Коробка с булавками

Оливия Тишинская

Коробка с булавками

От автора

Я хотела посвятить эту книгу всем прекрасным женщинам, которые ищут и находят свои пути к светлому будущему и не менее прекрасному настоящему, всем, кто нашёл в себе силы, чтобы начать всё с нуля, всем, кто только ищет силы, средства и свой путь.

В эту книгу вошли истории хорошо знакомых мне женщин. Они переплелись, соединились, срослись и проникли одна в другую, потому что они похожи и не похожи одновременно, но так хорошо знакомы каждой из нас. Они подарили нашей героине все лучшее, что в них было. Это не биография ни одной из них, это автобиография каждой из нас. В той или иной мере многим из нас эта история покажется знакомой, а кому-то очень знакомой.

Как подняться, не имея сил, как поверить заново людям, как быть защитой и нерушимой стеной, как быть хрупкой и ранимой, как среди шума толпы и чужих советов расслышать голос своего сердца и как найти свою любовь.

Здесь есть всё. Не сложно, созерцая белый потолок, придумать невероятную историю «Про…»

Сложнее рассказать случившееся с тобой на понятном окружающим языке. Так, чтобы разные люди смогли почувствовать одно. Это «одно», пережитое тобой, так, как чувствовал это ты. Не доказать, не убедить, а взять вместе с собой «туда».

Провести рядом с «ней», держа за руку. Дать почувствовать, как «она» холодеет, дрожит, сжимает «его» руку или пытается вырваться. Привести обратно с чем-то новым, чем-то добрым, чем-то, быть может, непонятным, но прочувствованным, замеченным. И оставить наедине с самой собой и этим новым. Насовсем…

А поскольку я не просто писатель, но и психолог и основатель центра духовного развития «Исток», позволю себе дать вам пару дружеских женских советов, которым следую сама, и которые мне помогают:

Никогда не сдавайся, потому что ты у себя одна.

Никогда не переставай верить, потому что ты любимое дитя Вселенной.

Никогда не говори «рано или поздно», чтобы однажды не сказать всему хорошему: что же ты так поздно. Всегда говори «однажды».

Никогда не трать время понапрасну. Это самый дорогой ресурс во Вселенной.

Научись слушать своё сердце.

Если ты только мечтаешь и ничего не делаешь, значит это или не твоя мечта или ты недостаточно сильно хочешь, чтобы она сбылась.

Вот такие простые правила. Каждую свою идею я проверяю на них.

В каждой моей героине есть часть меня, которая не позволяет ей сдаваться и которая тихо шепчет ей из глубины сердца: ты самая лучшая, умная, талантливая и добрая девочка на свете, я люблю тебя, у тебя все получится!

В этой книге правдивые истории, в которых лишь немного больше романтики и немного больше сбывшихся желаний, чем было на самом деле. Совсем чуть-чуть. потому что всем хочется, чтобы был хэппи энд. Потому что каждая этого достойна. Ты, я, она. Все. Да будет так!

Ваш писатель и психолог, основатель центра духовного развития «Исток» Оливия Тишинская

1.

Ни одного клиента за полдня… То ли погода всех распугала, то ли кризис, то ли не по фен-шую звезды сегодня сошлись…

Алька отошла от огромного в пол окна мастерской и вышла в торговый зал. Стася тоже грустила, сидя у кассы, и невидящим взглядом созерцала сканворд.

– Катманду… Это где? – спросила Стася.

– Столица Непала, – отозвалась Алька, глядя в витрину своего магазина.

– Тебе что-то подать?

– Нет, я просто так… Просто скучно и делать ничего не хочется. Хоть бы пришёл, что ли, кто-нибудь за пуговкой какой…

– У нас совсем с деньгами плохо в этом месяце? – поинтересовалась Стася осторожно. «Ну а что? Вдруг зарплаты не будет. Дружба дружбой, а кушать хочется не то чтобы всегда, но довольно регулярно».

– Да нормально у нас. Скучно просто… Что-то я тону в рутине.

– Ой, утонешь тут… А вчера эта тётка безумная? Ну, которая всё никак с юбкой определиться не могла, а пока определялась, нажрала задний бампер на два размера? Вообще скучно не было… Как вспомню, так вздрогну, – Стася повела плечами для пущей демонстрации пережитого ужаса.

Тётка и, правда, выбесила на месяц вперёд. Мало того, что принесла отрез ткани, который пылился где-то в шкафу со «времён очаковских и покоренья Крыма», еле отгладили эту ветошь, так ещё месяца полтора думала, какую бы прямую юбку из него пошить. На другую просто ткани не хватало хронически. А когда, наконец, определилась, что юбка должна быть простая и прямая как палка, оказалось, что и этого куска уже не хватает, ибо, как справедливо заметила Стася, задний бампер на тётке раздался нещадно. Слава Богу, не раскроили! Ибо тётку практически не удалось убедить, что ветошка эта не усохла неведомым образом, а была таковою принесена. В общем, Алька и Стася по-любому украли кусок ткани, так как признавать, что со 111 до 120 см попа выросла, тётка не согласилась.

– Вот и в этом я тоже тону.

– Сходи в отпуск.

– Одна? Совсем застрелиться…

– А твой..?

Алька грустно посмотрела на подругу. Даже говорить ничего не надо было. Если не клеится, то везде.

– Понятно, – спрашивать Стасе ничего и не надо было.

Последние года полтора Алька про мужа рассказывала редко, как про героя новостей: сухие факты и никакой лирики.

– Вешай технический перерыв, пойдём чай пить, – предложила Алька.

2.

– Ром, поговори со мной… – Алька устроилась в кресле с ногами.

Тепло, уютно, самое время для долгих разговоров – поздний вечер дома с мужем.

– Мы разговариваем, Аль. Что тебе надо, можешь нормально сказать? – муж вышел из ванной, застёгивая чистую рубашку.

– Да ничего не надо, поговорить, построить планы, пообщаться. Как раньше. Помнишь?

– Помню и что? Тебя что-то не устраивает? – муж начинал сердиться.

– Ды нет. Одиноко просто. Вроде как ты есть и нет тебя. Прихожу домой одна и весь вечер одна: и в выходные, и проходные, и всё время. Не ходим никуда, не ездим.

– А может мы вышли из того возраста, когда бегают в кино?

– Да капец, пенсия уже скоро, лет 30 ещё и всё, конец – пенсия! – начинала заводиться Алька. – Есть и другие места. Театр, например.

– Ты же сама говорила, что наш провинциальный театр – это ужас ужасный.

– Бывают же гастроли столичных театров, – не сдавалась Алька. – Концерты ещё.

– Я не люблю слушать одного и того же певца по 2-3 часа. Это утомляет, – Роман между тем завязал галстук, надел пиджак. Вертелся перед зеркалом. Было совершенно очевидно, что отражение в зеркале ему ну очень нравится.

– Сходи куда-нибудь с подругами, – сказал он наконец.

– Я подруг вижу чаще, чем тебя, – заметила Алька с укоризной.

– Это потому, что ты с ними работаешь. Какие мне туфли надеть? – спросил Роман без перехода с темы на тему.

– Коричневые, – ответила Алька тяжело вздохнув. – И вообще, фраза: «Какие мне туфли надеть?» – это моё, женское!

– Аль, не беси меня, у меня серьёзные переговоры. Мне надо выглядеть хорошо и ещё немного лучше, – огрызнулся Роман.

Девушка нехотя поднялась с кресла:

– Ну, иди я с тебя пылинки сдую.

– Не подлизывайся, – сказал он чуть мягче.

Алька демонстративно похлопала руками по пиджаку мужа, осмотрела придирчиво, встряхнула за полы пару раз, как будто пиджак мог сесть лучше по фигуре и ответила:

– Очень надо было…

– Аль, я для нас стараюсь… – попытался наладить общение Роман.

– Очень надо было, – снова ответила Алька и медленно побрела в кухню.

Традиционный обмен ничего не значащими фразами был окончен. Разговор этот стал ежедневным, длился уже почти полтора года и набор вопросов-ответов почти не менялся, как не менялась и ситуация. Альбина и Роман жили в одной квартире, спали в одной постели, вместе готовили и ели, и воспитывали собаку, точнее почти собаку. Пожалуй, на этом общие дела в семье заканчивались.

Роман всё время стремился к каким-то запредельным высотам карьеры, причём каким, он и сам толком не знал. Как думалось Альке, он будет забираться вверх либо пока не шлёпнется оттуда в полный рост, либо до пенсии.

Алька свои детские амбиции уже давно отпустила, как цветной надувной шарик по ветру. В детстве ей хотелось быть то известным модельером, то космонавтом, то писательницей. Некоторая часть всё-таки была реализована. Алька стала дипломированным дизайнером женской и детской одежды и даже поработала на крупном производственном предприятии по профессии. Но как-то с творчеством там не заладилось, а вот люди были чудесные. Уходила, как прощалась с Родиной. Тяжело было нереально, однако новое руководство холдинга почему-то решило, что проще модели с выкройками покупать у китайцев, чем держать штат модельеров.

Особо расстраиваться у Альки времени не оказалось. Беда одна не ходит. В течение года один за одним умерли Алькины родители. Ещё полгода Алька пыталась оправиться от этого тройного нокаута, вступала в наследство, разбирала родительские вещи в их старой квартире, подолгу рыдала над семейными альбомами.

Где-то в эти полтора года их дороги с Романом стали расходиться. Романтичный, лёгкий, весёлый, быстро решающий всё и вся, столкнувшись с лавиной горя, болезней и нерешимых проблем, он оказался не таким уж сильным и не таким уж мужиком, как думала Алька. Поначалу он помогал, когда заболела мама, возил к ней врачей, носился по больницам. А когда стало совсем плохо и мама перестала подниматься, он перевёз жену к родителям и чаще звонил, чем приезжал. Тогда же он внезапно купил Альке машину, чтобы она «решала свои проблемы сама». И Альке бы тогда понять, что подарок этот не из щедрости, а чтобы не мешала, не досаждала лишний раз своими проблемами. Много позже, оставшись совсем одна, сирота-сиротой, она вдруг начала замечать, что муж сторонится людей с проблемами, как будто это болезни какие заразные и они могут тень бросить на его кристальную репутацию или заразить вирусом беды.

Алька забралась с ногами на подоконник широкого и низкого эркера на кухне. Город уже сиял огнями. Лучами прожекторов пронзал небо модный ночной клуб, двумя алыми полосами в иссиня-чёрном небе обозначал своё громоздкое присутствие не менее навороченный торговый мега-центр. Спускалась ночь, а жизнь в городе, казалось, только набирала обороты. Но шла мимо Альки. Почему-то мимо. Большинство их с Романом друзей отправлялось в эту цветную яркую ночь вместе: туда, к огням танцполов, ресторанов, кафе, позднего шопинга, концертов, да просто посиделок с друзьями. У них почему-то это уже закончилось. Как будто… Как будто… Что «как будто» Алька даже придумать не могла. И когда это случилось? Почему? Неужели она такая старая стала, что Роман стыдится с ней выходить в люди? Да ну! Алька прекрасно знала, что она выглядит хорошо и одевается хорошо. Да и какие её годы? В самом деле. Что и когда перестало их с Романом объединять, ей никак не давалось. Не было одного щелчка, момента, ситуации, поступка, который бы разорвал связь между ними мгновенно. Не было. Видимо, нити этих связей натягивались и натягиваются до сих пор, с того самого момента, как дома у Альки начались неприятности одна за другой. Но ведь правда беда была. Не до мужа, не до романтики, когда то больницы, то похороны. Какая, к черту, романтика?! Это ему бы быть рядом, за руку держать, носовой платок подавать, а не наоборот.

Кофеварка запищала и призывно замигала красным огоньком.

Алька медленно нехотя встала, налила себе кофе, достала из морозилки коробку с мороженым и отправила в огромную кружку кофе изрядную порцию сладкого пломбира. Постояла ещё в нерешительности, вздохнула обречённо и достала из холодильника большой пакет с конфетами.

Жуткая банальщина, что сладкое поднимает настроение. Ну хоть что-то должно сегодня радовать.

Алька вернулась на подоконник с антидепрессантами. Запустила руку в пакет и не глядя достала первую попавшуюся конфету, развернула и запихнула в рот целиком. Сделала глоток кофе. Шоколад медленно тягуче стал таять.

«Счастье есть, – подумала Алька. – Пусть хоть такое».

На подоконник запрыгнула Буся и сунула нос в пакет.

– Тебе нельзя, – сказала Алька и легонько оттолкнула собачонку.

Мелочь сделала шаг назад, села на задние лапки и стала умилительно сучить в воздухе передними, выпрашивая лакомство.

– Уши отвалятся, Буся. Опять лечить придётся.

Собачонка жалобно заскулила, сделала ещё более жалостливую мордку.

Хозяйка покачала головой, достала из пакета ещё одну конфету, развернула, пристально глядя собаке в глаза. Та радостно зачавкала.

– Только, чур, половинку, – строго сказала Алька, раскусила конфету и протянула кусочек собаке.

Буся радостно проглотила свою долю и стала лизать хозяйке руку.

– Ну, хоть ты меня любишь, – сказала она грустно. – Иди сюда, козявка.

Алька взяла Бусю на руки, та быстро свернулась калачиком и засопела.

Девушка ещё долго сидела на подоконнике. Неспешно пила уже холодный кофе. А жизнь шла мимо. Где-то там.

3.

Вечером следующего дня Альку дома ожидал удивительно приятный сюрприз. На обеденном столе в кухне красовались два авиабилета и красочная папка с видами арабского востока.

Она аж подпрыгнула от радости.

– Значит, Ромка не такой сухарь, как я думала! Зайчик мой любимый! Какое счастье!

В это время в квартиру вошёл муж.

Алька стремительно бросилась ему на шею и стала целовать и пищать разные нежности. Муж немного потерпел для приличия, затем отстранил её:

– Ну, всё, всё! Я рад, что ты рада. Тебе давно пора отдохнуть, развеяться, уехать подальше от всего этого. Вот видишь, а ты говоришь, я тебя не люблю.

Он поставил в прихожей дипломат и снял обувь.

– Я переоденусь, вечером важная встреча, а ты приготовь перекусить.

Алька радостно умчалась в кухню, запела и засуетилась между плитой и холодильником.

Вскоре на кухне появился муж.

– А когда едем? И куда? Я ещё посмотреть не успела. Тебе без проблем отпуск дали? – засыпала она вопросами супруга.

– В конце недели. Вот только отпуск мне не дали. Аврал, понимаешь. Так что выбери себе компаньонку из подруг. Будете там сплетничать, загорать и тратить баксы на арабское золото.

Алька так и застыла с лопаточкой и сковородкой в руках, в глазах выступили слёзы.

– А я… Я думала… – попыталась она.

– Ничего, это не последний отпуск. А ты устала, вон плачешь без конца. Тебе и повода особого не надо, чтобы начать рыдать. Это депрессия. Тебе надо развеяться.

Алька поставила сковородку обратно на плиту и побежала рыдать в ванную.

Когда она вышла, Романа дома не было, сковородка так и стояла на плите.

Алька села прямо на пол и снова разрыдалась.

Он вернулся под утро и застал жену спящей на неразобранной кровати, укрытую уголком покрывала. На полу валялось несчётно смятых белых комочков, бывших некогда салфетками. Он покачал головой, накрыл её сверху пледом и ушёл спать в гостиную.

4.

Утром Роман объявил, что уезжает в командировку и проводить её на самолёт не сможет. Алька молча побрела собирать его чемодан, ей вообще больше не хотелось разговаривать, никогда, ни о чём и ни с кем. Она так наревелась накануне, что в зеркало на неё утром посмотрела какая-то чужая тётя, не очень симпатичная и слегка опухшая.

Когда муж ушёл, Алька сначала позвонила в магазин, сказала девчонкам, что на работу не выйдет, потому что немного простыла. По голосу было похоже, так что она не очень мучилась от своего вранья.

Ещё вчера она решила, что в этот чёртов тур в Эмираты она поедет. И не одна. Поедет потому, что видеть мужа у неё особого желания не было, без конца реветь дома или в офисе нельзя, а вот при чужих людях на экскурсии по каким-нибудь развалинам вообще не полагается биться в истерике, что тебя муж не любит. К тому же он предусмотрительно оплатил место для подруги.

– Ник, я к тебе приеду? – спросила Алька жалобно в трубку.

– Да хоть щас. Я тут замутила домашний «Бейлис», так что подруливай, что бы там у тебя не случилось. Ибо я по голосу чую, ревела ты долго и упорно. Так вот не реви, это для кожи вредно. Морщины будут, понимаешь, и всё такое…

– Что за рецепт? – спросила Алька, устраиваясь на диване в кухне.

– Уникальный, – гордо ответила Вероника, вытаскивая из холодильника внушительную бутыль с густоватой жидкостью цвета какао.

– Красиво.

– И вкусно. Сгущёнка, растворимый кофе, какао, вискарик и сметана!

– Сметана-то зачем? Оно ж прокиснет, – удивилась Алька.

– Господи, какая ты тёмная, – сокрушённо покачала головой подруга. – Бухло прокиснуть не может. Не успеет. Держи вот.

Алька сделала пробный махонький глоточек. Вкус оказался удивительно кондитерским, шоколадным, но с очевидным привкусом сметаны, как ни крути.

– Всё равно сметаной отдаёт.

– Коза ты, специально для тебя сливками в следующий раз разведу, – усмехнулась подруга. – Ещё пара рюмок и тебе гарантирую, ты перестанешь чувствовать вкус сметаны и почувствуешь вкус жизни, ну или тягу к приключениям.

– Приключения я тебе обеспечу, – грустно сказала Алька.

– Но-но, не надо мне угрожать! Я пока трезвая! – игриво ответила Вероника.

– Я не угрожаю, а зову с собой в отпуск в Эмираты, – ответила Алька, умоляюще глядя на подругу.

Та расхохоталась. Алька молчала.

Вероника взглянула на подругу и посерьёзнела:

– Да иди ты…

– Серьёзно, у меня оплачены два человека, самолёт, два номера, экскурсии, питание, ну и всё такое… Арабские Эмираты, понимаешь… Две недели…

– Подожди, ничего не поняла, давай сначала.

– Ну, муж мне отпуск купил, на двоих, – еле выдавила из себя Алька.

– С чего вдруг? Он тебя на дачу и то не возил, а тут Эмираты.

– Типа я устала, депрессия у меня, всё такое. Съезди, говорит, развейся.