Игры духов. Часть 2. Калиюга

*****

После урока, когда все пулей вылетели в коридор, чтобы первыми попасть в школьную столовую, Виринея тоже стала собираться.

– Знаешь, кто я? – обратился к ней Жар бесцеремонно.

– Нет.

– Моё имя – Жар.

– Странное имя.

– В смысле?

– Редкое очень.

Её манера говорить, высота и тембр голоса, всё это понравилось Жару с первых же слов, что она произнесла, но он ещё не отдавал в этом отчёта себе, и грубо упорствовал властному выбору своего внутреннего голоса, намеренно оставаясь глух и груб по отношению к Виринее.

– Кто бы говорил… – усмехнулся он – Ви-ри-нея! –по слогам произнёс её имя Жар, задумчиво смотря в потолок. – А сокращённо? – спросил он её. Она смело посмотрела в его глаза, и Жар ахнул. Какой пронзительной зелени были полны её глаза. Удлиненные, чуть раскосые, самые настоящие эльфийские глаза. Она смущённо опустила длинные золотистые ресницы и тихо ответила.

– Мама звала меня Виршей.

– Почему звала? – Жар страстно захотел поговорить с ней.

– Её больше нет… она умерла… давно уже.

– А-а-а… а отец? – он поймал себя на мысли, что хочет прикоснуться к ней опять, но почему-то не решается. И это его очень удивило. Словно эта девчонка обладала каким-то оберёгом от него.

– Его у меня нет. Он бросил нас. Когда я была совсем маленькая. Во-от такая… – и Вирша указала расстояние между большим и указательным пальцами.

– Почему?

– Пошёл лучшей жизни искать. А если честно, он никогда не считал меня своей дочерью. Всё укорял мою мать, что я нагулянная. – ляпнула Вирша и зажала рот рукой, удивляясь сама себе. И от чего это она разоткровенничалась с этим мальчишкой?

– А-а-а… и что, нашёл? – Жар сделал вид, что пропустил мимо ушей её признание.

– Нет. Отец умер. Золото в артели на приисках мыл всю жизнь. Ртути надышался, разболелся и умер. Давно уже.

– А тётка Степанида, кем тебе приходится? – его начала бесить собственная робость.

– А откуда ты знаешь о Степаниде? – удивилась она.

– Да так, видел вас издали вместе… вчера вечером, возле магазина.

– Она так и есть, тётка моя. Опекает меня.

– А чё раньше тебя здесь не было?

– Когда мать умерла, меня в детский дом отдали. Я когда подросла, то захотела узнать всё об отце. Мне дали его адрес. Я написала письмо. Вместо ответа, приехала Степанида и просто забрала меня под расписку попробовать пожить в семье. На воспитанье. Ровно на три месяца. И если всё будет хорошо, то она удочерит меня.

– А-а-а, понятно! Батрачка ей нужна. Хозяйство большое, денег нет, дочери глупые…Она ведь верующая, и тебя, наверное, молиться заставляет? – поинтересовался Жар, лениво.

Вирша вздохнула, поразившись проницательности этого мальчика. У Степаниды были ещё две дочери погодки, младше её и совсем маленький пацан Матвей. Вирша убирала, стирала, ходила за скотиной с первого же дня её пребывания у Степаниды. Она делала всё это не потому, что Степанида заставляла её, а потому, что чувствовала, каким тяжёлым грузом она легла на плечи своей тётки. Но хуже всего было выслушивать от неё причитания насчёт её – Вирши – загубленной души. Степанида говорила, что девочка великая грешница, т.к. некрещёная, и постоянно стращала её геенной огненной. И не на шутку разозлилась, когда Вирша в сердцах выпалила ей, что в бога не верит и креститься не собирается.

– Да нет, не заставляет она меня молиться. Я некрещёная.

– Ух ты! А я тоже! Может, дружить станем? Попутно откроем эксклюзивный клуб для грешников! – понёс он глупую чепуху.

– Странный ты, Жар!

– Я не странный, я необычный! – он обвёл синими глазами класс и вдруг спросил. – Хочешь, я открою тебе тайну?

Вирша села и пристально посмотрела в глаза юноши. На лице того расцвела лукавая улыбка.

– Ты мало знаешь меня, может, я не умею хранить тайны?

Он приблизил своё лицо к её, и так же как она, пристально заглянул в бархатистую зелень её глаз.

– Давай, я раскрою тебе свою тайну, а ты уже сама будешь решать, хранить её или нет?! Только ты должна помнить, что от твоего решения будет зависеть: жить мне или сгинуть!

– Нет, нет, нет! Я не хочу знать таких тайн!

Жар откинулся на спинку стула.

– Ха! Жалкая девка! Думаешь, я серьёзно могу раскрыть такую тайну кому попало? Тупая тёлка! И вся твоя жизнь похожа на дешёвую мыльную оперу! – дерзко прошипел он и сплюнул себе под ноги, демонстративно показывая, что потерял к ней всякий интерес. Хотя на самом деле его интерес только ещё сильнее вырос.

И Вирша вспыхнула, словно в неё плеснули помоями. Она вскочила со стула и крикнула.

– Не смей обращаться со мной так! Да кто ты вообще такой, чтобы я вот так, запросто, выслушивала от тебя оскорбления?! – и она нервно стала собирать учебники в портфель. Жар совершенно не ожидавший трёпки от такой безобидной на вид девчонки, удивлённо наблюдал, как она укладывается, собираясь пересесть от него на другую парту. Неожиданно для себя он понял, что совсем не хочет этого. И что впервые в жизни, это желание было замешано не на чувстве утверждения своей власти, а на чём-то другом, ещё неизведанным им. Он ощутил эту разницу так остро, что в тот момент, когда Вирша уже стала уходить, он вскочил, поймал её за руку и беспощадно резко дёрнул её к себе.

– Ой, что ты делаешь! Больно ведь, пусти! – вскрикнула та. Портфель перевернулся в её руках, и из него на пол посыпались книги и тетради. Жар заключил её в свои объятия, сжав так крепко, что она не могла пошевелиться. Обездвижив её, он прошептал ей на ухо жалобно.

– Не уходи, Виринея, прошу тебя! Прости! Язык у меня поганый! Прости же!

Сердце девочки ухнуло от незнакомого волнения, вызванного близостью с ним.

– Отпусти меня, Жар! – угрожающе произнесла она.

– А ты останешься? – напирал он. Его переполнил настоящий звериный восторг. Словно он держал в руках не девчонку, а настоящую добычу.

– Да, если тебе так хочется! Отпусти же! – сдалась Вирша.

Он нехотя разжал железную хватку. Вирша отшатнулась от него, повалив стул, и сейчас же взволновано поставила его на место.

– Ты обещала! – напомнил ей Жар.

– Хорошо! Только и ты обещай, что перестанешь выделывать всякие там шуточки! – поставила она встречное условие.

– Хм. Я постараюсь! – и помолчав, добавил. – А ты ничего девчонка! У тебя в сердце огонь, только ясный! – он стоял над ней, пока она, присев на корточки, поспешно собирала тетради и книги обратно в портфель, и просто сатанел, от того, что Вирша, хотя и вынужденно, находилась у его ног.

4. Золушка.

Время шло. Приближался последний Новый Год, который Жару предстояло провести в школе. Лада решила сделать сыну подарок. Новогодний бал для всех, обещал стать запоминающимся праздником. Лада выписала из города живую музыку. Была приготовлена обширная развлекательная программа, фейерверки, вина, закуски. На стадионе был построен сказочный снежный городок, с замками и горками, освещённый гирляндами разноцветных лампочек. В центре городка стояла огромная ель, разукрашенная самодельными игрушками, смастерёнными школьниками. Но основной праздник должен был проходить в огромном спортзале. Там сколотили сцену, подсоединили светомузыку, поставили елку, развесили плакаты, украсили зал снежинками, гирляндами и дождиком, открыли бесплатный бар.

Весь посёлок гудел, в предвкушении «того самого Нового Года», с нетерпением ожидая праздника. Все шили вечерние наряды, чистили пёрышки. Так как единственным условием пропуска на бал был вечерний наряд. «Мужчины в костюмах и смокингах, женщины в бальных платьях!»

*****

Вирша присмотрела в магазине тканей отрез зелёного шёлка, но денег у неё не было. И ни у кого не было! И тогда, она всё-таки решилась попросить их у тётки. Но та и слышать не захотела ни о каком вечернем платье для племянницы. Её собственные дочери вытянули из неё всё, что можно!

– Нет у меня больше денег! Нет и всё! Иди лучше скотину уваж! – она сунула ведро с пойлом для коровы в руки Вирши.

– Но, тётушка!… – настаивала та, чуть не плача.

– И не проси! Меня дочери с этим балюсом совсем замучили, и ты ещё туда же!… Ну куда идти-то тебе? Чего ты там не видала? Чёртового сына Жара? А я всегда тебе говорила, и теперь говорю, держись от него подальше! Ох, накличет он беду на твою дурную головушку! – запричитала Степанида.

– Вир-ша!!! – послышалось со двора, и в дверь постучали так, что дом затрясся.

– Кто это там? – удивлённо спросила Степанида у девушки.

– Это ко мне, тётушка. – поспешила в сени та. Но Степанида опередила её, распахнула дверь и опешила. На пороге, одетый как князь, стоял Жар собственной персоной.

Высокая шапка из седой чернобурки с лихим лисьим хвостом, свисающим сбоку. Соболья шуба до пят, распахнутая на груди и одетая поверх полушубка. Ноги, обутые в волчьи унты. Мороз разрумянил молочную кожу на лице. Жар весело улыбался тётке Степаниде во весь рот, скаля крупные зубищи, и в его синих глазах бегали хмельные чёртики.

– Господи, помяни чёрта!… Тебе чего тут надо? – грозно спросила Степанида.

– Тётушка, он ко мне пришёл. – попыталась протиснуться к Жару Вирша. Но Степанида преградила ей путь рукой.

– Добрый вечер, госпожа Степанида Андреевна! – учтиво поздоровался с ней юноша, прижав руку к груди и галантно кланяясь. – Я проезжал мимо с оказией, и решил навестить Виршу, спросить, не надо ли ей чего-нибудь. Я тут добра всякого накупил. И Вам гостинец припас, уважаемая Степанида Андреевна! – с этими словами, он как фокусник вытащил из-за пазухи кремовую расписную алыми маками цыганскую шаль с длинными багряными кистями.

Глаза Степаниды вылезли из орбит. Она давно приглядывала её на районном рынке. Уж так она нравилась ей, но всё было жаль денег. Больно дорога была для Степаниды подобная роскошь. В голове тётки промелькнула мысль, что Жар угодил ей. Но она не спешила сдаваться.

– Чего, какие подарки? – только и смогла она выдавить из себя.

– Новогодние, Степанида Андреевна! Те самые, которые Дед Мороз приносит. – сказал Жар, и сунул плат в руки мачехи. Та совсем задумалась, а Жар в это время схватил Виршу за руку, и шустро вытянул её на улицу.

– Вирша, стой! Куда ты? Замёрзнешь же, не одетая! Стой, кому говорю, паскудная девка! – заорала, сразу же вышедшая из временного ступора Степанида. Но в ответ только услышала заводной смех Жара.

*****

Они выбежали за ворота. Где стояли санки со впряжённым в них Огоньком. Жар скинул с плеч соболью шубу и укутал в неё девушку с ног до головы.

– Замёрзла, поди? – он поцеловал её в бровь робко.

– С тобой нельзя замёрзнуть. – смущённо ответила Вирша.

Он помог ей сесть в санки, залез на клобучок, взял в руки вожжи и заорал, замахнувшись на коня кнутом.