Когда бы не этот день!

Белла Абдразакова

Когда бы не этот день!

Майрам положила на стол накрытого в большую красную с черными полосами тканью последнюю пачку сигарет и собиралась вытащить из своей также в клетку большой сумки остальные товары в виде пачек печенья, вафель, жвачек как услышала знакомые женские голоса. Это были ее постоянные клиентки. Частое общение стало причиной их дружбы. Эти две женщины были в годах тридцатипятилетних, но так как одевались и вели себя и чувствовали себя в крутые двадцатые их вполне справедливо принимали за молодых девушек. Они шли с той стороны откуда с раннего утра гремела музыка.

Ах какая женщина, какая женщина,

Мне б такую.

Она искоса глянула на них, и аккуратно положила рядом с сигаретной пачкой блок жвачек.

– Привет, Майрамка, как дела?

– Спасибо вас также? Куда вы такие наряженные?

– Да, там пригласили друзья. Ты че будешь? Свой Pine, как всегда.

– Да-а ты как всегда с ментолом– с насмешливой улыбкой ответила другая, с которой она также общалась, но спустя позже чем с той, которая смело вытаскивала из тоненькой коробочки с приятным зеленым, сигарету Esse.

– На возьми свой с ментолом! – сказала она повернувшись к ней и подала две сигареты Esse с ментолом.

– Ну, а ты как собираешься отметить? – спросила все та же. Звали ее Алина, была она разведена, имела сына, жила в купленной ее родителями квартирке, не шиковала, но и не бедствовала. А другая была замужем. С ее слов муж работал водителем на дальние рейсы, имела сына и дочь, и на свою судьбу тоже не жаловалась. И их недешевый прикид и креативные прически на один день были ярким тому подтверждением.

– Да, я, ко мне мама приедет, – сказала, что первым пришло в голову Майрам.

– Ну ладно, давай! – сказала Алина, отворачиваясь и уходя.

– Давай, ты наверное уже скоро пойдешь? – с доброй улыбкой сказала другая.

– Да, скорее всего, счастливо! – сказала Майрам и погрустнела. А те отойдя метров десять от нее, удобно устроившись на тоненьких пенечках, принялись за «трапезу».

– Не, ну мне реально жалко ее, вышла сегодня. Я понимаю, не она одна, ну просто. Что она заработает? А кто вот у нее покупает?

– Ну кто-то и покупает раз сидит. Да и что жалеть то ее. Сама дура.

– Не, ну дура, не дура, также нельзя пользоваться человечностью

– Ну ты поди и объясни этому уроду.

– А этого еще и третьего зачем она родила, ведь он уже до этого был такой?

– Я тебе о чем и говорю. Я тогда… Мы были только знакомы, но уже многие подробности ее жизни я знала, ну во многом от других. Ну я так, когда намекнула, зачем ей это нужно. Она мне говорит: «А вдруг будет мальчик», ну, типа того, что он возрадуется сыну, перестанет пить и начнет новую жизнь.

– Вот она дает.

– Да е....ая она. Я же тебе говорю, от нее даже родственники отвернулись. Только вот мать навещает ее. Брат нет, нет деньги передает через нее, ну а так не общается.

– Че тоже отвернулся?

– Да, он с матерью и еще одной родственницей приехали поздравить ее с днем рожденья, вроде как. А она вся в синяках. Вся заплаканная. Они все давай успокаивать, брат был вне себя от злости. Думал тот придет и он порвет его на куски. Ну тот как всегда где-то возле комков шарахался. Ну они ее успокаивать. В общем решили, что она с ним разведется. Начали решать, где она будет жить, чем заниматься. Брат решил свою времянку, которую сдавал, выделить ей. Ну а она потом, скажет: «Ну, ошибся человек в жизни, с кем не бывает». Ну не дура она после этого. Ну и брат хлопнул дверью и ушел.

– Да уж судьба у нее.

– Если ты постараешься, у тебя такая же будет. Судьбу мы делаем сами. – Алина потушила последнюю сигарету об ствол пенька, на котором сидела и сказала: – Мне тоже жалко, конечно, ее, ну надо о себе же думать, о детях в первую очередь, а не любить пока смерть не разлучит, как ей внушили. Ну че, пойдем, – сказала она подруге, которая уже покурив, стояла держа одну руку в кармане куртки, а другой взяв за ремень сумки.

Майрам посмотрела на отдаляющиеся силуэты этих двух счастливых по ее мнению женщин. Счастливыми она считала, потому как одна жила в спокойном, благополучном замужестве, а другая смогла сказать нет, когда поняла, что за горизонтом нет той жизни, какая есть у ее подруги. Но она понимала одно, что она ни той ни другой стать не может, а рядом звучала все та же песня:

…ты сидишь вполоборота

вся в лучах ночного света…

Красное Ауди с черными полосами по бокам медленно остановилось, возле белого павильона, слегка заглушив музыку. Владелец этого автомобиля, тоже нередко покупал у нее. И в этот раз, закрыв на ключ переднюю дверь машины у руля, он шагнув в ее сторону, глянул на нее. Майрам стало не по себе от этого взгляда. «И сегодня торчит здесь, думает наверное»– подумала она. А он подошел к ее столику, попросил пачку West, блок жевательных резинок Dirol, пачку печенья обложка которой была не первой свежести и две пачки вафель «Лакомка».

– Он у меня из жалости покупает, наверное. Навряд ли эти печенья он дает своим детям, – вполголоса про себя грустно сказала Майрам.

День в некоторой степени был благосклонен к ней, то ли оттого что день был удачный, либо настроение людей было столь праздничным, что многим хотелось сделать ей приятное, купив у нее что-нибудь, что она за все время торговли, заработала приличные деньги. И ее подавленное душевное состояние слегка улучшилось. Время близилось к вечеру, и она стала потихоньку складывать свои товары в сумку. К тому времени подбежали ее дети. Они крайне редко видели ее в таком настроении. Старшей была дочь, и ей было девять лет. Высокая для ее возраста роста, худенькая с узким лицом, с тонкими чертами лица и смуглой кожей, она выглядела симпатичной, разве что взгляд застенчивый и испуганный, выдавал, что не все хорошо в ее жизни. Вторая тоже дочь лет шести, тоже высокая, но плотненькая, глаза большие круглые, лицо тоже круглое, была шустренькой, и ее поведение столь сильно не выделяло ее не совсем благополучного детства. А самый младший был сын и был похож на младшую дочь. Такой же глазастый, со светлой кожей, для своих двух с половиной года он плохо говорил, больше бегал бесцельно в разные стороны, ходил больше за старшей сестрой, равно как и прислушивался тоже к ней.