Простые истины

Отматываю плёнку своей жизни на несколько лет назад, с горечью признавая: если бы каждый человек знал своё будущее, имел способность предугадывать события, вероятно, совершил бы меньшее количество необдуманных шагов, просто наслаждаясь приятными моментами. Я так много не сказала Саше, что каждый раз, вспоминая мужа, до боли в груди откликается прописная истина – люби, пока есть возможность. Не замечаю, как по щекам стекают слёзы, и, смахнув набежавшую грусть, собираюсь позвонить сестре. Если и я, подобно Нине, скачусь в апатию и тоску, в нашей семье не останется ни одного человека, который просто радуется каждому новому наступившему дню.

– Ну что? Узнала? Или он рядом? – Мне безумно интересно, насколько выгодным вариантом является сосед Нины, что, не удержавшись, начинаю именно с этого вопроса.

– Ты о чём?

– В смысле? Узнала, женат твой сосед? Мы о чём два часа назад говорили, а? Нин, не прикидывайся дурочкой – тебе не идёт.

– Сказал, что живёт один. Где семья – не знаю, вероятно, просто развелись и живут отдельно.

– Ну вот же, вот, я говорила тебе. Он свободен! – готова хлопать в ладоши. – Надо брать!

– Что брать?

– Нин, ты словно тапком ударенная! Что, кого, зачем… Ещё бы спросила – а зачем мужчина нужен и что с ним делают. – Иногда поражаюсь наивности сестры, которая по возрасту, несомненно, старше, но её непонимание периодически вводит в полный ступор. – Ты вроде старше, а я тебе прописные истины поясняю. Красивый мужчина, уверена, интересный и привлекающий внимание. Так, он зачем приходил?

– Собрался рыбу готовить и просил проконтролировать его действия, чтобы не повторить вчерашних ошибок.

– Проконтролировала?

– Угу.

– Что с тобой? Что случилось? – напрягаюсь, услышав слёзные нотки в голосе Нины.

– Когда я у него была, Юра позвонил…

– И? – началось, а точнее, продолжаются выпады Орехова.

– Возмущался, что Егор не желает проводить с ним время, больше тянется к бабушке и вообще всё больше увеличивает расстояние в отношениях. Обвинил, что я настраиваю ребёнка против него, говорю гадости и вообще принижаю отца в глазах сына. А я ведь молчу, Ян, понимаешь? Просто Егорка сам не тянется к папе, его больше привлекает общение с бабушкой Лидой.

– Знаешь, мне Егор сказал, что вчера после прогулки в парке бабушка потащила его в ваш дом, а там эта Ира. Сказал, что тётя угощала его конфетами, по его мнению, невкусными, и слишком много улыбалась. В общем, не понравилась ему Лесникова, и он попросил бабушку поехать к нам домой. Юру они не дождались, поэтому, вероятно, ты сегодня выслушала в свой адрес много лестного. – Кратко передаю беседу с племянником, опустив подробности разговора с самим Юрой, оказавшимся так некстати у дверей нашего подъезда. Вероятно, Орехов не поделился с Ниной, побоявшись получить от меня добавку. – Ну, чего замолчала? Нин, всё идёт, как идёт, и вряд ли ты способна повлиять на ход событий, как и заставить Егора желать встреч с папой. Ты не препятствуешь их общению, ничего не запрещаешь, позволяя встречи по желанию Орехова, но пока ребёнок хочет проводить время только с бабушкой.

– Ты права, – покорно соглашается, – но отказывается Егор, а прилетает мне. Юра меня не слышит или просто неспособен на простое понимание. Вбил в голову, что я настроила сына против него, и живёт с этой мыслью, закипая всё больше и больше. А я ведь молчу…

– Та-а-к, давай ещё расплачься, – вздыхаю, приготовившись к вселенскому потопу. – Не стоит он твоих слёз. Всё. Решили. Ты разведена, нужно что-то новое, свежее, правдивое.

– И как, по-твоему, теперь верить в это новое, а?

– Нин, перестань видеть в каждом человеке обманщика и лжеца. Ты только себя в угол загонишь, понимаешь?

– Понимаю, но пока перебороть себя не могу. Может, ещё не время? Не встретился ещё человек, рядом с которым я забуду о прошлых обидах и смогу снова довериться?

– И тут мы возвращаемся к нашему потрясающему соседу, – напоминаю сестре, что вокруг полно прекрасного, а мужчина в соседней квартире вполне сойдёт за это самое прекрасное в чистом виде.

– Знаешь, он меня поцеловал…

– Да ладно! – Телефон едва не падает на пол, а я в последний момент успеваю его подхватить, размахивая руками в воздухе подобно жонглёру. – Вы второй день знакомы, а уже дошли до поцелуев?! Сильно, сестра!

– Прекрати! Позвонил Юра, наговорил кучу гадостей, уйти к себе не додумалась, поздно спохватившись, от обиды просто расплакалась, как маленькая, а он утешить решил… и вот…

– Это хорошо. Значит, ты вызываешь у него желание защитить, укрыть от плохого, пожалеть.

– Отлично, блин. Вот что-что, а жалость не то чувство, которое бы я хотела вызывать в мужчине.

– Не знал, как утешить, и решил прибегнуть к старому, как мир, способу. Всего-то. У меня Саша всегда так поступал: мы так и ссоры, и слёзы заканчивали.

– Орехов так не делал…

– Твой Орехов, если послушать, вообще ничего не делал. Недоделанный! – Это самое определение в последнюю нашу встречу Юрочка и услышал. Вот только Нине знать об этом не обязательно.

– Ну хватит, Ян, я сейчас расплачусь. Мне все говорят: Юра то, Юра это, не такой, плохой… Ведь он был другим, когда мы познакомились, поженились, когда Егор родился. Он рад был сыну – искренне, честно, понимаешь? А я не заметила, когда он изменился. Что случилось?

– Деньги с ним случились, Нин. Всего-то. Оперился, заматерел, в себя поверил и решил почему-то, что ему всё дозволено.

– Но ведь существует множество состоятельных людей куда богаче Орехова, но они же не такие. Вот, например, Алилов, просто предоставил жильё, помог, не требуя ничего взамен. Сомневаюсь, что Юра сам предложил бы своему сотруднику помощь, скорее, ещё бы наварился на этом.

Ещё при первом упоминании о генеральном из уст Нины стало нестерпимо любопытно, где существуют начальники, которые настолько трепетно заботятся о своих сотрудниках. Или этот самый Алилов какой-то волшебный и сестра его просто придумала?

– Потому что есть люди, а есть Орехов. Всё. Лучше поверни голову налево… или направо, не знаю, с какой стороны от тебя сосед-красавчик, и обрати уже внимание на симпатичного мужчину, который тебя, кстати, сам поцеловал!

– Да. А я ему за это пощёчину отвесила.

– Что сделала? – кричу в трубку, поднимаясь со стула. – Нин, ты как дикая! Человек к тебе с симпатией, а ты…

– Чёрт, чёрт, чёрт… Так получилось. Теперь однозначно придётся его избегать.

– Ничего, переживёт, от этого ещё никто не умирал. А как отреагировал?

– Да никак, просто молча смотрел, а потом я ушла.

– Вот скажи мне: как ты за два часа умудрилась поцеловать мужчину и разругаться вдрызг? – Иногда поражаюсь способности сестры облажаться в такие простые моменты. Мужчина её поцеловал! Трагедия, блин.

– Он целовал.

– Да какая разница?! Нин, нельзя так реагировать на проявление симпатии, иначе от тебя просто начнут шарахаться лица противоположного пола.

– Знаю.

– Значит, сделай выводы и исправляй ситуацию. Всё. Завтра, встретившись с соседом, объясни всё, чтобы он не подумал, что приближаться к тебе опасно для жизни.

– Я вообще-то вчера эту самую жизнь ему спасла, – недовольно бурчит, саму себя оправдывая.

– Тем более, на волне фееричного спасения продолжи ваше знакомство. Как маленькая, ей-богу. Учи тебя всему, рассказывай, направляй…

– А сама? Если такая продуманная, почему одна? – Вопрос неприятно отдаёт внутри и клокочет тоскливым завыванием.

Потому что жду знака, сигнала, указания вселенной или чёрт знает чего ещё, сама не понимая, на кого именно мне должны указать. Что угодно, лишь бы смотреть на мужчину с придыханием и желанием прижаться всем телом, не отпуская ни на миг.

– Забыла? Я жду волшебных бабочек, о которых рассказывают в каждой книге, – смеюсь, прикрывая наигранной радостью собственную несостоятельность в личном вопросе.

– Ну конечно, а ты, Нина, без бабочек обойдёшься, да? Все бабочки достанутся Яне.

– Будут у тебя бабочки, не дрейфь, как только начнёшь исправлять ситуацию с соседом, так и ощутишь на себе всю прелесть их присутствия. Обещай, что поговоришь с красавчиком, хотя бы попытаешься.

– Если он пожелает общаться.

– Уже поздно. Иди отдыхать. Мальчики спят, и я пойду. Завтра позвони.

Лениво ползу в спальню, по пути заглянув в детскую, где ребята, раскинувшись на кроватях, сладко дрыхнут. Окидываю взглядом сына, так похожего на папу, и направляюсь в свою комнату, чтобы снова уснуть в одиночестве.

Глава 5

– Мальчики, быстрее, – поторапливаю детей, бегающих по квартире в поисках почти разобранного робота. – Опоздаем в садик.

Тот случай, когда мама стоит на пороге с куртками в руках, ожидая окончательного сбора непоседливых детей, неспособных собрать нужные вещи заранее. Спускаемся на первый этаж по лестнице: очередная забава мальчишек наперегонки прыгать, соревнуясь, кто быстрее окажется внизу. Я всегда в проигрыше, сонно ползу, не участвуя в забеге. Пацаны радостно объявляют меня проигравшей, выбегая на улицу, где нас ожидает неприятный сюрприз в лице Орехова. Егор тут же тушуется и хватает меня за руку, вцепившись намертво.

– Сынок, привет. – Юра опускается на корточки, расставляя руки в стороны и приглашая сына в объятия.

– Привет, – бурчит ребёнок, спрятавшись за меня, как за несокрушимую преграду.

– Я хочу отвезти Егора в садик, – выставляет требование.

– Во-первых, здравствуй. Во-вторых, судя по реакции, Егор не в настроении ехать с тобой, – киваю в сторону скуксившегося ребёнка. – Так что он поедет со мной, то есть с нами.

Демонстративно проплываю мимо Орехова и открываю заднюю дверь своей машины, усаживая в кресло сначала Егора, а затем и Мишу. Пристёгиваю детей и закрываю дверь, чтобы дальнейшая беседа с мужчиной не была услышана.

– Я имею право принимать участие в жизни ребёнка, но вы упорно настраиваете его против меня, родного отца.

– Егор рассказал, что ему очень не понравилась незнакомая тётя по имени Ира, которая теперь живёт в доме папы, – складываю руки на груди, занимая оборонительную позу и не позволяя Орехову приблизиться к автомобилю. – Вероятно, твоя новая пассия не готова принять твоего ребёнка и найти с ним общий язык.

– Будущая жена – уточняю, – улыбается Юра, довольно причмокивая и наслаждаясь предполагаемым статусом любовницы, – и ему придётся с ней контактировать, когда я буду забирать своего сына, чтобы провести вместе время. И какие бы вы, девочки, ни прилагали усилия по очернению в глазах Егора образа идеального отца, как родитель я имею право на контакты с ребёнком.

– Идеального? – Мой смех разносится ужасающим эхом в тишине двора, а Орехов кривится, наблюдая за моим адским хохотом. – А ты идеальным когда стал, папаша? Когда дом на маму переписывал или когда просил минимальные алименты в суде? А, – тяну, щёлкая пальцами, – наверное, когда в тысячный раз оскорблял мать своего ребёнка, выливая очередной ушат дерьма. Или ещё вариант, – наступаю на Юру, отодвигая к бордюру, – вся твоя идеальность досталась Лесниковой, когда ты за спиной у жены развлекался в постели женщины, с которой у тебя исключительно деловые отношения. Ничего не упустила?

– Ты и раньше была той ещё сукой, но теперь заматерела, стала больно кусаться, – цедит Орехов, растягивая губы в омерзительном оскале. – Нужно было жениться на младшей Савёловой. У меня был бы брак с перчинкой.

– У тебя был бы брак с большими проблемами, – останавливаю фантазии, рвущиеся из Юры. – А точнее, его бы не было, потому что ты не в моём вкусе от слова «совсем». Я бы на тебя не посмотрела даже за большие деньги, не говоря уже о добровольном желании. Это Нина каким-то чудом рассмотрела под толстым слоем отрицательных черт тонкую полоску света, на которой держался ваш брак. Так что не льсти себе, Орехов. Слишком много на себя берёшь. Осторожно, не споткнись, – делаю крутой разворот и иду к машине. – Мы и так уже опаздываем в детский сад, а мне ещё нужно завести детей в группу и раздеть.

– Я пойду в суд! – кричит мне в спину Орехов.

– Да хоть в два. Удачи, – поднимаю руку над головой и машу ему, не оборачиваясь.

Я не Нина, которая удивляется каждый раз, когда Юра опускается в её глазах на ещё одну ступень. Давно осознала, каким на самом деле непорядочным человеком являются Орехов и его мать.

– Тёть Ян, – шепчет Егор на заднем сиденье, как только возвращаюсь в машину, – мне придётся ехать с папой? – Обернувшись, вижу огромные глаза, наполненные страхом. – Я не хочу. Там неприятная тётя, которая невкусные конфеты мне давала.

– И не поедешь, – успокаиваю ребёнка, – пока сам не захочешь.

– Я же говорил, – шипит Мишка, толкая двоюродного брата в бок. – Мама тебя дяде Юре не отдаст, пока тётя Нина не разрешит.

– Пусть мама совсем не разрешает, – сопит племянник, со злостью отламывая детали на роботе, подаренном папой. – Пусть только с бабушкой Лидой разрешает. Она хорошая.

Внимательно вслушиваюсь в диалог ребятни, делая вывод: как бы Орехов ни старался, сын не желает проводить время в его обществе. Нина никогда не позволяет себе говорить о Юре плохо в присутствии ребёнка, делая упор на то, что бывший муж есть и остаётся отцом, имея право на встречи с сыном. Но, видимо, у самого Егора совсем другое мнение, которое пока остаётся неизменным.

Отвожу детей в сад, заезжаю по дороге в супермаркет, закупившись необходимым, и возвращаюсь домой, чтобы приступить к работе. Двух заказчиков хватает за глаза и по времени, и по заработку. Ещё находясь официально в декрете, не сидела сложа руки, подрабатывая удалённо. Подруга помогла найти двух клиентов, начальников небольших фирм, которых вполне устраивал такой формат. Официально уволилась с предприятия, на котором отработала чуть больше года, когда Мише исполнилось три, и осела дома. Сашу вполне устраивало, что сын постоянно у меня на глазах, да и я занята делом, дополняя бюджет семьи. Именно два года назад мы и решились взять в ипотеку большую квартиру в хорошем районе, рассчитав всё заранее. Вот только через год муж погиб, и все обязательства легли на мои плечи. Я справляюсь, половину своего заработка отдаю банку, на вторую половину мы с Мишкой живём. Не шикуем, но вполне можем позволить себе многие траты, не ограничиваясь. Напряжённее стало, когда к нам переехала Нина с племянником, но как только сестра войдёт в колею, получая зарплату, станет легче.

Звонок телефона отрывает от монитора компьютера. На экране высвечивается имя моего клиента, который в последнее время звонит чаще обычного.

– Доброе утро, Константин Павлович, – обычное приветствие.

– Доброе, Яночка, – щебечет в трубку, раздражая. Всегда обращавшийся ко мне на «вы», последние месяцы Ивлев опустился до уменьшительно-ласкательных. – Я в вашем районе, могу заехать?

– Зачем? – приподнимаюсь, не желая принимать сейчас гостей.

– Я ведь вам должен был прислать документы. Вы просили, но в офисе не работает сканер, может, сделать копии у вас? Насколько я знаю, у вас имеется оборудование.

– Во всём офисе ни один сканер не работает? – удивлённо моргаю, вспоминая, что офис-то у Ивлева приличный, и там точно не один сканер на двадцать сотрудников.

– Именно. Представляете! Всё оборудование разом полетело. Техники работают, исправляют, но это надолго.

Закрадываются сомнения в правдивости слов мужчины, который убеждает в поломке всего и вся разом, но мне необходимы эти документы для продолжения работы, поэтому, подумав несколько секунд, всё же соглашаюсь:

– Хорошо, Константин Павлович, подъезжайте. Я дома.

– Буду через десять минут, – радостно выдаёт и скидывает звонок.

Не проходит и пяти, как на всю квартиру начинает трезвонить оповещение домофона, и, услышав в трубке знакомый голос, я впускаю мужчину в подъезд.

– Доброе утро, Яночка. – На пороге Ивлев – вылизанный, лощёный и настолько надушенный, что едва не закрываю нос от обилия ароматов.

– Доброе, – стою в дверях, ожидая документы, но мужчина протискивается внутрь, нагло отодвигая меня. – Да, хорошая у вас квартира, – беспардонно заглядывает в детскую, а затем в спальню Нины, пока я, опешившая от его наглости, не преграждаю путь.

– Константин Павлович, документы, – протягиваю руку, ожидая обещанного.

– Ну что же вы, Яночка, даже кофе не угостите начальство? К тому же это оригиналы, оставить не могу, увы, – улыбается, размахивая папкой перед моим носом. – Подожду, пока вы отсканируете.

Не нравится мне поведение Ивлева, но приходится согласиться, чтобы не брать на себя ответственность за сохранность оригиналов.

– Сюда, – завожу мужчину в небольшую комнату, которую уже давно оборудовала под кабинет со всей необходимой техникой.

Ивлев усаживается в кресло, внимательно наблюдая за моими манипуляциями, чем откровенно напрягает. Я молчу, занимаясь необходимым делом, пока он нагло пялится на мои ноги, жадно облизывая. Неприятный, липкий взгляд, который хочется стереть.

– Яночка, а у вас мужчина имеется? – Вопрос настолько неожиданный, что кипа бумаг падает на пол из моих рук.

– А какое вам дело до моей личной жизни? – встаю в позу, не желая распространяться. Да и кто он такой, чтобы интересоваться, с кем я сплю и сплю ли вообще.

– Ну как же, молодая девушка, красивая, – тонкие губы растягиваются в надменной ухмылке, – вдова к тому же. Не может же такая красота существовать в одиночестве, не правда ли?

– Такая красота, – отвечаю в той же тональности, – без проблем может позаботиться о себе сама.

– А как же сексуальная жизнь?

Задыхаюсь от наглости моего собеседника, поднимаюсь во весь рост и вручаю документы. Точнее, почти бросаю в него, зло прыская:

– Документы отсканировала. А теперь прошу вас покинуть мою квартиру, оставив при себе вопросы, ответы на которые вас не касаются. До свидания, – указываю на выход, не желая оставаться с ним наедине больше ни секунды.

– Зачем вы так, Яна? – отталкивается и вскакивает, оказываясь передо мной. Ивлеву за сорок: высокий, широкоплечий мужчина, значительно превосходящий меня по силе. – Я ведь знаю, что у вас ипотека на эту квартиру, – окидывает взглядом комнату, – да и сын имеется. Не так просто растить мальчика в одиночестве. У меня двое – знаю. Я в разводе, браком не обременён. Мы могли бы с вами составить вполне приличный союз. Я бы от молодой жены не отказался. – Ивлев наступает, отодвигая меня к двери, пока не упираюсь спиной в стену прихожей, придавленная большим телом. – Я вроде не урод, женщины взглядом цепляются. – Его лицо настолько близко, что ещё мгновение – и тонкие губы коснутся моих.

– Не урод, – прыскаю, – но ведёте себя по-скотски, навязывая женщине свою кандидатуру. Тот факт, что мы вместе работаем, совсем не означает, что я обязана лечь под вас, какие бы проблемы ни присутствовали в моей жизни, – толкаю Ивлева ладонями в грудь что есть силы, увеличивая расстояние между телами. – Проваливайте из моей квартиры!

– Только после того, как попробую тебя, – подскакивает и впивается в мой рот, пытаясь протиснуться языком между моими стиснутыми зубами.

Нагло лапает меня, сильно сжав задницу, а затем поднявшись к груди. Бьюсь в удушающем захвате, отталкиваю Ивлева, пытаюсь оторвать от себя, но мужчина намного сильнее, сжимает до боли так, что нечем дышать. Машу руками, рассекая воздух и пытаясь нащупать хоть что-то, способное остановить мужчину. И нахожу: рядом, на одёжной вешалке, висит кожаный ремень с большой железной пряжкой. Замахиваюсь и наношу несколько ударов, пока Ивлев, сдавленно вскрикнув, наконец, не отпускает меня.

– Что это? – стонет, прижимая ладонь к лицу. – Кровь! – Удар пряжки пришёлся над бровью, рассёк кожу, и теперь красная струйка стекает по лицу хама, а капли падают на пол. – Сука! Ты мне лицо разбила! – пищит и, кажется, готов грохнуться в обморок от вида крови.

– Скажи спасибо, что яйца целы! – ядовито прыскаю и выталкиваю Ивлева на лестничную клетку. И пока он ищет по карманам платок, чтобы стереть кровь, выкидываю следом папку с документами, которые разлетаются по лестнице.

– Ты… – пыхтит, задыхаясь – Ты уволена! Чокнутая! Ты могла разбить мне голову! Я в полицию пойду!

– Вали! Там и встретимся, когда я буду писать заявление о домогательствах! – захлопнув дверь, проворачиваю несколько раз замок и с облегчением сползаю по двери.

Ещё несколько минут слышны шорохи и ругательства, пока, вероятно, Ивлев собирает бумаги, но затем всё стихает. Руки трясутся, и я никак не могу собраться и встать, чтобы пойти в спальню. Испугалась, когда поняла, что намерения Ивлева – это не шутка и мужчина действительно зашёл бы дальше, чтобы «попробовать» понравившуюся ему женщину. Если бы не мои решимость и реакция, через несколько часов я бы была в полиции, как и обещала, но предварительно, скорее всего, пришлось бы снимать побои и обращаться в больницу, потому что просто так бы не сдалась.

Слёз нет, присутствует лишь злость на человека, который решил, что вдова с ребёнком нуждается в его помощи, о которой не просили. Чистой воды козёл, с какой стороны ни посмотри.

Спустя пару кружек чая успокаиваюсь и прихожу к неутешительному выводу: минус одна фирма – невозможность оплаты ипотеки, а, следовательно, финансовые проблемы. Нина не помощник, пока ещё не стоит твёрдо на ногах, ожидая первой зарплаты, у матери просить не хочу. Каждое обращение к маме по финансовым вопросам заканчивается упрёком в бесконтрольной трате средств. Аргументы бесполезны, когда она вбила себе в голову, что я слишком много позволяю Мише.

Обзваниваю знакомых в попытках найти дополнительный заработок в виде небольшой фирмы, документацию которой я смогу вести из дома, но тщетно. Все либо заняты, либо имеют не особо приятные отзывы о руководителях. Устав от бесконечных разговоров и объяснения ситуации с Ивлевым, который, как оказалось, уже прославился домогательствами к своим сотрудницам, оседаю на стул, обречённо прикрыв глаза. Прокручиваю варианты выхода из ситуации, пытаюсь найти оптимальное решение, которого нет. Затем начинаю искать вакансии на полный рабочий день, но, прозвонив по нескольким номерам, везде получаю отказ по причине «место уже занято». Остаётся самый последний и не слишком приятный для меня вариант – попробовать пробиться через Нину в компанию, где она работает. Мне и самой не нравится, когда кто-то занимает место по рекомендации родственников, но иного решения у меня нет. Платёж по ипотеке каждый месяц, а, значит, уже сейчас необходимо найти источник заработка. Поэтому, обдумав каждое слово, пишу Нине сообщение с просьбой срочно перезвонить и прошу о помощи. Напряжённо ожидаю звонка, а когда на экране высвечивается фото сестры, тут же принимаю звонок.

– Что-то случилось? – Нина не тратит время на приветствие, желая выяснить подробности.

– У меня клиент слился, Нин. Два года вела бухгалтерский учёт его фирмы, спокойно, без напрягов, а сегодня позвонил и просто сказал: «Я отказываюсь». И в чём причина, не объяснил. Никаких конфликтов не было, всегда всё гладко, – почти гладко и почти слился сам, без причины, но сестре подробности знать не обязательно. Зная Нину, уже вечером она будет мчаться в Тверь, чтобы наказать негодяя.

– Но есть же второй, правильно?

– Правильно. Только этого мало. У меня ипотека и Мишка. Нам вполне хватало, с головой.

– Найди другого.

– Это не так просто, если я буду направо и налево предлагать свои услуги, никто не пойдёт. Я этих-то нашла через знакомых, по рекомендации.

– Много по ипотеке платить ещё?

– Три миллиона с хвостиком, – почти четыре, поправляю себя мысленно. – Саша взял большую квартиру, надеясь всё погасить за несколько лет. Зарплата у него была хорошая, я работала удалённо, хватало с лихвой, а теперь…

– Ян, скоро я начну получать. Выкрутимся, не переживай, что-нибудь придумаем. А если всё же удастся вытряхнуть из Орехова несколько миллионов, погасим твою ипотеку.

– Ты ведь жильё купить хотела?

– Хотела, но твой вопрос первостепенный, потому что он уже есть, а у меня лишь планы.

– Это не выход.

– Есть варианты?

– Есть, – сомневаюсь в решении, но озвучить его придётся, – я тут подумала, спроси у себя в компании, может, им бухгалтер нужен. Не факт, конечно, но вдруг.

– К Полине мне нельзя… сама понимаешь. Я ещё не знаю, что меня ждёт по возвращении в Тверь, если только…

– Что?

– Позвоню Уваровой, поинтересуюсь. Она всё знает, ни одно действие, происходящее в офисе, не остаётся без её участия, да и отношения у меня с ней налаженные, ровные. Да, сегодня же позвоню.

– Пожалуйста, Нин, – готова умолять сестру, – очень надо.

– Только вот как мальчишек из сада забирать.

– Так, не гони лошадей, – обрываю преждевременную панику Нины, – будем решать проблемы по мере их поступления. Ты ещё даже не знаешь, есть ли в «Эвите» вакансия, а уже паникуешь.