Полная версия
Письма к счастью для двоих: реальная лавстори без фильтров
Султангулова Эльмира
Письма к счастью для двоих: реальная лавстори без фильтров
Пролог
«Реальная любовь» – один из моих любимых фильмов.
В самой первой сцене премьер-министр (Хью Грант) Великобритании говорит: «Согласно общему мнению, мы живем в мире ненависти и алчности. Но я не согласен. Мне кажется, что любовь повсюду… Если присмотреться, возникнет подозрение, что любовь реальна повсюду». 1
Эти слова премьер-министра из фильма «Реальная любовь» (2003) я вспоминаю каждый раз, когда кажется, будто моя любовь ослабевает. Но это не так, она всегда со мной и повсюду. Просто она бывает разная – страстная, спокойная, совсем тихая, глубоко внутри и искрящаяся снаружи, порой с нотками грусти. Это история о моей любви, нашей любви с моим человеком. Не всегда простой – когда наружу проступают тёмные стороны наших личностей, и страсти бурлят, как в латиноамериканских сериалах, – но всё-таки счастливой, уже семейной love story.
Счастье не купишь и не займёшь, оно рождается из маленьких моментов.
Прежде чем начать писать нашу лавсторию, я спросила мужа:
– Что для тебя счастье?
– Внутреннее спокойствие, – сказал он после паузы.
Я улыбнулась и закончила предложение за него:
– И ощущение, что всё идёт так, как должно.
– Да, – он мягко кивнул и улыбнулся в ответ, простая формула легла на своё место.
Одно счастье для двоих
Мы ощутили это уже через несколько дней после знакомства. 13 апреля – дата, которую я теперь помню наравне с нашими днями рождения. Ничего особенного: двое обычных людей встретились на популярном сайте знакомств. Пару вечеров переписки – и вот он подъезжает за мной после работы.
Помню, тогда я попросила его:
«Не заезжай во двор, пожалуйста. Встретимся у арки».
Наш дом-пятиэтажка пугал даже меня: облупленные панели, будто слёзы штукатурки, тонкие трещины до самого крыла. Первый этаж подъезда – как из фильма ужасов: тёмный, с запахом сырости, разбросанными газетами и иногда странными личностями вдоль стены. Казалось, стоит чихнуть – и он осыплется. Мне не хотелось, чтобы первое впечатление обо мне было таким же жутким.
Апрель пах мокрым асфальтом и первым теплом. Я – в чёрном лёгком платье в цветочек и тёмно-малиновых ботинках, почти как ботильоны у героини Энн Хэтэуэй в фильме «Дьявол носит прада» (2006). У арки уже ждала тёмно-синяя «Шкода» – как позже узнаю, любимый цвет её хозяина.
Я скользнула на прохладное кожаное сиденье: в нос ударил ванильный пар вейпа и тонкая нотка бензина. Он повернулся – карие глаза с искрой грусти, но уверенный блеск и крепкая хватка за руль.
Первые слова, которые я слышу:
– Эмир, – представился он, хотя мы давно обменялись именами в переписке на сайте знакомств. – Я матерюсь и курю вейп, – сказал он с неподдельной откровенностью.
В голове пронеслась короткая мысль: «Спасибо, что не маньяк и не пьёшь». Щёки залила лёгкая румяна, но в темноте он ничего не заметил; по телу пробежал едва уловимый жар, и я спокойно ответила:
– Эмма, – я улыбнулась, – я иногда пою в душе, как Адель, и люблю торты больше пельменей.
Он улыбнулся в ответ – широко, облегчённо. Машина тронулась. Вместе с ней осторожно двинулись и мы – из темного двора, немного уставшего двора, в сторону нашей будущей истории, сами не подозревая об этом.
Почему же мне не было страшно садиться в машину к человеку, которого я знала меньше недели и только по переписке? Авантюр мне точно не хотелось. Я из тех, кто способен на безумные поступки, но лишь при условии, что они не повлекут последствий – ни для меня, ни для других. И с принципами, которые я ни нарушаю не при каких обстоятельствах – для меня они святы.
Что-то в его взгляде притягивало: странная смесь грусти и доброты, за которой читались боль и растерянность. Какова была эта внутренняя боль, я узнаю позже.
Наше первое свидание прошло в моей любимой кофейне «Кумпан» – рядом с уютным культурным пространством, куда часто тянет всех, кто любит атмосферу и вдохновение. Колокольчик звякнул, и нас окутал густой пар свежемолотого кофе с лёгким оттенком корицы и малинового сиропа. За стеклом тянулся проход, вымощенный розовой плиткой, к «Арт-квадрату»2 – месту, где я когда-то, сидя на деревянных ступенчатых скамейках у художественной школы, написала пять полотен. Эти картины потом будут переезжать вместе с нами, тихо напоминая, с чего началась наша love story.
Я мечтала о свежем хот-доге с маринованными огурчиками, но пришлось уговорить желудок: «Выдержи час. Нехорошо показывать себя голодной на первом свидании». Мы уселись у окна; первые минуты я говорила без паузы – про поездку в Таиланд, про сестру-близнеца, про то, как однажды сидела на планерке в Zoom со стареньким ноутбуком на вершине горы – единственном месте, где ловила связь.
Он слушал с явным интересом – кивал, улыбался уголком рта. Иногда я делала паузы, когда понимала, что нужно сбавить темп, и спрашивала о его жизни.
– Кем ты работаешь?
– Маркетолог.
«А ты гуру хайпа?»– чуть не сорвалось с языка (я тогда смутно представляла, чем занимаются маркетологи). Вместо этого делаю умное лицо и отпиваю кофе – горький, как моя несбывшаяся хот-дог-мечта. Я ещё не знала, что через полгода мы будем спорить об e-mail-рассылках на нашей общей кухне.
(Спустя пару месяцев после знакомства мы сидели у него на диване: я полулежала, положив голову на его плечо, а на экране шёл «Дневник памяти». В какой-то момент он крепче прижал меня к себе и, не отрывая взгляда от фильма, тихо сказал, вспоминая наше первое свидание:
– Ты что-то интересно рассказывала и улыбалась. А я смотрел на тебя и думал, какая же ты красивая.
Я хмыкнула, уткнулась носом в его плечо и всё равно не смогла скрыть собственную улыбку).
После первого свидания мы встречались почти каждый день: гуляли по улицам, заглядывали в уютные кофейни, собирались на летних open-air (я тогда увлекалась бачатой)3, катались на велосипедах. На танцплощадке я двигалась неловко – не могла понять ритм музыки и постоянно путала счет шагов, но ходила ради драйва и зажигательной музыки. Он снимал мои попытки на телефон и уверял, что танцую восхитительно. Думаю, это была его правда: мы были влюблены каждой клеточкой, а влюблённые не лгут.
После одной такой велопрогулки мы остановились перевести дух, и он вдруг спросил:
– Что дальше будем делать?
– Не знаю… Поехали куда-нибудь, – улыбнулась я.
Мы сдали велосипеды обратно в прокат, устроились в его тёмно-синей «Шкоде». Он завёл двигатель и повернул к выезду из города; он не говорил об этом, но я сразу поняла, что мы едем к нему домой – он жил за городом. Из шумного центра выехали на пустую загородную трассу: за окнами темнели поля, редкие фонари скользили по лобовому стеклу.
Минут десять ехали молча; наконец он взглянул на меня и спросил:
– Всё хорошо?
– Да, – ответила я, слегка улыбнувшись.
И правда: внутри было удивительное спокойствие, будто рядом – «мой» человек, которого я знаю с самого начала своей жизни. Мы знали друг друга всего две недели, но чувствовали – не хотим расставаться ни на минуту. Не говорили вслух, просто понимали: это то самое, о чём читаешь в романах и ждешь в жизни с сознательного возраста. И это оставалось нашим маленьким секретом – две родственные души нашли друг друга среди миллионов судеб; пока об этом знали только мы двое.
Мы поднялись на пятый этаж, он открыл дверь – и первое, что я почувствовала: крошечная студия, но такая уютная. У стены – высокий стеллаж из светлого дерева: книги по саморазвитию и финансам, сувениры из поездок, а между ними его собственная масляная картина— ракета, взмывающая к Сатурну. Забавно, дома у меня тоже висит Сатурн, нарисованная маслом, только в большом формате. Над диваном – другая работа: рельсы, теряющиеся в зелени и уходящие прямо в космос. У окна – письменный стол с аккуратно уложенными блокнотами; кухня встроена у входа, а рядом в углублении аккуратно встроена стиральная машина. Крошечное пространство дышало порядком и мечтами одновременно.
Мы оба понимали, зачем едем, но не говорили об этом вслух. Он ещё не знал одной детали, которая в последующем станет для него бесценной. В ту ночь он оказался первым и единственным мужчиной в моей жизни. Я не успела сказать об этом заранее. Он удивился, конечно, но именно та ночь окончательно соединила нас.
(В этой крошечной студии и начала расти наша будущая семья. Тогда мы ещё не догадывались о больших переменах, которые сотворим вместе. Мы впитывали новизну друг друга, праздновали первые маленькие победы – вроде идеально приготовленного завтрака или удачного проекта – и переживали первые промахи. Испытывали первые легкие ссоры, за которыми тянулись тёплые примирения, и тяжелые конфликты, к которым мы не были готовы, но учились их преодолевать, придумывали десятки совместных идей – от спонтанных поездок до списков книг «для двоих». Пространство стало нашим маленьким гнездышком: каждый день в нём зарождалось что-то общее и новое).
В середине мая мы решили стоптано съездить на Айгир4. Это была его давняя мечта, а для меня – возможность вернуться в место, где я побывала год назад с туристической группой. Тогда, стоя на вершине горного хребта, я подумала: «Когда-нибудь приеду сюда ещё раз, но уже с тем, кого люблю, и в ясную погоду». Не осознавая, я мысленно послала во Вселенную запрос, который сбылся почти день в день через год.
Дорога, правда, начиналась нерадостно: до самой станции Инзер с неба падал ливень. Всю дорогу я молилась по-настоящему, просила больше ради человека рядом с собой. Говоря Вселенной, что он хороший человек и ему это нужно. Возможно совпадение или Вселенная благосклонно ответила – по прибытию на станцию дождь закончился. Мы сели на электричку, и уже через двадцать минут оказались в приюте «Айгир» – уютном уголке, где с рассвета пахнет дымком и свежим хлебом, а за порогом начинается подъем к вершине Караташ. Утром выглянуло солнце, только земля местами ещё блестела от влаги.
Мы поднялись без спешки. Сухой ветер и солнце быстро вытянули влагу из камней; позади остался горный приют «Айгир», а справа тянулась железная дорога – к ней мы ещё выйдем на обратном пути, слегка сбившись с тропы. По дороге он шутил, что, если вдруг покажутся медведи, нам придётся стремительно бежать вниз.
По пути нам почти никто не встречался – лишь трое бодрых бабушек-туристок. Они весело подсказывали, где тропа уходит влево, и смеялись, предлагая снять нас «как положено, без обрезанных голов», когда увидели, как мы мучаемся с автосъёмкой на вершине. Их энергия и шутки про их молодость развесели нас и будто окончательно развеяли последние следы вчерашнего ненастья.
Его мечта сбылась; не знаю, помогли ли мои тихие просьбы или всё сложилось само собой, но ощущение было простое и тёплое: всё встало на свои места.
В то же время он даже не догадывался, что стал для меня той упавшей звёздочкой, на которую шёпотом загадывают желания. Семь лет я грезила, как однажды сяду в самолёт и приземлюсь в Пулково – пройду по величественной Дворцовой площади, коснусь массивных дверей Исаакиевского собора, вдохну аромат фонтанов Петергофа и представлю себе, как история российских императоров оживает вокруг. Однажды он просто предложил: «Давай слетаем в Питер, когда у тебя будет отпуск». И вскоре сам купил билеты, нашёл уютную квартиру у самой станции «Невский проспект» – мне оставалось только собрать дорожные сумки.
Всего пять дней, но сколько там поместилось: мы шагали по аллеям Петергофа, где фонари отражаются в тихих фонтанах, шептались под сводами Царского Села, словно дворцовые тайны были только нашими. Сидя на перилах набережной, смотрели, как медленно разводятся мосты, а город зажигается огнями. И встречали рассвет под музыку уличных музыкантов – уставшие, счастливые, влюблённые. А однажды вечером, на шестом этаже ресторана с видом на крыши старинных зданий, мы пили прохладный ягодный морс и ели пасту с морепродуктами – под самыми небесами.
Одной из целей нашей поездки в Питер было исполнить бачату прямо на пляже Финского залива. Мы заранее отрепетировали несколько простых па, он даже записался на пару уроков ради меня, и взяли несколько индивидов. Над водой пролетали белые чайки, и мы включили запись на смартфоне. Со пятого дубля нам удался кадр: шаги были слегка неуклюжими, но мы ощущали полное единство и словно взмывали к небесам. Когда я пересматриваю это видео, мне не просто хочется улыбаться – хочется танцевать и идти вперёд вместе с ним.
А финал этой истории случился в Шереметьево – у слегка запылённого окна между рейсами Москва – Питер – Уфа. Он взял меня за руку и, улыбаясь, спросил:
– Ну что, станешь моей женой?
Я улыбнулась в ответ:
– В моём возрасте выбирать не приходится.
Он рассмеялся – это была шутка, но я была безоговорочно согласна, ведь хотела провести с ним всю жизнь.
Это было неофициальным предложением – (наша) своя другая романтика, о которой я буду помнить спустя года.
Официальное предложение случилось позже, спустя 1,5 месяца. Мы отправились в Самару – город на Средней Волге – всего на один день, и я заранее знала, что он готовит сюрприз. Конечно, как и любая девушка, с подросткового возраста я мысленно рисовала прекрасную сцену и ждала момента X. Мы весь день гуляли по достопримечательностям города, а вечером выбрали уютный ресторан на набережной. Я всё время ждала, что сейчас он достанет кольцо и скажет заветные слова. Но мы просидели за ужином два часа, вкусно поужинали и вышли на прогулку. Я начала думать, что, может, он подготовил что – то особенное заранее – на набережной, под звуки уличных музыкантов, вдруг заискрятся фейерверки и он незаметно достанет кольцо. Но этого не случилось.
Тогда он внезапно сказал: «Поехали». Мы приехали в музей «Самара Космическая»5, где были днём, и он попросил меня подождать пять минут на скамейке. Я отвернулась, давая ему время подготовиться. Тот момент оказался действительно прекрасным. Этот город, идеальный для короткого путешествия, стал особенным для нас обоих.
Он решил, как и где сделать предложение в моменте – под двигателями подлинника ракетоносителя «Союз». Для нас это стало символом: всегда стремиться вверх и хранить подлинность чувств в нашем союзе.
(Мы вновь оказались в Самаре спустя два с половиной года после тех событий: за это время в нашей жизни произошли большие прорывы, неожиданные повороты и острые конфликты, включая недопонимание с моими родными. Мы опять приехали город, как и в первый раз, на один день, и я предложила: «Поедем к нашему месту?» Под ракетой «Союз» мы снова прикоснулись к табличке и сделали снимок – напоминание о том, почему мы вместе и как любые трудности лишь укрепляют нашу семью. Да, мы всё ещё порой ссоримся, но теперь мы вспомнили, что значит быть счастливыми: счастье – это то, что мы создаём своими руками каждый день, и наш хэппи-лайф складывается из маленьких моментов.)
Между ними спонтанно вставали небольшие автопутешествия по родному краю – один предлагал маршрут, другой с охотой соглашался. В день выезда мы забирались в нашу «железную малышку» Skoda Yeti и мчались навстречу приключениям: Шиханы, конные прогулки в Гафурийском районе, Кандры-Куль, Белебей (дом моих родителей), а в бухте затонувших кораблей на сап-досках мы впитывали пульс экватора летнего тепла.
Всё это стало прелюдией к главному событию – поездке и регистрации на Крымском полуострове. За пять месяцев знакомства такой шаг был смелым и быстрым, но мы знали: поступаем правильно. Место для регистрации выбирали в полночь, вслепую ткнув пальцем на Google – карте за два месяца до поездки.
Романтический автотрип на Крымский полуостров
Мы проснулись на рассвете 25 сентября, когда первые лучи окрасили небо в огненные тона. Закинули пару сумок и свадебные наряды, аккуратное уложенные в чехлы, в нашу железную малышку Йети и помчались по попутному ветру нашей судьбы – за две тысячи километров от дома до полуострова мечты. Едва выбравшись из двора, в мыслях уже мелькали схемы карт и бирюзовые заливы Крыма. Два часа назад мы ещё сладко спали в постели, а теперь мчались навстречу морю.
Как вообще возникла идея автотрипа в Крым и регистрации там?
Несколько лет до нашего знакомства мы оба уже бывали в Крыму и каждый мечтал совершить автопутешествие по полуострову. В середине лета, лёжа на диване в его уютной студии, мы вдруг заговорили об официальной регистрации:
– Мы не можем ждать год: мои родные не одобрят, я татарка, у нас не принято жить без свадьбы, – произнесла я.
(Тогда я ещё не знала, что именно этот вопрос об отсутствии пышного торжества станет началом моих первых конфликтов с родными.)
– И я не хочу банальную свадьбу с сотней гостей и глупыми конкурсами, – протянул он с досадой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Love Actually (реж. Ричард Кёртис, сценарий Р. Кёртис, 2003, Universal Pictures)
2
Арт-квадрат (Уфа) – современное городское пространство на базе ансамбля XIX–XX вв., часть которого относится к объектам культурного наследия. Здесь объединены галереи, шоу-румы, мастерские, бары и кафе; проходят концерты, спектакли, лекции и поэтические вечера.
3
Бачата – парный латиноамериканский танец и музыкальный жанр родом из Доминиканской Республики, возникший в первой половине XX века. Исполняется в закрытой позиции с четырьмя приставными шагами и акцентом на последний; отличается плавными, чувственными движениями и тесным контактом партнёров
4
Айгир— горный приют, созданный тремя поколениями одной семьи энтузиастов, влюблённых в горы. Отсюда начинается путь к вершине Караташ (баш. Ҡараташ) – горный хребет на Южном Урале, расположенный в Белорецком районе Башкортостана.
5
Музей «Самара Космическая» был открыт 12 апреля 2001 года в честь 45-летия космического машиностроения Самары. Центральный экспонат – ракета-носитель «Союз» (реальная Р-7), изготовленная на заводе «Прогресс» в Куйбышеве; после выработки ресурса из неё демонтировали всё внутреннее оборудование, а корпус перекрасили в белый цвет.
