Черная вдова

Анна Рожкова

Черная вдова

В Италии я был проездом. Вообще-то последнее время я обретался в Амстердаме, но тут старый знакомый, еще по ИСИ, предложил халтурку в Питере. Работы все равно не было, я давно не писал, больше пьянствовал, да и деньги имеют свойство заканчиваться, а в Амстердаме зарядили дожди. В общем, ничего меня здесь не держало, кроме долга хозяйке по квартплате, коий я ей клятвенно обещался выплатить по приезду.

Хотелось погреть свои старые кости на солнышке, желательно возле морюшка. Больше всего, конечно, хотелось выиграть пару мильенов в лотерею, но морюшко было более реальным проектом. У меня оставалось недельки две до назначенной стрелки в Питере и потратить я их решил с пользой для своего истощенного организма. Не берег я его, ох, не берег.

А пора бы! Боли то там, то здесь периодически напоминали о том, что мне уже далеко не шешнадцать и даже, увы, не двадцать, как бы этого не хотелось. Подтащив свою задницу к компу, я открыл сайт первой попавшейся турфирмы и тут же наткнулся на классное предложение!

– Эврика! – Воскликнул я, как некогда Архимед и хлопнул себя по ляжке, не забыв промочить пересохшую после вчерашних излияний глотку пивом. – Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Спустя пару минут я стал счастливым обладателем билета до Вероны, родины Джульетты и Ромео. Может, там на меня нахлынет вдохновение, и я напишу свою лучшую картину? Билет был без багажа. Ну, сами посудите, какой багаж у свободного художника? Это было бы слишком роскошно, а я к роскошествам за свои тридцать два не привык, да и не стоило начинать.

В общем, ровно в два ночи я благополучно вылетел из аэропорта Амстердама в Верону, почти трезвый и решительно настроенный написать свою лучшую картину, которая непременно уравняет меня в славе с самыми прославленными мастерами Европы. Да что там Европы, бери выше, мира!

Через два часа, а если быть точным, через час сорок, я был в, наверное, самом романтичном городе мира. Впрочем, мой путь лежал дальше, туда, где волны лижут песок. При слове "лижет" я понял, что проголодался. Набив пустой желудок чем-то условно съедобным, я взял билет до ближайшего города, где находилось заветное море.

На мой вопрос: "Долго ли ехать?" на ломаном английском, водитель жестами показал, что его зовут Хуан. По крайней мере, больше я ничего из его энергичных размахиваний руками, сопровождавшимися потоком не менее энергичного итальянского, не понял.

Сев в полупустой автобус, я мгновенно уснул. Проспав около двух часов, проснулся. В окно во всю било яркое итальянское солнце, а замотанное в черное бабка через два ряда что-то громко кричала в трубку.

Телефон в ее руке выглядел абсолютно инородным предметом. Я представил ее, позирующей для меня за столом, подперев рукой щеку. Картина имела все шансы стать мировым шедевром, если бы меня не опередил Пикассо со своей "Любительницей абсента".

"Нет в мире справедливости, всегда находится кто-то умнее, удачливее или просто пронырливее. – Лениво думал я, переведя взгляд со своей потенциальной модели на живописные окрестности. – А, может, я просто ошибся эпохой и родился слишком поздно или слишком рано? "

Выползая из автобуса и пытаясь разогнуться, что весьма сложно при моем росте под два метра, я уж было пожалел, что потащился в такую даль, но тут увидел внизу отблески моря и, забыв про все, устремился вниз. Спуск был довольно крут и продолжителен, но настроен я был решительно.

"Где я буду ночевать?" – Эта мысль не посещала мою светлую голову. Я привык ночевать где попало за годы своей бурной молодости, которая никак не кончалась. По крайней мере, в душе я был все тем же бесшабашным пареньком, если бы еще многострадальная спина не давала о себе знать так часто.

Я наконец-то был внизу, у самого синего моря. Но вместо того, чтобы закинуть невод, я бросил на гальку рюкзак, скинул шкурку, словно лягушка и, оставшись в плавках, бросился в воду. Божественно! Вода обнимала не хуже жаркой любовницы, как после хорошего массажа, отступали боли.

Вдоволь наплескавшись, я обратил свой взор на пляж. Он был узкий, солнце припекало, народ прибывал. Узкая полоска пляжа отделялась железным забором, за которым не было ни души. Более того, этот пустынный пляж раскинулся на добрый километр и выглядел совершенно заброшенным.

Вверх от земли карабкался вверх девственный лес, казавшийся бесконечным. У самого подножия холма едва виднелись ступени, но они терялись из виду в непролазных джунглях.

Отфыркиваясь, я с сожалением вылез из воды и с наслаждением опустился на гальку. Нестерпимо тянуло в сон. Сказывалась практически бессонная ночь и тряска в видавшем виды автобусе. Только я закрыл глаза и начал погружаться в блаженный сон, как над ухом раздался оглушительный вопль. Распахнув от неожиданности глаза, я с удивлением увидел дородную итальянскую мамашу с тремя детишками, мал мала меньше.

Я вздохнул и повернулся к беспокойному семейству спиной. Вскоре я почувствовал неладное. Резко повернувшись, встретился глазами с пацаненком лет шести. Вооружившись лопаточкой, он делал подо мной подкоп. Я на него шикнул, но мальчишка ничуть не испугался, он бесстрашно смотрел на меня широко распахнутыми чёрными глазенками.

Зато мы попались на глаза матери. Размахивая необъятными грудями, словно флагами, она неслась к нам, подобно стихийному бедствию. От такого зрелища я невольно зажмурился. Кустодиевская красавица подбежала к нам и, тараторя что-то на птичьем итальянском, дернула мальчишку за руку. Он активно сопротивлялся, истошно крича.

Я понял, что отдыха мне не видать, как своих ушей. Вздохнув, я отвернулся. Мой взгляд невольно упал на совершенно пустынный пляж. Действовал он на меня, словно красная тряпка на быка. Недолго думая, я собрал свои нехитрые пожитки и, войдя по колено в воду, обошёл забор, оказавшись на другой стороне.

Наконец-то. Я кинул манатки и бросил свои усталые кости на горячие камни. Из-за забора на меня, открыв рот, смотрел чумазый мальчишка. Я показал ему язык и провалился в сон.

Проснулся резко, словно от удара и сразу сел, надо мной стояла женщина в длинном белом, развевающемся на ветру платье со светлыми распущенными волосами. Солнце заволокло тучами, я зябко поежился, оглянулся вокруг. Возникло такое чувство, словно исчезли все вокруг, остались только мы вдвоем на всем белом свете.

Сердце колошматилось, ладони вспотели. Я сглотнул и потер глаза, чтобы убедиться, что не сплю. Незнакомка никуда не исчезла, она смотрела на меня, не мигая, с улыбкой Джоконды на губах, слегка склонив голову на бок.

Если бы не мой внезапный, ничем не обоснованный страх, я бы сразу отметил, что она красива красотой Венеры Ботичелли. Не просто красива – безупречна, как мраморная статуя, высеченная рукой великого мастера.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, страх стал понемногу отпускать. Вернулись звуки, словно кто-то выкрутил обратно громкость.

– I'm sorry. – Сказал я единственную фразу на английском, которую знал. – I go away.

– Why? – Спросила она, по-прежнему улыбаясь. – Do you really need to go? – Я не совсем понял, что она от меня хочет, поэтому повторил последнее слово.

– Go!

– No, please, stay. I invite you to drink a glass of wine with me. Do you like wine?

– Wine, yes! – Обрадовался я, услышав в ее тираде знакомое слово.

– Great! Let's go! – Она протянула мне руку.

Я ухватился за нее и поднялся. Меня не нужно было просить дважды. Кожа у нее была нежная и прохладная, приятно холодила в жару. Я шел вслед за незнакомкой, боясь поверить своему счастью. Такая красавица и сама проявила инициативу. Такое разве бывает?

Не то, чтобы меня не любили женщины, но чтобы такие, да еще и сами! Или у них здесь другие порядки? У нас как принято – мужчина ухаживает, дарит цветы, вся эта дребедень, которую девочки так любят. Если ты будешь хорошим мальчиком, будешь примерно себя вести, то она, так и быть, подарит тебе чуток своего времени.

А тут сама в руки плывет! Если уж совсем повезет, то не нужно будет переживать о ночлеге. Моя муза поднималась передо мной по крутым ступеням, карабкавшимся в гору, покачивая бедрами. Я шел следом, любуясь ее изгибами, воображение рисовало то, что под платьем.

От таких мыслей, а, может, от жары или от всего вместе, я вспотел и тяжело дышал. Незнакомка, кажется, даже не замечала подъёма. "Да живая она там вообще?!" – Со злостью подумал я. Мысли о моих руках, лежащих на ее бедрах, уступили желанию перевести дух, но было стыдно перед дамой.

"Ну, батенька, пора брать себя в руки", – Думал я, дыша, как выброшенная на берег рыба. Ступени, к моему ужасу, все никак не кончались.

– Черт! – Ругнулся я чуть слышно. Незнакомка развернулась на сто восемьдесят градусов.

– О, вы – русский? – Спросила она с легким акцентом. Я был рад передохнуть, поэтому тут же остановился, придав своему лицу, которое, как я подозревал, напоминало цветом спелый помидор, как можно более удивленное выражение.

– Вы говорите по-русски?!

– О, да. Я родилась в России, но переехала с родителями, когда мне было семь. Давно же мне не приходилось встречаться с соотечественниками. Кстати, я не представилась. Меня зовут Ольга. – Она протянула мне для пожатия руку. Я не без удовольствия ее сжал.

– Андрей. Весьма рад знакомству.

– Хотите, давайте присядем. – Ольга указала на одну из мраморных лавочек, установленных на площадке. Я с радостью присел. – Я такая неуклюжая, всегда забываю, что кому-то может быть тяжело преодолевать все эти ступеньки. Но прожив большую часть жизни в Италии – привыкаешь скакать по горам, как горный козел. – Я рассмеялся ее шутке.

– Нет, что вы, Ольга, я совсем не устал. – Соврал я. Стыдно признаться женщине, что не можешь одолеть какую-то горку.

– Расскажите о себе. – Попросила Ольга.

– Нечего особо рассказывать. – Я подал плечами. – Биография моя скучна и неинтересна, особенно таким красивым женщинам.

– Спасибо за комплимент. И все же…

– Родился я в Питере. Окончил инженерно-строительный институт, поработал немного по профессии, а потом понял, что все эти планерки, проекты, начальство – не для меня. Подался в художники. Говорят, я неплохо рисую. Так и болтаюсь по миру. А что насчет тебя?

– Женщина первая предлагает мужчине перейти на "ты". – Сделала мне замечание Ольга.

– Прошу прощения, мадам. – Я вскочил и отвесил Ольге поклон. Настолько низкий, насколько позволяла поясница.

– Ты прощен. – Она протянула мне руку для поцелуя, и я припал к ней губами. Меня словно током шандарахнуло, я даже опешил. Никогда не приходилось испытывать ничего подобного.

– Про меня у тебя еще будет возможность узнать. – Сказала Ольга, забирая у меня руку.

– Это обнадеживает. – Обрадовался я.

– Пошли? – Она легко поднялась, словно и не шла так долго в гору.

– Пойдем. – Я тоже встал, увы, не так легко, как Ольга.

Ее ножки в легких парусиновых туфлях словно не касались земли. Она не шла, порхала. Я тащился следом. В животе заурчало, только сейчас вспомнил, что последний раз ел утром.

Ступени наконец-то кончились, мы оказались на площадке, прямо перед нами высилась огромная белоснежная вилла. Дом лепился одним боком к скале, внизу, у подножия, билось море. От вида захватывало дух. Вилла была прекрасным образчиком замковой архитектуры – с арочными окнами и башенками. Того и гляди покажется дракон, охраняющий принцессу.

– Ого! – Вырвалось у меня. – Надеюсь, меня не поджидает дракон внутри?

– Увидишь, если не боишься. – Она улыбнулась кончиками губ, зеленые глаза оставались такими же холодными. По спине побежали мурашки. Я понял, что меня смущало в Ольге – ее глаза были словно две льдинки. "Тебе же не жить с ней. – Одернул я себя. – Завтра уже будешь топтать родную питерскую землю". Если бы я только знал, как я ошибался.

При ближайшем рассмотрении дом выглядел не так впечатляюще – кое-где облупилась краска, фасад расчертили глубокие трещины. Вилла явно нуждалась в капитальном ремонте. Я благоразумно промолчал. Дареному коню, как известно.

Мы вошли в большой холл, наверх вела громадная мраморная лестница, над головой висела люстра, не уступавшая размерами своей сестре в Большом театре. Я понял, что мне напоминала вилла – замок чудовища, только здесь вместо чудовища – красавица!