
Полная версия
Британец. «Правдивая история кота Матроскина» и другие рассказы о животных на войне

Талисман

Услышав до мурашек знакомый звук «Бабы-яги», тяжелого ударного дрона, несущего на себе несколько зарядов, мы понеслись в подвал. И хотя наша троица вряд ли была для «яги» подходящей целью, судьбу решили не испытывать.
Из подвала, через небольшое вентиляционное окошко я выглянул на улицу. Во дворе на разбитой взрывами детской площадке рядом с перевернутыми качелями лежала неразорвавшаяся 120-мм мина. А рядом с ней играл с солнечными зайчиками белый щенок-дворняга. Зайчики, выпрыгивая из осколков оконных стекол сгоревшей разобранной пятиэтажки, прыгали по двору, а щенок с веселым лаем пытался их поймать среди кучи мусора, разбитых снарядных ящиков и поваленных деревьев. Звука дрона больше не было слышно. Судя по всему, он полетел дальше к позициям танкистов. Подождав еще немного, я вышел из подвала и еще раз внимательно посмотрел на небо. Вместе со мной вышел один из водителей с позывным «Седой».
– Небо чистое, командир. – сказал он. – Видишь, Талисман спокоен – Седой кивнул головой в сторону щенка. Я улыбнулся.
Щенок, виляя крошечным хвостиком, бежал навстречу. Он был самой простой дворнягой с короткими лапками, вытянутой лисьей мордочкой, черными угольками глаз. Шерсть его, когда-то белая, сейчас была сильно измазана сажей, машинным маслом и копотью. Щенок скорее походил на маленького чертенка, старательно притворявшегося ангелком. Седой достал из кармана камуфляжных брюк банку колбасного фарша, извлеченного из армейского сухпайка. Открыл её и высыпал на оторванную крышку снарядного ящика. Щенок, повизгивая от радости, накинулся на угощение.
– Уже месяца два с нами здесь живет, – Седой гладил щенка, почесывая то за одним ухом, то за другим. – Прибился по осени, когда дожди зарядили, но в подвал, в располагу нашу, не заходил, боялся и даже гладить себя не давал, совсем испуганный был. Похоже, мамка их родила где-то недалеко, кормила сколько смогла, а затем что-то случилось. Может, погибла от взрыва, а может, подстрелил кто. Но только щенок один остался и к нам пришел. А в подвал он к нам благодаря Тимофею Тимофеевичу попал. – Седой улыбнулся, глядя на довольно чавкающего щенка. – Тимофей – это котяра наш. Когда батальон сюда пришел, кот здесь нас уже встречал. Один со всей пятиэтажки остался. Как выжил – загадка. Дом «солнцепеком» сожгли, ничего живого здесь по идее быть не должно. А кот как-то уцелел. Худой, правда, был страшно, но отъелся быстро мышами. Батальон, как располагу в подвале оборудовал, так мыши к нам вниз и побежали отовсюду. Но Тимофей Тимофеевич их здесь уже поджидал. Десятками уничтожал. Сейчас ни одной в подвале не встретишь. Так что кот уважение наше честно заслужил. И щенка в подвал привел. Они как-то сразу дружбу между собой завели. Играли на улице, вместе крыс по двору гоняли, а затем собакен вслед за Тимофеем в подвал погреться зашел, когда первые заморозки ударили. Командир пожалел его и разрешил возле печки вместе с котом примоститься. Так он у нас и прописался.
– А позывной есть у него? – спросил я и тоже решил погладить щенка.
– А как же, конечно, есть, Талисманом его зовут, и, кстати, не зря. Удачу и фарт нам приносит. Идут мужики на боевые, в накат или в разведку, увидят щенка, погладят, угостят чем-нибудь и обязательно назад целыми вернутся, как бы сложно не было. Первым замполит это подметил. Он же его Талисманом и прозвал. А затем уже все за ним подхватили.
Щенок все никак не мог справиться с едой, и тут неожиданно ему на помощь пришел Тимофей Тимофеевич. Крупный серый котяра с мощными лапами, большой густо покрытой шрамами головой и коротким хвостом, поднятым вверх как антенна, он деловито прошел к Талисману, обнюхал его еду и принялся есть вместе с ним. Щенок, радостно завертевший хвостиком, был не против. Вместе они быстро одолели остатки фарша и с грустью взглянули на нас.
– Профессиональные вымогатели еды, – улыбнулся Седой, – почти такие же, как и все молодые бойцы – вечно есть хотят.
Совсем недалеко раздались взрывы, затем еще и еще. Талисман с Тимофеем, недолго думая, побежали в подвал. Вслед за ними спустились и мы. Седой по пути рассказывал, что животные чувствуют прилеты и стараются заранее спрятаться в местечко понадежнее. И действительно, вскоре во дворе ухнули два снаряда, выпущенные наугад, но прилетевшие туда, где мы недавно находились. Но мы уже пили чай, Тимофей Тимофеевич урчал у меня на руках, а Талисман дремал, умостившись на тряпке, сохнувшей у теплой печки-буржуйки.
Под вечер мы вышли покурить и подышать свежим воздухом. Обстрелы прекратились, лишь вдалеке слышался гул выходов наших батарей и на горизонте законным пожаром пылали домики Клещеевки. Вместе с нами во двор выбежал и Талисман.
– Каждую ночь с нами на посту дежурит, – сказал мне часовой, охранявший вход в подвал.
Внезапно щенок сорвался с места и рванул в сторону дальних трехэтажных домов.
– Чего это он? – спросил я у часового.
– Должно быть, услышал кого-то, – пожал плечами боец, поправляя свой автомат.
И точно – со стороны дальних развалин выходили связисты. Где-то там в разбитых гаражах они прятали от дронов свою «буханку» и шли в располагу пешком. Рядом с ними, радостно тявкая и виляя хвостом, бежал Талисман. Связисты были все в грязи, видно, попали в какой-то переплет, но тем не менее шли бодро, весело, о чем-то разговаривая. Увидев нас, они остановились и попросили закурить.
– Тяжело было? – спросил я связистов, с наслаждением втягивающих в себя табачный дым.
– Не то слово, – ответил старший группы, – «птичка» нас засекла, когда мы провода вдоль окопов тянули. И сразу минометами нас накрыли. Хорошо рядом блиндаж старый был, в него все забились. Только когда решили, что обнолили нас, птица улетела. А засыпало хорошо, еле выбрались. Но спасибо, все целые, – боец тяжело и устало вздохнул, – и все благодаря ему – он показал рукой на Талисмана. – С утра нас провожал до машины, каждый его погладил на удачу и вот – без потерь…
Ближе к ночи пришли и разведчики. Они рассказали похожую историю о том, как им досталось на передке, как на выход под утро их точно также, как и связистов, провожал Талисман. Разведчики также с тревогой сообщили нам о заметном оживлении у противника.
– Надо быть начеку, враг точно что-то задумал, – размышлял вслух командир разведгруппы с позывным Скиф, – а оборона на нашем участке совсем слабенькая, людей мало, мины не везде и между «секретов» пройти вполне можно. Офицеры молча слушали разведчиков, делая свои выводы. Не вполне понимая, к чему клонит Скиф, я спросил прямо, что значит ДРГ или даже несколько вполне способны пройти линию наших позиций и начать куролесить у нас в тылу?
Разведчик улыбнулся:
– Лично я бы точно так сделал, а хохлы и в накат пойти могут, силы здесь у них для этого есть.
Послушав Скифа, комбат приказал усилить наблюдение и посты часовых. Мы еще поговорили, выпили по кружке чая с медом и отправились отдыхать. Мои апартаменты 3Х3 были расположены в сарае, что принадлежал раньше одной из семей, проживавшей в этом доме. Тот, кто оборудовал эту комнату, сколотил из деревянной двери сарая кровать, кинул на неё два матраса, а то, что было в сарае, небрежно сложил в углу. При свете газовой печки, обогревавшей и освещавшей моё убежище, я разглядел множество книг русских классиков: Толстого, Достоевского, Гоголя. Они лежали вперемешку со старыми игрушками-машинками, плюшевыми зверями, солдатиками. Дети выросли и книг, доставшихся им от родителей, читать не стали, свалив все в подвал. Может быть, если бы читали, все могло бы выйти иначе – думал я, засыпая. Свою форму, оружие, бронежилет, каску и берцы я уместил на оружейном ящике, служившем мне стулом, шкафом и тумбочкой одновременно.
Ночью меня разбудил звонкий, беспокойный лай Талисмана. Комнатка моя была недалеко от входа в подвал и часто я слышал, как часовой переговаривается с кем-то вышедшем покурить или отвечает в рацию на вопросы дежурного. Сейчас часового было не слыхать, зато пес просто захлебывался лаем, словно хотел о чем-то предупредить. Я вылез из спальника, потянулся к фонарю и в этот момент прозвучала долгая автоматная очередь. Затем раздался взрыв гранаты, затем еще один. Там, наверху, завязался бой. Щелкали часто-часто одиночные, шил воздух ручной пулемёт. Но когда я, наконец одев броник и каску, выскочил в коридор – всё уже стихало. Наверху были слышны крики команд, еще несколько раз громыхнули выстрелы и все неожиданно смолкло.
Комбат был уже наверху вместе с остальными офицерами. Случилось здесь то, что так часто происходит на фронте и то, чего ожидали. Вражеская диверсионная группа пробралась к нашему подвалу. Часовой задремал на посту. Диверсанты, понаблюдав за ним и убедившись, что боец на посту спит, решили напасть. Двое подбирались к входу в подвал, решив убрать часового и забросать вход гранатами в случае появления наших штурмовиков. Остальные планировали обложить несущие стены и фундамент здания взрывчаткой и взорвать всех нас.
Дерзкий план врага нарушил Талисман. Когда двое диверсантов стали приближаться к часовому, щенок неистово залаял. Собаки плохо видят в темноте и темноты боятся, предпочитая ночью сидеть дома. Но Талисман каждую ночь проводил на улице, охраняя наш покой, как это делали все его предки – дворовые собаки, живущие в будке во дворе. И хотя видел он плохо, зато запахи чувствовал отлично. По запахам чужим, незнакомым пес почуял приближение беды и поднял лай. Часовой проснулся и увидев в 10-ти шагах от себя врагов, почти в упор выпустил в них магазин своего Калаша. Выскочившие разведчики собиравшиеся как раз в это время выходить в очередной поиск, отогнали огнем остальных диверсантов, положив во дворе еще одного «героя».
Итого: враг потерял троих своих солдат, наши же потери состояли в легкораненном часовым и… посеченном осколками гранат Талисмане. Среди битого кирпича, каких-то обгоревших досок и мерзлой земли, вывернутой взрывами гранат, его нашел Тимофей Тимофеевич, который вместе со всеми нами выскочил на улицу. Кот лизал своим розовым шершавым языком мордочку Талисмана и громко, протяжно то завывал, то мяукал. «Ацтек», начмед батальона, фонариком «нащупал» откуда мяукал Тимофей и бережно взял истекающее кровью, пробитое в нескольких местах тельце щенка. Медик бережно отнес Талисмана в тепло подвала, положил под яркую лампу на штабной стол и внимательно осмотрел. Я стоял рядом и видел, что белая шерсть щенка почти полностью окрасилась кроваво-бурым. Талисман тихо и жалобно скулил и было видно, что ему очень больно.
– Что ж, придется вколоть ему немного обезбола и оперировать. Он маленький, а крови много потерял, так что медлить нельзя, – задумчиво сказал Ацтек.
– А как же часовой? – спросил у медика кто-то из офицеров. – Ведь он тоже ранен.
В подвале подвисла тишина. Все понимали, что часовой чуть всех не угробил и, если б не лежащий на столе в крови Талисман, неизвестно что было бы сейчас со всеми.
– Бойца я перевязал, рана не опасная, пуля даже кость не задела. Так что закончу здесь и поедем в госпиталь, – Начмед сделал паузу, будто бы задумавшись о чем-то, – а здесь каждая минута дорога, наш Талисман умереть может.
Больше часа возился Ацтек с раненным щенком. Доставал кусочки осколков, останавливал кровь, бинтовал. Все это время рядом с пациентом находился Тимофей Тимофеевич, с волнением наблюдавший ход операции. Когда же доктор закончил и положил спящего от обезбола Талисмана в картонный ящик, кот немедленно улегся рядом со своим другом и замурчал. Ацтек заботливо укрыл хвостатых друзей старым ватным одеялом.
– Жить будет, – ответил доктор на наш немой вопрос и выходя во двор добавил, – Недаром же говорят, заживет как на собаке, да и у кота семь жизней, одной поделится с Талисманом.
Я вышел вместе с Ацтеком во двор. Над развалинами всходило кроваво-ржавое солнце. Недалеко от входа бойцы сложили убитых врагов. Крепкие, под два метра ростом каждый, в отличной дорогой экипировке они могли бы натворить бед, если б не Талисман.
– Наемники, прибалты или поляки, – проходя мимо заметил Седой и добавил, – как там наш пес?
Доктор ответил, затем они о чем-то оживленно заспорили, а я стоял и думал о Талисмане. Сколько таких несчастных брошенных щенков и котов бродит сейчас посреди полей сражений. Голодные, грязные, испуганные, жмутся они к солдатам в надежде на тепло, на спасение. И чтобы не превратилось сердце солдата в металл, чтобы не покрылась душа его непробиваемым кевларом, берут они себе в подразделения этих маленьких несчастных существ, помогая им выжить, окружая их заботой и любовью. Так было и с Талисманом, и с Тимофеем Тимофеевичем. Так было в каждой части Российской армии на Донбассе, Запорожье, Херсонщине, в которых я побывал.
Такие четвероногие друзья нужны не только солдатам. Посмотрите вокруг, сколько в наших городах брошенных собак, кошек. И это прямо посреди нашей мирной сытой жизни. Может быть, однажды, забрав с холодной и страшной улицы дрожащего от холода щенка, и вы обретёте свой счастливый Талисман.
Балобан

Каких только невероятных, самых удивительных историй не случается в наше странное время! Одну из них, произошедшую с моим другом, известным у нас в стране учёным- вирусологом, я хочу вам по секрету рассказать. Только пообещайте уж, никому…
В Ростове, в одном из старых городских парков живет балабан. Этот сокол по всем законам природы никак не должен гнездиться здесь. Мощный красавец любит бескрайний степной простор, бесконечность тайги, чистую синеву неба, наполненную сумасшедшими ветрами. Поэтому живет он подальше от людей в таежных районах Сибири. Можно встретить балабана и в степной части Казахстана. Да и там в наши дни эта птица встречается уже не часто. Хотя когда-то этот сокол был первейшим другом и помощником человека на охоте и в войне. Наши предки, казаки, говорили: «Собака и конь помогут на земле, а сокол и Господь Бог – в небе». И брали с собой. балабана и на охоту, и в военный поход. Его зоркий глаз издалека мог разглядеть засаду, а мощный клюв сбить с ног косулю. Хорошо защищал балабан своего хозяина от степных змей, выслеживая их, притаившихся среди высокой травы. Эта вольная птица может вполне стать символом казаков. А возможно и станет ещё…
Как и когда балабан поселился в ростовском парке, никто не знает. Может, занесло его сюда грозными ветрами Донбасса, где войной был уничтожен не один зоопарк. Были случаи, когда оттуда прилетали на Дон большие попугаи ара и какаду, забредал гривистый африканский волк. Но не приживались. А балабан остался в Ростове, словно всегда и жил здесь, и не собирается его покидать. Хотя это и кочевая птица.
Впрочем, в природе случайностей не бывает, и ничего не происходит «просто так». Всё в нашем мире взаимосвязано в одну большую систему, и, если птица внезапно появилась вне ареала своего обитания, значит, ей приготовлена какая-то особенная и важная роль. И ростовский балабан не исключение. Этот рассказ моего старого друга-вирусолога помог мне понять эту неочевидную, но простую идею.
– Есть у нас в городе малоизвестное место. Можно сказать, секретное. Институт, который с разными вирусами работает, вроде холеры, чумы или сибирской язвы. Это, причем, самые безобидные из тех, что там имеются. Наша лаборатория изучает новые штаммы уже известных вирусов, передающихся человеку через насекомых и грызунов. В общем, опыты с мышками и клещами проводим. У нас в лаборатории такой подопытной живности много. Кто-то уже заражен, кто-то ждёт своей очереди. Страшно даже представить, что будет, если наши подопытные по городу разбегутся. Зомби-апокалипсис из фильмов ужасов веселым карнавалом покажется. Поэтому все меры безопасности у нас на высоте. И несколько уровней охраны, и защитные костюмы, больше похожие на скафандры. А уж когда на Украине операция военная началась – безопасность увеличили многократно. Хотя мы на это особо внимания не обращали. Сам понимаешь, после появления коронавируса разной интересной работы у нас прибавилось. А уж когда из украинских лабораторий новый материал пошел, я практически жить в свой институт перебрался. Хотя дом мой и так недалеко от института находится, десять минут пешком через парк. В парке этом как раз и обитал балабан, которого ты мне показал как-то. Я и потом его пару раз видел, как он над деревьями в небе на ветру висел. Красивая, все-таки, благородная птица.
В те дни, когда произошёл этот случай, охрану института очередной раз усилили. Шептались, что через день у нас на Дону сбивают ракеты, ловят каких-то шпионов и диверсантов. Над институтом появился еще один ряд проволочных заграждений из спирали Бруно, а сотрудников моей лаборатории стали досматривать с особой тщательностью. Это, конечно, отрицательно сказывалось на атмосфере в нашем научном коллективе. Сотрудники лаборатории в большинстве своем осуждали боевые действия на Украине, не понимая и не стараясь понять ни целей России, ни смысла происходящего. Наши учёные были убеждены и в том, что деньги на дополнительную охрану было тратить не обязательно, а лучше было их пустить на новое оборудование, необходимое лабораториям. Враг, по их мнению, придерживается европейских принципов и не станет атаковать мирный научный институт, да еще и содержащий в себе смертельно опасные вирусы.
– Они же там, в Европе, хорошо понимают, что вирус убивает всех, не деля людей на украинцев и русских.
Я не вступал никогда в полемику со своими сотрудниками, хотя и имел противоположенное мнение. Все, о чем я просил, не вести на работе разговоры на эти темы, считая, что политике не место в стенах научного института. Но вскоре политика сама постучала в наши двери стальным кулаком, объяснив всем нам смысл происходящего.
В то октябрьское утро я вышел из дома пораньше, чтобы пройтись по безлюдному еще парку. Прихватив двойной эспрессо в картонном стаканчике из любимой кофейни, я наслаждался тишиной и волшебными осенними красками. Облака на небесном невероятно голубом холсте напоминали фантастических животных. Бык с головой собаки гнался за каким-то восьминогим золотым оленем, на спине которого сидел двухголовый кот. Рядом бежали облака поменьше, похожие на забавных лис и зайцев. Я залюбовался этим небесным сафари и не сразу услышал какой-то жужжащий звук. Вначале слабый, он шел откуда-то сверху, с той стороны, откуда гигантский бык гнался за небесным оленем.
Пытаясь разглядеть источник звука, я приложил ладонь ко лбу и увидел летящую над головой облачного кота большую птицу. Звук тем временем усиливался, становясь всё тяжелее и всё более похожим на звук скутера, летящего по небу. Птица же, казалось, летела прямо навстречу небесному скутеру. Через мгновение я увидел, что жужжащий звук издавал довольно большой черный четырёхвинтовой коптер. Он уверенно летел прямо по направлению к моему институту. Мне стало видно, что к лапам коптера что- то туго примотано блестящим на солнце скотчем. Между тем со стороны парка ему наперерез неслась птица. Я вдруг понял, что это наш балабан. Сложив крылья для атаки, он стрелой летел наперерез коптеру. Через миг, прямо над старой шиферной крышей нашего института черный дрон и огромный ястреб встретились. Умная птица, налетев на коптер, вытолкнула его за пределы крыш наших лабораторий, и он рухнул на припаркованные за забором института машины. Раздался глухой взрыв. Посыпались стекла, запищали встревоженные автосигнализации и через несколько секунд с места падения дрона повалил плотный черный дым. Я бросил недопитый кофе на асфальт и побежал к своему институту. Издалека мне было видно, как из ворот выбегает с огнетушителями наша охрана. Все бежали к пылающей огнем и дымящей серебристой иномарке.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.