Озеро прекрасных дев

Маг почувствовал ещё что-то. Но что именно, определить не смог. Сырость сбивала Анаэрто со следа. Как только ему казалось, что он напал на след какого-то иного ощущения, как в нос ударял затхлый запах. Высокая влажность. Сырость. Анаэрто ухмыльнулся сам себе. «Маг Белого Совета ослеп из-за какой-то сырости. Смешно», – подумал он про себя и открыл глаза. Он посмотрел на Вурта и Сохмета. Анаэрто задумался, могут ли они что-то скрывать. Естественно, могли. Анаэрто мог бы незаметно проникнуть в разум наследника графа Елунарского. И стоявший рядом Вурт даже ничего не понял бы. Но проницательности мага хватало, чтобы понять – Сохмет не врёт. Разумеется, он рассказал не всё, что мог бы. Но он не врал ни капли. Если кто-то и помог графине сбежать, то брат в том замешан не был.

Другое дело, волшебник Вурт. Его прислали не только провести расследование пропажи графской дочери, но и оценить, насколько граф Елунарский хорошо управляет этими землями, держит ли он их в порядке. Проникать в разум Вурта было бы слишком рискованно. Может, и не выйдет остаться незамеченным. Но Анаэрто и так понимал, насколько многогранна миссия этого посланца вофара Грозного. Барон открыто обвиняет графа. Можно сказать, что подбивает народ к мятежу. Его дочь тоже пропала, за месяц до исчезновения графини Луцины. Тоже в полнолуние. Граф Елунарский уже вызвал недовольство вофара Грозного тем, что утаивал у себя в замке, в своей семье, чудовище. Анаэрто не мог знать наверняка, какие цели поставил вофар перед своим посланником.

– Хорошо, попробую ещё раз, – прошептал маг.

Он снова закрыл глаза и, используя все свои силы, сконцентрировался, чтобы почувствовать то, что неподвластно человеческому зрению. Что-то, чего Анаэрто никак не мог ухватить, витало в воздухе, скрываясь за сыростью каждый раз, когда, казалось, будет поймано. Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали за действиями мага. Особенно Вурт. Он и вполовину не обладал той мощью, что скрывалась под белыми одеждами прибывшего мага. Анаэрто вошёл в транс, он жадно втягивал ноздрями воздух. Пальцы его мерно дрожали. Одеяния засияли, прогоняя тьму. Теперь от него исходил слабый белый свет. Не слабее, чем от факела. Маг медленно повернулся к стене и приложил к ней руку. Он коснулся свежих следов от когтей. Борозды, оставленные на камне, были чуть глубже прочих. Возможно, из-за того, что появились недавно. Анаэрто застыл.

– Давно ваш батюшка знает этого чародея, лорд Сохмет? – шёпотом обратился Вурт.

– Он давно про него слышал, но прежде они не встречались, – так же тихо ответил юноша. – После похищения дочери барона, Неренции, отец приказал найти Анаэрто и просить помочь нам в поисках.

– Вот как. Чтобы найти баронессу? – удивился Вурт.

– Да. Но наши чародеи долго не могло связаться с ним. Сразу же после того, как пропала моя сестра, отец в ярости приказал немедленно найти его и умолять прибыть. Три дня назад у них получилось отыскать его, хвала богам.

В это время маг упал на колени, топоры звонко ударились о камень. Чародей ладонью провёл по полу. Здесь были такие же отметины, как и на стене.

– Я сожалею, что не смог прибыть раньше, – неожиданно поднялся Анаэрто и вышел из камеры. – У меня были иные дела.

– Что-то удалось обнаружить? – спросил посланец вофара Грозного.

– Пока нет, – ответил маг. – Покажите мне все вещи, которые были здесь в ту ночь.

– Пройдёмте сюда, одель Анаэрто, – сказал Вурт.

Он провёл мага в соседнюю камеру. Здесь было сухо, потолок покрыла копоть. Эта камера запиралась на железную дверь. Тут находилась печь, охапка дров и порезанные звериными когтями три волчьи шкуры. Рядом с ними на полу лежал помятый железный таз и искусанное, сплющенное, полено.

– Таз был помят прежде?

– Да. Чудовище порой кидало его о стены, – ответил Сохмет.

– А шкуры? Раньше волколак их рвал?

– Нет, – твёрдо ответил молодой лорд. – Раньше такого не было.

По выражениям лиц стражников Анаэрто понял, что они тоже были удивлены.

– Кто-нибудь из вас был здесь в ту ночь?

– Да. Вот он, – волшебник Вурт указал на одного из стражников.

– Вы можете, что-то сказать? Видели или слышали что-то необычное? – обратился к указанному воину Анаэрто.

Стражник бросил взгляд в сторону своего хозяина. Сохмет одобрительно кивнул.

– Говори, Арте, не робей, – поддержал юноша своего воина.

– Сначала всё было, как обычно, одель, – немного волнуясь, начал отвечать страж. – Мы опустили решётку. Я смотрел за печью. После часа-двух, как стемнело, я услыхал грохот. Так обычно и происходит превращение. Графиня исчезла. Появилась большая волчица.

Воин не привык рассказывать посторонним об этом. Он был верным слугой и на протяжении восьми лет верой и правдой исполнял свой долг, оберегая хозяйскую тайну. Если кто-то и болтал лишнее, то не он. Позавчера, когда он точно так же всё рассказывал Вурту, он волновался ещё сильнее. До этого он всё честно рассказал командиру стражи и лорду Сохмету. И в третий раз он сказал то же самое.

– Графиня Луцина уже давно научилась предчувствовать, когда разум покинет её. Она заранее снимала верхнюю одежду и складывала в углу. Часто она оставалась совершенно нетронутой до самого утра. И вообще, последние года три-четыре, чудовище стало намного спокойней. Волк редко выл по ночам. Хотя раньше кровь стыла в жилах от этого воя. И скрежета когтей по камню. Под утро меня должны были сменить, но сменщик задремал. Я отошёл на пару минут всего, чтобы его разбудить.

– Они спят над нами, – пояснил Вурт.

– Да-да, на первом этаже, – страж указал пальцем наверх. – И только я поднялся, как снизу раздался такой рык, какого ещё не было раньше.

– Вы позволите, если я посмотрю сам?

– Как сам? – не понял воин.

Анаэрто вопросительно посмотрел на сына графа Елунарского.

– Арте, не волнуйся. Просто стой, – приказал хозяин.

Анаэрто обхватил голову воина своими грубыми ладонями. Большими пальцами он мягко закрыл ему глаза, а указательными коснулся висков. Он проник в воспоминания стражника и видел всё, что случилось в ту ночь, его глазами. Страж действительно полночи добросовестно дежурил за стенкой. Часа за полтора до рассвета он прошёл мимо камеры с волколаком. Большой волк, немного крупнее обычного, с рыжеватыми пятнами по бокам спокойно лежал и грыз полено. В камеру всегда клали одно полено, чтобы чудовище могло поточить об него свои зубы. Через минуту, как раз тогда, когда страж напомнил своему товарищу, спавшему наверху, о смене караула, стены содрогнулись от чудовищного рыка. Это был не волчий рык, а чей-то чужой. Стража сразу это поняла. Несколько воинов сразу ринулись в подземелье. Они слышали звуки борьбы. Звон железного таза, скрежет когтей. Что-то навалилось на решётку и внезапно стихло. В темнице резко похолодало. В тот момент, когда стража подбежала к решётке, наступила мёртвая тишина. Камера опустела. Стража тут же доложила о случившемся своему командиру.

Маг убрал ладони с лица воина и похлопал его по плечу. Он повернулся лицом к Вурту и Сохмету.

– Я всё увидел. Больше здесь нам делать нечего. Мне нужно осмотреть коровник.

– Ваше… одель, ещё кое-что вы пропустили, – обратился стражник.

Анаэрто удивлённо вскинул седые брови и обернулся.

– Что же?

– Когда мы спустились вниз, здесь резко похолодало, и огонь в печи потух. Но я клянусь, что исправно за ним смотрел. Когда я пошёл наверх, он горел, – заверил воин.

Для него это было очень важно. Видимо, раньше кто-то уже усомнился в его словах.

– Я знаю. Ты верный воин, – улыбнулся Анаэрто.

После этого они поднялись на первый этаж. Здесь находилась оружейная, караульная. Тут стражники отдыхали. Коровник располагался во внутренней части замка. Анаэрто особым магическим зрением осмотрел это место. Никаких следов подкопа, каменные глыбы находились на положенных местах. Даже мышь не проскочила бы отсюда в подземелье. Да что там мышь! Единственное, что могло просочиться – это капли воды. Не более того.

Возвращаться в замок уже было не нужно. Здесь Анаэрто и так узнал, что хотел. Граф Елунарский, который так ждал прибытия мага, со вчерашнего дня не вставал с постели. От переживаний у него не на шутку обострились старые болезни. Местные лекари и волшебники находились подле него. Помощь Анаэрто была бы лишней. Несмотря на ужасное состояние, граф Артериальд Елунарский принял мага, когда тот прибыл в замок. Они успели познакомиться. Граф обрадовался, что наконец-то увидел мудрого мага. Пожилой лорд успел рассказать о случившемся. И о том, что барон задумал нечто страшное. Граф умолял, как можно скорее, отыскать обоих похищенных девушек. Правитель Елунара страшно беспокоился о судьбе своей дочери. И о том, что гнев барона Кносерского может лишить его здравомыслия и подтолкнуть к мятежу. От волнения Его Сиятельству стало дурно, его подкинуло на кровати, бросило в жар. Анаэрто покинул покои графа. После этого его принял и познакомил с Вуртом наследник графа, Сохмет ба Артериальд.

– Одель Анаэрто, – с волнением обратился Сохмет. – Что вы думаете? Куда теперь?

– Далеко ли находится дом барона Кносерского?

– Я прикажу подготовить карету и сопровождение. Но нам могут отказать в приёме, – замялся молодой дворянин.

– Вот даже как? – удивился Анаэрто. – Он уже дошёл до такого. Разве он может не принять вас.

– Боюсь, поэтому он и откажет, – сказал Вурт. – Лучше нам отправиться вдвоём к барону.

– Нет, – твёрдо отверг предложение маг. – Он примет нас троих или он станет препоной на моём пути.

– Одель Вурт прав. Вам лучше поехать вдвоём. Он – посланник вофара, вы – маг Белого Совета. Вас он не сможет не принять

– А вы – наследник графа Елунарского. Ваш отец – глава этого города и земель окрест. Отказать в приёме каждому из нас, означает пойти против всех правил и хорошего тона. Отказать всем разом – трижды хуже.

Глава третья

Им отказали. Это была неслыханная дерзость, но барон Кносерский распорядился не пропускать никого от графа Елунарского. Процессию из двух десятков конников люди барона остановили перед въездом в замок и потребовали развернуться. Сначала с ними грязно и громко ругался командир конников. Не достигнув успеха, он был вынужден доложить своему молодому лорду, что путь преграждён. Сохмет раскраснелся от стыда и ярости. Он выскочил из кареты, ожидая, видимо, что его появление усмирит воинов барона, и те освободят дорогу. Но нет. Перед въездом в замок стоял небольшой отряд вооружённых людей во главе с бородатым десятником, закалённым в боях. Он склонил голову перед сыном графа, но твёрдо повторил приказ барона: «Не пропускать никого под знамёнами графа Елунарского, а также посланных им».

Разгорячённый Сохмет ба Артериальд потянулся к рукояти меча. За ним было в два раза больше людей. Да ещё два опытных волшебника в придачу. Они бы снесли с пути этих наглецов в два счёта. Но случись кровопролитие, будет объявлена война между двумя дворянскими домами. Ехать в замок барона Кносерского после убийства его людей, значит искать свою смерть.

– Я, Сохмет ба Артериальд, наследник графа Елунарского, которому ваш хозяин, вассал моего отца, клялся служить. Ваши действия незаконны, десятник. Я приказываю вам уйти с дороги и пропустить нас!

– Прошу меня простить, но я выполняю приказ своего хозяина. Прошу вас повернуть обратно.

– Это бунт! – теряя над собой контроль, Артериальд обнажил меч.

Люди барона тоже потянулись к ножнам, но их командир поднял вверх руку, призывая замереть. Так же поступили и всадники графа. Кроме молодого дворянина никто не достал оружия, но все были готовы к этому. Обнажить оружие в присутствии дворянина означало бы угрозу его жизни. Воины барона благоразумно удержались от подобной глупости.

– Ваше Благородство, мы лишь выполняем приказ.

– Что здесь происходит? – из кареты вышел Вурт, сжимая в руках деревянный тубус, и встал рядом с Сохметом. – Прошу, уберите свой меч. Десятник, вы не смеете нас задерживать. Я – посланник вофара Грозного. Вот указ Его Светлости о назначении меня представителем его власти в расследовании исчезновения дочерей графа Елунарского и барона Кносерского. Если вы не владеете грамотой, хотя бы на печать посмотрите. Уж герб вофара Грозного вы знаете.

Волшебник достал из тубуса и раскрыл перед воином небольшой свиток с большой сургучной печатью, на которой был изображён стоящий на задних лапах медведь. Правой лапой он опирался на огромный меч, в левой держал щит.

– Всё? Мы можем проезжать?

– Прошу прощения, одель, но нет, – десятник говорил, не поднимая взгляда от заснеженной дороги. – Вы тоже посланы сюда графом Елунарским. И вы не можете проехать.

– Это вздор! Это действительно бунт, холопы! Я доложу об этом вофару Грозному незамедлительно, – разгорячился волшебник Вурт.

Он с раздражением свернул бумагу в трубочку и спрятал её обратно в тубус. Он и граф стояли совершенно растерянные. В эту минуту карету покинул Анаэрто. Завидев мага Белого Совета, воины барона поклонились ещё раз. Они не пропустили и его тоже, хоть и понимали, что чародей может смахнуть их со своего пути, как пёрышки.

– Я так понимаю, настаивать будет бессмысленно, – произнёс маг. – Друзья, вернитесь, пожалуйста, в карету. Не будем устраивать кровопролития на пустом месте.

Возвращаться в город было уже поздно, поэтому Сохмет приказал ехать до охотничьего домика графа, расположенного неподалёку. В это время начался снегопад. Со временем ветер усиливался. Менее, чем через два часа, всадники добрались до охотничьего домика графа. Как раз стемнело. В этом домике всегда были слуги. По прибытии гостей они тут же стали растапливать печи, готовить ужин, стелить постели.

За ужином волшебник Вурт и Сохмет долго не могли успокоиться. Они то и дело вспоминали о случившемся и негодовали из-за дерзости барона. Выпивка разгорячила их ещё больше. Маг Анаэрто не притронулся к вину. Он сохранял спокойствие и чистоту разума, с осуждением наблюдая за охмелевшими воинами. За окном разыгралась вьюга. Ветер с воем носился вокруг охотничьего домика.

– Почему барон так уверен, что его дочь растерзал волколак? – спросил, покончив с ужином. – Есть какие-нибудь доказательства?

Они сидели в большой комнате на первом этаже, за отдельным столом, поодаль от остальных. Сохмет жестом распорядился унести посуду. Когда служанка выполнила его приказ, он ответил магу.

– Никаких доказательств он не имеет и иметь не может. В наших краях действительно порой пропадают люди, но Лина не имеет к ним никакого отношения.

– Как часто у вас пропадают люди?

– Не чаще, чем в других краях Митландии, – ответил Сохмет. – Несколько раз в году кого-то загрызут дикие звери, кого-то елауди3 затянут на дно. Четыре года назад поймали одного волколака. Его обвинили в убийстве трёх человек и казнили. Мой отец приговорил.

– И вы клянётесь, что ваша сестра в облике волка никогда не вырывалась на свободу? – Анаэрто посмотрел ожигающим взглядом прямо в глаза молодому лорду.

– Из темницы, она никогда не вырывалась, – отводя взгляд в сторону, произнёс Сохмет.

– Нет, мой юный лорд, нет! – резко стукнул ладонью по столу маг. – Или рассказывайте мне всё, или я покидаю вас. И отправляюсь туда, где действительно нужна моя помощь.

– Постойте. До того, как её стали запирать в подземелье, было несколько случаев. Она тогда была совсем ребёнком. Отец не мог поверить в то, что с ней случилось. Он упорно искал средство, чтобы излечить сестру. Поймите, только закончилась война, казалось, что наступил мир при власти нового короля. Да благословят боги короля Убмара Победителя. Мы едва стали возвращаться к мирной жизни.

Вурт невольно ухмыльнулся. Этот мальчик призывал Анаэрто понять положение их семьи. Того, кто посвятил жизнь спасению других, обрекая себя на лишения и невероятные трудности. Того, кто десятилетия провёл в схватках и войнах. Маги Белого Совета веками сражаются с силами Зла, чтобы остальные могли жить в мире. Во время восстания Убмара против прежних королей, Фарусов, Белый Совет не занимал ничьей стороны, хотя и молчаливо поддерживал старую династию. Ведь борьба двух династий за митландский трон разрушала и без того хрупкий мир в королевстве.

– Мы все знаем, что волколаки подлежат казни, так как лекарства от этого проклятья нет, а риск слишком велик. И всё же мы не могли с этим смириться. Сначала языческие жрецы, потом элассмеры4, чародеи, знахари, маги Боевого Братства. Один из них, Вумер, убеждал отца прекратить бессмысленные поиски и казнить Луцину. Разумеется, мы его не послушали. Тогда Лину сажали на цепь в собственных покоях, и этого было достаточно. Пока волк не окреп. Через два года после укуса, волк разорвал оковы, выбрался из покоев и бросился по замку в поисках жертвы. Стража, что стерегла её покои, побежала за подмогой. Пока волка изловили, он успел загрызть одну из служанок. Тогда-то по городу и поползли слухи. До этого, конечно, тоже шептались, но не так часто. Отец прекратил поиски лекарства, чтобы не подпитывать слухи. Впрочем, он давно понимал, что никакого лекарства нет. Но после гибели служанки признался сам себе в этом. Мама умоляла отца не выдавать Лину и придумать какое-то решение.

Тогда он и придумал обустроить Луцине камеру в темнице. Поставили печь, коровник, чтобы было тепло. Мычание коров, вроде бы, действовало на волка немного успокаивающе. Сначала её напаивали усыпляющими отварами и относили. Но на волка отвары почти не действовали. Поэтому мы перестали её опаивать перед заточением. Поначалу сестра брала с собой кукол, книги. Но к утру и то и другое оказывалось разорванным в клочья. Со временем мы поняли, что плотный ужин благотворно влияет на поведение волка ночью. Так же его успокаивало грызение чего-нибудь. Но только не кости. Кости только возбуждали в нём тягу к охоте. Поэтому стражники придумали давать погрызть волку поленья. Волчьи шкуры также успокаивали его.

За восемь лет, с тех пор как Луцину стали уводить в темницу, лишь один-единственный раз покой в нашем замке был нарушен. Пять лет назад скончалась наша мама. Все были в трауре. Луцина сильно страдала тогда. Слуги не уследили за временем и спохватились слишком поздно. Они боялись потревожить Лину и до последнего не осмеливались вывести её из покоев. По пути, проходя через двор замка, Луцина обратилась в волка. Волк сбежал от охраны, бросился в коровник, но не причинил вреда ни людям, ни скоту. Потом зверь выскочил оттуда, с демоническим воем он носился по двору замка, пока сам не забежал в темницу. Стражникам удалось загнать его в камеру и опустить решётку. Никто не пострадал. Никто не получил ни царапины.

– Хм, я рад, что вы откровенны со мной, – улыбнулся маг Белого Совета.

– Позвольте, я добавлю, – сказал Вурт. – Вофару Грозному давно было известно, что дочь графа Елунарского стала волколаком. Но благодаря былым заслугам и верности, на это смотрели сквозь пальцы. Люди в наших краях чаще всего бесследно исчезают или из-за гаргулий, или из-за елауди.

– Елауди не ходят по земле.

– Вот именно, – кивнул Вурт. – Итак, я изучил исчезновения людей в городе Елунар. Естественно, меня интересовали именно ночи полнолуния. За два дня, что я провёл здесь до вашего прибытия, мне удалось выявить лишь несколько случаев за последние десять лет. Как и ожидалось, большинство, а именно пять человек, молодые девушки, были утянуты елауди на дно реки. Нашли тело только одной из них. Остальные пропали бесследно. Ещё двое – дети, сбежавшие ночью из дома. Их вскоре отыскали и вернули родителям. В прошлом году бесследно исчезли в ночи полнолуния два старика, скорее всего, они ушли в лес и заблудились. Ещё три девушки пропали прямо из своих спален. В этом году первый случай бесследного исчезновения в ночь полнолуния произошёл двадцать первого месяца мерлина. Дочь местного рыбака пропала. Соседи, видели, как она бежала к реке. Тогда этому никто не придал значения. Я разговаривал с этими соседями. Тогда, два месяца назад, они решили, что она убежала топиться.

Но месяц назад пропала баронесса. Разумеется, одно дело, когда пропадают простолюдины, и другое – дочь влиятельного дворянина. В те дни барон со своей семьёй гостил в замке графа Елунарского.

– Ах вот оно что! Понятно.

– Да. Той ночью шёл сильный ливень, когда из спальни баронессы, донеслись крики, шум, – продолжил рассказ Сохмет. – Служанка, которая была тут же, в комнате своей госпожи, проснулась от ужасного воя. По её словам, какое-то чудовище разбило стекло и ворвалось в замок. Оно напало на баронессу, та пыталась защищаться. Но чудовище схватило её и выпрыгнуло в окно. Больше никто ничего не видел. Стража тут же разбудила нас. Я был одним из первых кто разговаривал со служанкой баронессы. Тогда она сказала, что не видела чудовища, но потом изменила свои слова и стала обвинять волколака.

– На каком этаже была спальня баронессы? – спросил Анаэрто.

– На третьем. Ни один волк не запрыгнет на такую высоту.

– Волколак – это не простой волк. И всё же, вряд ли это было бы по силам вашей сестре в обличье волка. Полагаю, просидев много лет в подземелье, её обличье зверя сильно ослабло.

– И вот, ранним утром барон увидел, как в покои возвращается моя сестра в сопровождении стражи, и спешно покинул наш замок, не прощаясь, – продолжил наследник графа. – Закрывшись у себя в замке, он объявил мою сестру убийцей и потребовал суда над ней. Отец впал в ярость. Он приказал отыскать похитителя баронессы Неренции.

– Друг мой, а сколько лет похищенной баронессе?

– Пятнадцать. Мы прочесали весь город, лес, реку, но не нашли ни тела Неренции, ни каких-либо следов. В её комнате был беспорядок. Перевёрнут таз с водой, разорвана постель, на полу – осколки стекла и речные жемчужины.

– Что за жемчужины?

– Местный волшебник отыскал в какой-то реке устриц, которые богаты этими жемчужинами. Они бывают разных цветов: коричневого, розового, оранжевого. Этот волшебник, кажется, Альмен, снабжает ими весь город. У моей сестры было много украшений из этого жемчуга. Это гордость нашего края. У баронессы тоже был браслет из этого жемчуга, – объяснил Сохмет. – Никаких следов когтей на наружной стене замка не обнаружили. Как будто чудовище не вскарабкалось, а влетело в спальню. В комнате следы когтей были.

– Они такие же, как и в подземелье?

– Да, и даже ещё больше, – подтвердил Вурт.

– Может быть, шерсть нашли в спальне?

– Нет, – поспешил отвергнуть подозрения Сохмет. – С тех пор между нами и нашим вассалом возникла вражда. Барон прилюдно обвинил нас в сокрытии волколака-убийцы. Если бы мой отец обвинил вассала в клевете и вызвал на суд, а тот не явился, что скорее всего и произошло бы, это было бы объявлением открытого неповиновения, бунта. Поэтому отец обратился к вофару Грозному, просил его расследовать похищение баронессы и провести суд над бароном за его голословные обвинения.

– И что же было дальше?

– Барон назначил награду за возвращение дочери. И ещё одну – за голову волколака. Через месяц после похищения баронессы Неренции в городе была зверски убита семья одного ремесленника, всего пять человек. Весь город тогда загудел. Толпа окружила наш замок. Горожане едва не устроили восстание. Всё произошло внезапно даже для барона Кносерского, хотя, признаться, тогда мы решили, что это он подстроил. Но он здесь, как видно, непричастен. Следующей ночью пропала моя сестра. Это были самые чёрные дни для нашей семьи. В тот день, когда доложили о её похищении, у отца случился удар. Он едва оправился. На следующий день он объявил горожанам о похищении Лины. Ему не сразу поверили. Но он распорядился собрать делегацию из самых уважаемых людей города. Они прошлись по всему замку и подтвердили, что Луцины в замке нет. Это было двадцать третьего снеженя.

– Двадцать пятого вофар Грозный приказал мне разобраться в происходящем и отправил сюда, – добавил Вурт. – Уже здесь я узнал, что граф болен. Что он обратился за помощью к вам, а барон Кносерский нанял магов Боевого Братства для поимки волколака.

– Вот как? – вскинул брови Анаэрто. – Я этого не знал. Надеюсь, нам не придётся с ними сражаться. Боевые маги, ох, какой горячий народ!

– Да, я бы тоже не хотел сойтись с ними в бою, – поёжился Вурт. – Я их побаиваюсь. Говорят, они чрезвычайно суровы. Опасаюсь, что мне против них не выстоять.

– Хм, я боюсь не проиграть им в бою, – ухмыльнулся Анаэрто. – Просто главе Белого Совета ни к чему объяснять старейшинам Боевого Братства, почему я покалечил их магов.

Анаэрто грустно улыбнулся. Сохмет и Вурт не поняли, смеётся он над ними или просто храбрится.

– Нам нужно будет осмотреть дом, где была убита семья ремесленника.

– Обязательно, одель Анаэрто. Завтра отправимся туда.

– Я сомневаюсь, одель Вурт, – произнёс Сохмет. – За окном разыгралась такая вьюга! Мы не сможем отправиться в путь, пока буря не утихнет. Боюсь, завтра мы можем в город и не вернуться.