Поколение выбора

Дмитрий Вектор

Поколение выбора

1. Обычное утро.

Сначала я услышал, как в соседней комнате кто-то уронил ложку на керамическую плитку. Металл коротко звякнул, и в этом звуке было что-то знакомое, почти родное – как будто каждое утро начиналось с этого маленького происшествия. Я не спешил открывать глаза: хотелось ещё немного полежать, притвориться, что ничего не происходит, что впереди нет ни школы, ни разговоров, ни обязательств. Сквозь закрытые веки пробивался свет – не солнечный, а электрический, холодный, как в больничных коридорах. Я повернулся на бок, прижал щёку к прохладной наволочке и прислушался: где-то вдали гудел транспорт, внизу хлопнула дверь, а в квартире уже зашуршали шаги мамы.

На полу, рядом с кроватью, валялась вчерашняя футболка, скомканная и пахнущая порошком. Я нащупал её ногой, потом всё-таки заставил себя сесть, оперся локтями о колени и долго смотрел на свои ладони. Они казались чужими, как будто я только что вернулся из чужого сна. В комнате было прохладно, окно приоткрыто, и оттуда тянуло запахом мокрого асфальта и весенней сырости. Я вспомнил, что сегодня вторник, и что надо бы встать пораньше, чтобы успеть повторить формулы по математике, но сил не было даже на то, чтобы подняться.

Я натянул футболку, потянулся, разминая затёкшие плечи, и посмотрел на телефон. Экран мигнул – 6:43. До будильника оставалось две минуты, но я уже не мог уснуть. На заставке – фотография с прошлогодней поездки в Потсдам: я стою на мосту, улыбаюсь, а рядом папа держит меня за плечо. Тогда ещё всё было просто, и никто не говорил о новых технологиях, о том, как меняется мир.

Я встал, подошёл к окну и выглянул во двор. На детской площадке стояли пустые качели, а возле скамейки какой-то мужчина выгуливал собаку. Двор был почти безмолвен, только где-то вдалеке щёлкнула дверь подъезда, и по асфальту застучали каблуки. Я смотрел, как медленно светлеет небо, как по стеклу ползёт отражение уличного фонаря, и думал, что, наверное, так выглядят все утра в больших городах: немного чужие, немного свои.

В коридоре послышался голос мамы – она что-то тихо напевала себе под нос, перебирая вещи в шкафу. Я услышал, как она открыла холодильник, потом хлопнула дверцей и поставила чайник. В этот момент будильник на телефоне зазвенел, и я машинально выключил его, чтобы не разбудить папу.

Я вышел из комнаты, стараясь не шуметь, и прошёл в ванную. Зеркало запотело, на полке стояла зубная щётка, рядом – тюбик с почти выдавленной пастой. Я умылся холодной водой, чувствуя, как просыпается кожа, и посмотрел на своё отражение. Волосы торчат в разные стороны, под глазами тёмные круги, губы сжаты. Я попытался улыбнуться, но получилось неубедительно.

В кухне пахло кофе и чем-то сладким – мама, наверное, испекла булочки. Я вошёл, и она тут же обернулась, улыбнулась устало и кивнула на стол.

– Доброе утро, Леон, – сказала она, поправляя прядь волос за ухо.

Я сел на табурет, взял булочку, но есть не хотелось. Мама поставила передо мной чашку с чаем, села напротив, склонившись над телефоном.

– Сегодня у тебя контрольная? – спросила она, не отрываясь от экрана.

– По математике, – ответил я, ковыряя булочку вилкой.

– Ты готовился?

Я пожал плечами.

– Вроде да.

В этот момент в кухню вошёл папа, небритый, в тёмной футболке, с планшетом в руке. Он выглядел так, будто не спал всю ночь: глаза покраснели, волосы растрёпаны.

– Доброе утро, – пробормотал он, усаживаясь к столу.

Мама кивнула, не поднимая глаз.

– Ты опять работал допоздна?

Папа отмахнулся.

– У нас на сервере опять всё слетело. Helix требует обновления, а у меня не хватает прав администратора. Всё приходится делать вручную.

Я не стал спрашивать, что именно у них за проблемы – знал, что если начну, папа будет рассказывать до бесконечности, а мне и так не хотелось думать о компьютерах.

Мама встала, подошла к окну, посмотрела во двор и задумчиво сказала:

– Сегодня обещали дождь.

Папа фыркнул.

– Синоптики опять ошибутся, как всегда.

Я молча допил чай, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Впереди был обычный школьный день, но почему-то казалось, что сегодня всё будет не так, как раньше.

Папа включил радио – привычная утренняя программа, ведущий бодро рассказывал о новостях в Берлине, о новых правилах для беспилотных автобусов и о том, как Helix внедряют в школы. Мама слушала вполуха, время от времени бросая короткие замечания.

– Вот бы нам такого помощника дома, – сказала она, – может, тогда бы ты не забывал выключать свет.

Я улыбнулся, но ничего не ответил.

В телефоне пришло уведомление: «Сегодня в школе – презентация новой версии Helix. Не забудьте зарядить устройства». Я посмотрел на экран, потом на родителей, и вдруг почувствовал, что между нами будто бы выросла невидимая стена. Каждый был занят своим: мама – работой, папа – своими серверами, а я – мыслями, которые не хотел никому рассказывать.

Я встал, поставил чашку в раковину, надел рюкзак. Мама подошла, поправила воротник рубашки, посмотрела в глаза.

– Не переживай, всё будет хорошо, – сказала она тихо.

Я кивнул, хотя не был уверен, что она права.

В прихожей я долго выбирал кроссовки, потом натянул куртку и на секунду задержался у зеркала. В отражении – подросток с усталым взглядом, который не знает, чего хочет. Я попытался выпрямиться, сделать вид, что готов ко всему, но внутри было пусто.

Папа вышел из кухни, остановился в дверях.

– Если что-то будет с Helix, сразу звони мне, ладно?

– Хорошо, – ответил я.

Он улыбнулся, но как-то натянуто.

– Удачи, Леон.

Я кивнул и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь чуть громче, чем хотел.

На лестничной площадке пахло свежей краской – недавно делали ремонт. Я спустился вниз, стараясь не смотреть на соседей, которые уже собирались на работу. На улице было прохладно, воздух казался чистым, почти прозрачным. Я вдохнул поглубже и пошёл к остановке, чувствуя, как сердце стучит слишком быстро.

Дорога до школы занимала двадцать минут, но сегодня она показалась особенно долгой. Я шёл мимо знакомых домов, мимо булочной, где всегда пахло корицей, мимо парикмахерской, где в витрине стояли пластиковые головы с париками. В голове крутились обрывки мыслей: про контрольную, про Helix, про то, что всё меняется слишком быстро.

На остановке уже стояли несколько человек – кто-то листал новости на телефоне, кто-то разговаривал по видеосвязи. Я встал чуть в стороне, достал наушники, включил музыку, но не слушал – просто пытался отгородиться от мира.

Автобус подъехал вовремя, двери открылись с тихим шипением. Внутри было почти пусто: только пара школьников, женщина с ребёнком и пожилой мужчина в очках. Я сел у окна, уткнулся в стекло и стал смотреть, как мимо проносятся улицы.

В какой-то момент автобус остановился на светофоре, и я заметил, как по тротуару идёт Мила. Она шла быстро, не оглядываясь, волосы собраны в хвост, на плече – тяжёлый рюкзак. Я подумал, что она, наверное, тоже не любит утро, и вдруг захотел узнать, о чём она думает, когда идёт в школу.

Автобус тронулся, и я снова остался один со своими мыслями. За окном мелькали вывески магазинов, машины, спешащие люди. Всё казалось обычным, но в этом обычном было что-то тревожное – как будто за фасадом привычной жизни скрывается что-то новое, ещё не знакомое.

Я вышел на своей остановке, прошёл через двор, где уже играли младшие школьники, и вошёл в здание школы. В коридорах пахло воском и бумагой, где-то звенел звонок, кто-то смеялся, кто-то ругался на уроки. Я поднялся по лестнице, стараясь не встречаться взглядом с одноклассниками, и зашёл в класс, где уже сидела Мила, уткнувшись в планшет.

Я сел на своё место, достал учебник, но читать не стал. В голове всё перемешалось: утро, родители, Helix, контрольная, Мила. Я вдруг почувствовал, что сегодня всё может измениться – и почему-то этого не испугался.

Конечно, вот художественная вторая часть первой главы вашего рассказа, объёмная, насыщенная деталями, внутренними размышлениями, живыми диалогами и атмосферой школьного утра. Текст написан в едином потоке, без отступов между абзацами, без повторов и с соблюдением всех ваших требований.

Когда я сел за парту, в классе стояла напряжённая тишина, нарушаемая только щелчками клавиш и приглушённым гудением вентиляции. На стене медленно менялись слайды: кто-то из старшеклассников забыл выключить проектор после презентации, и теперь на доске ползли графики, таблицы, фотографии с прошлогодней экскурсии. Я наблюдал за этим мельканием, не вникая в смысл, просто позволяя глазам скользить по цветным пятнам. В голове было пусто, но это была приятная пустота – как будто мысли ушли вглубь, оставив место для чего-то нового. Мила сидела через ряд, её лицо было почти не видно за экраном планшета. Она быстро водила пальцем по стеклу, иногда хмурилась, иногда что-то записывала в блокнот. Я хотел спросить, как у неё дела, но не решился: между нами всегда было какое-то невидимое расстояние, которое я не умел преодолевать. В классе начали собираться остальные: кто-то громко смеялся, кто-то спорил о домашнем задании, кто-то жаловался на пробки. Я услышал, как за спиной кто-то сказал:

– Сегодня опять будут тестировать новую систему.

Я обернулся и увидел Феликса, нашего отличника и главного энтузиаста всего цифрового. Он уже держал в руках свой планшет, на котором мигал значок обновления.

– Говорят, Helix теперь будет сам выставлять оценки, – добавил он, обращаясь сразу ко всем.

Кто-то фыркнул:

– А смысл тогда вообще учиться, если всё решает программа?

Феликс пожал плечами.

– Зато справедливо.

Я отвернулся, чтобы не ввязываться в спор, и снова посмотрел на Милу. Она подняла глаза, встретилась со мной взглядом и тут же вернулась к своим делам. Я почувствовал, как внутри что-то ёкнуло: хотелось подойти, сказать что-нибудь обычное, но подходящего повода не находилось.

В класс вошёл учитель математики, доктор Вольфганг Крузе. Он был высоким, худощавым, с серебристыми волосами и всегда носил старомодный галстук с микросхемами. Его появление всегда вызывало лёгкое напряжение: никто не знал, в каком настроении он сегодня.

– Доброе утро, – сказал он, ставя портфель на стол.

– Доброе утро, доктор Крузе, – ответил класс почти хором.

Учитель кивнул, посмотрел на список в планшете и начал перекличку. Я слушал, как он называет фамилии, отмечая присутствующих, и ловил себя на мысли, что этот ритуал почти не изменился за последние десять лет.

Когда дошла очередь до меня, я ответил чуть громче, чем обычно, чтобы не показаться рассеянным. Крузе бросил на меня быстрый взгляд, кивнул и перешёл к следующему.

После переклички он включил проектор, и на доске появилась формула:

– Сегодня мы повторим основные принципы дифференцирования.

В классе кто-то тихо застонал.

– Не переживайте, – сказал Крузе, – это пригодится вам не только на экзамене, но и в жизни.

Я достал тетрадь, открыл на чистой странице и стал записывать за учителем. Рука двигалась автоматически, мысли снова начали блуждать. Я вспоминал, как вчера вечером пытался разобраться в задачах, но всё смешалось: числа, буквы, графики.

В какой-то момент Крузе подошёл к моей парте, посмотрел на записи и сказал:

– Леон, попробуй решить вот этот пример.

Я почувствовал, как к щекам прилила кровь. Встал, подошёл к доске, взял маркер. Рука дрожала, но я заставил себя не смотреть на класс. Решение заняло пару минут, и когда я закончил, учитель кивнул:

– Верно.

Я вернулся на место, стараясь не встречаться взглядом с одноклассниками.

Урок тянулся медленно. За окном светлело, но солнце так и не появилось: небо было затянуто облаками, и свет казался рассеянным, почти нереальным. Я слушал объяснения, делал вид, что понимаю, но на самом деле думал о другом: о том, как всё меняется, как быстро приходят новые технологии, как сложно иногда понять, что ты чувствуешь.

В какой-то момент в коридоре послышался шум: кто-то громко разговаривал, хлопнула дверь. Учитель посмотрел на часы и сказал:

– Пятиминутный перерыв.

Класс тут же оживился: кто-то выбежал в коридор, кто-то остался за партой. Я остался сидеть, не зная, чем себя занять.

Мила неожиданно подошла ко мне, присела на соседний стул.

– Ты хорошо решил пример, – сказала она тихо.

Я удивился, не зная, что ответить.

– Спасибо, – пробормотал я, – просто повезло.

Она улыбнулась уголком губ.

– Ты всегда так говоришь.

Я почувствовал, как сердце забилось быстрее.

– А ты, наверное, всё понимаешь с первого раза?

Мила покачала головой.

– Нет, просто стараюсь не показывать, когда не понимаю.

Она посмотрела на меня внимательно, как будто пыталась что-то разглядеть.

– Ты сегодня какой-то задумчивый.

Я пожал плечами.

– Просто утро такое.

Она кивнула, потом вдруг спросила:

– Ты слышал, что Helix теперь может не только проверять работы, но и давать советы по выбору профессии?

Я посмотрел на неё с интересом.

– Правда?

– Да, – сказала Мила, – мне вчера пришло уведомление. Он спросил, хочу ли я узнать, какая профессия мне подойдёт.

Я улыбнулся.

– И что ты ответила?

– Пока ничего, – призналась она. – Мне кажется, я ещё не готова, чтобы за меня решала программа.

Я кивнул, понимая её.

– Иногда хочется самому всё выбрать.

– Иногда, – согласилась она, – но иногда и страшно ошибиться.

Мы замолчали, и в этой тишине было что-то странно уютное.

В класс вернулся Крузе, попросил всех занять места.

– Перерыв окончен.

Урок продолжился, но я уже почти не слушал. В голове крутились слова Милы, мысли о будущем, о том, как быстро всё меняется. Я смотрел на доску, но видел только размытые линии.

В конце урока учитель объявил:

– Завтра у нас будет презентация новой версии Helix. Подготовьте вопросы, это важно для всех.

Класс зашумел: кто-то начал обсуждать, кто-то спорил, кто-то радовался, что можно будет пропустить часть урока.

Я собрал вещи, вышел в коридор. На стенах висели плакаты с рекламой кружков, объявлений о соревнованиях, приглашения на лекции по искусственному интеллекту. Я прошёл мимо, не останавливаясь, и направился в библиотеку.

В читальном зале было тихо, пахло бумагой и кофе. Я выбрал стол у окна, достал планшет, открыл задачи по математике, но не мог сосредоточиться. Всё время возвращался мыслями к разговору с Милой, к её взгляду, к словам о выборе.

В библиотеку зашла группа старшеклассников, они громко обсуждали новую игру, смеялись, спорили. Я пытался не слушать, но их голоса разносились по всему залу.

– Helix теперь может сам создавать задания, – сказал один из них.

– Ага, и сам их проверяет. Скоро учителя вообще не понадобятся.

– Главное, чтобы он ещё и оценки сам ставил.

Я закрыл планшет, посмотрел в окно. За стеклом по дорожке шла учительница литературы, неся в руках стопку книг. В её походке было что-то упрямое, как будто она не собиралась уступать никаким технологиям.

Я задумался: что будет, если действительно всё станет автоматизированным? Останется ли место для людей, для настоящих разговоров, для ошибок и сомнений?

В библиотеке стало тише. Я снова открыл задачи, попытался решить пару примеров, но мысли всё равно ускользали.

В какой-то момент я почувствовал, что кто-то стоит рядом. Поднял глаза – передо мной стоял Феликс.

– Ты идёшь на презентацию завтра?

Я кивнул.

– Конечно.

– Думаешь, Helix правда такой умный, как о нём говорят?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Иногда кажется, что он слишком много знает.

Феликс усмехнулся.

– Может, он уже знает, кем ты хочешь стать.

Я улыбнулся, но не стал спорить.

Феликс ушёл, а я остался сидеть у окна, глядя на серое небо. Внутри было странное ощущение: как будто всё привычное вот-вот изменится, и никто не знает, к чему это приведёт.

Звонок на следующий урок прозвенел неожиданно громко. Я собрал вещи, вышел из библиотеки и направился в класс. В коридоре толпились ученики, кто-то спешил, кто-то болтал, кто-то листал ленту новостей.

Я шёл медленно, стараясь не думать о контрольной, о новых технологиях, о том, что ждет впереди. Всё казалось одновременно знакомым и чужим, как будто я смотрю на свою жизнь сквозь стекло, за которым начинается что-то другое, ещё не понятное.

2. Новая эпоха в школе.

Утро в школе началось с едва уловимого напряжения, которое витало в воздухе, словно запах новой мебели или свежей краски после ремонта. Я вошёл в холл и сразу заметил перемены: стены украшали яркие баннеры с эмблемой Helix, а по потолку тянулись аккуратные линии новых кабелей, которые вчера ещё не были видны. На входе стояли два администратора в строгих костюмах, и каждый ученик теперь должен был приложить карточку к сканеру. Я достал свою из кармана, провёл по блестящей панели, и на экране высветилось моё имя, класс и даже короткое приветствие: «Добро пожаловать, Леон». Это было странно – видеть, как школа вдруг стала частью какой-то большой системы, где каждый шаг фиксируется и анализируется.

Вокруг меня ученики оживлённо обсуждали нововведения, кто-то делился слухами о том, что теперь даже опоздания будут приходить родителям в виде уведомлений, другие спорили, сможет ли Helix действительно заменить завуча. Я заметил, что многие держали в руках новые планшеты, которые вчера раздавали после уроков. Экран моего устройства был покрыт тонкой плёнкой, и я осторожно снял её, наслаждаясь ощущением гладкого стекла под пальцами. В меню уже были загружены расписание, домашние задания и даже новости школы. Всё выглядело идеально, почти стерильно – ни одной лишней иконки, ни одного случайного файла.

В коридоре у окна стояла Мила. Она наблюдала за происходящим с выражением лёгкой настороженности, как будто пыталась понять, насколько далеко может зайти этот эксперимент. Я подошёл ближе, но не стал сразу говорить – просто встал рядом, чтобы почувствовать себя частью этого нового мира, где всё меняется слишком быстро. Сквозь стекло было видно, как на школьном дворе устанавливают ещё одну камеру наблюдения. Рабочие в ярких жилетах что-то обсуждали, один из них держал в руках планшет и сверял схему. Я подумал, что теперь даже перемены на улице фиксируются системой, и в этом было что-то одновременно завораживающее и пугающее.

Вдоль стены выстроились интерактивные панели, на которых можно было посмотреть свои оценки, расписание и даже оставить анонимный отзыв о преподавателях. Несколько старшеклассников с интересом жали на кнопки, кто-то фотографировал экран, чтобы потом показать друзьям. Я провёл пальцем по панели, открыл свой профиль и увидел, что Helix уже знает обо мне почти всё: мои оценки за последние три года, участие в олимпиадах, любимые предметы. Это было похоже на досье, только гораздо более подробное и аккуратное.

В столовой появились автоматы с едой, которые принимали оплату по лицу. Я наблюдал, как младшие школьники с азартом подставляли лица к камере, кто-то пытался обмануть систему, показывая фотографию на телефоне, но автомат лишь мигал красным и вежливо отказывал. В очереди стояли учителя, и некоторые из них выглядели растерянно, словно не знали, как пользоваться новыми устройствами. Я услышал, как один из них тихо сказал другому:

– Теперь даже кофе без Helix не купишь.

– Прогресс, – ответил второй, пожав плечами.

Я подумал, что для взрослых перемены всегда сложнее, чем для нас. Мы привыкли к тому, что технологии меняются каждый год, а для них каждый новый гаджет – это маленькое испытание.

В учительской двери была приоткрыта, и я увидел, как завуч объясняет коллегам, как работать с электронным журналом. Она говорила быстро, размахивая руками, а учителя кивали, кто-то делал пометки в блокноте, кто-то пытался что-то записать на планшете, но явно путался в меню. Я вспомнил, как ещё год назад все домашние задания сдавали на бумаге, а теперь даже сочинения нужно было отправлять через Helix. В этом было что-то неотвратимое, как смена времён года: сначала кажется, что ничего не изменится, а потом вдруг понимаешь, что всё уже другое.

В коридоре я встретил Феликса, который с воодушевлением снимал короткое видео для своего блога. Он рассказывал подписчикам о том, как Helix изменит школьную жизнь, и даже предлагал устроить челлендж – кто быстрее освоит все новые функции. Я поздоровался, и он тут же повернул камеру ко мне:

– Леон, как ты относишься к тому, что теперь все оценки будут выставлять автоматически?

Я пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушно.

– Главное, чтобы ошибки не было, – сказал я.

Феликс рассмеялся:

– Helix не ошибается, это же ИИ.

Я не стал спорить, но внутри чувствовал, что любая система может дать сбой, особенно если она только что внедрена.

В раздевалке было шумно: кто-то обсуждал, как теперь будут проходить контрольные, кто-то жаловался, что нельзя больше списывать, ведь Helix отслеживает каждое действие. Я переобулся, повесил куртку на крючок и услышал, как двое ребят спорят о том, можно ли обмануть систему, если зайти в школу через чёрный ход. Один уверял, что Helix всё равно заметит, другой говорил, что попробует завтра. Я улыбнулся – человеческая изобретательность всегда находит лазейки, даже в самых совершенных системах.

По громкой связи прозвучало объявление:

– Уважаемые ученики, сегодня вас ждёт презентация возможностей Helix в актовом зале. Просим пройти по расписанию.

Голос был ровный, безэмоциональный, но в нём чувствовалась какая-то скрытая уверенность, как будто сама школа теперь стала говорить с нами напрямую.

Я пошёл по коридору, разглядывая новые плакаты: на одном был нарисован улыбающийся робот, на другом – схема работы школьной сети. Рядом стояли первоклассники, которые пытались понять, как работает сканер на входе в класс. Их учительница терпеливо объясняла, что теперь не нужно отмечаться в журнале – Helix сам всё запомнит. Один мальчик спросил:

– А если я забуду карточку?

Учительница улыбнулась:

– Тогда тебя узнает по лицу.

Мальчик удивился:

– А если я надену маску?

– Тогда Helix попросит тебя её снять.

Дети засмеялись, и я поймал себя на мысли, что для них всё это – просто игра, а для нас – начало чего-то большого и, возможно, необратимого.

В холле у доски объявлений стояла группа родителей. Они внимательно изучали информацию о новых правилах: теперь все посещения, опоздания и даже оценки будут приходить им на телефон в режиме реального времени. Одна женщина возмущённо говорила:

– Получается, теперь я буду знать о каждом шаге сына?

– Да, – ответил администратор, – и сможете вовремя реагировать, если что-то пойдёт не так.

Некоторые родители выглядели довольными, другие – настороженными. Я подумал, что кому-то такой контроль покажется удобным, а кому-то – слишком навязчивым.

В актовом зале уже собирались ученики. На сцене стоял большой экран, на котором мелькали ролики о возможностях Helix: автоматическое составление расписания, индивидуальные задания, анализ успеваемости, рекомендации по развитию. В зале гудели голоса, кто-то пытался занять место поближе, кто-то просто стоял у стены. Я сел в середине, чтобы не быть слишком на виду, но и не затеряться в толпе.

На сцену вышел директор школы, поприветствовал всех и передал слово представителю компании-разработчика. Мужчина в строгом костюме говорил уверенно, показывал слайды, рассказывал о том, как Helix сделает обучение эффективнее, а жизнь – проще. Он приводил примеры из других школ, где система уже работает, показывал графики роста успеваемости и снижения количества пропусков. В какой-то момент он сказал:

– Helix – это не просто программа, это ваш новый помощник и друг.

В зале кто-то усмехнулся, но большинство слушали внимательно.

После презентации началась демонстрация. На экране появилось расписание класса, и Helix в реальном времени изменил его, учитывая пожелания учеников, занятость учителей и даже прогноз погоды. Кто-то из ребят попробовал задать вопрос через планшет, и система тут же ответила, предложив оптимальный маршрут до кабинета. В этот момент я впервые почувствовал, что школа действительно стала другой – более быстрой, гибкой, но и менее предсказуемой.

Когда всё закончилось, ученики медленно расходились по классам, обсуждая увиденное. Кто-то был в восторге, кто-то ворчал, что теперь нельзя будет отлынивать от уроков. Я шёл по коридору и думал о том, что перемены всегда приходят неожиданно, даже если к ним долго готовились. В голове крутились слова директора: «Helix – ваш новый друг». Я не был уверен, что хочу такого друга, но понимал, что выбора у меня нет.