Тайна пропавшего пианино

Когда говорила завуч, всем тут же хотелось сжаться в тугой комок и колобком укатиться куда-нибудь подальше в лес. Голос Игоря Денисовича производил на людей совершенно иное воздействие. Виктор Сергеевич выдохнул и улыбнулся. Пётр Петрович перестал размахивать руками, лицо его из красного стало возвращаться к своему естественному цвету. Даже Зинаида Аркадьевна пожала плечами, медленно опустилась в кресло и потянулась к телефону.

– Хотя, – продолжил директор, – вызвать мы всегда успеем. Но вы же понимаете, что к нашей школе сейчас уж слишком приковано внимание министерства. А тут такое – пропажа дорогого инструмента. Давайте ещё немного сами поищем. Не найдём – вызовем, напишем заявление, всё как полагается. Или я не прав?

– Нет-нет, – встрепенулась Зинаида Аркадьевна, – вы, конечно, правы. Ещё эксперимент этот. Я надеюсь, дети уже определили задачу. Что-то они не торопятся.

– Не волнуйтесь так, – мягко сказал директор. – В учеников верить надо, понимаете? Я убеждён, они с минуты на минуту придут.

Раздался стук в дверь.

– О! – Директор поднял вверх указательный палец и взялся за ручку. – Вот видите, я же говорил. Прошу вас, молодые люди.

Он широко раскрыл дверь и впустил в кабинет участников экспериментальной группы.

Глава 7,

в которой план одобрен, а потерпевший опрошен

– Проходите, рассказывайте, что надумали, – улыбнулся директор.

Федя не ожидал увидеть в кабинете завуча столько взрослых сразу. Хотя, может, так лучше.

– Вы определили задачу? – уточнила Зинаида Аркадьевна.

Ребята кивнули. И вытолкали Федю вперёд. Всё, конечно, правильно: чья идея, тот о ней и рассказывает.

– Мы тут подумали… – начал он.

– Смелее, юноша! – подбодрил директор. – Вы же математик, правильно понимаю?

Федя помотал головой.

– Хм, специалист по языкам? – Голос директора звучал уже менее уверенно.

Федя уткнулся взглядом в собственные ботинки и ничего не отвечал.

– Это Фёдор Тапочкин, – вступила в разговор завуч. Он из 5 «Д».

– Бывает. – Директор потёр подбородок.

Федя чувствовал, что тело онемело, щёки горят. Что он вообще тут делает? Сбежать бы куда подальше, и пусть сами разбираются со своим министерством и задачами. Ему-то что? Если профильные классы уберут, для него лично ничего особо не изменится. В этот момент Федя ощутил, что на его плечо легла тёплая большая рука.

– Не смущайся, Федя, – спокойно сказал Виктор Сергеевич. – Я вот сегодня вообще пианино потерял.

Федя поднял голову. Учитель музыки улыбался.

– Так мы об этом и хотели сказать, – начал мальчик. – Мы подумали, что провести маленькое расследование и найти пианино – это как раз и может стать задачей нашей группы.

Все согласно закивали. – Браво, браво, браво! – Директор рассмеялся и захлопал в ладоши. – Мне безумно нравится ваша идея и уверенность в себе.

Федя сначала подумал, что Игорь Денисович издевается, но глаза директора сияли искренней радостью.

– То есть мы можем приступать? Вы разрешаете?

– Бе-зу-сло-вно, – по слогам проговорил директор. – Я в восторге!

– Но Игорь Денисович, – неуверенно начала завуч, – это дети, а дело ведь серьёзное. Может быть, нам не стоит идти у них на поводу?

– Эх, Зинаида Аркадьевна! Я же вам не далее как пять минут назад говорил, что в детей нужно верить. Понимаете? Верить. И поддерживать. А если они справятся, да ещё смогут расписать вклад каждого? Мы ведь просто утрём нос этим министерским, хм, дамам. Тем более я уверен, что пропажа – это просто какое-то недоразумение.

– А если не справятся? – Завуч встала, подошла к директору и скрестила руки на груди.

– Если не справятся, вызовем полицию.

Но надеюсь, это не понадобится. – Игорь Денисович подмигнул ученикам. – Пётр Петрович, Зинаида Аркадьевна, ну что вы так хмуритесь, дорогие мои? Вон взгляните на Виктора Сергеевича, он со мной вполне согласен.

Учитель музыки неуверенно пожал плечами.

– Что ж, за дело. – Директор снова хлопнул в ладоши.

– А можно мы зададим несколько вопросов Виктору Сергеевичу? – уточнил Артём.

– Разумеется, – похлопал его по плечу Игорь Денисович, – вы можете задавать свои вопросы всем, кому посчитаете нужным. Только, чур, от уроков никого не отвлекать. И самим не отвлекаться. Учёба – это важно! Договорились?

Артём, Соня и Лёва кивнули. Федя и Васька опустили глаза и как будто стали внимательно рассматривать рисунок на паркете.

– Только о ходе расследования докладывать мне лично. – Директор немного помолчал. – Приходите прямо в кабинет, как только что-то узнаете.

Он удовлетворённо крякнул и первым вышел за дверь.

– С Виктором Сергеевичем можете побеседовать в актовом зале, – сказала завуч, а потом чуть тише добавила: – Ох, не нравится мне эта идея, но раз сам Игорь Денисович…

* * *

Виктор Сергеевич повторял свой рассказ уже третий раз за день. Да, он точно помнит, что в пятницу вечером во время репетиции пианино стояло на месте. Да, он точно запирал актовый зал перед уходом. На субботу и воскресенье репетиций намечено не было, поэтому Виктор Сергеевич спокойно отдыхал дома. Ключи от актового зала? Их два. Оба хранятся на вахте.

– Хотя, – задумался Виктор Сергеевич, – если считать тот, что я потерял в прошлом году, – его ведь так и не нашли, – получается, три.

– А пианино? – уточнил Федя. – Как оно выглядит, мы, понятно, все знаем. А вот может, там ценность какая-то особая? Историческое оно, например, времён какого-нибудь Людовика?

– Да уж, – хмыкнул Артём, – пианино времён Людовика в актовом зале обычной школы?

Виктор Сергеевич снова задумался.

– А знаете, ведь есть такое. Не эпохи французских королей, конечно, – усмехнулся он, – но инструмент всё же антикварный, немецкий, конца 19-го века. Я, когда в школу устраивался, документы подписывал как лицо, ответственное за актовый зал и всё, что в нём находится. Так вот, там приписка была, что пианино включено в реестр культурно-исторических ценностей, не подлежащих вывозу за рубеж. Я тогда заинтересовался, знаете ли, расспрашивал. Там, в документе, и инвентарный номер указан, который уже в нашей школе поставили, и серийный – его на каждый инструмент при изготовлении наносят. Правда, в серийном две последние цифры не видны толком. Когда историки инструмент оценивали, сказали, что, видимо, в него во время войны осколок попал. Пробил панель и застрял как раз в металлической раме, на которой номер набит. Но, когда после войны пианино нашли в подвале здания, где сейчас наша школа, дыра в панели была уже заделана. Непрофессионально, но всё же. Это мне кто-то из учителей рассказывал, кто тогда работал. Правда, совершенно не помню, кто именно.

– А что ещё там, в той бумаге о культурной ценности, написано было? – прошептал Лёва. – «Марка: Wilh Schwinck. Дефекты: частично отколот бронзовый элемент (подсвечник) на передней панели слева». Да-да, именно так там и было. Я, знаете ли, всегда заостряю внимание на деталях. Хотя, честно говоря, в реальности там дефектов уже куда больше.

Школа ведь не музей. Да и настройка не помешала бы. Я Игорю Денисовичу говорил, а он всё «потом, не к спеху, да на такие нужды и финансирование не выделено».

Федя присвистнул. Вот тебе и старенькое школьное пианино.

– А когда экспертиза проводилась?

– Точно не помню, лет 30–40 назад.

– Странно. Вы же говорили, его после войны нашли. Раньше что, никто внимания не обращал?

– Думаю, просто не до этого было. А потом, знаете, как бывает, кто-то заинтересовался. Тогда в моду как раз всякие антикварные ценности вошли. Все хотели что-то историческое иметь, вот и присмотрелись повнимательнее. Это только моя версия. Как там на самом деле было, сложно сейчас сказать. Да, наверное, и не важно. А вот то, что концерт новогодний срывается, – это катастрофа. Как же петь без аккомпанемента?

Виктор Сергеевич вздохнул, поморщился и потёр грудь слева.

– Вы только не волнуйтесь, – встрепенулся Лёва, посмотрев на учителя. – Всё будет хорошо. А пока, пока… Давайте я вам колонку принесу! И все минусовки для репетиции туда закачаю.

– Спасибо, – улыбнулся Виктор Сергеевич.

– Мы понимаем, – начала Соня, – с живой музыкой, разумеется, ничто не сравнится, но на безрыбье…

– И хлорка – творожок, – весело продолжила Васька. – А что? Так папа говорит.

Виктор Сергеевич рассмеялся первым, остальные поддержали.

Глава 8,

в которой задачу решают по действиям

Закончив «допрос потерпевшего», ребята снова обосновались в кабинете 1 «А».

– Предлагаю подвести промежуточные итоги. – Артём подошёл к доске, взял мел и записал:

«Найти: пианино Wilh Schwinck с отколотым подсвечником на передней панели.

Дано: 1) Ключи: 2 (на вахте) + 1 (?)» – Что ещё?

– Мы знаем время пропажи. Ну, примерное, – добавил Федя.

Артём кивнул и дописал: «2) Время пропажи: пятница 19:00 – понедельник 7:40».

– Ещё что-то или переходим к решению по действиям?

– Это как? – уточнила Васька.

– Это значит, что нужно расписать, что мы делаем дальше, чтобы не запутаться и грамотно распределить силы. Любую жизненную задачу можно решить через математический алгоритм! Жаль, что не всех этому учат.

Федю раздражало, когда люди говорили таким надменным тоном. Он уже хотел бросить что-нибудь колкое, но вдруг… понял, что Артём прав. Расписать чёткие действия и правда стоит.

– Записывай, логичный ты наш! Федя диктовал, а Артём переносил его фразы на доску, чтобы всем было видно.

«1) Поговорить с вахтёршей. Узнать, брал ли кто-то ключ от актового зала в обозначенный период времени (стрелка к предыдущей строчке).

2) Поговорить с людьми, которые могли находиться в школе с вечера пятницы до утра понедельника».

– С кем конкретно? – уточнил Артём.

– Знаете, – начал Лёва, – я в прошлой четверти росток спатифиллума в классе забыл…

– Это что ещё за зверь? – нахмурилась Васька.

– Это не зверь. Это растение такое. Влаголюбивое. Мы работу исследовательскую писали, вот я и принёс. Но забыл забрать. А росток же завять мог, засохнуть за выходные. Пришлось поздно вечером в пятницу в школу бежать. Я это к тому, что дверь мне открыл сторож…

«Сторож», – записал Артём.

– Уборщица тётя Валя полы на первом этаже домывала. Я с ней ещё поздоровался. Мама говорит, что уборщиц многие люди не замечают, как будто те – мебель или невидимки. А они ведь люди. К тому же именно те, которые много чего знают про место, где работают, и иногда здорово могут помочь. Вот у родителей в больнице однажды…

– Лёва, давай ты в следующий раз дорасскажешь, ладно? – Федя положил руку ему на плечо. Лёва кивнул.

«Уборщица тётя Валя», – дописал Артём. – Гардеробщица и вахтёрша по выходным не работают. Уроков-то нет, – задумчиво проговорила Соня.

– Значит, всё. – Артём подвёл черту под написанным. – Давайте я пойду к вахтёрше по поводу ключа. У меня самый представительный вид.

Федя посмотрел на него, на себя, на остальных и понял, что «математик» прав. Артём был одет в строгий костюм с галстуком. Никаких пятен от мела на рукавах, рубашка идеально отутюжена и аккуратно заправлена в брюки. А ведь дело уже к завершению школьного дня. Магия, честное слово. Почти так же безупречно выглядела только Соня, но она ни за что не пойдёт к вахтёрше. Та однажды отругала девочку за то, что она бежала на урок, а не шла пешком, как подобает ученице. С тех пор Соня никогда в школе не бегала, а вахтёршу обходила по широкой дуге.

– Хорошо, – кивнул Федя. – Лёва, ты с кем-нибудь из девчонок идёшь к уборщице.

Лёва покраснел и посмотрел на Соню. Она кивнула.

– Значит, мы с тобой – к сторожу, – закончила Васька.

* * *

Сторож жил в подсобке при школе. Дверь он открыл не сразу. Понятно, человек ночью работает, днём отдыхает, а тут хулиганьё какое-то. Стучатся, стучатся, делать им нечего.

– Ой, «Динамо» – «Металлург»! Я и забыла, что они сегодня играют! – воскликнула Васька, заглядывая сторожу через плечо. Там, на столе, стоял маленький «допотопный» кубикообразный телевизор.

– Интересуешься? – уточнил сторож.

Васька энергично закивала.

– Может, ещё и разбираешься? – усмехнулся он.

– А то!

– Ну, заходи тогда. – Сторож отошёл и пропустил гостей в комнату.

– Мы хотели задать вам несколько вопросов, – аккуратно начал Федя.

– Да подожди ты! – в один голос отмахнулись от него Васька и сторож.