
Полная версия
Другие миры

Александр Шумаков
Другие миры
– Бинтуйся, и через десять минут, чтоб как штык, – пробурчал тренер на выходе из раздевалки, небрежно забросив мятое полотенце себе на плечо, – и да, шлем с капой не забудь, спарринг-партнеры сейчас подойдут.
– Есть, командир, – ответил я, устало улыбаясь.
Торопливо натянув форму, я уселся на стул задом наперед и вытянул правую руку перед собой, растопырив пятерню. Имя парня, который меня бинтовал, я так и не запомнил. Я знал его несколько часов. Он делал свое дело умело и ловко: я даже толком не успел уйти в себя, как это обычно бывало при таком “ритуале”. В морщины на его черном, как смоль, лбу обильными ручьями стекал пот из-под еще более черных кудрей.
Мы прилетели в Лас-Вегас вчера вечером. Джет-лаг, недосып и жара лежали на мозгах пудовой гирей и испытывали на прочность силу моего ума, тела, воли и черт знает чего еще.
В аэропорту нас встретили представители промоушена, погрузили всю команду в минивэн и довезли до внушительной виллы, где мы разместились на ближайшие два месяца. Сроки горели, поэтому готовиться необходимо было начать безотлагательно. Никакого развлекалова, никакого отдыха.
Только работа, только хардкор.
И вот, я на месте. Дом находился в приличном расстоянии от зала, поэтому, не сумев нормально выспаться, около пяти утра я собрался пробежаться и заодно изучить округу.
Выглянув в окно, в предрассветных сумерках я увидел сверкающий город где-то вдалеке, вульгарно и бесстыдно манящий к себе, прямо как оазис посреди безжизненной пустыни. По миллионам негаснущих огоньков было понятно, что он и не думал сегодня ложиться спать.
Медленный темп километр за километром разгонял кровь по организму и придавал кратковременной бодрости. Безлюдные улицы еще пахли духами, алкоголем и весельем. Не успевший раскалиться докрасна воздух мягко входил в легкие и выходил из них ласковым морским прибоем.
Спортзал, который был любезно предоставлен нам спонсорами, воодушевлял своим размахом и оснащенностью. Здесь хватало всего с излишком: огромный борцовский ковер, два ринга, десятки разнокалиберных мешков и снарядов, зона свободных весов и кроссфита, кардио-зона с беговыми дорожками, гребными и велотренажерами и, конечно, клетка-восьмиугольник стандартных размеров, куда же без нее.
Все оборудование было относительно свежим, и не присутствовало даже намека на такой привычный в родном зале гниловатый запах пота, которым он обильно орошался изо дня в день на протяжении не одного десятка лет и которым пропитался насквозь.
Придраться было не к чему от слова совсем.
Тренер ждал на одном из рингов, вальяжно облокотившись на канаты. Его ладони были облачены в боксерские лапы, которыми он то и дело звонко шлепал друг о друга то ли от нетерпения, то ли от раздражения. Запущенный таймер просвистел раскатистым эхом, и я взял скакалку в руки. Тренер подмигнул мне с интриганской ухмылкой и поспешил шлепнуть еще пару раз – видимо, чтобы меня раззадорить.
Два месяца напряженной подготовки пролетели незаметно.
Акклиматизация прошла намного мягче, чем ожидалось. Две тренировки в день, переплетенные с кардио и спарринг-сессиями не оставляли свободной энергии ни на что, даже на собственные мысли. Под конец очередного дня я возвращался в свою пустую комнату, валился на постель и мигом засыпал с телефоном в руках, не успевая ничего ни ответить, ни прочитать.
Во снах я все чаще видел предстоящий бой, перекошенное от злобы лицо оппонента, кровь, свои вскинутые руки и золотистый блеск заветного пояса, торжественно обнимающего мою талию.
Изредка вклинивались какие-то женщины, иногда даже по две или три за раз.
До боя оставалась ровно неделя, когда нас переселили в многоэтажный отель рядом с ареной, где должен был проходить турнир. Бумаги были подписаны, а необходимые медицинские обследования пройдены.
Для меня самая нелюбимая часть этого бизнеса – фотосессии, пресс-конференции и прочие рекламные раскрутки боя. На них приходится выдавливать из себя эмоции, подбирать какие-то “правильные” слова… “Я что, клоун вам, в конце концов? Дайте мне уже этого парня, я заберу у него то, что принадлежит мне по праву, и спокойно поеду домой”, – возмущался я про себя, натянув надменную улыбку на свое исхудавшее лицо.
Вспышки камер заставляли меня моргать немного чаще, чем обычно.
Из-под манжетов костюма-сауны потихоньку сочится липкая вода, прямо в набухшие кроссовки. Ноги в них размеренно, монотонно чавкают.
Я трушу на беговой дорожке уже второй час.
Весогонка – это стопроцентные муки, ад и пытка. В то же время это внутренняя война, необходимый ритуал, мини-инициация. Кристально-чистый фокус на моменте, туннельное зрение, ровное дыхание. Освобождение и очищение. Некий завершающий акт проделанной работы.
Из нужных восьми кило осталось согнать еще два. Не всего лишь два, а еще, блин, целых два.
Из колонок грохочет Limp Bizkit, и все тело отчетливо пульсирует с ними в такт, словно один огромный орган.
Во рту такая же засуха, как и там, за окном, на расплавленных улицах, и сам я похож на расплавленный металл: от меня исходит пар.
Меня подташнивает.
Голова периодически дает крен, пытаясь завалить меня набок.
Слезаю с дорожки, поднимаю руки к подбородку и начинаю бой с тенью.
Перед глазами будто бы стоит мутное стекло: недостаточно мутное, чтобы ничего не разглядеть, но и, в то же время, размазывающее контуры окружающих предметов.
Тренер и члены команды то и дело выкрикивают что-то вдохновляющее, типа: “Давай, чемпион! Осталось немного!”
Это злит меня до остервенения.
Джеб – кросс – левый хук – правый лоу-кик. Колено в прыжке. Левый фронт-кик, и сразу правый с разножки. Защита от прохода в ноги. Еще серия руками и завершающий хай-кик в голову.
Я делаю это на автопилоте, в абсолютном медитативном мраке отрешенности. Стараюсь не думать ни о времени, ни об оставшихся килограммах.
Соленые брызги летят в разные стороны. То и дело поскальзываюсь в луже, растекающейся под ногами.
Открытая тренировка и взвешивание прошли более-менее спокойно, хотя я мало что запомнил. Запомнил, как еле перебирал ногами на подступе к весам, как собирал в горсть последние силы для наигранной демонстрации формы своего сухого тела и придания ему воинственной позы, как я, вибрируя от нетерпения, выхватил из рук тренера бутылку воды, и какой сладкой она оказалась на вкус. Запомнил, что уложился в вес, даже с небольшим перебором. Запомнил смуглое лицо по ту сторону в окружении команды и глаза, неотрывно сверлящие меня взглядом.
Наша с ним встреча была неизбежной.
Он – последняя преграда на пути к цели всей моей жизни.
Я давно за ним следил: 32 боя, 30 побед, 24 нокаута, 4 сабмишена, 2 судейских решения, 1 поражение, 1 дисквалификация за запрещенный удар. Бразилец, родом из тех самых фавел. База – джиу-джитсу, но не без отточенной, близкой к идеалу ударной техники. Разносторонний боец. Тату дракона на спине, и какая-то непонятная кракозябра на левой груди.
Ах да, всплыло в памяти: когда мы сошлись лицом к лицу для стердауна, этот ублюдок что-то там вякнул то ли про мою маму, то ли еще про кого-то, а я с силой толкнул его, да так, что он отлетел на пару метров, задев рекламный стенд. Пояс, который он крепко сжимал в руке, чуть было не вырвался из пальцев и не улетел за пределы сцены.
Он в ярости ринулся в мою сторону, швырнув этот пояс на пол. Толпа зрителей взревела, сбежалась охрана, замелькали фотовспышки.
Я знаю, что вы именно этого ждали. Не переживайте, ребята, шоу будет.
Но чуть позже.
Откуда-то издалека, сквозь толстые преграды из бетона и закрытые двери я слышу, как многотысячный стадион скандирует чье-то имя.
Примерно десять минут назад мне натянули перчатки на кулаки, предварительно плотно их забинтовав, а комиссия, все от и до контролируя, расписалась сперва на тыльной стороне забинтованных рук, а затем на синем скотче, намотанном на липучки перчаток. В раздевалке висит “плазма”, и на ней крутится прямая трансляция турнира. До нашего выхода остается крайний бой. Тренер снова стучит лапами, и мы приступаем к разминке: аккуратно и размеренно, без резких движений.
Я чувствую, как время от времени сердце трепыхается в груди мелким грызуном, зажатым в мышеловке, а перчатки пропитываются изнутри прохладной влагой, которую выделяют мои ладони.
С этим ничего поделать нельзя: я знаю, как факт, что могу и должен победить, но это знание никак не освобождает меня даже от микроскопических сомнений.
Ловлю себя на том, что краем глаза подмечаю детали: катмен не без перфекционизма раскладывает по своей сумке лед, ватные палочки, вазелин, ножницы и прочие медицинские приблуды.
Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.
Тренер сидит на скамейке, уставившись в пол, и ритмично постукивает пятками.
Мои ноги кажутся несколько неустойчивыми и неживыми, будто хрупкие болванчики, слепленные из глины и обожженные.
Ребята бродят из угла в угол, зевают, обмениваются шутками и подколами. Пальцы на руках подрагивают, как колосья на порывистом ветру.
Сажусь на пол спиной к стене, надеваю наушники и закрываю глаза.
В сознании проносятся войны, цунами, бури и смерчи, а я пытаюсь отойти как можно дальше и смотреть на весь этот бардак в бинокль. Время теряет статус-кво, но пульс почему-то не замедляется. Сжимаю зубы и глотаю кислую слюну.
Вдруг чья-то рука фамильярно тормошит меня за плечо. Открываю глаза и вижу, как тренер, опустившись передо мной на корточки, экспрессивно открывает рот под Kanye West. Выглядит забавно. Снимаю наушники, и слышу начало того же самого трек на арене, приглушенное, словно из-под толщи воды. По коже пробежал холодок.
Мой выход.
– Я тебя не слышал, музыка громкая. Погнали? – нарочито невозмутимо спросил я, покусывая губу.
– Погнали, погнали! – гаркнул тренер, – И капу не забудь!
Ледяные пальцы, обтянутые резиной, настырно пытались раздвинуть мои губы и пролезть внутрь. Чья-то рука надавила на подбородок, и эти пальцы все-таки проникли туда, схватились за капу и сорвали ее с верхнего ряда зубов, протянув за собой длинную нить из густой слюны и крови. На губах остался привкус железа. В ушах нарастал писклявый звон вперемешку с ревом толпы.
Почему-то не было видно абсолютно ничего, кроме пучка света, мелькающего перед глазами справа налево, туда-сюда.
Боли я не чувствовал.
Осознание произошедшего пришло не сразу. Зрение начало возвращаться. Врач водил перед моим лицом фонариком.
– Лежи, лежи, не вставай! Все уже, все! Тихо, тихо! – хлопотал сбоку тренер.
Я лежал на канвасе.
Посмотрел вниз: все, что ниже шеи, в той или иной степени было измазано кровью. Кто-то незнакомый держал меня за ноги, приподняв их кверху.
Ничего не помню, но очень скоро мне обязательно все расскажут и покажут. Наверное, это было красиво. Я вернусь, и не раз, ну а пока…
Это закончилось.
***
Осенний вечер шерстяным пледом укутывал район, озябший и промокший до нитки под дождем, не прекращавшимся уже около недели. Я докуривал вторую подряд, сидя в кромешной темноте у старого окна, временами посвистывающего непроклеенными швами, и тупо пялился в грязное, заляпанное стекло, теряя из виду проваливавшийся во мрак безлюдный двор. Трещина на нем раздражающе мельтешила перед глазами. Штор или занавесок не наблюдалось: лишь голый, осиротевший карниз, понуро висевший на расшатанных дюбелях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.