Как крадут наше счастье

Потом она мне перезвонила, когда я была занята делами и буднично уточнила, что случилось. Я ответила, что с отцом проблемы. Она поняла, что от нее мне нужно будет ее участие, и тут же оборвала звонок, сообщив, что она пока в магазине, и это неудобно – обсуждать такие темы.

Когда она вернется домой, то обязательно перезвонит. Когда я услышала слово "обязательно", то поняла, что Роза таким способом сливается. И перестала ждать ее вовлеченности.

Роза всегда воспринимала меня как своего психотерапевта или душеприказчика. И не собиралась входить в ту же самую роль ради меня. Было ли мне обидно? Конечно! Но я сняла с себя розовые очки, убедившись в том, что никакой женской дружбы не существует.

Вернее, она эта пресловутая дружба есть, но не должна быть похожа на жертву или на безусловную любовь. Подруги – это компаньонки для приятного времяпрепровождения, чтобы вместе посидеть в кафе, собирать сплетни, жаловаться друг другу на несуществующие проблемы, совершать шопинг, обсуждать мужиков, развлекаться.

Когда приходит настоящее горе, в нем человек остается совершенно один. И нет смысла искать поддержки у тех, кто вручал тебе однажды свои пакеты со зловонным мусором и проблемы.

Розу именно в этот тяжелый момент я вычеркнула из своей жизни, заблокировав ее телефон и понимая, что та снова, как ни в чем ни бывало, начнет названивать мне, когда не сможет определиться с очередными отношениями или с переездом.

Когда я рассказала эту историю в своем блоге, подписчики упрекнули меня в том, что я не умею дружить. И приводили примеры своих долгих отношений с подругами.

Возможно, мне просто не повезло или все выглядит действительно так, как мне объяснили посторонние люди. Это уже не имеет значения. Поскольку верным и правдивым осталось только мое одиночество.

И поддерживает меня на сегодняшний день только мой муж.

про новую дружбу

С Эллиной мы познакомились на работе. Ее мне подселило руководство вместе с еще одной коллегой Алей. Я тогда занимала отдельный кабинет, но на планерке было решено сделать небольшие перестановки. Все случилось из-за моей нелояльности к начальнице отдела. Та приняла решение мне напакостить и пристроила двух блатных девчонок, которые имели свои привелегии.

Как я и предположила, у нас тут же вышло непонимание, переросшее в затяжной конфликт. Мы не смогли поладить с новыми соседками. Те пытались мной командовать и установить новые правила. Я же отказывалась подчиняться молодым выскочкам, которые, к тому же, на меня еще и стучали главной.

Меня, разумеется, вызывали на ковер и отчитывали за дедовщину. Эля жаловалась руководству на то, что от меня воняет сигаретами (тогда я курила много и часто), что в кабинете постоянно работает кондиционер и ей холодно, что я мешаю им с Алей пить чай.

После разноса у руководства я шла разбираться с обидчицами. С Алей мы вскоре подружились, хотя она была крестницей нашей начальницы и многое себе позволяла. Могла опаздывать или вообще не появляться на работе. Но меня взяла в свои душеприказчики – у нее была сложная ситуация с бойфрендом. А мои советы помогали ей с сожителем выстроить нормальные отношения.

Но Эля была слишком душной и невыносимой. Ей было уже около тридцати, а на горизонте не было ни одного мужика. Роман с женатым, который быстро закончился, в расчет можно было не брать. Из-за этого Эля страдала, хотя внешне выглядела очень даже ничего – узкая талия, высокая грудь, голубые глаза, пухлые губы. Эдакая сексапильная блондинка.

Но вот характер все перечеркивал. Элю не выдержал бы никто, не то, что там какой-то муж. Она ругалась с мамой, с которой жила вдвоем, постоянно. Пыталась влиять на коллег – доносила о любом провинившимся руководству, за что получала от него бонусы и повышение.

В коллективе Элю не любили – вынуждены были терпеть. Именно поэтому ее мне вместе с Алей сунули в кабинет, так как остальные находиться в обществе этой зануды отказались. А мне давалось наше общение с трудом. Я с Элей не церемонилась и тут же высказалась на счет ее поведения. Та опять истерила и жаловалась.

Все изменилось однажды, когда Эля узнала о том, что я неплохо гадаю. Она пристала ко мне намертво с запросом узнать свое будущее. Я отпиралась, как могла. Но решила все-таки ей уступить, зная, что она от меня не отвяжется.

Мы договорились выпить кофе. На работу я принесла колоду карт, чтобы сделать Эле расклад. Она на это время присмирела, перестала устраивать мне провокации в кабинете. Завороженно слушала мои прогнозы. Многое из того, что уже произошло в ее жизни, я сказала верно.

Эля осталась под впечатлением и требовала новых и новых гаданий, окончательно в меня врастая. И претендуя на роль моей подруги.

Я и сама зачем-то к ней привязалась. Мое сердце требовало любить кого-то безусловно. Так уж оно у меня устроено.

Но все мои коллеги были убеждены в том, что я специально сблизилась с девочкой, которая была близкой родственницей моей непосредственной начальницы. Хотя никаких преференций от руководства я не получила, наоборот, нажила себе еще больше проблем.

Начальница видела мою вовлеченность в жизнь Эли и отлично этим пользовалось – все ее обязанности плавно возложили на меня, поскольку та вечно ныла, что работы много. И постоянно брала больничные.

Видела ли я то, что снова попала в капкан? Тогда мне казалось, что выручить близкого человека – это нормально. И так должно быть. Я опять была в роли спасателя. И заслуживала хорошее отношение к себе окружающих, ведь с детства привыкла искать расположения властной мамы.

И застряла в этом амплуа.

про крадник

Каждый раз, когда я гадала Эле, расклад выходил печальным. Никаких изменений в личной жизни моей теперь уже подруги не предвиделось, но я врала ей, зная, как болезненно она истолкует мои прогнозы. Рыбы по гороскопу, Эля всегда закатывала истерики, все воспринимала слишком утрированно – если была от чего-то в восторге, то радовалась громко, как ребенок, ойкая и айкая, а если слышала новости о ЧП, расстраивалась ужасно.

Я выдумывала ее историю. Говорила ей, что скоро будет любовь и что я вижу свадьбу с белым пышным платьем и фатой, в точности, как мечтала моя Эля. Как мечтают все девочки, считая, что это – вечное счастье найти мужа.

Эля верила мне патаогически, звонила среди ночи, рыдая в телефон долго и заунывно, когда в очередной раз у нее ничего не клеилось с подвернувшимся ухажером, которому она нужна была для интрижки, не более. Я утешала ее, говорила, что все еще впереди, а утром шла на работу вареная, делала ошибки из-за того, что не выспалась.

Но от Эли отделаться не могла, так как по-настоящему к ней привязалась. Странно, но в моей жизни все было наоборот. Поклонники у меня водились – они дарили мне цветы, приглашали в рестораны, преподносили хорошие подарки. Мне не приходилось заморачиваться на предмет женского счастья. Оно у меня было. А Эля завидовала мне ужасно, не скрывая этого.

– Как ты их находишь, перспективных мужиков, да и где? – Все время повторяла она, когда я притаскивала очередного своего воздыхателя с ней знакомить.

Для чего я это делала, сложно сказать. Возможно, от своей беспечности. Мне хотелось делиться с подругой радостью, поддержать ее в том, что и у нее скоро все наладится. Я даже написала на открытке какое-то эссе, в котором главной героиней сделала Элю. И привела к воздушной Принцессе самого настоящего Принца. Со свадьбой, романтикой и признаниями в вечной любви.

И торжественно вручила свое творение Эле. Это было самое настоящее колдовство – я запечатывала Судьбу подруги на позитивные изменения. Во мне бурлила энергия веды, ведьмы, позволяющая Элю исцелять от одиночества и тоски.

Я стала дарить Эле чулки и подтяжки, будто подготавливая ее к страсти. Она пришла от моих подарков в восторг. И сама стала ко мне невероятно щедрой. Завалила подарками. Очень дорогими подарками, что меня всегда стесняло! Эля как раз нашла тогда отличную высокооплачиваемую работу и не скупилась в выборе брендовых духов, платков и косметики для меня.

А золото всегда было с настоящими сапфирами и бриллиантами. Я отказывалась от подношений. Но Эля настаивала. Она стала водить меня по ресторанам и платить за нас обеих, так как я была очень стеснена в средствах. Именно поэтому Эля старалась меня поддержать.

У нее был просто шикарный вкус. Если она преподносила мне бижутерию, то это были просто фантастические украшения – причудливые дизайнерские чокеры и колье, бусы, кольца и кулоны.

Самым странным в этих подношениях было то, что Эля всегда покупала нам одинаковые вещи – если приобретала палантин ручной работы для себя, то точно такой же дарила мне. Дарила те духи, которые сама любила. Подбирала для себя и меня одного цвета дорогущую помаду. Даже брелки на наших ключах были копиями.

Позже Эля стала одеваться точно так же, как я, перекрасила волосы, нарастила такой же формы ногти, как у меня. Даже свою новую норковую шубу дала мне временно поносить, повторяя, что я такую себе никогда не куплю. А ей будет приятно мне угодить.

Я не понимала тогда, что это самый настоящий крадник моей удачи в личной жизни. Стяг моей энергии, красоты, миниатюрности. Поскольку Эля всегда сидела на диетах, а я так была устроена, что могла есть все подряд и не толстеть. И мои волосы, они от природы были пышными, с хорошим прикорневым объемом.

Подруга завидовала в этом мне, стараясь дотронуться до моих локонов и обнять за узкую талию, причитая – Дюймовочка! Вот бы мне! Почему я такой слон, а!

Я и не подозревала, чем все это закончится однажды. Но наша дружба внезапно оборвалась. Только сейчас я с трудом могу вспомнить подробности этого краха. В то время я не могла сложить пазлы и понять, что пошло не так.

Просто страдала и винила во всем себя. Более того, и окружающие убедили меня в том, что я сама сделала все, чтобы лишиться подруги. Я им верила, угнетая себя самобичеванием.

про конец дружбы

На некоторое время Эля пропала из моей жизни. Она перестала мне звонить по ночам и рыдать в трубку. А я привыкла к этой созависимости и слишком болезненно восприняла утрату связи.

Перед разрывом наших отношений у Эли наметился роман. Я гадала ей на новую любовь и видела, что отношения могут закончиться разводом. Предупредила ее о том, чтобы она не бросалась в омут с головой. На что подруга горячо и с вызовом ответила:

– Ты мне завидуешь! Мой Леша – отличный парень. Ему не повезло с теми женами. У нас все будет хорошо. Потому что это самая настоящая любовь, а не интрижка, как ты заметила.

– Но карты предупреждают о лжи. Етсь много интриги. – Настаивала на своем я, хотя и не должна была.

Нужно было снова соврать. Нафантазировать. Но я не могла этого сделать, предчувствуя драму.

Эля обиделась на меня страшно и на свадьбу меня не позвала. Хотя и наткнулась на меня случайно на улице, пробуя оправдаться и заверить меня в том, что на торжестве были люди не моего круга. Мне было бы там скучно, что-то в этом роде напридумывала Эля, сконфуженная нашей внезапной встречей.

Она была уже страшно беременная и, скорее всего, стеснялась того факта, что вышла замуж по залету. Для нее это был какой-то немыслимый пункт, означающий поражение. Может еще и это она старалась от меня скрыть, зная, что я буду спрашивать об ее интересном положении.

Я не спрашивала. Мне стали вдруг совершенно неинтересны подробности жизни теперь уже абсолютно постороннего для меня человека.

Еще раз я встретила Элю уже с коляской. Она ужасно растолстела после вторых родов. Выглядела обычной мамой в декрете, потухшей, неопрятной, без целей и перспектив.

Страдала ли я от того, что подруга меня так внезапно бросила? Еще как! Мне казалось, что умерла какая-то часть меня. Элю я любила паталогически. И все ей прощала. Предательство я ей тоже готова была простить, лишь бы она была счастлива. Счастливым нельзя что-то предъявлять. Только простить им их безмерное счастье. И понять их.

Однажды Эля снова мне написала, удрученная тяжелым разводом. У нее было уже трое детей. Карьеру она забросила и жила только материнством. Леша, как я и предсказывала, стал ей изменять. Он ее использовал. Как и других своих женщин, от которых у него остались дети.

Сначала все мое существо ринулось Элю спасать, но другая Агата этот порыв остановила. Я написала своей бывшей подруге номер своего психотерапевта и ее заблокировала.

Хотя, повторюсь, Элю мне было невыносимо жалко. Мне и до сих пор ее не хватает.

Не знаю, правильно ли я тогда поступила? Наверное, нет. Но во мне накопилось много обиды на то, что Эля в хорошие времена сбросила меня со счетов. Она наслаждалась своим новым статусом. И имела на это право. А значит и я могла поступить точно так же – отодвинуть ее от себя. Именно так я себя оправдывала тогда.

про счастливых жен и матерей

Мы все-таки увиделись с Элей снова случайно на улице. Но случайно ли? Она изменилась. От манкой и фигуристой блондинки ничего не осталось. Передо мной стояла очень грузная тетка, уставшая, в каком-то растянутом и безвкусном трикотажном платье, шлепанцах на босу ногу, неопрятная, что было Эле несвойственно.

Теми же остались только ее необыкновенные бирюзовые глаза, громадные, как два моря.

Как ни странно, но Эля сама меня остановила. Мы стали болтать ни о чем. О детях она не разговаривала, хотя снова кто-то из малышей спал у нее в коляске – для нее важной составляющей счастья всегда было материнство. Но нашла ли она себя в нем, если смотрелась замученной и выгоревшей изнутри, спросила саму себя я?

А вслух произнесла:

– Зачем ты сменила фамилию?

– Это муж поменял, а не я. – Бросила она мне отрешенно или обреченно, как мне показалось.

– Какой муж? – Удивилась я, полагая, что она снова вышла замуж. Вот и родила для скрепления уз опять.

– Все тот же самый. Леша. – С какой-то обидой произнесла Эля.

К этому отчетливому и монументальному ответу я не смогла ничего добавить. Все было до болезненного ясно – она Его простила. И решила дальше мучиться в этом невыносимом браке. Хотя почему же мучиться?

Есть категория женщин, для которых любой брак – это святое. И они ни при каких обстоятельствах не разведутся. Это можно понять, решила я. Она выстрадала замужество. Так долго к нему шла. Выращивала чувство любви, а теперь реанимировала увядающий цветок.

Эля всегда так делала – спасала выброшенных кошек и собак. Приносила с улицы чьи-то умершие в треснувших горшках цветы. Она в детстве хотела, кажется, стать врачом. Но оказалась на госслужбе. Вот ведь какая странность!

– Я с той работы уволилась. – Стараясь казаться невозмутимой, продолжила подруга. Хотя стало очевидно – ее сократили, задвинули, изгнали.

Она так долго стремилась в эту престижную организацию. И просто не могла сама отказаться от космического оклада. Что бы там на работе ни происходило – ради таких денег можно потерпеть.

– А ты, как всегда, хорошо выглядишь. Расцвела. – Добавила Эля, чтобы не углубляться в нюансы своего увольнения.

Мы могли бы еще долго болтать. Мне хотелось снова, как и всегда, врасти в свою рыбку, доверять ей, беспокоиться о ее благополучии, отвечать на бесконечные звонки, что-то советовать, делать дурацкие расклады, дружить до бесконечности. Но я прервала в себе это стремление.

Той нашей сокровенной связи больше не было. Осталась громадная трещина, которую Эля пыталась залепить шпаклевкой комплиментов. Она выбрала семью. Мужа. И я стала в ее иерархии ценностей лишней. А сейчас ей хотелось глотнуть свежего воздуха. Отвлечься от рутины. Вырваться из вечного рабства быта.

Но Эля не была бы теперь со мной откровенна. Она бы изображала для меня роль счастливой жены и мамы. В этом же амплуа я видела ее в соцсетях. Отретушированную. Улыбающуюся. Искусственную. Идеальную. Рядом с тем самым Лешей, который продолжал ей изменять. И это я тоже знала.

Наверное, мне было за Элю досадно, а, возможно, просто ревность. Она ему прощает все, а меня бросила. Опять отметила я про себя.

И, чтобы не делать себе больно, заставила себя с Элей попрощаться и зачем-то ей наврать.

– Я тебе обязательно позвоню. – Почти на бегу крикнула я, еле сдерживая комок подкативших слез.

И обернулась – Эля продолжала одиноко стоять, не обращая внимания на плачущего в коляске малыша. Выглядела она печально. И снова мне хотелось ее обнять. Простить. И спасать.

Хотя выглядело мое желание совершенно неуместно. Оно не смогло бы ничего уже исправить. Именно поэтому дома я долго плакала, просматривая наши совсместные с Элей фотографии.

В моем сердце снова заныла тупая игла. Дружба похожа на любовь, ведь так?

про новое предательство

Вместе с Элей в мой кабинет переселили Алю, ту самую крестницу нашего руководителя, с которой никто не ходел общаться. Все боялись того, что она будет стучать. Аля не стучала – она вообще редко приступала к своим должностным обязанностям. Чаще сидела в кабинете у своей "мамы". Так она называла нашу Варвару Петровну, главную.

Весь коллектив злился еще больше из-за такого отношения руководства к подчиненной. Родная мама Али умерла. Она просила свою подругу позаботиться о дочери. Варвара Петровна, ужасно сентиментальная и порядочная, взяла Алю к себе.

– На прошлой работе я плюнула в рожу управляющему. – Хвасталась Аля, сверкая своими винирами, в которые был вставлен настоящий бриллиант.

Висок ее был выбрит, а волосы выкрашены в странный цвет. Она от всех резко отличалась – поведением, манерами, свободомыслием. В Але отсутсвовали страх и штампность, которые окутывали всю нашу серую массу.

Именно поэтому мы стали с ней дружить. Аля так же, как и Эля, ко мне прилипла. Только связали нас не гадания. Ночью она мне тоже звонила – ей изменял сожитель, молодой красавчик, который просто использовал связи ее отца и благоустроенную четырехкомнатную квартиру.

От меня Аля ждала сочувствия и соучастия в ночных вылазках – мы вместе садились в ее джип и караулили рондомных любовниц. Я всегда выходила к ней в пижаме, набросив второпях на себя плащ или пальто.

Однажды именно в таком виде мне пришлось завалиться в известный ночной клуб, где мы искали с Алей изменщика, чтобы устроить тому разнос. Чтобы отвлечься, я стала танцевать, предложив коллеге плюнуть на эту слежку и просто расслабиться.

Она меня услышла и произнесла:

– Ой. Агата. Сроду бы не догадалась отвязаться от печальных мыслей. Хотя и обидно, что он на мне не женится.

– К черту все. – Подытожила я. – Раз мы здесь, нужно наслаждаться. И заказать какой-нибудь коктейль. Ты рождена не для того, чтобы вечно бегать за мужиком. Для счастья!

После горячительных напитков и танцев все меняет свои очертания. Главное становится обычным или второстепенным. Аля перестала накручивать себя и впадать в состояние беспокойства. Она расслабилась. Танцевала. Выглядела необыкновенно прекрасной и счастливой. Кажется, я подарила ей такое состояние.

Гаденыш, который трепал нервы моей Але, появился на танцполе сам. Теперь он закатывал ей сцены и ревновал. Они бурно ссорились и мирились. Позже Аля все-таки вышла за него замуж. Как раз после этого нестандартного случая. Именно я придумала способ заставить мужчину бояться Алю потерять. Действенный способ, кстати. Берите на вооружение.

Но с тех пор подруга перестала во мне нуждаться. Теперь у нее в паспорте стоял законный штамп. И на свадьбу она меня не пригласила.

Из той конторы ее все-таки вынудили уволиться, страшно подставив. При проверке не оказалось важных документов, которые у Али украли стервы из нашего отдела. Они завидовали ей и ее особому положению в служебной иерархии.

Перед тем, как подписать заявление, она зашла в кабинет с пустой коробкой, чтобы собрать свои вещи. И как-то торжественно произнесла:

– Эти суки все-таки меня подсидели. "Мама" уговаривает меня остаться. Ради Даши (дочери), но я не смогу работать с предателями.

Для меня это был новый удар. Буквально вчера я рассталась с Элей и отчаянно пыталась ее заменить худенькой брюнеткой с блестящими глазами.

– Не торопись. Варвара Петровна все устроит. Она тебя выгородит, как обычно. – Стала отговаривать ее я. – Пойдем покурим.

Мы вышли на крыльцо. Медленно падал снег, но было не холодно. Аля дрожала. Она в любой мороз носила очень короткие юбки – ее ноги требовали демонстрации. Длинные идеальные ноги, всегда получающие комплименты первыми.

Снова я говорила какие-то слова. Приободряющие и лишние. Я не перенесла бы опять своего одиночества. Но знала, что мне предстоит страдание в невыносимой тишине, которая заполнит все пространство в кабинете после ухода Али.

– Мы будем общаться. – Успокоила меня она, улыбаясь, как всегда, открыто, широко, нежно, искренне. Потом зачем-то меня обняла. Она любила заключать меня в обътия.

Но обманула. Как только за ней закрылась дверь, и наша дружба прекратилась. Пару раз она мне позвонила. Теперь уже почти просто так. Я была снова у нее в гостях и видела Алю в обычных домашних шортах, хлопочущую о ребенке. Она одновременно проверяла уроки, следила за пудингом в духовке, ругалась со своим сожителем по телефону.

Все выглядело буднично, уныло, нудно. И Але не соответстововало. Она хорошо смотрелась бы на подиуме или в тусовках. Но не на кухне в грязном переднике, прикрывающем ее безупречные ноги.

Мне показалось, что я лишняя в этой огромной и чужой квартире. Еще раз встретила я Алю на улице, когда та уже вышла замуж. Эту новость мне как будто специально рассказывали во всех подробностях ее враги, чтобы сделать мне больно. А я медленно рассматривала ее фотографии, на которых она выглядела просто счастливой.

Свадьба была пышной, богатой, а гости – влиятельными и с деньгами. Я бы снова не вписалась в этот круг. Как и в тот, который был приглашен на торжество к Эле. Кстати, обе подруги, Эля и Аля друг друга позвали на бракосочетание, пытаясь скрыть от меня этот факт.

Именно поэтому Аля при нашей встрече отвела от меня глаза и быстро отвязалась. Хотя перед этим долго обнимала. Мне показалось что она не хочет меня от себя отпускать.

В то время у меня была сложная ситуация – отец боролся с онкологией. А она хорошо знала моего отца. Поэтому я поделилась с ней новостью, но без надрыва. Возможно, я тоже ждала от нее поддержки. Ведь в свое время я ее всегда выручала.

Теперь она мне на ходу крикнула, оторвавшись от меня и убегая, как мне показалось, трусливо:

– Я обязательно позвоню.

Но почему-то не позвонила. А я так ждала ее звонка. Кажется, и сегодня я продолжаю ждать.

Али мне не хватает. Зачем же я так привязваюсь к подругам, можете мне объяснить? И нужно ли это делать?

про роль мамы

Аня стояла отдельной главой в моей жизни. Целым пластом моей безоговорочной любви. И ее я сразу же мысленно удочерила, себе присвоила. Между нами была огромная разница в возрасте и в менталитетах. Ее я встретила в одной из убогих квартир, которые в то время снимала.

Эля и Аля предали. Ушли. Осталась дыра, какая бывает после того, как вырвут зуб мудрости. То место, откуда я выдернула свою любовь, продолжало ныть. Это была фантомная постоянная боль. Она требовала заполнения.

Я же пыталась со своим одиночеством примириться. Дружила уже без былого фанатизма. Без паталогической болезненной страсти и привязанности. Спокойнее. Встречалась с коллегами. Завела поклонников. Проводила время с мужчинами. Выходила иногда в свет. Увлеклась хобби – гончарным искусством и пением. Много танцевала.

Чтобы не остановиться и не услышать глухие удары своего тоскующего сердца. Продолжала спасать. Делать расклады. Предсказывать.

Но не было какого-то пазла, который бы закончил ту картину жизни, которую я нарисовала. И этим пазлом стала Анечка. Я сама наделила ее теми свойствами, которые хотела в ней видеть. Сотворила ее. Выдумала. И она неожиданно появилась в пространстве.

Нежная. Смешливая. Ласковая. С тонюсеньким голосочком, как журчание ручья. Прелестная. Как Дюймовочка из цветка в горшке.

Это девочка с волосами до пят и с изумрудными глазами. Редкое природное очарование. Бесконечная юность, неопытность, пылкость, ветренность. Да. Пожалуй, она была похожа на бриз, приятный, обдувающий своим мягким присутствием, легкостью.

Именно так. С Аней стало легко, непринужденно. Она умела не создавать даже из неприятностей драмы. Наоборот, любую драму делала комедией. Мы с ней много и часто смеялись. Постоянно. Наш юмор всегда совпадал. И все вокруг стало состоять как будто бы из веселья и вечного праздника.

Анечка умела смастерить его, праздник, соорудить из простоты и самых обычных вещей. Если варила суп, то из креветок. И разливала в чудесные тарелочки. Украшала обед, как в ресторане. Старалсь меня удивить. Обрадовать.