Сборник рассказов: ОтДушина

Любовь Кошкина

Сборник рассказов: ОтДушина

"Пылевая статистика"

Марья Петровна сидела у окна. Скучала. Скучала так, что даже вязать не хотелось. Телевизор бубнил что-то про урожай, кот Васька храпел на антресолях, а мысли уплывали куда-то вдаль, к горизонту, замытому июльской дымкой.

"Ну вот, опять…" – подумала Марья Петровна, глядя, как пылинки танцуют в луче солнца, пробившемся сквозь неидеально протертое стекло. Скука была густой, как кисель, и липкой, как варенье на пальце.

Вдруг ее взгляд упал на подоконник. Там, в углу, где всегда скапливалось больше всего "живности", примостилась внушительная колония пыли. Не просто серый налет, а целые структуры! Башенки, каньоны, какие-то неведомые пылевые мегаполисы.

"Интересно," – мелькнула абсурдная мысль, – "а сколько их тут? Сколько этих пылинок?"

Скука мгновенно трансформировалась в научный азарт. Марья Петровна схватила лупу, оставшуюся от покойного мужа-филателиста, и прильнула к подоконнику.

"Раз… два… три…" – шептала она, водя лупой над пыльным царством. – "Сорок семь… сорок восемь… Ой, эта большая, считать за одну или за три мелкие? Ладно, за одну. Сорок девять…"

Кот Васька проснулся, зевнул и уставился на хозяйку, словно наблюдая за редким видом безумия.

"Сто двадцать… сто двадцать один… Господи, вот еще одна стая прилетела с занавески! Сто двадцать два, двадцать три…"

Дверь на кухне скрипнула. На пороге возникла соседка Алевтина Михайловна с чашкой – вернуть сахар, занятый вчера.

"Марьюшка? Ты чего это там…?" – Алевтина Михайловна замерла, увидев картину: соседка, сгорбившись у окна, яростно что-то считает через лупу.

Марья Петровна вздрогнула, оторвалась от исследования.

– А? Ой, Алевтина! Я… пыль считаю. На подоконнике.

– Пыль? – Алевтина Михайловна осторожно подошла ближе. – И… много?

– Уже сто двадцать три штуки насчитала! – с гордостью доложила Марья Петровна. – Но это только в этом секторе. Вот смотри, тут целый мегаполис! А вон там – горный хребет.

– Штуки? – Алевтина Михайловна прищурилась. – А они… одинаковые? Как считать-то?

– Ну как же! – оживилась Марья Петровна. – Вот мелкие – за единицу. Вот эти, покрупнее, но рыхлые – тоже за единицу. А вот эта, монолитная, прямо скала! – за нее, наверное, полторы надо…

– Полторы? – Алевтина Михайловна задумчиво поставила чашку на стол. – Это же нечестно. Она одна, а полторы? Надо или за одну, или за две.

– Но она же ОЧЕНЬ большая! – парировала Марья Петровна.

– Тогда за две! – твердо решила Алевтина Михайловна. – Чего мелочиться-то? Давай сюда лупу, я проверю твой учет.

И вот уже две дамы сидели у окна, уткнувшись головами в пыльный угол подоконника, горячо споря:

– Смотри, смотри! Вот эта откололась от скалы! Теперь скала – это уже одна целая, а отколовшаяся – отдельная единица! Значит, у нас +1 к общему количеству!

– Ага! И не забудь про ту, что только что приземлилась с потолка! Видишь, вон она, медленно опускается… Лови ее взглядом!

Васька фыркнул и ушел обратно на антресоли. Глупости какие-то. Лучше поспать.

А Марья Петровна вдруг поняла, что скука куда-то испарилась. Совсем. Теперь у нее было важное дело, коллега по исследованию и целый микрокосмос на подоконнике, требующий строгого учета. И, конечно, спорный вопрос: считать ли пылевую "скалу" за полторы единицы или за две?

"Главное," – подумала она, глядя на соседку, азартно водящую лупой, – "чтобы муж Алевтины не потребовал обратно свою лупу для марок. А то придется переходить на визуальный подсчет. Или… завести микроскоп?"

Скука? Какая скука? В мире, где есть пыль и соседка с сахаром, скучать просто некогда! Особенно когда на кону – точная статистика пылевого мегаполиса. Вдруг это пригодится при нашествии инопланетян? Или для оправдания перед мужем, почему пылесос опять не включали? "Мы же научную работу проводим, дорогой!"

«Показания к Покупке: Одна Штука»

Лена стояла перед зеркалом в унылой пижаме цвета «влажной офисной туалетной бумаги». За окном моросил ноябрьский дождь, начальник прислал десять правок в презентацию, которую она сдала месяц назад, а любимый кактус неожиданно скончался от переувлажнения (виновата забытая чашка). Диагноз был ясен: Острая Приступая Вселенской Серости (ОПВС) с осложнением в виде Зевоты До Слез.

«Тяжелый случай, – констатировала Лена, глядя на свое отражение. – Требуется срочная терапия. Стандартная дозировка: один терапевтический шопинг. STAT!»

Она не шла в торговый центр. Она шла на процедуру. Это был священный ритуал борьбы с хандрой, одобренный анонимным сообществом «Шопинг-терапевты» (они же ее лучшая подруга Марина и девчонки из чата).

Симптом №1: Острая Тоска По Лету.

Лечение: Отдел купальников и сарафанов.

– Доктор, мне что-то яркое! – потребовала Лена у консультанта, чей макияж сиял, как неоновая вывеска. – Что-то, кричащее «ананас на пляже», а не «офисный планктон в ноябре»!

Результат: Сарафан цвета взрыва манго, с рюшами, способными укрыть небольшую планету. Лена примерила его поверх свитера. В раздевалке, под мерцающим светом, она на секунду увидела себя на Бали. Эндорфины подскочили на 30%. Прогресс!

Симптом №2: Хронический Дефицит Новизны.

Лечение: Отдел косметики.

– Мне нужен… новый оттенок! – заявила Лена продавщице. – Что-то, что скажет миру: «Да, у меня дедлайн, но мои губы – это арт-объект!»

Результат: Помада под кодовым названием «Ярость Рубинового Фламинго». Лена нанесла ее тут же, поверх бальзама. Ее отражение внезапно обрело дерзость и харизму голливудской злодейки. Эндорфины +50%. Побочный эффект: непреодолимое желание сказать кому-нибудь «Моя прелесссссть».

Симптом №3: Синдром Начальника-Рептилоида.

Лечение: Отдел канцелярии.

– Мне блокнот! – сказала Лена, ощущая остаточную злость от правок. – Такой, чтобы начальник «ощутил моё моральное превосходство, когда я буду записывать его бред на этих страницах!

Результат: Блокнот в кожзаме, цвета глубокого космоса, с золотым тиснением «Делай или не делай. Вес – как у кирпича. Идеально для метафорического (а может, и нет?) удара по столу. Эндорфины взлетели до 85%. Чувство контроля восстановлено!

Лена уже порхала, неся пакеты с «лекарствами», как вдруг ее радар уловил Критическое Осложнение: Внезапное Ощущение, Что Жизнь Проходит Мимо (ВОЧЖПМ).

Лечение требовалось радикальное. И оно нашлось. В витрине обувного отдела.

Препарат выбора: Сапоги. Не просто сапоги. А САПОГИ! Выше колена. Кожа цвета «Спелая вишня под прожекторами». На каблуке такой высоты и тонкости, что они, казалось, бросали вызов законам физики и здравому смыслу одновременно.

– Это… безумие, – прошептала Лена, прижав ладонь к витрине. – Где я их надену? На лекцию по ТБ? На вынос мусора?

Но ее внутренний «Шопинг-терапевт» был неумолим:

«ПАЦИЕНТКА! Это не просто обувь! Это – вакцина против серости! Это – визуализация твоей скрытой дерзости! Купить! НЕМЕДЛЕННО! Показание – критический уровень ВОЧЖПМ!»

Лена вошла в магазин с видом МЧСника, идущего в эпицентр катастрофы. Она примерила сапоги. Ноги превратились в бесконечные, дерзкие, вишнево-красные линии. В зеркале стояла не Лена из пижамы, а Лена, готовая снять плохой голливудский боевик или как минимум затоптать коварный кактус-убийцу.

Кассирша подняла бровь:

– Крепкие… каблуки. Уверены?

– Это не каблуки, – торжественно произнесла Лена, расплачиваясь. – Это – ортопедический аппарат для коррекции мироощущения.

В этот момент раздался звонок. Марина, голос полный скепсиса:

– Ну что, полегчало? Купила еще один «спасительный» свитер?

Лена окинула взглядом пакеты с сарафаном-манго, помадой-фламинго, блокнотом-кирпичом и… вишневое чудо в коробке. Блеск в ее глазах мог бы ослепить.

– Марин, ты не поймешь. У меня были… «показания». Острая клиническая необходимость в красных сапогах. Жизнь зависела от этого выбора!

– Сапоги?! – Марина фыркнула. – Лен, ну ты даешь! И что, они тебя вылечили?

Лена вышла из торгового центра. Дождь перестал лить. Тусклый ноябрьский свет вдруг показался… интересным. Она несла свои пакеты не как трофеи, а как щит и меч против вселенской скуки.

– Вылечили? – Лена улыбнулась, глядя на свое отражение в витрине: пижама все та же, но внутри – пожар. – Еще нет. Но курс лечения начат! Прогноз… – она потрогала коробку с сапогами, – благоприятный, при условии ношения красного. А завтра… завтра у меня плановый прием у «косметичек». Для профилактики рецидива!

Она шагнула к дому, уже представляя, как эффектно будет выносить мусор в вишневых сапогах. Иногда самое сильное лекарство – это не таблетка, а дерзкая, абсолютно непрактичная, но безумно радостная «одна штука». Главное – правильно поставить диагноз!

«Духовный Квест в Красных Тоннах»

Марина решила, что с нее хватит. Хватит офисного кондиционера, напоминающего пыхтение больного дракона. Хватит чатов с бесконечными "Доброе утро! 😊" в 11 вечера. Хватит даже любимой бабушки, которая вчера спросила: "Ну что, замуж скоро? А то цветы на подоконнике вянут, как твоя личная жизнь".

Решение созрело мгновенно, как синяк от удара об угол стола. Она скинула шпильки (одну под диван, где она наверняка обретет свободу и новую жизнь), натянула старые джинсы (немного тесноваты после зимних посиделок с пельменями) и футболку с надписью "Фу, люди". Взяв рюкзак с бутылкой воды, шоколадкой "Алёнка" и зарядкой (куда ж без нее в духовном поиске?), она выскользнула из дома. Цель: бескрайнее поле алых маков за городом, о котором она мечтала с тех пор, как увидела его в инстаграме у какой-то девушки с идеальными косами и лицом без единой поры.

Дорога заняла вечность, три пересадки и один автобус, где кондукторша смотрела на нее так, будто Марина везла в рюкзаке бомбу замедленного действия. Но вот оно! Поле! Огромное, пламенеющее красным под июльским солнцем. Воздух дрожал от жары и густого, медово-травяного аромата. Марина глубоко вдохнула, раскинула руки и торжественно провозгласила пустому пространству:

"СВОБОДА! Я ОДНА! Только я, небо и… эээ… эти прекрасные красные цветочки!"

Она улеглась среди цветов, представляя себя героиней поэтичного артхауса. "Вот оно, просветление! – думала она. – Я растворюсь в природе, услышу голос Вселенной, найду ответы на главные вопросы бытия! Например, почему йогурт в холодильнике всегда исчезает раньше срока годности?"

Просветление началось неожиданно.

Комары и мошки. Целый эскадрон голодных диверсантов, явно не читавших про духовные практики в маковых полях. Их жужжание напоминало работу мини-дрели. Марина отчаянно махала руками, похожая на сломанный ветряк.

Пчелы. Огромные, мохнатые, деловито жужжащие труженицы. Они явно считали Марину странным, мешающим работе, розовощеким валуном. Одна приземлилась ей прямо на нос. Марина замерла, скосив глаза, и мысленно пообещала никогда больше не есть мед.

"Только я и небо". Небо было прекрасно. Пока Марина не поняла, что лежит она прямо на муравьиной тропе. Маленькие, но невероятно целеустремленные солдатики начали исследовательскую экспедицию под ее футболку. Духовный экстаз сменился пляской святого Витта на поле.

"Алёнка". Шоколадка в рюкзаке, под палящим солнцем, превратилась в теплую, липкую субстанцию, больше напоминающую строительную мастику. Попытка отломить кусочек закончилась эпичной битвой с фольгой и шоколадными разводами по всему лицу и рукам. Духовность внезапно стала очень липкой.

Зарядка. Голос Вселенной Марина так и не услышала, но зато услышала настойчивый звук "Бип-бип-бип!" из рюкзака. Телефон, которому она мысленно обещала цифровой детокс, нагло требовал зарядки. А повербанк сел. "Вселенная, – мысленно взмолилась Марина, – если ты существуешь, пошли мне хотя бы 5% батарейки и стабильный 4G!"

Красота. Лежать и смотреть на маки было красиво ровно пять минут. Потом стало жарко, спина затекла, а в нос полезла пыльца, вызвав чихательный марафон, достойный книги рекордов Гиннесса. "Апчхи-духовность! Апчхи-просветление!"

Марина сидела посреди алого моря, чесалась от укусов, вытирала шоколад с подбородка и пыталась поймать шаткий сигнал, чтобы посмотреть, не написал ли кто в рабочем чате (на всякий случай!). Великий побег обернулся комедией ошибок.

И тут ее взгляд упал на одинокий, невероятно пушистый одуванчик, выживший среди маков. Он был такой нелепый, такой жизнерадостный и такой… глупый в своем упорстве. Марина фыркнула. Потом захихикала. Потом засмеялась в голос, покатываясь по цветам и пугая пчел.

"Вот оно! – подумала она, вытирая слезу смеха. – Голос Вселенной! Он говорит: 'Дурочка, просветление – это не в поле валяться с комарами в обнимку. Просветление – это вовремя понять, что дома есть холодный лимонад, Wi-Fi и диван без муравьев!'"

Она встала, отряхнулась от лепестков мака (которые теперь намертво въелись в джинсы), послала воздушный поцелуй нелепому одуванчику и заковыляла обратно к автобусной остановке. В рюкзаке, рядом с липкой "Алёнкой", лежал скромный гербарий: один алый мак (для памяти) и тот самый пушистый одуванчик – как напоминание, что иногда самое просветляющее – это вовремя признать абсурдность собственных порывов и пойти туда, где есть розетка.

А поле маков продолжало алеть под солнцем. Готовое принять следующего беглеца от цивилизации, вооруженного романтическими иллюзиями и, желательно, репеллентом промышленного образца.