Родня

Олег Колокольников

Родня

Глава 1

В тот вечер всё было как обычно. Семья из четырёх человек сидела дома в своей трёшке на шестнадцатом этаже серой панельной многоэтажки.

Вадим, отец семейства, развалился на диване, подложив руку под голову. Елена, его супруга, была в халате и с кружкой чая. Дочь Варя читала книгу, поджав под себя ноги, и улыбалась. Сын Кирилл сидел на полу у журнального столика, расчерчивая линейкой квадрат в тетради.

Телевизор тихо потрескивал, и по нему шла какая-то передача про сверхъестественное. На экране выступал очень старенький профессор по имени Олег Север. Он представился биохакером – седой, с дрожащими руками и цепким, очень живым взглядом.

– Это профессор Олег Север, – прошипел диктор. – Биохимик. Биохакер. Старейший участник программы, которому скоро исполнится сто лет.

– Биоквакер, – усмехнулся Вадим.

– Современные продукты настолько напичканы консервантами, – говорил профессор, непрерывно двигаясь в инвалидном кресле, будто танцуя, – что человеческое тело после смерти теперь почти не разлагается. Я серьёзно, уважаемые телезрители. Практика показывает: при определённых условиях тело может пролежать десятилетия и… вернуться к жизни.

Семья переглянулась. Вадим усмехнулся, Елена напряглась. Варя хмуро уткнулась в книгу.

Профессор продолжал:

– У меня есть данные. Один человек, умерший более двадцати лет назад, был эксгумирован для рутинной экспертизы ДНК – и… проснулся. Просто сел в гробу и сказал: "Холодно." Возможно, нам просто нужно найти правильное химическое сочетание – и бессмертие станет реальностью.

В самом конце профессор вдруг уставился прямо в камеру. Его глаза засверкали, как у старого шамана:

– Впрочем, учитывая, что я до сих пор жив, у нас есть неплохие шансы, что мы копаем в правильном направлении.

Он улыбнулся.

Передача внезапно оборвалась. Экран мигнул – и началась реклама шампуня для морских свинок. Весёлый голос напевал что-то про мягкую шерсть.

В правом углу экрана что-то мелькнуло. Жёлтое, круглое, с кукольными глазами и смехотворно длинным носом. Оно подпрыгнуло, потёрло нос, ткнуло в экран пальцем – и исчезло.

Кирилл моргнул. Показалось?

Елена нервно поставила кружку на стол и встала.

– Мы должны попробовать.

– Что попробовать? – спросил Вадим.

– Сходить. К моей маме. Вдруг она жива.

Варя резко захлопнула книгу.

– Мам, ты издеваешься?

– Ты получила два высших образования, чтобы верить в эту чепуху? – буркнул Вадим. – После вскрытия даже ты не факт что выживешь.

Но мать не слушала. Она смотрела в стену, будто видела её насквозь. Потом прошептала:

– Я чувствую, она ждёт. И не всем делают вскрытие. Ей не делали, я точно знаю.

Елена рассказывала детям о бабушке немного, но всегда – с любовью и теплотой. Её фотография висела на видном месте и будто встречала каждого, кто входил в зал.

Все подумали, что мама сейчас засмеётся. Но она не смеялась. Говорила спокойно, без эмоций. Это было даже страшнее, чем если бы она закричала.

Вадим тяжело вздохнул.

– У беды одно мочало… – пробормотал он. И пошёл надевать куртку.

Варя с удивлением смотрела на суету родителей, но ей тоже стало интересно. Кирилл лишь хлопал глазами и пытался понять, когда взрослые перестанут шутить.

Через полчаса семья уже собирала лопаты и фонарики.

Глава 2

На кладбище было сыро, туман будто висел на уровне колен. Елена вела семью к могиле своей матери – бабушки Кирилла, которую он никогда не знал. Она умерла внезапно, от остановки сердца, когда Елена была ещё подростком.

Вадим сердито молчал, но в итоге копал сам. Земля поддавалась с трудом. Варя оделась во всё чёрное и накрасила губы чёрной помадой. Кирилл успел сделать ей несколько фотографий на старенький “Зенит”.

Гроб оказался целым. Вадим открыл крышку, и все замерли.

Бабушка лежала, как будто заснула вчера. Только платье на ней рассыпалось в труху. Кожа была серовато-жёлтая, как у старых кукол, но лицо – узнаваемо живое. Она выглядела молодой, даже моложе своей дочери. И очень красивой, будто сошла со средневековой фрески.

Елена задрожала, накрыла её покрывалом, принялась тормошить за плечо.

– Мам… мамочка… проснись…

Глаза открылись. Медленно, тяжело. Раздался глубокий вздох.

– Что… уже пора? – прошептала бабушка.

Она пошарила рукой рядом, нащупала старые, выцветшие фотографии, поискала глазами и протянула их Кириллу.

– Держи, внучок. Эти фотографии грели меня. Это наши предки…

Кирилл не двигался. Ни на миллиметр.

Варя тоже застыла, но нашла в себе силы шепнуть брату на ухо:

– Некромама…

Даже от шутки стало не по себе.

Елена нежно взяла снимки у бабушки, бросила на сына взгляд, полный укора:

– Поздоровался бы хоть с бабушкой, оболтус!

Бабушка ходить не могла. Её несли домой прямо в гробу. Она просила не смотреть, не трогать, не говорить громко. Сказала, что боится открытых пространств и попросила положить её в диван. Ей нужно привыкнуть.

– Вы не волнуйтесь, сидите на диване как раньше, он у вас крепкий. А я пообвыкнусь пока что.

Этой ночью Вадим, обычно спавший на диване, спал в комнате Елены.

Глава 3

Утром Кирилл зашёл в зал. Было тихо. Только слабый, почти неземной вздох донёсся из дивана:

– Привет, внучок… Расскажи бабушке, как ты живёшь. Как учишься? А девочка у тебя есть?

У него резко вспотел лоб. Сердце забилось так, что казалось, оно вот-вот лопнет. Кирилл выскочил из комнаты, хлопнув дверью.

Весь день он избегал зала, но к вечеру всех всё-таки посадили за стол.

Состоялся семейный совет. Елена сказала:

– Надо идти за прабабушкой.

– Мы уже превращаемся в некромантов, – пробормотал Вадим.

– В некромамов, – поправила Варя.

Елена дала дочери подзатыльник, и та зло зашагала к выходу. Обернулась, посмотрела на Кирилла с жалостью и сказала:

– Кирилл, помни, ты не должен во всём этом участвовать.

И вышла прочь.

Кирилл непонимающе посмотрел на отца, но тот только виновато улыбнулся и сказал:

– Мы совершаем ошибку. Этим должны заниматься компетентные люди. Врачи, милиция… Может, какая-то новая служба.

– Тоже мне, десантник! – зло бросила Елена. – Прекрати трусить. И ты сам видишь, что творится. Нет таких врачей. Вообще никаких нет. Детям вон зубы сверлят без анестезии! Зарплату по полгода не платят! Даже тебе выдали зарплату стиральными машинками. Тремя! Из которых одна сломана. О каких службах ты говоришь?

Лицо Вадима сразу погрустнело, стало отрешённым. Он потрепал сына по голове и сказал:

– Прорвёмся, Кириллий.

Глава 4

Семья нашла могилу прабабушки. Она тоже была жива. Ну… почти. Смотрела безумно перед собой и что-то непрерывно шептала.

– Оставьте меня здесь, – прошептала она. – Мне нельзя среди живых. Он меня всё равно заберёт и вас прихватит.

Её всё равно отнесли домой и положили в диван. Бабушка уже окрепла и освободила для своей матери место. Кирилл всё ещё боялся к ней подходить, но прабабушка относилась к нему с пониманием и не заговаривала с ним, пока он сам не начинал разговор.

Варя быстро привыкла. Уже разговаривала с бабушкой на «ты» и даже шутила с ней на тему некромантии и оккультизма. Елена слушала это неодобрительно, но не вмешивалась.

Время от времени из-за стола раздавался заливистый хохот:

– Мы просто очень семейные. У нас даже бабушки – с гарантией на посмертие.