали свою участь, а один крутился юлой, кричал и пытался лапами снять ошейник.

Славик подошёл к нему и погладил. Щенок тут же присмирел, сел и, мотая хвостиком, смотрел на мальчика, высунув язык из маленькой пасти.

Женщина, поняв, что покупатель верный, назвала цену.

– Может, немного скинете? – Олег не любил торговаться, но цена была явно завышена.

– Если только совсем чуть-чуть. Вы знаете, сколько я в них вложила?

– Теперь-то вкладывать нам.

Славик не слышал диалога. Он забыл о кошечке. Он хотел себе этого друга хоть бесплатно, хоть за деньги.

– Паап, давай возьмём Дружка!

Кличка появилась сама собой.

Олег вздохнул. Если с кошкой только кормление и замена лотка, то с собакой и то, и другое, и выгул утром и вечером. Кокера ещё…

Обо всей мороке думать не хотелось.

Опять кошачий облик. Вновь доля унижения и соблазн явить свой настоящий облик. Но так дела не делаются. Нужна страсть, а не страх.

Утром, когда Лена, Олег и Славик выходили из квартиры, Она сидела с видом униженной нищенки перед дверью на лестничной площадке.

– Кисаа! – обрадовался Славик, и взял Её на руки, – Вернулась!

– Отпусти. Перепачкаешься, – Лена в душе негодовала, глядя на кошку: «Тебя ещё только не хватало! Не дом, а зверинец».

Славик опустил кошку на пол, и Она тут же, пока Олег не закрыл дверь, влетела в квартиру и наскочила на щенка, сидевшего в центре прихожей. Щенок кубарем покатился вглубь квартиры, а Она отскочила к стене. Шерсть дыбом, хвост трубой.

Что за напасть?!

Непонимающий, что произошло, щенок смотрел на Неё с испугом. Через минуту инстинкт подсказал, кто перед ним. Он, осмелев, с лаем кинулся на незваную гостью.

Дрянь, что ты знаешь о жизни?

Она вцепилась когтем в его нос.

Знай своё место, щенок!

Он заскулил, и, когда его отпустили, скрылся в гостиной.

Значит, нашли мне замену. Хахахахаха. Ничего, недолго вам быть счастливой семьёй.

– Вот это я понимаю идиллия! – Лена стояла на пороге квартиры уронив руки и настроение.

Уставшая от проверки на работе, отдавшая последнее терпение дороге по бесконечной вечерней пробке, она была в отчаянии. Перед ней красовалась перевёрнутая квартира. Всё. Что висело-лежало-стояло, валялось на полу.

– Зря Олег задержался на работе. Очень зря. Сейчас столько услышал бы интересного по поводу своего зверинца.

Славик без смущения быстро разулся.

– Дружок, Дружок, ты где? – забежал в квартиру.

Что отличает взрослого человека? Покорность перед бескомпромиссным «Надо». Усталость, нежелание, болезнь… А кто кроме тебя? Никто!

Переодевшись, запустив в кипяток пельмени, Лена засучила рукава. Вперёд на борьбу с беспорядком.

– Олег, когда домой? – позвонила она мужу после ужина.

– Часа через два, дай бог. Лена, я сейчас не могу говорить.

После ужина продолжение уборки. Ничто так не мотивирует, как здоровая злость. Лена была зла на всех: на бестолковых животных, на работу, на семью. К приходу мужа хотела только спать.

Олег тоже, кроме сна, ничего не хотел, даже есть. Наскоро смыв с себя минувший день с урегулированием вопроса по гастарбайтерам, он доплёлся до дивана и тот час уснул.

Князь. Мой. Только мой князь.

Она аккуратно входила в мысли Олега.

Только я могу тебя утешить. Только со мной ты будешь спокоен. Только мне ты будешь рад.

Сегодня Она не домогалась его тела. Сегодня только мысли, только привязать к себе. Больше не стоит деликатничать и играть влюблённость.

Кто он собственно такой этот Олег?? Обычный человечишка мужского пола. Он обычный источник жизненной энергии и всё.

Только я смогу тебя утешить. Только я дам покой.

Она лежала на одеяле у него в ногах. В комнате царили густая, как мёд, тишина, светящийся фиолетовый полумрак.

Тебе нужна только я. В твоём сердце только я. У тебя есть только я. Все просто пользуются тобой.

Олег спал младенческим сном, тихо и размеренно посапывая. Не было сновидений. Не было нервозности. Он спокоен и свободен. На это хорошо ложились Её внушения.

Тайное, будь оно злым или добрым, потому и тайное, что окружено тишиной и безмятежностью.

Весь мир восстал против его обычного спокойствия и терпения, заполненного рассудительностью. Весь мир ополчился против его планов, то тут, то там неожиданно ставя подножки привычной размеренности.

Олег не выспался, не отдохнул, и был раздражённым. Ночь пролетела минутой. Ещё только-только занялся рассвет, как позвонил дежурный охранник.

– Замка на воротах склада нет.

– Я-то тут причём? Звони начальнику охраны. Разбирайтесь.

Ещё есть пара часов до будильника. Спать.

– Олег, уже половина седьмого. Ты выходной что ли сегодня? – над ним стояла Лена.

– Лен, вы дадите поспать или нет?

– Как знаешь.

– Сколько??!

– Половина седьмого.

Он вскочил с дивана. Наспех оделся, брызнул в лицо воду из кухонного крана. Не до чая. Не до завтра.

С пробкой на Ярославке ближе к обеду буду на стройке.

Но его машина всю ночь освещала газон возле стоянки. Свет разрядил аккумулятор. Пока сбегал домой за ключами от Лениной машины. Пока «прикурил». Пока отнёс ключи.

И весь день такой через колено.

– Олег, твоя кошка… – резкий голос Лены не имел и толики радости вечернему возвращению Олега домой.

– Лен, не начинай. Голова кругом. Всё потом.

– Когда потом? Нет уж…

Она встала возле сидевшего в кресле мужа и бубнила, бубнила. Её жалобе не было конца. Олег не слушал, положил на колени подошедшую кошку. И растворился в бессознательном.

– Ты меня слышишь? – донёсся издалека голос жены.

– Что?

– Ничего, – она вышла из гостиной, хлопнув дверью.

Олегу было легко и спокойно. Наконец-то долгожданный отдых. Наконец-то закончился безумный день.

Но следующий день был таким же нервным и сумбурным. И следующий, и следующий, и следующий…

В сиреневой комнате отдыха собраны все удовольствия и наслаждения из прошлого и настоящего без лиц и подробностей, но яркие насыщенные сиюминутные. В сиреневой комнате можно набраться сил, можно погладить гордыню, и настроить каких угодно планов. В сиреневой комнате всё по плечу и по уму, и по сердцу.

Тихая приятная музыка лилась отовсюду, как и нежный матовый не раздражающий фиолетовый свет. Олег отбросил мысли. Стало воздушно легко.

Всё, кроме ощущений, растаяло, лишь только вошла Она. Высокая стройная загорелая с точёной фигурой предстала пред ним ожившим изваянием гениального скульптора. Медленно покружила в восхитительном танце, показав все прелести обнажённого тела, и легла возле ног.

Олег поднял Её и усадил на колени.

Губы слились в страстном долгом поцелуе, который рассыпался по их телам. Она гладила его бархатистыми руками. Он наслаждался шелковистой кожей, лаская Её.

Не страсть – умиротворение. Не возбуждение – удовольствие. Наслаждение заполняло и заполняло мир Олега вместе с ним. На секунду стало страшно, что он не сможет всё вместить и разорвётся.

Он лёг на мягкое ложе и привлёк Её к себе.

Ласки, ласки, ласки… Обворожительная прелесть.

Вдруг Олег осознал, что спит, что во сне творит что-то ужасно плохое. Он посмотрел вокруг. Всё милое и приятное. На нём более чем красивая девушка. Холод неожиданно обжёг его изнутри.

– Изыди! – закричал он во сне, – Убирайся прочь, сука! Пошла прочь, нечисть! Отче наш…

Олег не был верующим. Он никогда даже не задумывался об этом. Бывал с тещей несколько раз в церкви, но за компанию не более того. И вот сейчас слова, чудом запомнившейся, молитвы сами текли, освобождая от наваждения.

– Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.

Девушка, сердито ворча, спрыгнула с него.

Всё погрузилось в беспросветную тьму.

Приезд тёщи всегда был праздником в их семье. Олег встречал на вокзале и вёз домой. Лена отпрашивалась на работе и готовила стол к деревенским «натуральным вкусняшкам»: соленьям-вареньям, салу… Славик уходил из садика, как, впрочем, и всегда, с мамой.

В этот раз Олег сослался на неодолимую занятость. Лене пришлось брать отгул, а Славик с утра играл с Дружком.

– Почему меня встречаешь ты, а не Олег? Заболел?

– Нет. Здоров он. У нас, мама, теперь так. С утра до ночи работает. В редкие часы, когда дома вместе, ругаемся или молчим. Его в последнее время, словно подменили. Дёрганный, агрессивный. Чуть что не так – сразу в крик. Стала замечать запах перегара. Ума не приложу, что случилось?

– Бабушка, а у меня теперь Дружок есть, – похвастал Славик.

– Ага. И кошка. Тоже напасть. Каждый день беспорядок.

– Славик, что за дружок?

– Собаку купили, – даже упоминание о новых жильцах раздражало Лену.

– С Олегом я поговорю. Успокойся, дочка. Он всегда прислушивался ко мне. Дай бог, всё образуется.

Разговор состоялся на следующий день. Утром Лена со Славиком ушли, а Олег из уважения по просьбе тещи задержался.

– Рассказывай, зятёк, что происходит?

– Новый жилищный комплекс возводим. Кошку завели, – Олег не понимал, о чём тёща решила с ним без свидетелей поговорить.

– С тобой что происходит? Лена рассказала о ваших делах.

– Со мной? Ничего. Всё, как обычно.

– Рассказывай. Я же вижу, как глаза забегали. Не таись. Лена ничего не узнает.

Психиатр умеет хранить чужие тайны. Тёща была хорошим психиатром, хоть теперь и на пенсии. Но бывших специалистов не бывает. Опыт и знания не покидают человека до самой смерти. Можно сказать: жизнь и специальность обручены.

Потупив взор, сбиваясь и путаясь, рассказал Олег о ночных виденьях, о необоснованной раздражительности и злости, о неприязни человеческого общества вообще.

– И как давно это началось?

– Виденья где-то с месяц. Точно, со дня рождения Славика. Нервозность недавно. Да пройдёт всё.

– Пить тоже со дня рождения начал?

– Нет. Всего-то раз. Позавчера.

На кухню зашла кошка чёрная, лоснящаяся, и запрыгнула на колени Олега.

– Давно она у вас? – тёща кивнула на кошку.

– В день рождения Славика привели.

Случайная мысль проскочила в голове психиатра.

Почему бы и нет? Ошибаюсь, так ошибаюсь. Ничего страшного не произойдёт, если попробуем.

– Расскажи мне о ней. Как ведёт себя. К кому привязана.

Олег никогда не придавал этому значение: кошка и кошка, как все кошки. Напрягая память, рассказал, что привязана к нему, что Лену сторонится, что со Славиком не играет: шипит и царапается.

– Олежка, ты суккуба в дом привёл.

– В смысле? Порода что ли такая?

– Если бы. Демон в обличии кошки. Вот и разлад из-за неё.

– Чепуха это всё. Кошка, как кошка. Какой из неё демон?!

– Можешь, конечно, не верить, и считать меня выжившей из ума старухой; но такая же любимица в кавычках Петра Николаевича… Помнишь моего соседа? Ты с ним на рыбалку ездил, когда гостили у нас.

Конечно. Он помнил Петра Николаевича, дядю Петю. Дельный мужик, прижимистый, малоразговорчивый (всё по делу) и рукастый: в своём дворе всё сам и Олегу помогал на тещином угодье.

– Что с ним? – поинтересовался Олег.

– Сейчас уже поправляется. А год назад смотреть страшно было. Всю душеньку из него выпила бестия, – она вновь кивнула на кошку.

– Что теперь делать?

– У тебя с ней было?

Олег привстал, кошка спрыгнула и выбежала с кухни.

– Что?! – возмущение захлестнуло его.

– Спокойнее. Во сне была близость?

– Нет. Не дошло. Я же вам рассказывал.

– Помню. Значит, будет проще. Неокончательно обворожила. Без священника справимся. Нужно её выгнать. И непременно это должен сделать ты. Она к тебе, за тобой пришла.

Кошка сидела у порога кухни.

Не везёт, так не везёт. Принесла нелёгкая эту старуху. Всё-то она знает. Верно, придётся оставить эту квартиру.

– Уходи, – начал Олег спокойно, – Уходи.

– Так, Олежка, ты с рабочими разговаривай. Думаешь, она сама дверь откроет, извинится и попрощается? Злость нужна. Практически ненависть. Она ведь убить тебя пришла.

Олег открыл входную дверь.

– Пошла прочь! Изыди, мерзкая тварь!

Кошка прижалась к стене, выгнула спину, ощетинилась.

– Уходи, тебе сказано, нечисть! – Олег закричал, схватил кошку за загривок и вышвырнул из квартиры. Посылая ей вдогонку полную злобы брань.

Подъезд грохотал матерщиной, услышав которую, покраснел бы даже старший прораб на стройке.

На первом этаже Она обернулась девушкой.

– Сколько раз говорила себе: не связывайся с женатиками, – ворчала Она чуть слышно, – Бытие захотела разнообразить, будничность разбавить. Знала, что одна морока с ними. Знала же. Что не нужно заглядываться на чужое. Бери, что само в руки идёт.

– Девушка, который час? – услышала, выходя со двора на оживлённую улицу.

Генеральское наследство

Резкий хлопок выстрела проскакал по стенам коридора и исчез на лестнице. Трое мужчин в чёрных костюмах и белоснежных рубашках остановились, молча, переглянулись и продолжили бесшумное движение. Дверь необходимого им кабинета была приоткрыта. Они, молча, и спокойно вошли.

Увиденное было предсказуемым и понятным.

За полчаса до этого группе оперативников особого Отдела военной прокуратуры поступил приказ на арест генерала Сурового А. Н.. Группа незамедлительно выдвинулась в Министерство. Информация об аресте дошла и до генерала. Не могла не дойти: всё повязано.

Генералы в плен по своей воле не сдаются.