Свободное падение сквозь тучи

Энни Бёрд

Свободное падение сквозь тучи

Новый год – это не тонны мандаринов и горы подарков. Это семейные походы за еловыми ветками. Ароматные липкие руки, замёрзшие щёки и иголки по всему дому. «Вжик-вжик» болоневых штанов (которые мама заставила нацепить! Вместе с колготками!) и хруст свежего снега.

Это осколки советских игрушек после неосторожного движения. Запах свежего супа 30-го декабря. В этот день он другой. Он по-особенному ароматен, потому что станет последним в этом году.

За пару недель до страшной новости в сердце ворвалось, нагло распахнув дверь, то самое настроение из детства. Пока Слава был на работе, я весь день носилась по магазинам, выбирая плитку для новой квартиры. А по возвращении домой застал первый снег. Хлопья, слишком крупные, чтобы разглядеть в них снежинки, но вместе с тем невероятно лёгкие, гладили по щекам и укладывались на листья, пряча осеннюю хандру. Улица на глазах белела, дети играли в снежки, радостно повизгивая. Под ногами хрустело, а морозец щекотал обещанием: «Волшебство рядом».

Меня словно укутали в одеяло, сотканное из счастья. И тогда подумалось: «Этот Новый год будет самым сказочным и ярким. Самым лучшим».

Наивная, наивная дурочка.

До. 20.09.2015 год

Очередной день подходит к концу. Общага—учёба—общага. Листаю ленту ВКонтакте. Кадры из фильмов, мемы, мольбы о помощи с учёбой. Палец замирает над следующим постом: «Есть здесь люди, которые смотрят Доктора?». Читаю комментарии: «Хаус? Кто?». Добавляю от себя: «Allons-y! Geronimo! Fantastic! Bowties are cool!». Вздох, мучительное ожидание прогрузки через бесплатный интернет… Отправлено.

От звона будильника уши завязываются в узел. Ненавижу утро, особенно по понедельникам. Продираю глаза и открываю ВК – висит красный пузырёк.

«Привет! Скажи, а какой у тебя любимый Доктор?»

И понеслось… Целый день строчу послания новому знакомому. Обсуждение сериалов чередуется с дискуссиями на тему «Тварь я дрожащая или право имею?». А под вечер парень пишет фразу, от которой сердце девочки, только-только переехавшей в Москву, забивается в угол: «Давай сегодня сходим погулять?».

Соглашаюсь на прогулку и тут же пишу подруге всё, что меня тревожит: «Тревога! Слава позвал погулять! Мне даже на ЕГЭ не было так страшно! А вдруг не понравлюсь? Скажу глупость? Споткнусь и вспашу лицом асфальт? А если это розыгрыш? Спасай, мне очень-очень страшно!».

До самой встречи подруга сражается с моим внутренним самозванцем, уговаривает пойти и обещает, что всё будет хорошо. А я словно стою у обрыва. Дух захватывает от высоты, с которой в любой момент можно сорваться. Чернота внизу пугает неизвестностью. Тело сводит от страха, до самых косточек. Легкие горят, а сердце раздумывает – остановиться ему или нет.

«Ты ведь у колонны?». Стою у выхода из общежития и «прощупываю» глазами двор в поисках нового знакомого. Из сумерек отделяется силуэт и двигается мне навстречу.

– Привет! – парень улыбается. Он одет в немного потёртые джинсы и клетчатую рубашку поверх футболки. Пряди тёмно-русых волос выбиваются из-под шляпы с узкими полями.

– Привет, – более застенчивого приветствия в моей жизни ещё никогда не было.

Всю прогулку по району Слава рассказывает о нашем университете. Стараюсь запоминать, каких преподов обходить стороной, а каких – боготворить. Ледяные прутья, которые поначалу мешали дышать и делали речь механической, ослабевают.

До ночи я в прострации. Не знаю, куда себя деть, за что взяться. Одно из последних сообщений согревает: «Скажу одно: ты мне понравилась».

Следующую встречу жду с воодушевлением: он пригласил в кино! А еще заинтриговал, упомянув какой-то сюрприз.

Пока стою на остановке, кусаю губу. Скоро я её съем, и ему будет нечего целовать. Если до этого дойдёт.

Подъезжает автобус, и Слава выходит с букетом красных роз. Вручает цветы и, порывшись в кармане, достаёт ключ к моему сердцу – помятое, но очень манящее шоколадное яйцо с сюрпризом. В такие моменты я похожа на Голлума – взгляд сверкает безумством, ручонки жадно хватают «прелесть». А вот цветы не впечатляют. Зачем, ну зачем уничтожать живые организмы? Ради мимолетной радости? Ради трёх дней, что эти трупики стоят и украшают комнату?

Бормочу «спасибо», поднимаю взгляд на парня. Его карие глаза смотрят выжидающе, изучают реакцию. Почти гипнотизируют. Зря я выпустила на волю Голлума… Краснею и отворачиваюсь, чтобы он этого не заметил.

И снова с первой секунды разговора невидимые путы охватывают меня, ослабевая с каждым новым словом, с каждой секундой рядом.

Когда мы садимся в кинозале, не выдерживаю и разворачиваю киндер-сюрприз. Привычным движением раскрываю капсулу, достаю детальки. И роняю одну куда-то в межкресельное пространство. Ползание по тёмному залу с фонариком ничего не даёт. Из того, что осталось в руках, собираю собачку – правда, теперь без носа.

После фильма мы покупаем мороженое, и начинается пытка длиною в вечность. Мне не по себе, руки леденеют. Чтобы отвлечься, беру салфетку и рву её на тонкие полоски. А Слава не прекращает – каждый раз, когда поднимаю на него взгляд, он неотрывно смотрит на меня. Глаза в глаза. Даже в кресле гинеколога я не чувствовала себя настолько голой. Никогда у меня не было разговора с таким жадным зрительным контактом! Салфетка всё больше похожа на спагетти, пальцы по-прежнему окоченевшие. Зрачки от меня не отрываются – парень будто пожирает взглядом. Бумажный квадратик уже изодран в клочья, и я беру в руки ещё один.

Смущена, насторожена, даже испугана! Единственное, чего мне хочется – сбежать. Ну почему, почему я такая трусиха? Слава – симпатичный, искренний и невероятно интересный парень, с которым у меня много общих тем для разговоров. А я… Я боюсь новых ощущений, хотя так сильно мечтала о них, читая взахлёб любовные романы и пересматривая щемящие сердце фильмы! Тесное общение с молодым человеком в новинку, и теперь мне до темноты в глазах страшно всё испортить.

Чтобы не выглядеть совсем запуганной, раз в минуту поглядываю на парня – и снова, как можно быстрее, возвращаюсь к несчастной салфетке. Полоска за полоской. В черепушке бьётся мысль: «Ну и кому понравится такая трусиха?». Приятный мужской голос успокаивает. Так же, как мурлыканье голодного тигра, который видит добычу.

Людей вокруг всё меньше, и мы тоже уходим. На свежем воздухе мне легче поддерживать живой разговор, и стеснение отступает. А у общежития наступает неловкий момент – мы стоим и не знаем, как лучше попрощаться. Останавливаемся на застенчивых «пока» и расходимся по домам.

Последнее сообщение выбивает из вечернего спокойствия: «Спокойной ночи, невыносимая девчонка. Завтра тебя ждёт сюрприз».

Краснею. Снова. А он умеет интриговать! Жив во мне романтик, который вдохновил на переезд в огромный город, полный неизведанного. Ещё и это обращение… Не могу понять, почему я «невыносимая», но в этом есть что-то необычное и будоражащее.

Кажется, я только сейчас, в свои восемнадцать, начинаю дышать полной грудью, в полной мере ощущать вкусы и встречать повороты судьбы. Стоило выйти за порог дома – и вот она, жизнь, а не существование. Раньше эскапизм был моим всем – я обожала книги и фильмы, полные приключений, волшебства, мифических существ. Любила погружаться в эту атмосферу, видеть события глазами главных героев, переживать то, что переживали они.

Я сбегала от серости и рутины в выдуманные истории. В восемь лет проглотила всего «Гарри Поттера» и до одиннадцати ждала письмо из Хогвартса, с подозрением разглядывая каждого встречного голубя. До пятнадцати задерживала дыхание каждый раз, когда открывала шкаф в надежде отыскать среди пуховиков вход в Нарнию. После захватывающего фильма боролась с «отходняком»: прокручивала сюжет в голове снова и снова, и мирилась с мыслью, что со мной такого никогда не произойдёт. Так здорово отвлечься от реальности и почувствовать яркие краски недосягаемого!

А теперь эти краски наконец-то пролились и в мои скучные будни!

27.09.2015

Мы гуляем по аллее со стройными рядами деревьев. Уличные фонари наливаются светом и возвращаются к жизни, гуляющих и спешащих домой всё больше. Ягодке от рябины некуда упасть – все выползли погулять, даже бабушки!

– Они на нас смотрят и думают: «Наркоманы! Проститутки! Сталина на вас нет!» – передразнивает Слава скрипучим голосом. Звучит очень похоже, и я хихикаю.

Мимо проходят собачники. На поводках – четверолапые разных пород: от крохотных йорков до гигантских лабрадоров, а некоторые слепят яркими светящимися ошейниками.

В самом конце парка находим свободную скамейку и с удовольствием занимаем её. Холодает, и мы разливаем по пластиковым стаканам чай из термоса. Настоящий рассыпной зелёный чай, а не порошок из пакетиков! Терпкий аромат уносит куда-то очень далеко, а тепло разливается по телу, от макушки до кончиков пальцев.

Болтовня ни о чём греет лучше чая. Мы говорим о высшем предназначении пиццы, играем в загадки и шарады, горячо обсуждаем любимые сериалы. Термос, несмотря на внушительный объём, пустеет, а я ёжусь под чересчур освежающим дыханием ветра.

– Замёрзла?

– Немного. Но я не хочу уходить.

– Давай я тебя согрею.

Смущаюсь. Знаю, какой будет ответ – но всё равно включаю режим глупой дурочки:

– А как?

– Обниму, например.

Щёки вспыхивают. Говорю страху: «Не сегодня!» – и робко киваю головой.

Слава обнимает за талию. О, а это что-то новенькое! По телу пробегает стая приятнейших мурашек, а после неё остаётся тёплый, даже домашний уют. Если так и выглядит идиллия, то я готова встретить старость прямо на этой скамейке!

С восторгом понимаю, что сегодняшний вечер проходит безболезненно: не хочется сбежать, не сковывают ледяные путы. Я сижу с милым парнем, болтаю о ерунде и всем сердцем наслаждаюсь этим. Слава прерывает размышления:

– Как думаешь, если пицца созвучна с птицами, она может летать?

– Если сбросить с двадцатого этажа – то да, – хихикаю я.

– Гениально!

– Ватсон!

Синхронно смеёмся. Оказывается, когда находишь своего человека – ты понимаешь это по лёгкости в общении. Вероятность отыскать того, кто с удовольствием поддержит бредовую беседу, стремится к нулю, но никогда не равна ему. И я, кажется, урвала свой счастливый билет!