Точка невозврата

Тася Быкова

Точка невозврата

«Когда рвётся время, даже тени становятся опасными.»

Точка невозврата

– Тебя кто-нибудь видел?! – Нина схватила Ратмира за рукав, резко прижавшись к стене старого питерского дома. Её глаза метались по переулку, выискивая малейшее движение в утреннем тумане.

– Ты ещё погромче скажи, блин, – проворчал Ратмир, но сам невольно понизил голос. – Всё равно тут никого нет.

– Да ты хоть представляешь, что будет, если нас заметят? – Нина прошипела, сжимая кулаки. – Придурок! Хаа… Ладно, это сейчас неважно. Нам нужно поторопиться. Ты ведь не забыл, зачем мы вообще в такую рань идём в академию?

– Как тут с тобой забудешь, – Ратмир фыркнул, но тут же получил подзатыльник. – Да зачем драться-то?! Помню, помню я! Сегодня мы должны выбрать место для практики, и так рано прёмся, чтобы нам досталось что-то путёвое. Я всё ещё с трудом вспоминаю прошлогоднюю практику.

– Да я тоже. Это было ужасно.

С виду – обычный торговый центр, точная копия обычного «Нептуна». Но только для тех, кто не знал правды.

Он стоял на разломе.

Глубоко под землёй, в невидимых простому глазу пластах реальности, переплетались квантово-магические линии – древние артерии, по которым текла сила этого мира. И там, где они рвались, возникали аномалии.

Магия в «Нептуне 2» работала через раз. Заклинания давали осечки, заклинивались, как патроны в старом пистолете. А иногда – срабатывали совсем не так, как задумывалось.

Но хуже всего были сущности.

Они приходили из-за Горизонта – незримой границы между мирами. Тени, которые двигались против законов физики. Призраки, чьи лица искажались, как отражение в разбитом зеркале. Монстры, которых нельзя было убить, а только отогнать – на время.

И всё это приходилось терпеть сутками, без сна, без передышки, сущая каторга.

– В этот раз мы должны взять что угодно, только не это, – сквозь зубы процедила Нина.

Ратмир молча кивнул.

Академия «Времени Лезо Ткани». Она возникла перед ними внезапно – высокие готические шпили, прорезавшие утренний туман. Витражи с магическими символами мерцали тусклым светом, хотя внутри ещё не зажигали огни.

Обычные люди проходили мимо, даже не взглянув на неё. Для них это было просто старое здание с табличкой «НИИ экспериментальной физики».

Иллюзии. Барьеры. Проклятия на разглашение. Всё это защищало Академию «Времени Лезо Ткани» веками. Потому что мир не должен знать о магии. Потому что последняя «Великая Очистка», когда обыватели резали магов на улицах, случилась всего двести лет назад. Потому что если люди узнают про аномалии вроде «Нептуна 2», начнётся паника. А паника – это смерть.

Во внутреннем дворе царила оживлённая суета. Летающие книги роем кружили над головами студентов. Големы-тренажёры отрабатывали удары на пустом месте. Кто-то пытался приручить огненную саламандру, и оттуда доносились взрывы и ругань.

Но самое большое скопление народа было у доски объявлений.

– Смотри, они уже тут, – Нина ткнула пальцем в толпу.

Среди собравшихся они сразу заметили своих.

Рыжие волосы, словно выгоревшие на солнце, вечно растрепаны и собраны в небрежный хвост. Веснушки, рассыпанные по носу и скулам, делают её лицо живым и озорным. Глаза – ярко-зелёные, как молодые листья, но если приглядеться, в их глубине таится что-то тяжёлое, словно отблеск давно потухшего пожара. Кира – это вихрь энергии, заразительный смех и бесконечные проделки. Она обожает подкалывать друзей, воровать печенье с кухни академии и устраивать мини-хаос на лекциях (например, заставляя учебники танцевать джигу). Но за этим фасадом – острая наблюдательность. Она первая замечает, когда кто-то грустит, и тут же подкидывает им в сумку шоколадку или смешную записку. Талантлива в разных видах магии, но её конёк – магия подчинения. Она может убедить дверь открыться без ключа, заставить фонари гореть ярче или даже «договориться» с агрессивным призраком. Магия мощная, даже очень, вызывает уважение, но также и страх окружающих.

Высокий, жилистый, с обветренным лицом уличного бойца. Короткие тёмные волосы вечно взъерошены, будто он только что проснулся или вышел из драки. Глаза – холодного серо-голубого оттенка, как зимнее небо перед снегопадом. Нос с едва заметной горбинкой (сломан в уличной потасовке лет в четырнадцать). Одевается нарочито просто: потертая кожанка, грубые ботинки, перчатки без пальцев – намеренно «районный» стиль, но если присмотреться, кожу обработали магические дубильщики, а в подкладке куртки вышиты руны защиты. Коля притворяется «простым пацаном» – говорит с нарочитым уличным акцентом, любит похамовато посмеяться, делает вид, что не разбирается в магической теории. На самом деле идеально знает ритуалы призыва V века (но делает вид, что «ну, типа, само как-то получается»).

Рядом с ним, как тень, сидел Софт – огромный серый волк. Это первый призванный им дух, который не исчезает. Серый, с шерстью как дым, глаза – два уголька. Может использовать такую же магию какой владеет Коля, кроме самой магии призыва. Также может ощущать неестественный для мира колебания, противоречия.

И Арсений, не так давно прибился к их компании. Переведен из закрытого учебного центра «Вепрь» (официально – школа телохранителей, но ходят слухи, что там готовили охотников на магов). Высокий, подтянутый, как боец спецназа. Волосы цвета воронова крыла, коротко подстрижены, но с легкой небрежностью – будто он стрижется сам, без зеркала, когда волосы начинают мешать обзору. Лицо – резкие славянские скулы, но кожа неестественно бледная, будто он годами не видел солнца. Глаза – ледяного голубого оттенка, без бликов. Всегда в чёрной кожаной куртке с десятком скрытых карманов, откуда постоянно достаёт то патроны, то странные механические детали. Говорит мало и только по делу. Когда молчит – кажется, что он вообще перестаёт существовать. В бою преображается: движения становятся неестественно точными, глаза будто начинают светиться тусклым синим. Имеет привычку разбирать и чистить оружие во время разговоров – это его способ «социальной маскировки». Никогда не смеётся, но уголки губ иногда дёргаются в саркастической усмешке. В бою, в основном использует два пистолета (модифицированные «Глок-17»). Силён, если судить по результатам его оценки при поступлении, но на деле никто не видел его магию в действии. Что породило кучу слухов, но эта банда чудаков приняла его.

– Что-то вы поздно, – Коля усмехнулся, поглаживая Софта за ухом. – Или вы опять метите в «Нептун 2»?

– Да иди ты! – фыркнул Ратмир.

Кира покачала головой:

– Хватит болтать. Идите выбирайте, пока все места не разобрали.

Вот он – ответственный момент, тот самый перекресток судьбы, где каждое решение отзывается эхом в будущем. Этот выбор – не просто шаг, а целый прыжок в неизвестность, способный перевернуть жизни наших героев с ног на голову. И не только их… Судьбы других людей, связанные невидимыми нитями, тоже зависят от этого решения. Ошибка – и всё пойдет под откос, верный шаг – и перед ними откроются новые горизонты. Давление обстоятельств, тревога, надежда – всё смешалось в этом мгновении, которое, как поворотный механизм истории, определит, что будет дальше. Здесь и сейчас решается слишком многое… может быть, даже всё.

Где поют опасные цветы

Доска объявлений мерцала, перебирая варианты, словно нерешительный покупатель перед витриной. Рунические символы перестраивались, пока Нина не ткнула пальцем в строчку:

– *«Старый Ботанический сад. Наблюдение и стабилизация флоры 3-го класса»*.

– Уф, хоть не «Нептун», – Ратмир вытер воображаемый пот со лба, но тут же нахмурился, – хотя кто его знает, что там за «флора» такая…

Кира, уже успевшая проскочить вперед, обернулась и махнула рукой:

– Да ладно, там хоть травка зеленая! После ваших рассказов про ТРЦ я бы и в подвал к гоблинам согласилась!

Дорога заняла больше часа. Сначала – обычные улицы, потом – полузаброшенная аллея, где тротуарная плитка то и дело вздымалась пузырями, будто под ней кипела вода.

Нина шла впереди группы – невысокая, почти миниатюрная, но с такой уверенностью в движениях, что никто не сомневался в её лидерстве. Её тёмно-каштановые волосы, собранные в небрежный хвост, раскачивались в такт шагам. За правым ухом виднелась странная татуировка – три маленькие звезды, расположенные треугольником.

Она была универсалом – могла применить практически любой вид магии, хоть и не обладала исключительным талантом в чём-то одном. Зато это делало её незаменимой в группе: в любой момент она могла подменить кого-то из товарищей, будь то атака, защита или поддержка. Но её истинная сила заключалась в магии печатей – редком и ценном умении, которое она оттачивала годами.

Рядом шагал Ратмир – парень среднего роста и телосложения, без ярко выраженной мускулатуры, но с цепкими руками заклинателя. Его тёмные волосы были коротко подстрижены, но торчали в разные стороны, будто он только что проснулся. В карманах его куртки звенели кристаллы – его главный инструмент в элементальной магии.

– Чёртов сад, – проворчал он, перебирая пальцами голубоватый кристалл воды. – Почему нельзя было выбрать что-то нормальное? Типа библиотеки с полтергейстами?

– Потому что ты в прошлый раз спалил три фолианта, пытаясь зажечь сигарету заклинанием, – сухо ответила Нина, поправляя кожаный браслет с выгравированными рунами.

Ворота сада встретили их скрипом, словно нехотя пропуская внутрь. На ржавой табличке едва читалось:

«Основан в 1897 г. профессором Л.В. Морозовым для изучения аномальной флоры. Закрыт в 1938 после инцидента №17».

– Инцидент №17? – Ратмир поднял бровь, непроизвольно сжимая в руке кристалл земли.

– По легенде, сад начал… расти сам. – Коля провёл пальцем по табличке. – Растения вырвались за пределы оранжерей, задушили половину персонала. Говорят, те, кого не съели, до сих пор бродят здесь – в виде удобрений.

– Очень утешительно. Кира фальшиво сглотнула:

Нина между тем уже рисовала в воздухе пальцем сложную охранную печать. Её движения были точными и выверенными – годы практики сделали своё дело. Символы вспыхнули голубым светом и растворились, образуя невидимый барьер вокруг группы.

– На всякий случай, – пояснила она. – Если что-то пойдёт не так, печать купирует первую атаку.

Плющ действительно «пел» – тонкий, едва уловимый гул вибрировал в воздухе, заставляя зубы ныть.

– Он не просто шумит, – прошептала Кира, прикрывая уши ладонями. – Он сканирует нас. И чем дольше его оставлять, тем сильнее будет его песня.

– И что тогда? – Ратмир сглотнул, чувствуя, как звук проникает прямо в кости.

– Через час этот гул разорвёт барабанные перепонки. Через два – начнёт разрушать внутренние органы. А через три… – Коля мрачно посмотрел на них. – Вы слышали, как лопается стекло от резонанса?

Нина резко выпрямилась:

– Значит, у нас нет времени на ошибки. Кира первая шагнула вперед, сжимая амулет подчинения.

– «Замри», – приказала она, властным голосом со стальными нотками.

Листья дрогнули, сложились покорно, но через мгновение снова затрепетали – слишком силён.

– Чёрт!

Коля щёлкнул пальцами, и Софт вцепился в стебель. Но плющ обвил его, как удав, едва не задушив.

Ратмир, скрипя зубами, вогнал кристалл земли в почву. Корни плюща на мгновение окаменели – но лишь на мгновение.

– Нина! – крикнул он.

Она уже рисовала в воздухе печать, но плющ взревел. Его гул усилился вдесятеро, став почти осязаемым – стёкла в арке треснули, а у Киры из носа потекла кровь.

– Не… не держит… – сквозь зубы процедила Нина, чувствуя, как её печать трещит под напором.

Плющ вырвался.

Стебли взметнулись, как бичи, сбивая всех с ног. Кира отлетела к стене, Коля едва увернулся, прикрывая Софта. Ратмир рухнул на колени, теряя кристалл. Нина удержалась на ногах, но её печать рассыпалась в прах.

– Всё… всё плохо… – простонала Кира, вытирая кровь.

Плющ навис над ними, его песня теперь звучала как предсмертный хрип всего живого.

И в этот момент…