Нескучный муж

Фома по такому случаю хотел было уже восстать из мёртвых, но побоялся, что от его воскрешения у друга не выдержит сердце, и потому решил воскреснуть после того, как Прохор напьётся «за упокой» и отойдёт ко сну. Он лежал и жадно считал граммы, уплывающие в желудок своего друга.

Наполнив очередной стакан, Прохор полез в тарелку за салатом и нечаянно ткнул вилкой покойнику в руку. Отчего последний вскрикнул и восстал из гроба.

Встретившись лицом к лицу с покойником, Прохор почувствовал весь ужас своего положения. Ему казалось, будто сердце покинуло его. Растерянный и наполовину отрезвевший, он начал вспоминать молитвы, какие только знал. В его голове невольно мелькнула мысль: «Может, это горячка? Надо пойти в кухню и умыться холодной водой». Хотел сдвинуться с места, но его ноги не слушались. Он стоял как вкопанный и как попало бубнил молитвы, едва шевеля дубовым онемевшим языком. Напротив него всё так же неподвижно стоял гроб с восставшим покойником.

Вдруг гроб зашатался, и на плечо Прохора легла рука «мертвеца». Лицо Прохора задрожало и онемело. Он стал чувствовать, как из его деревянного тела выходит дух. Зубы его начали ударяться друг об друга, судорожно задёргались губы. Страхом пронизало всё тело, а впереди – нескончаемая адская ночь. Где-то во дворах завыли собаки, и от их воя сердце Прохора застучало, как молот по наковальне. Хмель соскочил с него тут же. Будто и не пил вовсе. «Чёрт меня дёрнул с покойником остаться наедине», – в душе покрыл себя бранью Прохор.

«Труп», опираясь на его плечо, начал подниматься и уже через мгновение стоял перед ним в полный рост. Прохор содрогнулся, и холод чувствительно пробежал по его жилам от мозга до кончиков пальцев ног. И вдруг он видит, что «труп» пытается вылезти из гроба. Хрипло вскрикнув, Прохор дёрнулся, и гроб вместе с «покойником» с грохотом упал на пол.

Дальше: тишь да гладь да божья благодать. Гроб стоял неподвижно, рядом с ним лежал покойник.

«Чего мне бояться? – подумал Прохор вдруг. – Он же мёртвый. Ну, выпил лишнее – оттого и померещилось. Со страху гроб с Фомой зря почём уронил. Ладно, утром подымем», – и пошёл в кухню. Там из ящика вынул очередную бутылку, из шкафа взял закуску и там же уселся за стол. Налил в стакан водки, выпил, закусил, затем второй… третий…

И тут у Фомы терпение-то и лопнуло. Восстав из мёртвых, он поднялся с пола и крикнул другу:

– Прохор, ну ты и подлец! Своего лучшего друга чуть не убил.

«Опять началось, – внутри себя выругался Прохор. – Надо прекращать пить, не то умом тронусь».

Послышались шаги: топ-топ-топ… и в дверном проёме возник «покойник», с теми же словами:

– Прохор, ну ты и подлец! Своего лучшего друга чуть не убил.

Прохор посмотрел на него растерянным взглядом и заговорил:

– Фома, ты мёртвый, а значит, ничего не чувствуешь. Бери стул, подсаживайся к столу и рассказывай, где обосновался? Я слышал, что нашего брата не очень-то в Раю жалуют? Можешь не отвечать, я и так знаю, что тебе дорога в Ад. Да только гляжу, и там тебе не очень рады. А может, тебя за мной прислали?! А? Покойник Фома?!

– Да никто меня никуда не прислал, – отозвался Фома. – Просто водитель попросил, чтобы гроб у меня до утра постоял. А я грешным делом в нём уснул. Вот и всё!

Пропустив мимо ушей сказанное Фомой, Прохор продолжал думать, что сидит с покойником; та же самая скованность, какая была прежде. Изрядно выпитое спиртное и бледность лица придавали ему какую-то каменную неподвижность.

– Знаешь что, Фома, я вот на тебя смотрю, и мне кажется, что какая-то чертовщина в твоём доме творится, хоть закрывай глаза и беги, беги, беги…

– Никакой чертовщины в моём доме нет, – начал говорить Фома в оправдание, но его речь была прервана Прохором.

– Хороший ты был человек, Фома! Хороший был человек! А пропал ни за что. Наверное, Богу так угодно. За твою усопшую душу! – сказал Прохор, влил в себя спиртное и высказал своё мнение: – Фома, а я знаю, отчего ты пропал: оттого, что ты людей на тот свет отправлял. Хоронил, хоронил. И вот оно неотвратимое возмездие…

Фома понял, что друга ему не убедить, потому что алкоголь в сочетании с нервным шоком сделали своё дело. Он подумал и решил свою роль доиграть до конца.

– Слушай, Прохор, – спросил «покойник», улыбаясь во весь рот, – а не хочешь ли ты на том свете побывать? Я бы для тебя индивидуальную экскурсию там устроил. Сильно уж хочется гидом побыть.

– А что! Была не была, где наша не пропадала. Забирай меня, Фома, с собой!

Раздался петушиный крик, затем другой – водителя…

Фома говорит:

– Пора собираться в путь!

Из дома вынесли гроб и понесли к машине.

А с лавочки напротив старик шумит:

– Что, Фома, решил без посторонней помощи уйти?

– Ну, а чего людей мучить! – бросил в ответ Фома.

– Это правильно! – крикнул старик.

Фома с Прохором погрузили гроб, сели с ним рядом и поехали…

.....

Встав пораньше, Валя, Лариса и Вера пошли сменить Прохора и подготовиться к похоронам.

Подходят они к дому, а с лавочки всё тот же старик шумит:

– Валя, гроб с Фомой увезли, и Прохор уехал.

Валя – в дом. Нет никого. Она с подругами побежала в организацию, где трудился Фома.

Прибыв в заданную точку, Валя открыла дверь, ведущую в кабинет начальника, и вошла. Начальник сидел за столом и, склонив голову, что-то писал. Его курчавая голова, лысеющая на затылке, была словно присыпана пеплом. Но вот он положил ручку в сторону, собрал бумагу в стопку, поднял голову и, взглядом смерив только что вошедшую к нему в кабинет жену Фомы, начал откровенно разглядывать её, как разглядывают в музее картину, пытаясь понять замысел творца. Ничего не поняв, он спросил:

– Ты что-то хотела? – и вежливо добавил: – Садись на стул, пожалуйста.

Однако Валя не откликнулась на приглашение «сесть», а предпочла непременно задать встречный вопрос. Носовым платочком утерев накатившуюся очередную слезу, она спросила:

– Фому на какое кладбище увезли?

– На старое. Сегодня там всех хороним, – вежливо ответил начальник и тут же поинтересовался: – Случилось что?