Хроноразлом

Дионисий Шервуд

Хроноразлом

Хроноразломы

Глава 1. Предвестники

Июнь в этом году выдался довольно прохладный. Люди лишь мечтали о жарких денечках. Но на удивление воздух над городом дрожал, словно солнце раскалило асфальт. Это дрожание было последствием чего-то иного. Неуловимого. Как статическое напряжение перед грозой, которое чувствуют лишь самые восприимчивые, или едва слышный гул, источник которого невозможно определить.

Доктор Айша Рахман сидела в своем кабинете на пятом этаже университетского корпуса физики. Окна, затянутые пылью, пропускали тусклый свет. Стол был завален распечатками, испещренными сложными формулами и графиками, которые упорно не желали складываться в стройную картину. На экране ноутбука мерцала трехмерная модель пространственно-временного континуума Земли, испещренная тревожными красными точками – зонами аномальной квантовой флуктуации. Ее теория, ставшая её проклятием, похоже, ожила.

"Хроношторм". Так она назвала это явление в своей статье, отвергнутой всеми рецензируемыми журналами. "Слишком спекулятивно", "недостаточно эмпирических доказательств", "псевдонаучная фантастика". Даже здесь, в стенах родного университета, коллеги смотрели на нее с жалостью или раздражением. Сегодня утром декан намекнул, что финансирование ее скромной лаборатории – под вопросом. "Нужны практические результаты, доктор Рахман, а не… космологические фантазии".

Айша в отчаянии провела рукой по лицу. Практические результаты? Они были! Данные спутников мониторинга магнитосферы, странные сбои в ускорителях ЦЕРНа, засекреченные, но утекшие в ее сети отчеты о гравитационных аномалиях в Тихом океане. Все указывало на нарастающую нестабильность. На что-то грандиозное и ужасное. Но никто не хотел слушать.

Ее размышления прервал резкий звук уведомления. На экране всплыло окно новостей.

"Массовая галлюцинация или гениальный хак? Жители Бронкса сообщают о кратковременном появлении… стада трицератопсов на автостраде!"

Видеоролик, снятый на трясущийся в чьих-то руках телефон, на секунду, не больше, показал, как над потоком машин проступили гигантские, невероятно реалистичные силуэты доисторических ящеров, прежде чем те растворились, как мираж. В комментариях были лишь смех, теории заговора, обвинения в постановке.

Айша сглотнула ком в горле. Согласно её теории это было проявление Предвестника. Тот самый "глюк" реальности, о котором она писала. И, кстати, не первый за этот месяц. Римский легион, появившийся на пять секунд и промаршировавший сквозь торговый центр в Токио. Средневековый замок, нависший над парижскими крышами и исчезнувший в клубах "технического тумана". Власти объясняли все массовыми психозами, испытаниями новейших систем проекции или кибератаками. Никто не говорил правду о том, что ткань реальности трещала по швам.

***

Майлз Кендалл не верил ни властям, ни официальным объяснениям. Доверие он потерял давным-давно, вместе с женой и дочерью в том роковом инциденте на военном полигоне, который списали на "человеческий фактор". Теперь его мир ограничивался укрепленным подвалом на окраине города, превращенным в настоящий военный бункер. Стены были увешаны экранами, показывающими спутниковые снимки, данные сейсмических датчиков, радиоперехваты и каналы экстренных служб. В углу стоял внушительный арсенал и запас провизии на год.

Его пальцы быстро летали по клавиатуре, взламывая защищенный канал военного спутника раннего предупреждения. На экране замелькали цифры, графики. Гравитационные аномалии зашкаливали. Электромагнитный фон напоминал электрокардиограмму во время приступа. Майлз хмурился. Явно назревало что-то крупное. Он открыл зашифрованное сообщение от старого контакта, "Феникса", у которого еще оставались уши в Пентагоне. Текст был лаконичен и леденящ: "Пульс. Солнце. Завтра. Готовься." Майлз потянулся к проверенному "Ремингтону". Если завтра все произойдет, то осталось очень мало времени.

***

Лев "Лёва" Волков чувствовал мир иначе. Сквозь призму кибернетического нейроинтерфейса "Нейрон-7", вживленного ему в затылок три года назад нелегальными техниками из подпольного клуба почитателей киберпанка. Интерфейс давал ему доступ к цифровому океану, позволял чувствовать сети, как свои собственные нервы. Но в последние недели что-то пошло не так. Сквозь привычный гул данных стал просачиваться иной шум. Низкий, вибрирующий, пронизывающий. Он ощущал его не ушами, а всем существом – как фоновую боль, как искажение самого пространства.

Сейчас он сидел в затемненной капсуле своего "гнезда" – крошечной комнатушки, завешанной неоновыми лентами и увешанной мерцающими серверами. На главном экране плясали абстрактные узоры, визуализация того самого шума. Он был везде и усиливался. Лёва схватился за голову. Острая, раскаленная игла боли вонзилась в висок. Перед глазами поплыли геометрические галлюцинации – кривые пространства, разрывы, наложение несовместимых слоев реальности. Он застонал, стиснув зубы. Интерфейс перегревался, предупреждающие иконки мигали кроваво-красным. Шум превращался в рев. Он чувствовал, как мир буквально сдвигается под ним.

***

Айша оторвалась от экрана, услышав странный гул. Но тот шел не с улицы. Он достигал её ушей отовсюду. Стены, пол, воздух – все вибрировало на одной низкой, невыносимой ноте. Чашка с холодным кофе на столе задрожала, и по поверхности побежала мелкая рябь. Она вскочила. Сердце бешено колотилось. Это было оно. То, чего она боялась и ждала. На экране ноутбука модели пространства-времени взорвались каскадом ошибок, а потом погасли. Весь институтский корпус содрогнулся, как от удара гигантского молота.

***

Майлз увидел, как все экраны в его бункере одновременно вспыхнули белым светом и погасли. Глухой, всесокрушающий удар потряс землю. Стеллажи с припасами рухнули. Погас свет. Аварийное освещение включилось с жалобным писком. Он инстинктивно пригнулся, ощущая, как над бункером проносится нечто чудовищное – волна чистой, нефильтрованной энергии.

***

Лёва вскрикнул. Боль в виске стала невыносимой. Его интерфейс захлебнулся в потоке безумия. На экранах его серверов вспыхнули и распались картины апокалипсиса: города, плавящиеся как воск, океаны, вскипающие в пустоте, слои реальности, накладывающиеся друг на друга в какофонии несовместимого. Он почувствовал, как его сознание рвется на части. Мир кончился.

***

Айша отчаянно держалась за дверной косяк, пока здание сотрясалось в конвульсиях. За окном творилось нечто невообразимое. Небо пылало неестественными цветами – фиолетовым, ядовито-зеленым. По нему бежали молнии, похожие на трещины в стекле. А потом земля разверзлась. Не в одном месте, а повсюду. Гигантские, вертикальные разломы, светящиеся изнутри холодным или адским светом, прорезали городской пейзаж, здания, улицы. Они были как раны на теле планеты, из которых сочилась иная реальность.

Здание, где она находилась, получил прямой удар. Часть стены обрушилась с оглушительным грохотом. Пыль и дым заволокли все. Айша, кашляя, выбралась из-под обломков своего стола. Она подползла к зияющему провалу в стене, где раньше было окно.

То, что она увидела, заставило ее кровь застыть. Современные высотки соседствовали с… циклопическими каменными стенами и башнями, походившие на древнеримские, но сбитыми из грубых стальных плит и увенчанными клубами пара. По улице, где час назад ехали машины, маршировала колонна воинов в гибридных доспехах – кожа и сталь, шлемы с гребнями, но в руках – не гладиусы, а примитивные пороховые ружья. Знамя с орлом, выкованным из железа, реяло над ними. Они смотрели на разрушенный город с холодной жестокостью завоевателей. Рявканье незнакомых рогов смешивалось с воем сирен, криками ужаса и далеким ревом каких-то невиданных существ, доносящимся из других разломов.

Мир доктора Айши Рахман, мир науки и относительного порядка, перестал существовать. Началось что-то иное. Безумное. Невообразимое. Начался Хаос.

Глава 2. Осколки Мира и Первая Встреча

Тишины в этом новом мире больше не оталось. Ее место занял многоголосый кошмар: треск рушащихся конструкций, далекие взрывы, истеричные крики, непонятные гортанные команды на чужом языке и звериные ревы, доносящиеся из пульсирующих разломов. Воздух был густ от пыли, дыма и странных запахов – гари, озона, прелой листвы и чего-то металлического, кровяного.

Айша Рахман выкашляла комок пыли, присела на корточки и попыталась осознать масштаб разрушений. Университетский корпус, где она еще недавно спорила о квантовых флуктуациях, представлял собой груду искорёженного бетона и арматуры. Там, где был ее кабинет, зияла огромная дыра, открывающая вид на сюрреалистичный ад. Город, так хорошо ей знакомый, упорядоченный мир науки, больше не существовал. На его месте бушевало безумие Хроноразломов.

Она осторожно выбралась из-под балки, придавившей лишь край ее лабораторного халата. Все тело ныло, в виске пульсировала боль от небольшой ссадины. Но главное – она была жива, путь и каким-то чудом. Перед ее глазами все еще стояли те легионеры в грубых стальных доспехах, марширующие по руинам. Стальной Рим. Теория мультивселенной перестала быть абстракцией. Она впилась в реальность когтями и зубами.

Айша попыталась сориентироваться. Нужно было найти уцелевшее оборудование, данные… что-нибудь, что могло бы помочь понять, как остановить этот хаос. Ее теория о "Хроношторме" и искусственном источнике катастрофы теперь казалась единственной нитью, за которую можно было ухватиться. Она поползла вдоль уцелевшей стены, стараясь не попасть в поле зрения патрулеё римлян, которые методично прочесывали руины внизу. Их примитивные, но грозно дымящиеся стволы ружей моментально направлялись на все, что шевелилось.

***

Майлз Кендалл вылез из своего бункера сквозь заваленный обломками аварийный люк. Картина, открывшаяся его глазам, подтвердила худшие опасения "Феникса". Город был изувечен. Повсюду горели пожары. Но самым жутким зрелищем стало наложение. Современные небоскребы соседствовали с участками первобытного леса, из которого доносилось рычание неизвестных хищников. Один квартал был застроен странными, угловатыми зданиями из полированного камня, испещренными незнакомыми символами – явно не с их Земли. В небе, сквозь дым, мерцали фантомные очертания городов будущего – стеклянных и стальных, как из фантастических фильмов.

Его бункер устоял, но системы связи отключились. Данные со спутников – единственный ключ к пониманию эпицентра катастрофы – были в его защищенном планшете, который он судорожно сжимал в руке. ЦЕРН. Если где-то и остались данные или оборудование, способное подтвердить или опровергнуть его догадки, то только там. И если эта ученая, Рахман, чьи статьи о "временной нестабильности" он с трудом нашел в сети, была права… то она могла бы хоть что-то объяснить или, хотя бы, подсказать.

Майлз двинулся в нужном направлении, используя навыки маскировки и передвижения по завалам, отточенные годами паранойи и тренировок. Он видел патрули Стального Рима – дисциплинированные, жестокие. Видел группы перепуганных выживших, прячущихся в подвалах. Видел и… других. Существа, похожие на гигантских, покрытых хитином насекомых, копошились в одном из разломов. Мир сошел с ума.

Он добрался до руин ЦЕРНа быстрее, чем ожидал, но тут же прижался к груде бетона. У главного входа, вернее, того, что от него осталось, стояли трое легионеров. Они что-то обсуждали на ломаном латинском, по словам Майлза, больше похожем на грубый жаргон, и тыкали ружьями в фигуру в белом халате, пытавшуюся отползти в тень. Рахман! Жива!

Майлз принял решение мгновенно и действовал расчетливо. Он выхватил бесшумный пистолет. Но не для убийства, а для того, что отвлечь внимание. Выстрелил в стену над головой самого крупного легионера. Осколки бетона посыпались вниз. Солдаты вздрогнули, закричали, развернулись в сторону ту сторону. Этого мгновения хватило, что бы Майлз рванул вперед, схватил ошеломленную Айшу за руку и потащил за собой в лабиринт разрушенных коридоров, прежде чем легионеры опомнились и дали беспорядочный залп уже им вдогонку.

***

Лев Волков сидел, прислонившись к холодной металлической стене какого-то уцелевшего гаража. Боль в затылке была тупой, постоянной, как похмелье после передозировки. Его нейроинтерфейс "Нейрон-7" жужжал, словно перегретый, выдавая в сознание обрывки искаженных данных. Но теперь он понимал этот "шум". Это был фон новой реальности. Хаос наложенных миров.

Закрыв глаза, он пытался сфокусироваться. Интерфейс, как поврежденный радар, сканировал окружающее пространство. Он чувствовал холодную агрессию патруля Стального Рима, блуждающего неподалеку. Чувствовал слабые всплески паники от спрятавшихся выживших. Чувствовал… разрыв. Небольшую зону неподалеку, где пространство пульсировало странным, нестабильным ритмом. Глитч-зона. Там законы физики искажались, как в плохом телевизионном сигнале. И там не было солдат. Там можно было спрятаться, хотя это было и опасно.

Лёва поднялся, пошатываясь. Нужно было двигаться. Оставаться на месте – смерть. Он выбрался из укрытия и осторожно двинулся в сторону зыбкого ощущения нестабильности. По пути он наткнулся на двух людей, прячущихся за перевернутым автомобилем: мужчину в тактической куртке с пистолетом и женщину в порванном лабораторном халате – ту самую, которую мужчина только что спас от легионеров, как он ощутил несколько минут назад. Они шепотом спорили, куда идти.

Лёва не стал скрываться. Его вид – худой, бледный, с мутными глазами и видимым кибернетическим портом на затылке – заставил мужчину настороженно поднять оружие.

– Не стреляй, – хрипло произнес Лёва, едва держась на ногах. – Знаю… безопасный путь. Там.

Он кивнул в сторону ничем не примечательного переулка, откуда, однако, визуально плыл воздух, как над раскаленным асфальтом.

– Но быстро. Идут.

Мужчина – Майлз – оценивающе посмотрел на него, потом на Айшу. Она кивнула, увидев в глазах Лёвы то же безумие мира, что терзало ее теорию.

– Как зовут тебя, спаситель? – тихо спросила Айша.

– Лев… Лёва.

– Веди, – коротко бросил Майлз.

Лёва повел их, полагаясь не на зрение, а на искаженные сигналы интерфейса. Они нырнули в переулок, и мир вокруг поплыл. Краски стали неестественно яркими, звуки – приглушенными и растянутыми. Камни под ногами на мгновение потеряли вес. Айша ахнула, увидев, как кусок стены медленно, как в замедленной съемке, парит в воздухе, прежде чем рухнуть.

– Квантовая нестабильность локального пространства… – прошептала она, завороженная и ужаснувшаяся одновременно.

– Не останавливайся! – прошипел Майлз, подталкивая ее. Он видел, как в начале переулка замелькали стальные доспехи. Легионеры не решались войти в зону видимого искажения, но зато открыли беспорядочный огонь. Пули вели себя странно. Некоторые зависали в воздухе, другие резко меняли траекторию полета.

Лёва, стиснув зубы от усиливающейся боли, вел их через хаос Глитч-зоны, выбирая путь, где искажения были хоть немного предсказуемы. Они вырвались с другой стороны, окунувшись в относительную нормальность руин небольшой площади. Лёва рухнул на колени, держась за голову.

– Тихо… тихо… – бормотал он.

Но передышки не было. С противоположной стороны площади донеслись крики, но на этот раз не на латыни. Они звучали агрессивно, произносились на английском, но с сильным, незнакомым акцентом.

– Отыщи ее! Генерал хочет эту проклятую колдунью живой!

Из-за угла выбежала фигура. Невысокая, гибкая, одетая во что-то, напоминающее броню, но словно органическую. Темно-зеленую, переливающуюся, словно хитиновый панцирь жука, местами прорастающую живыми, светящимися лианами. Лицо девушки было искажено страхом и решимостью. Она метнулась, увидев героев, но споткнулась о обломок.

Вслед за ней вывалились трое солдат. Но какие! Их форма – серая, угловатая, напоминала стиль милитари, но из неизвестного материала. На плечах – причудливые энергетические винтовки, гудящие зловещим тоном. На касках – опознавательные знаки в виде скрещенных сабель и звезд. Конфедерация. Но не та, историческая. Это были солдаты из той реальности, где Юг победил и создал свою высокотехнологичную, мрачную империю.

– Ага! Вот она! И сообщники! – заорал один, наводя винтовку сначала на девушку, потом на Майлза и Айшу. – Сдавайтесь! Или умрете!

Майлз мгновенно среагировал. Он рванул Айшу в укрытие за полуразрушенным фонтаном. Лёва, превозмогая боль, закричал:

– Оружие! Справа слабый заряд! Слева перегрев!

Девушка в органической броне, откатившись за груду кирпичей, сделала резкое движение рукой. Из ее брони вырвалось облако ярко-оранжевых спор, которое с шипением разнеслось по площади, моментально превращаясь в густую, липкую паутину, ослепляя и сковывая движения двух ближайших солдат.

Майлз, используя подсказку Лёвы, выстрелил точно в энергетический блок винтовки правого солдата. Раздался хлопок, искры, оружие замолкло. Левый солдат, пытаясь стряхнуть паутину, перегрел свою винтовку – ствол раскалился докрасна, и он с проклятием выбросил ее.

Третий солдат, находившийся сзади, открыл прицельный огонь. Энергетические болты с воем пробили фонтан рядом с Майлзом, обдав его осколками камня и водой. Айша вскрикнула. Девушка снова сделала жест рукой и из земли у ног солдата рванули вверх крепкие, как сталь, корни, обвивая его ноги и оружие. Этого мгновения хватило Майлзу. Два точных, но не убийственных, выстрела в руку и ногу. Солдат рухнул с криком.

Первый солдат, чье оружие вывел из строя Майлз, бросился на него с ножом. Майлз парировал удар и вступил в жестокую рукопашную схватку. Лёва, собрав последние силы, поднял кусок арматуры и со всей силы ударил солдата по шлему. Тот тут же затих и осел на землю.

Тишина на площади наступила внезапно, нарушаемая только стонами раненых конфедератов и тяжелым дыханием героев. Паутина начинала медленно растворяться.

Майлз, вытирая кровь с рассеченной брови, оглядел свою неожиданную команду: перепуганную, но собранную ученую; хакера, держащегося за голову и смотрящего в пустоту; и девушку в живой броне, которая осторожно вышла из-за укрытия. Ее темные глаза внимательно изучали их, в них читалась осторожность, но, одновременно, и любопытство. Но главное – она не пыталась бежать.

– Спасибо, – сказала девушка на ломаном, но вполне понятном английском. Голос был низким, мелодичным. Она сделала небольшой, почтительный поклон, приложив руку к груди, где броня была тоньше. – Вы… помогли.

– Пожалуйста, – автоматически ответил Майлз, все еще оценивая обстановку. – Кто ты? И откуда?

Девушка жестом показала на юго-восток, за пределы города.

– Там. Лес… но другой. Большой Лес. Грибы-Башни. Мой дом.

Она коснулась своей брони.

– Это… часть Леса. Защищает.

Она замолчала, как бы подбирая слова.

– Они, – она кивнула на конфедератов, – хотят… знать секрет. Как Лес… растит оружие, дома. Как мы говорим с ним.

В ее глазах мелькнула горечь.

– Они называют колдовством. Хотят использовать. Уничтожить Лес.

Айша подошла ближе, заинтересованно разглядывая органическую броню.

– Симбиотические технологии? На основе мицелия? Фантастика… – прошептала она.

– А как тебя зовут?" – спросила Айша, стараясь говорить мягко.

Девушка на мгновение задумалась, как будто имя было чем-то очень личным.

– Каяни, – наконец произнесла она.

– Каяни, – повторила Айша. – Я Айша. Это Майлз. А это Лёва.

Лёва слабо поднял руку в знак приветствия, не открывая глаз.

Майлз кивнул.

– Каяни. Рад знакомству.

Он перевел взгляд на Айшу.

– Нам все еще нужно двигаться. Эти, – он мотнул головой в сторону конфедератов, – могут вернуться с подкреплением. И римляне где-то рядом.

Айша подошла к краю площади, к тому месту, где руины обрывались. Оттуда открывался вид на то, что раньше было вполне себе обычной долиной. Теперь вид представлял лоскутное одеяло Апокалипсиса. Прямоугольник первобытных джунглей, кишащий огромными стрекозами. Участок выжженной пустыни с песчаными дюнами, на которых виднелись странные, похожие на кактусы башни. Полоса футуристического города с летающими платформами, зависшими над руинами. И повсюду – мерцающие шрамы Хроноразломов, извергающих новые чудеса и ужасы.

– Боже правый… – выдохнул Майлз, подойдя к ней. Каяни и Лёва последовали за ним. Каяни смотрела на хаос с немым ужасом и тоской по своему Лесу.

– Не Бог, – тихо сказала Айша, глядя на безумие нового мира. – Физика. Сошедшая с ума физика.

Она повернулась к остальным.

– Нам нужно понять, где мы. И куда идти. – Ее взгляд упал на защищенный планшет в руках Майлза. – У вас есть данные. Спутниковые данные?

Майлз кивнул, открывая планшет. Карта была усыпана аномалиями, но одна точка в Тихом океане горела ярче всех.

– Эпицентр. Первый и самый мощный разлом. Там… станция "Посейдон-7". Если твоя теория верна…

– …то источник всего этого – там, – закончила за него Айша.

Она посмотрела на своих невольных спутников: на Майлза с его решимостью и оружием на ремне, на Лёву, все еще бледного, но пришедшего в себя, на Каяни, чьи глаза отражали страх, но и проблеск надежды на спасение.

– Побережье. Нам нужно добраться до побережья.

Она указала рукой в сторону, где, судя по карте и уцелевшим ориентирам, должен был быть океан.

– Туда.

Туда, где кончался знакомый ужас и начинался ужас неизведанный.

Каяни посмотрела в указанном направлении, потом на Айшу и Майлза. Она молча кивнула. Лёва просто пробормотал:

– Пошли… пока тихо.

Глава 3. Лоскутная Земля и Теория Хаоса

Путь к побережью был путешествием сквозь безумие. Земля больше не подчинялась картам или законам географии. Она представляла собой хаотичную мозаику, где границы между мирами были такими же резкими и неестественными, как линии, проведенные безумным картографом. Один шаг – и ты в знакомых, хотя и разрушенных, городских руинах. Следующий – и нога уже в густом, влажном мху под гигантскими папоротниками, где воздух гудел от насекомых размером с кулак. Еще несколько шагов – и под ногами хрустел песок выжженной пустыни, а на горизонте маячили кристаллические шпили непостижимой архитектуры.

Команда двигалась осторожно, выработав свой ритм и роли. Майлз шел первым, его опыт выживальщика и боевая подготовка делали его естественным разведчиком и защитником. Пистолет был наготове, глаза постоянно сканировали местность на предмет угроз – как знакомых, вроде обвалов или пожаров, так и совершенно чуждых. Айша шла следом, ее внимание приковано к защищенному планшету Майлза и окружающим аномалиям. Она пыталась фиксировать все: параметры разломов, состав воздуха в разных зонах, странную флору и фауну, сопоставляя это с данными спутника и своей гибнущей теорией. Лёва двигался в середине, его состояние оставалось шатким. Нейроинтерфейс жужжал постоянным фоном, как разряженный конденсатор. Он больше не стонал от боли, но его лицо было бледным, покрытым испариной, а глаза часто теряли фокусировку, смотря в какую-то внутреннюю бездну. Тем не менее, его способность чувствовать "шум" реальности была незаменима. Он предупреждал о приближении патрулей словами "Холодный металл… много… справа!", о нестабильных Глитч-зонах: "Там… плывет… не идти!" и даже о скрытых опасностях вроде ядовитых испарений или подземных пустот. Каяни замыкала группу. Ее органическая броня, "Кора", как она ее называла, тонко реагировала на окружающую среду: слегка светилась в тени, становилась шероховатой при опасности, выделяла едва уловимый аромат свежей земли в спокойных зонах. Девушка двигалась бесшумно, как тень, ее темные глаза будто впитывали все детали этого изуродованного мира. Иногда она касалась рукой странных растений или мшистых камней, и ее лицо омрачалось – нигде не было души ее родного Леса.