Книга Тремира. Алькирия

Последние слова были обращены к блондинке, которая все это время слушала коллегу, улыбаясь и кивая, словно соглашаясь с зачитываемым текстом.

Аля, раскрыв рот, прослушала информацию из своего личного дела. Она никогда не видела настоящего отца. Мать вышла замуж за ее отчима через два года после Алиного рождения, и девушка даже не помнила, как они жили до этого. Хотя от нее не скрывали наличия биологического отца, она всегда считала отчима папой, настолько хорошо он исполнял эту роль.

«Если это сон, – размышляла Аля, – то ничего удивительного, что эта дьяволица городит всю эту чепуху. И вся обстановка, и голливудский вид этих теток, отдающие дешевыми киноштампами, тоже вопросов не вызывает. Но их как раз две, и говорят они о школе. Именно о таком развитии событий предупреждал тот странный парень. Если только… Может, все это уже с самого утра мне снится? Как еще можно объяснить то, что сейчас происходит?»

– Зачем ты щиплешь себя, девочка? – раздался нежный голосок блондинки.

– Дорогая, люди верят, что это помогает им проснуться, – насмешливо улыбаясь, ответила за Алю брюнетка.

Аля резко разжала пальцы, которыми щипала себя за руку в попытке прогнать наваждение.

– Люди верят в такую чушь! – весело рассмеялась ангелоподобная дама.

Женщина в черном тем временем заполняла какие-то документы, рассуждая вслух:

– Так, в столичном корпусе в северной спальне для девочек есть одно место. И по возрасту подходит как нельзя лучше…

Алю прошиб холодный пот. Она внезапно поняла, что тут никто и не собирается спрашивать ее согласия. И хотя «Школа Темных Искусств» звучало завораживающе интересно и одновременно зловеще и, возможно, это все ей только снится, но эти дамочки не вызывали у Али никакого доверия. Интуиция подсказывала ей, что если она промолчит и пойдет на поводу у этих красоток, то уже никогда не вернется домой. И даже во сне такая перспектива ее не устраивала.

– Кхм-кхм, – покашляла Аля, чтобы обратить на себя внимание.

Женщины удивленно подняли на нее две пары глаз.

– Ты что-то хочешь сказать, милая девочка? – не сказала, а пропела блондинка с очаровательной улыбкой.

Все это лето Аля работала в кол-центре банка, и сейчас ей вспомнились азы долгого и скучного обучения, предварявшего эту работу. Среди прочего их учили вежливо обращаться ко всем без исключения клиентам. Переводя взгляд с одной дамы на другую, девушка почтительно спросила:

– Прошу прощения, как я могу к вам обращаться?

Дамы переглянулись. Ответила ангелоподобная:

– Меня зовут мадам Ланда, а это мадам Розг.

Ну и имечко у этой демоницы! Уж точно не захочешь попасть к ней в ученицы.

– Мадам Ланда, мадам Розг, благодарю вас за заботу о моем образовании, но разве вы не должны спросить моего согласия на обучение в вашей школе?

Женщины обменялись изумленными взглядами.

– Но разве ты не хочешь обучиться Темным Искусствам, чтобы соответствовать своей природе? – бархатистым голосом спросила мадам Ланда.

– Какой такой природе? – Аля удивленно округлила глаза.

– Природе митады, девочка, то есть полудемона!

«Ах вот что такое митада!» – подумала Аля.

Только сейчас до нее дошло, что упомянутый мадам Розг темный демон второго ранга по имени Тимот и есть виновник Алиной генетической мутации. Даже фамилия у нее Тимофеева, видимо, так он представился ее матери. Получается, она наполовину демон, и эта школа существует для таких, как она. Но почему тот парень настаивал, чтобы она отказалась учиться? Ученье – свет, разве не так? Или это не касается обучения Темным Искусствам?

Пока Аля размышляла, чего же плохого может быть в демонической школе, мадам Ланда продолжала:

– Ты пока еще неразумное дитя и не понимаешь всей важности нашего специального образования! Ты должна уметь контролировать свой дар, этому тебя только в школе и могут научить. Затем ты будешь работать на благо общества.

Насчет «неразумного дитяти» Аля поспорила бы. Но, вообще-то, перспектива научиться контролировать свои необычайные способности показалась ей весьма привлекательной. Было бы здорово не слышать чужих мыслей и спать в тишине. Тем более что в зачитанном демоницей личном деле упоминались еще и какие-то нераскрытые до сих пор дарования, о которых девушка понятия не имела. Но все же что-то здесь не так. Аля решила уточнить:

– Какого общества?

– Общества демонов, разумеется, какого же еще! – нетерпеливо воскликнула демоница Розг.

Усмешка давно слетела с ее губ, и теперь она строго рассматривала Алю полным негодования взглядом.

– Позвольте спросить, – начала Аля, стараясь придать голосу уверенности, – что у меня может быть общего с обществом демонов, когда я выросла среди людей?

Янтарные глаза мадам Розг полыхнули красным огнем, совсем как у давешнего незнакомца утром. Аля испугалась, что сейчас ее опять пригвоздят к стене и на этот раз уже не опустят.

– Неважно, где ты выросла, милая девочка, – примирительно проворковала ангелоподобная блондинка, с опаской поглядывая на вспыльчивую коллегу. – Когда твои способности начнут раскрываться, одной тебе не справиться. Это очень опасно: ты можешь даже поранить себя или нанести вред окружающим людям. В школе под контролем опытных преподавателей такого не произойдет.

– И вы предлагаете мне на пять лет бросить мою семью, учебу в университете, вообще всю мою жизнь? – с негодованием спросила Аля. – А потом что?

– Потом… – начала блондинка.

Но мадам Розг не дала ей договорить.

– Потом ты сможешь вернуться в мир людей.

– Смогу? – недоверчиво спросила Аля, глядя на ангелицу Ланду, но та лишь молча улыбнулась.

– Конечно, сможешь, – раздался строгий голос мадам Розг.

«Не смогу», – поняла Аля.

ГЛАВА 3. Отказ и его последствия

Алю охватил страх. Она вовсе не собиралась бросать семью, как бы заманчиво ни звучали посулы развития необыкновенных задатков и контроля над ними. Чему она сможет научиться? Телекинез? Экстрасенсорика? Может, даже левитация? Нет, это какой-то бред! И все это неважно, если родители будут страдать, думая, что она пропала без вести или того хуже.

Но что, если Аля, как пророчит мадам Ланда, причинит им боль, оставшись в мире людей? Эта мысль пугала не меньше.

Мадам Розг в это время продолжала молча заполнять анкету, считая разговор законченным.

– Нет, – твердо произнесла Аля.

Мадам Розг подняла голову. В ее взгляде засверкали искорки гнева, лицо исказила упрямая гримаса, снова напомнившая Але об утреннем незнакомце.

– Что значит нет? – с расстановкой произнесла она.

– Я отказываюсь учиться в вашей школе.

– Глупенькая, подумай о своем будущем! – возмущенно воскликнула мадам Ланда. – Другие на твоем месте с радостью бы ухватились за такую уникальную возможность! Твои сверстники из человеческого мира могут только мечтать о Школе Темных Искусств, а ты отказываешься от нее вот так просто, без всякого на то основания. Дитя неразумное!

Ангелица казалась искренне опечаленной таким поведением: она качала головой, осуждающе и разочарованно одновременно, и изредка посматривала на более суровую коллегу. Казалось, та в любой момент готова выпорхнуть из-за стола и придушить девушку на месте.

– Я отказываюсь учиться в вашей школе, – твердо повторила Аля, чувствуя, как под огненным взглядом мадам Розг ее уверенность тает, как снег в мае.

Внезапно перед глазами у нее все поплыло. Аля почувствовала жжение и боль в горле еще сильнее, чем этим утром – мадам Розг в одно мгновение оказалась рядом и раскаленной рукой схватила ее за шею, словно нашкодившего котенка, и держит на весу у себя над головой.

– Ах ты мерзавка! – шипела дьяволица Розг откуда-то снизу.

Аля судорожно пыталась вдохнуть, безвольно болтаясь в воздухе, по щекам полились слезы, и она ухватилась за державшую ее обжигающую руку в попытке облегчить свое положение. Никогда в жизни она не испытывала такого страха и боли. Казалось, все инстинкты разом проснулись в ее теле, чтобы помочь вырваться из этого капкана и бежать. Сердце колотилось о ребра, мозг лихорадочно искал пути к отступлению, но все впустую: таких путей не существовало.

– Ты будешь подчиняться мне, непокорная дрянь, иначе я придушу тебя прямо здесь! Какая невиданная наглость – спорить с будущим преподавателем!

– Дорогая, – раздался позади нее нежный звенящий голосок, – нет нужды в насилии. Уверена, девочка уже все поняла!

Огненная хватка ослабла. Аля с шумом рухнула на стул, больно ударившись о жесткую спинку. Пока она, точно астматик, с шумом втягивала воздух и одновременно пыталась откашляться, держась за горло и вытирая слезы рукавами, мадам Розг как ни в чем не бывало заняла место за столом и продолжила заполнять анкету.

Легко сказать: не соглашайся! Умный какой: не связывайся, мол, с ними! Советчик нашелся! Она что, Чудо-женщина, бороться с такой страшной тварью?!

Продолжая всхлипывать, Аля пыталась взять себя в руки. Раньше она иногда тешила себя мечтами, что встретит таких же, как она, людей, умеющих читать мысли или делать что-то подобное. Но она никак не предполагала, что они окажутся желтоглазыми исчадиями ада, готовыми при первой возможности сжечь ее или придушить. Да и не люди они вовсе!

Аля немного успокоилась и отдышалась. И речи быть не могло, чтобы она пошла в школу к этой неистовой женщине! Наклонившись головой к коленям, девушка сидела на жестком деревянном стуле, притягивавшим ее, точно магнит железку.

«Что мне делать? Что мне делать? Он не мог подробнее объяснить, как именно надо не соглашаться?» – лихорадочно думала она.

Ее замутненный слезами взгляд упал на конверт у ее ног. Дрожащей рукой Аля подобрала его и перевернула. «Алькирия Тимот (Алиса Тимофеевна Тимофеева)», – значилось на желтоватой бумаге. Аля открыла предназначавшееся ей письмо, бросив опасливый взгляд на женщин. Обе они что-то писали и не обращали на нее внимания. Внутри лежал вдвое сложенный лист со следующим текстом:

ПРИГЛАШЕНИЕ

Уважаемая госпожа Тимот!

Факультет Специального Образования Школы Темных Искусств приглашает Вас пройти курс обучения Пяти Искусствам для митадов в соответствии с программой школы и Вашими способностями, подтвержденными в ходе собеседования. Подробности читайте в дополнительном соглашении к договору об обучении.

С уважением,

директор Школы Темных Искусств

Аврал Пирс.

Постскриптум. Для отказа от обучения трижды произнесите: «Я отказываюсь учиться в вашей школе» и порвите данное приглашение.

Сердце в груди бешено заколотилось. Ведь она уже дважды произнесла именно эту фразу! Аля отняла взгляд от приглашения. Женщины все так же сидели за столами и в этот момент тоже посмотрели на нее. Набрав воздуха в легкие, Аля в третий раз четко произнесла, разрывая на куски приглашение вместе с конвертом:

– Я отказываюсь учиться в вашей школе!

Последнее, что она увидела, это протянутая к ее горлу неестественно длинная рука с острыми, как у хищника, красными ногтями.

***

Аля открыла глаза. Она лежала на диване в гостиной, а за дверью, в ее комнате, скребся и громко мяукал Антифон. Аля села и дрожащими ледяными пальцами дотронулась до мокрого от слез лица. Щеки у нее горели, в горле першило.

У нее возникло непреодолимое желание поговорить с родителями. Она бросилась в спальню и, чуть не затоптав несчастного кота, нашла в складках клетчатого пледа на кровати смартфон. Откуда-то из кухни пришел Грут. Кот и пес подбежали к ней одинаково возбужденные: один от волнения, другой – от радости. Не обращая на них внимания, Аля разблокировала телефон и уже собиралась ткнуть пальцем в контакт матери, но рука так и застыла над экраном. В правом верхнем углу обозначалось время: три часа ночи. Уже спят. Разбудить? И что им сказать? Мам, пап, я полудемон, и меня только что избила бесноватая демоница?

Смартфон выпал у Али из рук, она схватила кота и, уткнувшись в белую шерсть, разрыдалась. Антифон, не ожидавший такого поворота событий, выглядел недовольным, но понял, что сопротивление бесполезно. Пес, яростно размахивая хвостом, полез к Але, чтобы получить порцию обнимашек, и девушка прихватила его другой рукой, прижав их к себе обоих. Кот совсем опешил от такого надругательства и начал производить мягкие попытки выбраться из столь непристойного положения. Однако ему никак не удавалось вылезти, не прибегая к помощи клыков и когтей.

Видя, что состояние его человека требует от него очередного акта самопожертвования, Антифон смирился, пообещав себе, что утром непременно отыграется на Груте. Тот, в свою очередь, наконец догадался, что с хозяйкой что-то не так, перестал размахивать хвостом и тихонько заскулил.

Аля всю ночь не сомкнула глаз, опасаясь, что кошмар возобновится.

***

Аля очень боялась спать: вдруг во сне опять придут демоны и начнут душить ее огненными руками? Сколько могла, она делала все, чтобы не заснуть. Но на третьи сутки организм не выдержал, и она уснула прямо за столом в своей комнате.

Ее разбудил стук в дверь.

– Алиса, вставай, тебе сегодня к первой паре, – раздался голос мамы.

Аля с трудом разомкнула тяжелые веки. Ничего кошмарного ей вроде не снилось, но после ночи, проведенной в неудобной позе, все тело страшно ломило. Она потянулась и встала со стула. Взгляд ее упал на подоконник, где, внимательно изучая девушку мудрыми разноцветными глазами, обустроился белый кот.

«Ну как?» – послышался у нее в голове его мягкий голос.

– Ничего не снилось, – прошептала Аля и пошла одеваться.

Кот равнодушно вернулся к наблюдению за птичьей жизнью.

Взглянув на себя в зеркало, Аля увидела бледное, усталое лицо в обрамлении взъерошенных черных волос и недовольно нахмурилась. Несколько часов сна не устранили синевы под глазами. Сейчас она сама походила на исчадие ада. Только на очень утомленное и загнанное исчадие.

Аля схватилась за консилер. Она редко красилась, особенно для лекций в университете, но сейчас собственная физиономия показалась ей настолько ужасающей, что нужно было хотя бы чуть-чуть замаскировать недостатки.

На кухне вкусно пахло яичницей и тостами, на столе лежала стопка писем. Аля налила себе кофе из огромной кофеварки и, устало улыбнувшись матери, села за стол.

– Там тебе письмо пришло. Очень красивое, крафтовое такое, – улыбаясь, сообщила мама и отправилась будить Мику.

При упоминании письма Аля вздрогнула. Ей никогда не приходили письма по почте. Она с опаской взглянула на стопку бумаг: поверх счетов за квартиру и электричество лежал желтоватый конверт с каллиграфически выведенным адресом. Под ним значилось данное ей при рождении имя, а в правом верхнем углу красовались две марки Почты России.

«Так и знала, что эта организация как-то связана с адом», – подумала Аля.

Аля поторопилась закрыться в своей комнате. Устроившись рядом с котом на подоконнике, она нервно вскрыла конверт.

– Надеюсь, это не яд, – с вымученной усмешкой прошептала она и вслух прочитала следующее:

УВЕДОМЛЕНИЕ

Уважаемая госпожа Тимот!

Ваш отказ от обучения в Школе Темных Искусств принят к делопроизводству, в связи с чем уведомляем Вас, что в течение 14 (четырнадцати) дней с момента получения данного письма Вам следует найти наставника не ниже третьего ранга* для обучения Пяти Искусствам и зарегистрировать Ваш договор с Ним по стандартной форме в Министерстве Образования Средмира. В противном случае Вы понесете ответственность в соответствии со ст. 124, п. 5 Международного Уголовного кодекса Тремира «О нарушении правил использования ЗУН и неординарных способностей в Мире людей».

В соответствии с Международным Кодексом Равноправия всех разумных существ Тремира Вы имеете право полностью отказаться от обучения. Для этого Вам надлежит прекратить свое существование любым удобным для вас способом в течение 14 (четырнадцати) дней с момента получения данного письма.

С уважением,

секретарь отдела кадров Школы Темных Искусств

Ц. Профитт

* По Положению О Рангах Темных Демонов от тринадцатого дня месяца пятихвостого змия тысяча двести третьего года Эпохи Правления Умра Второго.

Потрясенная, Аля несколько раз перечитала последнее предложение о самоубийстве.

– Это что, шутка? Или они там совсем ненормальные?!

Возбужденно меряя шагами комнату и теребя пальцами нефритовый кулон, она снова и снова перечитывала письмо, и ее охватывало все большее негодование. Где она теперь должна искать какого-то наставника! Что у них там за ранги такие! Что еще за Тремир! И с какой стати она должна лишать себя жизни только потому, что не хочет во всем этом участвовать!

Уголовный кодекс? Значит ли это, что за подобный отказ последует наказание тюрьмой? Или даже полагается смертная казнь?

Аля опустилась на пол около кровати и уставилась в угол невидящим взглядом. Может быть, тот желтоглазый парень и в самом деле ей не друг и ничего хорошего ей не желал? Может быть, ей стоило отправиться в Школу этих дурацких Искусств?

Но тут ей вновь представилась хищная, тянущаяся к горлу рука с красными ногтями, и Алю передернуло от отвращения.

Ну уж нет, с этой сумасшедшей демоницей она не желает иметь ничего общего!

Аля встретилась взглядом с Антифоном, но ему, видимо, сказать было нечего.

ГЛАВА 4. Темница для наказаний

Алоф пытался разобрать надписи на стене темницы. Обычно его глаза видели в темноте так же, как при свете, иногда даже лучше. Но эта темница была заклята специально для демонов: ничего не рассмотреть. Тем не менее его предшественники умудрились оставить на стенах множество следов своего присутствия: кто рисовал, кто царапал неприличные слова, другие попросту гадили.

Было так скучно! Алоф уже несколько часов провел здесь, отбывая наказание. Но в чем смысл считать часы, если он даже не знает, на какой срок его заперли?

Раньше его никогда не сажали в темницу такого уровня. В ней заключенный не имел возможности пользоваться демоническими силами, не мог собраться с мыслями, не мог даже спать. Узника окружала кромешная тьма и давящая на уши тишина.

«Наверное, это облегченный вариант тюрьмы для взрослых», – думал Алоф, и эта мысль назойливо крутилась у него в голове, не давая покоя.

– Проклятье! Уродская темница, чтоб ей провалиться! – Он потряс головой и усилием воли заставил себя думать о чем-то более полезном.

Видимо, в этот раз, сбежав с занятий и выйдя без разрешения в мир людей, он по-настоящему взбесил директора Пирса. Да еще как выйдя! Через Дальние Врата, воспользовавшись зеркальным порталом, а это два запрещенных для него приема. Алоф усмехнулся: да они радоваться должны, что воспитали такого талантливого ученика! Никто из одноклассников не умеет открывать магических порталов, тем более зеркальных.

Хорошо еще, он заблокировал мысли девчонки, чтобы никто не узнал о его предупреждении. А то его, наверное, исключили бы из Школы. Алоф, конечно, терпеть не мог этого места, раньше он только и мечтал об исключении. Но теперь, за полгода до окончания Школы, даже такому разгильдяю, как он, перспектива позорно вылететь накануне выпускных экзаменов казалась не особо привлекательной.

Алоф вспомнил утреннюю встречу и сероглазую девчонку. Когда он говорил с ней в подвале, ему показалось, что она немного дурная: несла чушь про каких-то сов и вообще вела себя странно. Но, поразмыслив, юный демон пришел к выводу, что и он был не на высоте.

«Может, не стоило хватать ее за шею?» – думал он.

Все из-за волнения. Сам боялся, что не успеет ее предупредить, и сосредоточился на сканировании местности на случай, если придется бежать, – вот и напугал Алькирию. Она ведь вряд ли встречала раньше таких, как он. Еще и сопротивление оказать пыталась! Смелая. Может быть, у нее и получится послать мадам Розг куда подальше.

При этой мысли Алоф ядовито ухмыльнулся. Он предупредил Алькирию не ради того, чтобы насолить мадам, но ее гнев – весьма приятный бонус.

Разъяренное лицо мадам Розг стояло теперь у него перед глазами. Она ругалась и угрожала побить его, говорила, что он бесполезный, глупый и что пора сдать его в демоническую армию, где из него уж точно выбьют дурь.

Алоф вскочил и начал быстро ходить по камере, будто пытаясь убежать от надоедливого образа. Ходить здесь тоже было сложно. Он очень быстро устал и снова сел у стены. Одно хорошо – утомление прогнало призрак мадам Розг.

Алоф вспомнил Тимота. В последний раз они встречались девятнадцать лет назад. Алофу тогда только исполнилось двенадцать с половиной кварт, пятьдесят лет – важная дата в жизни демона. Единственный день рождения, на который принято дарить подарки. И Тимот принес Алофу красную ленту, что теперь красовалась в его волосах.

Как известно, демоны растут в четыре раза медленнее людей. По традиции до ста пятидесяти лет их возраст считается квартами – интервалами по четыре года, примерно соответствующими одному году, если сравнивать их с людьми.

Тогда, в возрасте двенадцати кварт, Алоф еще не ощущал постоянной злобы и возмущения, как сейчас. Иначе, вероятно, он бы так легко не согласился оказать Тимоту услугу.

Ему нравилась идея тайной встречи. Заброшенный дом на окраине Морра подходил для этого как нельзя лучше. Внутри было пусто, не считая обломков мебели. В окно задувал холодный ветер. Шел дождь, и где-то на втором этаже ритмично капала вода с протекшей крыши.

Алоф примерялся к новой ленте, пытался вложить в нее демоническую энергию и сделать более жесткой. Получалось плохо, но он все равно был рад подарку.

Тимот сидел в углу, усталый и встревоженный, не убирая руки с меча на коленях. Его взгляд ни на чем не задерживался, будто он постоянно сканировал обстановку силой мысли.

Алоф рассказал ему несколько школьных историй, о плохих оценках, о постоянных наказаниях. Тимот не слушал. Тогда Алоф сел рядом и замолчал.

– Мне нужна твоя помощь, – наконец сказал Тимот.

Алоф так и думал, что не просто так демон о нем вспомнил. И все же ему стало интересно. Он не очень-то любил кому-то помогать. Но если Тимот заберет его с собой, они будут вместе путешествовать в поисках приключений, он, так и быть, согласится.

– В Средмире у меня есть дочь, – сказал Тимот.

Не похоже на веселое приключение. Алоф насупился и покосился на него.

– Что, еще одна?

Тимот усмехнулся.

– Боюсь, что так. Знаешь, что такое закон о расовом равенстве и защите прав полудемонов?

Алоф скривился. Они такого еще не проходили, но мадам Розг, отвечавшая в Школе Темных Искусств за образование митадов, постоянно этот закон ругала.

– Что митадов надо бить так же, как демонов? – спросил Алоф. Он обычно так и делал: если выдавался случай над кем-то поиздеваться, он не смотрел на происхождение.

– Дурачина! – Тимот легонько толкнул его в плечо. – О том, что принудительное обучение в школе и телесные наказания запрещены.

– А, это! Как-то плохо его исполняют. Сам видел побитых митадов. Пирс на это закрывает глаза. Да и мы их бьем, как прежде. И друг друга они тоже бьют. Не повезло твоей дочке.

Тимот достал из кармана сложенный лист бумаги, исписанный именами и адресами.

– Это мои друзья в Средмире и Темномире. Когда она вырастет и придет время поступать в школу, найдешь ей наставника?

Алоф не спешил соглашаться. Не хотелось ему тратить время на какую-то митаду.

– Сам знаешь, какие у них перспективы, – уговаривал Тимот. – Если в школу попадет, ей там всю психику переломают. А потом что? К семье вернуться не сможет. Работать служанкой на демонов или того хуже? А с наставником хоть какие-то шансы.

«Тогда зачем ты ее заделал?» – подумал Алоф, но вслух говорить не стал.

Перспективы у митадов были и правда не особо радужные. Если чистокровные демоны учились в школе с детства и вообще отличались устойчивостью к наказаниям и нравам Темномира, то митадов принимали уже взрослыми, в девятнадцать-двадцать лет – время рассвета их способностей. До этого они обычно жили среди людей, и существование демонов с их тираническими законами становилось для них полной неожиданностью.

Карцеры, избиение, плохое питание и невозможность видеться с родственниками. По сути, для них школа становилась тюрьмой с принудительным обучением, выйдя из которой они редко могли вернуться к той жизни, которую вели до поступления. Многие сходили с ума. Другие заканчивали школу поломанными и озлобленными. Мало кто вписывался в демоническое общество.

Неудивительно, что по статистике половина популяции полудемонов деградирует в монстров и всяких низших тварей. Алоф был рад, что он демон, а не митад.

– А сам почему не хочешь ее учить? – спросил он.

Тимот нахмурился.

– Я вряд ли буду… Я, скорее всего, не смогу. Я прошу тебя на случай, если меня не будет рядом.

– Но почему меня? Попроси Криптию или… – Он задумался, кто из детей Тимота мог бы захотеть связаться митадой. Никто не приходил в голову. – Ленсию?