Спаси меня от отца!

Ката Риос

Спаси меня от отца!

1. Воровка

Лили трясется от страха, глядя на мощную фигуру мужчины. Он нависает над ней, словно гора: одной рукой держит ее за волосы, а другой – сжимает розгу.

– Снимай платье! – разъяренно кричит мужчина.

На лицо Лили падают теплые брызги его слюны. Она дрожит от жуткого страха, но спорить не смеет. Ухватившись за подол длинного платья, она неуклюже стягивает его через голову и остается стоять перед ним в тонкой нижней сорочке, обтягивающей грудь и бедра.

– Лицом к стене! – снова кричит мужчина.

Голос у него – низкий и властный.

Лили, растирая по щекам горячие слезы, разворачивается и прижимается лицом к стене. Ее глаза полны ужаса.

– Отец… Прошу, не надо! – шепчет она…

за несколько дней до случившегося

– Воровка! Стерва! Мерзавка! – кричит толстуха, выпучив глаза.

Ее оскорбления предназначаются маленькой худенькой девушке в старомодном платье до пят и нелепой шляпке, завязанной лентами под подбородком.

Девушка смотрит на толстуху большими голубыми глазами, хлопает длинными ресницами. В ее взгляде – жуткий страх.

– Я не брала этой броши, я не воровка! Честное слово, я не знаю, как она оказалась в моем кармане! – по щекам девушки катятся слезы, лицо ее очень бледное, как у фарфоровой куклы.

– Я отдам тебя под суд, мерзавка! Подлая воровка! – не слушая оправданий, кричит на нее женщина, заглушая своим густым басом тоненький девичий голосок.

Она держит девушку за тонкое запястье крепкой хваткой.

– Так ее, Клавдия Петровна, я сам видел, как она брошку эту в карман положила! – мужчина, торгующий рядом овощами, гневно размахивает руками за своим прилавком.

– Нам плевать, что ты дочка уважаемого доктора! Отсидишь свое за воровство, не переломишься! И от отца своего вдобавок получишь! – уже не кричит, а шипит Клавдия Петровна, тряся брошью перед лицом испуганной девушки.

Та безуспешно пытается вырвать свою руку и мечется около прилавка, словно дикий зверек, угодивший в капкан.

Федор лениво поворачивает голову на крик. Он только-только уснул в тени высокого прилавка отцовской мясной лавки, и вот на тебе – эта противная толстуха Клавдия снова подняла шум. Пожалуй, у нее был самый громкий и противный голос на всем базаре.

– Анька, что там опять случилось? – недовольно спрашивает Федор у девушки, высунувшейся по пояс из-за своего прилавка, чтобы было лучше видно то, что происходит у соседних палаток.

Она оборачивается к Федору и торопливо шепчет:

– Дочка немца Миллера, кажись, брошку у Клавдии хотела своровать. Вот это да!

– Хорошенькая хоть? – зевая, спрашивает парень.

– Нисколько. Тощая и белобрысая. Ни кожи, ни рожи! – со злорадством отвечает Анька.

“На себя-то посмотри!” – про себя думает Федор.

Парень усмехается и отворачивается, закрыв глаза. Несколько минут ворочаясь из стороны в сторону и устраиваясь поудобнее, Федор все же понимает, что в таком шуме ему точно не уснуть.

А поспать было бы неплохо – вечером он собирается идти на танцы. Кто знает, во сколько он вернется домой? Федору двадцать, самый возраст для того, чтобы не спать майскими ночами, гулять по пустынным улицам города с красивыми девушками и шептать им на ухо слова любви.

Парень встает с лежанки, выходит из своей палатки и потягивается, громко зевая. Осмотрев прилавок, он убеждается в том, что мяса на нем лежит достаточно, холодильники – тоже полны, и отец не будет ругать его за лень и безалаберность, когда приедет с проверкой.

Клавдия все не унимается, Федор оборачивается, чтобы взглянуть на преступницу. Со спины, и вправду, – тощая, как жердь, светлые волосы завязаны в тугой пучок на затылке, длинное темно-коричневое платье с рукавами и глухим воротничком. Еще эта нелепая шляпа на голове!

Какая скука. Ни красоты, ни очарования! Немка, что с нее взять! Бледная моль! Не чета широкобедрым, русоволосым русским девчонкам, с которыми водит дружбу Федор. Вот где – стать, красота и горячая, пылкая страсть.

Достав из кармана сигарету, Федор закуривает и медленно, вразвалочку, подходит к ругающимся.

– Что у вас стряслось, Клавдия Петровна? Шуму подняли на всю округу, как будто убивают вас, – громко говорит Федор, улыбаясь пышнотелой торговке.

– Посмотри-ка на эту бесстыжую, Феденька! – кричит женщина, брызгая слюной, – посреди бела дня стянула у меня из-под носа брошь!

Федор подходит к девушке вплотную и с любопытством заглядывает в ее лицо. И тут его будто дергает током. Сигарета падает из руки, и он даже не замечает этого – смотрит на девушку, не в силах оторвать взгляд. Немка тоже смотрит на него своими глазищами, и Федора бросает в жар от этого взгляда!

Наврала Анька! Она вовсе не дурнушка. Голубые глаза, темные ресницы, бледная кожа с едва заметными веснушками на носу и щеках, светлые локоны у лица, выбившиеся из пучка. Ее неземной красоты даже нелепая шляпка не портит!

Девушка, действительно, сильно отличается от тех крепких и фигуристых девиц, с которыми Федор водит знакомство. Но она не хуже, а даже как будто лучше их. Прелестная, как ангел! Есть в ней что-то такое загадочное, таинственное, непостижимое…

Сердце Федора трепещет, колотится в груди. Глядя на тоненькую, хрупкую девичью фигурку, можно подумать, что ее сдует первый же сильный порыв майского ветра. Девушка отводит взгляд и смотрит теперь на людей вокруг. Лицо ее бледное и испуганное. Она что-то беззвучно шепчет, теребя в руках белый кружевной платок. Молится что ли?

У Федора внезапно екает в груди. Примерно такое чувство он однажды испытал в детстве – когда на его глазах свора бродячих собак разорвала на куски его любимую овцу, за которой он обещал ухаживать.

Сейчас у парня вдруг так же, как в детстве, сперло дыхание, и внутри что-то клокочет, бурлит от возмущения. Он понимает, что должен во что бы то ни стало защитить эту слабую, беззащитную "овечку" от своры злых псов.

Выступив вперед и загородив собой испуганную девушку, Федор сжимает кулаки и обводит злым взглядом собравшуюся вокруг толпу торговцев и зевак. Сейчас он им всем покажет!…

2. Странная красавица

– Ну-ка разошлись все быстро по своим палаткам, – рявкает Федор так, что все торговцы замолкают разом, – устроили тут балаган!

Любопытные зеваки потихоньку расходятся. Все знают вспыльчивый нрав сына мясной лавки, и что под его горячую руку лучше не попадаться.

– На вот, Клавдия Петровна, возьми деньги за брошь, только пожалей мои уши, перестань голосить на весь рынок, – Федор протягивает женщине пачку купюр, которые отец с утра дал ему на закупку корма для скота, – Даже я такого крика вынести не могу, не то что уж эта чахоточная девчонка. Посмотри, как ты ее запугала, она того гляди свалится в обморок.

– Что же ты, Федя, деньгами раскидываешься, – ворчит Клавдия Петровна, а сама торопливо забирает деньги из руки парня и, не считая, сует их в карман своего широкого жакета.

– Ладно уж. Но только из глубокого уважения к тебе и к твоему отцу я эту мошенницу отпускаю. Под твою ответственность, Федя! Еще раз ее здесь увижу – руки-то поотрываю!

Федор кивает, берет растерянную девушку за руку и ведет к выходу. Тонкая рука, зажатая в его широкой ладони, ледяная на ощупь. Он инстинктивно сжимает ее покрепче.

Они выходят с рынка, пересекают несколько оживленных улиц и доходят до ботанического сада. Федор сбавляет темп, а потом останавливается в тени деревьев, которые только-только выпустили на божий свет первые, ярко-зеленые листочки. Девушка смотрит на него снизу вверх и робко спрашивает:

– Вы меня к отцу ведете?

Глаза ее – ярко-голубые, как весеннее небо.

– А надо? – строго спрашивает Федор, внимательно глядя на свою подопечную.

– Нет… – голос ее звучит неуверенно, кажется, еще чуть-чуть, и она расплачется.

– Такое ощущение, что отца ты боишься гораздо сильнее, чем злобной Клавдии, которая тебя под суд хотела отдать!

Девушка робко улыбается и опускает глаза, смутившись. У Федора сердце бьется быстрее от чистоты и нежности, идущих от нее.

Весенний ветер треплет светлые завитки у ее лица, румянит щеки. Теперь она уже не кажется ему такой болезненной и прозрачной. Она не бестелесный призрак, а реальный человек. И есть в ней что-то неуловимое и загадочное, чего он раньше не встречал в девушках. Эта загадочность вызывает его интерес.

А еще Фёдор стоит довольно близко от девушки, и ощущает ее запах – нежный, цветочный. Приятнее аромата он не вдыхал…

Девушка, смущаясь от пристального взгляда Федора, поправляет шляпку и смотрит себе под ноги.

– Я не воровка, это вышло случайно, клянусь вам. Я ценю вашу помощь, но совершенно не знаю, как отдать вам этот долг. У меня нет денег.

Щеки у девушки пылают, а ее речь с едва уловимым акцентом звучит так мелодично, что Федору хочется, чтобы она не умолкала. Поэтому он ничего не отвечает ей.

– Книги! У меня есть старые книги на немецком языке. Их можно продать за хорошую цену. Я могу принести их вам завтра. Только не говорите ни о чем моему отцу, – девушка внезапно падает перед ним на колени в придорожную пыль, – Умоляю вас! Не ходите к нему. Он не должен знать!

Федор быстро и легко поднимает ее на ноги и принимается отряхивать от пыли подол ее платья.

– Ты дура что ли? – спрашивает он, – Я и так не стану ничего рассказывать твоему отцу. С ним, говорят, лучше не связываться, до того он суров! И книг мне твоих не надо… Ничего мне от тебя не надо.

Девушка смотрит на него, и во взгляде ее читается непонимание.

– Чем же мне тогда вас отблагодарить?

– Да ничем! – смеется Федор, потом несколько секунд думает и говорит, – Пойдем со мной на танцы?

– Нет, что вы, отец меня не отпустит.

Федор пожимает плечами, отгоняет от лица жужжащего шмеля. Девушка смотрит на него своими голубыми глазами, и бурю чувств будит в нем этот ее наивный, испуганный взгляд.

– Куда же тебя отпускают? – спрашивает он.

– В библиотеку по четвергам, – тихо отвечает она.

– Тогда договорились. Завтра же четверг? Буду ждать тебя около библиотеки в десять утра. Заодно посмотрю, что там интересного в этих ваших библиотеках… – Федор улыбается и спрашивает напоследок, – Как хоть зовут тебя?

– Лили, – девушка улыбается ему, потом разворачивается и легким шагом идет прочь.

– Лили, – произносит задумчиво Фёдор.

Даже имя у нее особенное – нежное, цветочное, загадочное.

Перейдя пыльную дорогу, Лили скрывается за углом дома, только тогда Федор идет обратно. На душе у него – хорошо.

Что ж, сейчас нужно придумать, что сказать отцу про деньги, которые он так безрассудно отдал этой жадной, увешанной побрякушками, Клавдии, чтобы та отпустила Лили.

Весь обратный путь до рынка Фёдор думает об этой странной девушке, одетой, как старомодная тетушка. Нет, ну надо же! Отец не выпускает бедняжку из дома! Что у них за семья-то такая?

И хотя Лили была совсем не в его вкусе, ему очень хотелось еще раз увидеть ее бледное, ангельское личико. А может быть, снова защитить ее от чего-то еще.

3. Дом Миллеров

Дом семьи Миллеров стоит далеко от центра маленького провинциального городка и выделяется среди других домов своим величественным, странным и даже мрачным видом.

Двухэтажный особняк из серого камня с массивными колоннами у входа обособленно и горделиво возвышается над другими домами, стоящими на улице. Позади дома раскинулся большой тенистый сад.

Дом выстроил здесь пятьдесят лет назад отец Адама Миллера, Иоганн Миллер, обрусевший немец. Из-за странной смеси архитектур, нетипичных для русских строений, люди прозвали дом Миллеров “замком”.

Семья Адама Миллера, уважаемого в городе врача-хирурга, живет, по здешним меркам, довольно странно – обособленно и замкнуто. Они не посещают общественные мероприятия, не прогуливаются праздно по улицам в выходной день, не принимают у себя гостей и не общаются с соседями. Никто не знает, что происходит за толстыми серыми стенами таинственного “замка”.

Адам Миллер – хороший врач. Его знания и опыт высоко ценят в маленьком городишке. На рабочем месте он всегда сосредоточен, молчалив и серьезен. Его массивную фигуру видно издалека. Когда он, оставив машину на больничной стоянке, подходит к хирургическому отделению, медперсонал и пациенты по очереди здороваются с ним, а он в ответ лишь небрежно кивает головой направо и налево.

Адама Миллера уважают и даже побаиваются. Он не дает младшему медперсоналу поблажек и наказывает за проступки и опоздания по всей строгости. Сам он никогда не опаздывает, наоборот, приходит за час до начала смены.

В больнице он говорит только о работе, никогда никто от него не слышал ни словечка о личной жизни. Никто из его коллег не знаком с его семьей.

Поговаривают, будто семь лет назад в семье Миллера случилось большое несчастье – он потерял жену и старшего сына. Но подробностей этой трагедии никто не знает. Так же, как никто не знает о том, какой он был на самом деле – этот высокий, широкоплечий, суровый мужчина в белом халате.

Сейчас Адам Миллер живет с тремя дочерьми, старшая из которых Лилия – девица на выданье, средняя, Александра, только-только закончила школу, а младшая, Грета, из-за частых болезней, обучается на дому. Дочерей Миллер воспитывает в строгости, им запрещено куда-либо выходить из дома, за исключением школы, продуктового рынка и библиотеки.

Именно в библиотеку бежала Лили Миллер, когда, проходя через рынок, решила остановиться и полюбоваться прекрасными брошками в лавке Клавдии Петровны…

Но тогда Лили даже не догадывалась о том, что дерзкий, нахальный парень по имени Федор, который вызвался защитить ее от нападок толстой торговки, вскоре изменит всю ее жизнь…

4. Две сестры

– Хочешь сказать, что этот парень не понравился тебе? – Александра взмахивает короткими волосами и хитро смотрит на старшую сестру.

Подойдя к старинному зеркалу в черной раме, Александра недовольно морщится, рассматривая свое платье. Оно точно такое же, как у Лили – длинное, темно-коричневого цвета, с глухим белым воротничком.

“Платье старой девы” – так Александра называет его. Им с сестрой запрещено надевать современные наряды, у них и нет их! Отец желает, чтобы они выглядели благочестиво, как и полагается примерным дочерям.

Александра знает, что в таком платье она никогда не понравится никому из парней, а ей так хочется любить и быть любимой! Она ненавидит отца и в тайне проклинает его.

Лили раскладывает приборы на столе. Скоро с работы вернется отец, все должно быть готово к его приходу. Иначе он страшно разозлится. В доме Миллеров все идет по четкому графику, от которого ни в коем случае нельзя отступать. Ужин должен быть подан ровно в девятнадцать часов.

От неожиданного вопроса сестры Лили краснеет и замирает возле стола, вспомнив взгляд Федора.

– Конечно, он мне не понравился! Хотя… Я не знаю, – нерешительно отвечает она, – У него плохие манеры, наверняка, он дурно воспитан. Он… Он даже не знает, что такое библиотека! Он совсем не читает книг!

– Но при этом он спас тебя! Боже, Лили, при чем тут книги? Он смелый, сильный и, наверняка, красавчик! – снова улыбается Александра, в ее голосе слышится зависть, – Брось, Лили. Тебе двадцать, а ты еще даже не целовалась ни разу!

Лили укоризненно смотрит на сестру. В глубине души она восхищается Александрой. Та, не взирая на запреты отца, смелая и решительная, она умеет рисковать и выкручиваться из различных переделок. Как ей это удается?

Лили и Александра – родные сестры, но они разные, как огонь и вода. Александра вспыхивает, как искра, а Лили успокаивает ее, гасит своим внутренним водным течением. Зато Александра отлично врет и выкручивается. Она уверена, что с их отцом иначе не выжить.

Даже тогда, когда несколько месяцев назад взбалмошная девушка остригла кухонными ножницами свои длинные косы, ей удалось отделаться минимальным наказанием – розгами. А ведь отец мог запереть ее в подвале на год, как изначально грозился…

И все же неспокойной Александре достается от отца гораздо больше, чем спокойной Лили.

– Пошли курить, Лили. У тебя уже все готово к ужину, а отец все равно раньше семи не появится, – говорит Александра и направляется к выходу.

– Ты опять закурила? – с беспокойством спрашивает Лили.

Александра кивает, достает из кармана пачку сигарет и, покрутив ее перед глазами сестры, улыбается.

– В школе все курят. А я что – рыжая, что ли?

– Отец снова узнает, – говорит Лили.

– Когда он узнает, меня тут уже не будет! Сбегу.

Лили укоризненно смотрит на сестру и ничего не говорит в ответ.

Курить Александра начала еще год назад, но, после того, как отец нашел в ее комнате выкуренную сигарету, он месяц продержал ее в подвале, сказав в школе, что она болеет.

С тех пор приносить сигареты домой девушка больше не решалась. До сегодняшнего дня.

– Мне все страшно надоело, Лили. Мое терпение на исходе. Тебе двадцать, мне восемнадцать, мы уже взрослые и можем самостоятельно принимать решения, ты так не думаешь? – в голосе Александры звучит вызов, – Я решила сбежать. Больше ты меня не остановишь. Если хочешь, оставайся одна! Ходи в его прислужницах до самой смерти!

Александра выходит из кухни. Лили дрожит от слов сестры. Она боязливо осматривается, снова подходит к окну и окидывает взглядом дорогу, ведущую к дому. Смотрит на часы – до прихода отца еще и вправду добрых двадцать минут. Поэтому она торопливо выходит за сестрой в сад.

Лили знает, где находится тайное, укромное место Александры – позади дома, у самого забора, за густо насаженными кустами сирени. Задрав длинные подолы платьев, они ползком пробираются в это укрытие. Потом смотрят друг на друга и смеются, шикая и зажимая рты ладонями.

Александра достает откуда-то из-под подола сигареты и спички, закуривает и протягивает сигарету сестре. Лили боязливо берет ее и подносит к губам. Сегодня у нее был особенный день. Благодаря конфузу на рынке, она познакомилась с парнем. И да, похоже, он и вправду ей понравился.

Более того, Лили заметила в глазах Федора взаимную симпатию. Если и не симпатию, то искренний интерес в них был точно.

По такому поводу Лили подносит сигарету к губам и слегка втягивает в себя крепкий дым. Сквозь собственный кашель, она слышит звонкий смех сестры. Та забирает из рук Лили сигарету, с легкостью затягивается и выдыхает густой белый дым.

– Ты вправду хочешь сбежать? Точно все решила? – тихо спрашивает Лили.

– Да. Теперь уж точно. Я хочу жить, Лили. Я безумно хочу жить! Хочу быть свободной, гулять с парнями и делать все, что захочется.

Лили сложно представить такую свободу. Сколько она себя помнит, она всегда жила под гнетом правил и жестких отцовских запретов. Они стали нормой ее жизни, она смирилась с ними, а вот Александра… Она не может смириться.

– Уеду из этого проклятого городишки, найду работу. Говорят в больших городах всем плевать на тебя и всегда есть работа. Все будет хорошо, Лили, не переживай за меня.

Лили закрывает глаза, но так и не решается представить, какой может быть свободная жизнь, ведь они столько лет провели в четырех стенах этого дома. Она посмотрела на сестру – ее бледное лицо сияет блаженством. Она-то уж точно может представить себе свободу. Она рождена для счастья.

А Лили? Для чего она рождена?

Лили в глубине души часто завидует Александре. Она кажется такой счастливой и беззаботной, такой смелой и отважной, по сравнению с ней самой. Александра младше, но при этом она умнее и проворнее ее. Александра – настоящий луч света в их сером доме.

– Так ты пойдешь завтра с этим парнем в библиотеку? – спрашивает Александра, резко сменив тему и заставив Лили отвлечься от грустных мыслей.

Если отец узнает, то побьет Лили. Или, что еще хуже, посадит в темный подвал, кишащий огромными крысами.

Подвал – это самое ужасное место в их доме. Беспокойные мысли проносятся в голове Лили, страшные картинки перед глазами сменяются одна за другой.

Лили, в отличие от Александры, всегда старается быть послушной, чтобы не рассердить отца и не угодить в подвал. Но сегодня – особенный день, и Лили ощущает себя взрослой и… другой, не такой, как раньше.

Она прижимает к груди ту руку, которую днем так крепко сжимал этот парень. Федор, так его зовут… Сердце замирает от новых. еще неизведанных чувств.

– Да, я пойду, – отвечает Лили, – А потом мы с тобой сбежим. Вместе. Я хочу убежать с тобой.