Академия Лунных Шпилей

"Держись рядом", – бросил Кайлен Элине через плечо. Его лицо было каменным. Сержант шел впереди, расчищая путь нетерпеливыми жестами. Студенты и преподаватели расступались, удивленно разглядывая странную процессию: капитана Рассветного Клинка, сержанта стражи и девушку в диковинных лохмотьях, бледную как смерть.

Они миновали огромные дубовые двери, украшенные бронзовыми рунами, и очутились в просторном вестибюле. Высоченные сводчатые потолки терялись в полумраке. Стены были облицованы темным деревом и камнем, увешаны гобеленам, изображавшими сцены из истории Академии и Этерии. Массивные каменные статуи магов и рыцарей прошлого стояли в нишах, их каменные взгляды казались живыми в мерцающем свете огромных хрустальных люстр, парящих под потолком без цепей. Воздух был прохладным и торжественным, пропитанным запахом вековой пыли и власти.

Сержант что-то сказал сурового вида человеку в темно-бордовой мантии с серебряными нашивками на плечах, стоявшему у лестницы, ведущей наверх. Тот кивнул и быстро скрылся вверх по ступеням. Минута напряженного ожидания. Элина чувствовала, как на нее смотрят из каждого угла, из-за каждой колонны. Шепотки, как змеи, ползли по залу.

Наконец, человек в бордовой мантии вернулся и кивнул. "Ректор Торн примет вас в своем кабинете. Следуйте за мной".

Лестница была широкой, мраморной. Они поднялись на несколько пролетов, прошли по длинному, слабо освещенному коридору, стены которого были сплошь заставлены книжными шкафами из черного дерева. Двери в конце коридора были массивными, дубовыми, с инкрустацией из серебра и темного металла. Человек в мантии постучал, дождался низкого, властного "Войдите" и распахнул дверь.

Кабинет Ректора Магнуса Торна был огромным и производил впечатление одновременно библиотеки, музея и командного пункта. Высокие окна в готическом стиле выходили на ночной город и реку. Стены от пола до потолка были заставлены книгами в кожаных переплетах. Повсюду стояли витрины с артефактами – кристаллами необычной формы, древними свитками, оружием странного дизайна, засушенными растениями в стеклянных колбах. В центре стоял огромный стол из черного дерева, заваленный бумагами, картами и несколькими хрустальными шарами. За столом, в высоком кресле, похожем на трон, сидел человек.

Ректор Магнус Торн был высок, худощав и казался высеченным из того же серого камня, что и стены Академии. Его лицо с резкими чертами, высокими скулами и орлиным носом было бесстрастным. Темные, глубоко посаженные глаза изучали вошедших с ледяной проницательностью. Его волосы, цвета воронова крыла с проседью на висках, были гладко зачесаны назад. Он был одет в строгую черную мантию с серебряной вышивкой по вороту и манжетам – символы планет и созвездий. Руки с длинными, тонкими пальцами были сложены перед ним на столе. От него веяло не столько злобой, сколько невероятной силой, холодным интеллектом и абсолютной уверенностью в своей власти.

"Капитан Ренард", – голос Торна был низким, ровным, как скольжение камня по льду. Он даже не взглянул на Элину или сержанта. "Вы нарушили мой покой. Убедительно прошу объяснить причину столь настойчивого вторжения".

Кайлен выпрямился по стойке "смирно", его рука в перчатке легла на эфес меча. "Ректор Торн. Во время патрулирования Черностволья мы обнаружили эту девушку". Он кивнул в сторону Элины. "Она была одна, безоружна, едва не погибла от когтей гнилошкуры. Она говорит на неизвестном наречии. И…" – Кайлен сделал паузу, – "на ней знак Исссераэльского Перехода".

Последние слова повисли в воздухе, как удар грома. Ледяные глаза Торна медленно, неумолимо переместились на Элину. Его взгляд был тяжелее доспехов Кайлена, он ощупывал ее, сканировал, выискивая каждую деталь ее изношенной одежды, бледного лица, дрожащих рук. Элина почувствовала себя насекомым под лупой бесстрастного ученого.

"Знак Перехода?", – повторил Торн. Никаких эмоций. Только холодный анализ. "Покажи".

Элина замерла. Кайлен сделал шаг к ней. "Он требует увидеть знак, Элина", – сказал он тихо, но твердо. "Покажи шею".

Элина дрожащей рукой оттянула воротник свитера, открывая бледную кожу и тускло мерцающий символ. Торн не шевельнулся, но его взгляд впился в знак с такой интенсивностью, что Элине показалось, будто он жжет кожу. Он медленно поднялся из-за стола. Его рост был внушительным. Он подошел к Элине, его черная мантия бесшумно струилась по полу. Он остановился в шаге, не прикасаясь к ней, лишь изучая знак. Элина чувствовала исходящее от него холодное сияние магии, плотное и подавляющее.

"Исссераэль…", – прошептал он, и в его голосе впервые прозвучал оттенок чего-то, кроме ледяного спокойствия. Что-то вроде… старой ненависти? Или страха? "Древний, проклятый путь. Запечатанный веками". Он наконец поднял глаза на лицо Элины. "Откуда ты? Кто ты?"

Элина сглотнула ком в горле. "Я… Элина. Я не знаю… Лондон… книга…" – она снова заговорила на английском, бессвязно, чувствуя себя полной идиоткой под этим пронзительным взглядом.

Торн нахмурился. "Ничего похожего. Ни на одном из известных языков, даже мертвых". Он повернулся к Кайлену. "Где нашли? Точное место?"

"У руин старого дозорного пункта, Ректор. Там, где камень Одинокой Сосны", – ответил Капитан.

Торн кивнул, его мысли были где-то далеко. "Близко к разлому… Возможно, не случайно". Он снова посмотрел на Элину. "Она представляет угрозу? Или просто… аномалия?"

"Она не маг, Ректор", – вмешался Кайлен. "По крайней мере, не проявляла способностей. И выглядит скорее потерянной и напуганной, чем опасной. Но знак…"

"Знак меняет все", – отрезал Торн. "Он – ключ. Или замок. Или мина. Неизвестно что именно". Он прошелся по кабинету, его шаги были бесшумными. "Оставить ее на свободе – безрассудство. Выбросить за стены – жестокость и потенциальная потеря ценной информации. Убить…" – он бросил взгляд на Элину, и она почувствовала, как кровь стынет в жилах, – "…пока преждевременно".

Он остановился у окна, глядя на ночной Силверстоун. "Она останется здесь. В Академии. Под наблюдением. Статус…" – он подыскивал слово, – "Особая Ученица. Гостья Ордена Рассветного Клинка. Капитан Ренард, вы будете официальным ее… опекуном. И неформальным надзирателем. Отвечаете за нее".

Кайлен слегка напрягся, но кивнул. "Слушаюсь, Ректор".

"Сержант, – Торн повернулся к стражнику, – отведите ее в Башню Новолуния. Комната на третьем этаже, восточное крыло. Пусть мастера Хранители подыщут ей подобающую одежду. И… найдите кого-нибудь, кто мог бы общаться с ней. Из библиотекарей. Кто знает древние диалекты или имеет талант к языкам".

"Слушаюсь, Ректор!" – сержант щелкнул каблуками.

"Иди", – Торн махнул рукой, снова погружаясь в свои бумаги, как будто только что решал вопрос о поставке пергамента, а не судьбу человека из другого мира. "Капитан Ренард, останьтесь. Отчет о патруле".

Элину сержант почти вытолкал из кабинета. Она шла по коридору, чувствуя себя пленницей в золотой клетке. Особенная Ученица. Гостья. Надзиратель. Слова звучали как приговор.

Сержант вел ее вниз по другим лестницам, через менее величественные, но все равно впечатляющие коридоры. В одном из них они столкнулись с небольшой группой студенток. Две девушки, шедшие впереди, были воплощением аристократической красоты и уверенности. Одна – высокая, стройная, с каскадом черных как смоль волос, уложенных в сложную прическу с серебряными нитями. Ее лицо с идеальными чертами было холодно и надменно. Она была одета в изысканное платье глубокого синего цвета, отороченное серебристым мехом, поверх которого была накинута мантия цвета ночи с вышитыми серебром снежинками. Ее глаза, синие, как горный лед, с презрением окинули Элину с ног до головы.

Рядом с ней шла девушка поменьше, с каштановыми кудрями и лицом, которое могло бы быть милым, если бы не выражение слащавой язвительности. Ее зеленые глаза блестели любопытством, но не добрым. Она была в платье нежно-бирюзового цвета и мантии с переливами, как вода. Ее взгляд тоже задержался на Элине, но быстро переметнулся на сержанта.

"Сержант Брайс", – ледяным тоном произнесла черноволосая красавица. Ее голос был мелодичным, но острым, как лезвие. "Кто это… существо? И почему оно бродит по нашим залам в таких… лохмотьях?" Она произнесла слово "существо" с таким отвращением, что Элина почувствовала себя грязью.

"Леди Изабелла Дюваль, леди Кларисса Фэйрчайлд", – сержант слегка поклонился, но в его позе читалось напряжение. "Это… новая Особая Ученица. Гостья Капитана Ренарда. Ей выделена комната в Башне Новолуния".

"Особая Ученица? Гостья Кайлена?" – Леди Изабелла подняла тонкую бровь. Ее ледяной взгляд впился в Элину с новой силой, теперь уже откровенно враждебной. "По какому праву? Она выглядит как… как подметальщица улиц после недельной драки в канаве! Кайлен подобрал бездомную щенка?"

Кларисса Фэйрчайлд тихонько хихикнула, прикрывая рот изящной ручкой. "Милостивый, как всегда, Изабелла. Но, право, интересно… Какие же особые таланты скрыты под этим… своеобразным нарядом?" Ее взгляд скользнул по Элине, как щупальце, выискивая слабое место.

Элина стояла, опустив глаза, чувствуя жар стыда на щеках. Языковой барьер был теперь не просто неудобством, а стеной, делающей ее абсолютно беззащитной перед их ядом. Она ничего не могла ответить. Ничего не могла понять, кроме тона и выражения лиц. Это было хуже, чем встреча с чудовищем.

"Ректор Торн лично распорядился, леди", – сказал сержант Брайс, стараясь быть твердым. "Мне нужно проводить ее".

"Конечно, сержант", – Изабелла Дюваль сделала изящный жест рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. Но ее глаза, холодные и расчетливые, еще раз метнули молнию в Элину. "Раз Ректор решил… Надеюсь, она умеет пользоваться ванной. Или Капитан Ренард будет ее мыть сам?"

Кларисса снова тихо захихикала. Девушки прошли мимо, оставив за собой шлейф дорогих духов и ледяного презрения. Элина почувствовала, как слезы снова подступают к глазам. Она сжала кулаки. Соперницы. Это были они. И первая встреча оставила глубокую, ядовитую зарубку.

Башня Новолуния оказалась чуть в стороне от главных зданий, более старой, с узкими окнами и винтовыми лестницами. Комната на третьем этаже была маленькой, но чистой. Каменные стены, узкая кровать с шерстяным одеялом, простой стол и стул, крошечное окошко с видом на внутренний двор. Сержант оставил ее там, пообещав прислать одежду и "того, кто поговорит". Он ушел, запер дверь снаружи. Элина услышала щелчок замка. Пленница.

Она опустилась на кровать, обхватив голову руками. Усталость, страх, унижение – все навалилось разом. Она думала о Лондоне, о своей мансарде, о глупых мечтах о приключениях. Вот оно. И это был кошмар. Рыцари-надзиратели, ректор-ледышка, злобные аристократки и этот чертов знак на шее… Она судорожно полезла в карман. Камень! Он был здесь! Темный обсидиан с серебристыми искрами. Она сжала его в ладони. Якорь. Единственная связь с прошлым. Он был прохладным и успокаивающим.

В дверь постучали. Элина вздрогнула. Вошла пожилая женщина в серой простой одежде, с добрым, морщинистым лицом. Она несла аккуратно сложенную стопку ткани – тунику, штаны из мягкой шерсти, нижнее белье и теплый плащ. Женщина улыбнулась Элине, не говоря ни слова, показала на одежду, потом на Элину, жестом предложив переодеться. Она указала на дверь в углу – там была крошечная ниша с каменной раковиной и примитивным туалетом. Элина кивнула, пытаясь улыбнуться в ответ. Женщина ушла, оставив дверь открытой. Но Элина знала – свобода иллюзорна.

Она переоделась. Одежда была простой, но чистой и удобной. Туника темно-синего цвета, штаны серые, плащ – темно-серый, с капюшоном. Она почувствовала себя немного человечнее, хоть и одетой в костюм средневекового послушника.

И снова стук в дверь. На этот раз на пороге стоял молодой человек. Лет двадцати, не больше. Худощавый, с вьющимися, непослушными каштановыми волосами, торчащими во все стороны, и большими, выразительными карими глазами за круглыми очками в тонкой металлической оправе. Он был в поношенной, но чистой мантии темно-зеленого цвета – цвета библиотекарей или студентов низших курсов. В руках он держал пару толстых фолиантов и грифельную доску.

"З-здравствуйте?" – он заговорил на том же языке, что и все здесь, но его голос дрожал от волнения. Он вошел, неуклюже кланяясь. "Меня зовут Финн. Финн Олден. Мне поручено… э-э… попытаться с вами поговорить? Найти общий язык?" Он с надеждой улыбнулся, показывая на грифельную доску и мел. "Рисовать? Знаки?"

Элина посмотрела на него. В его глазах не было ни подозрения Кайлена, ни ледяного презрения Торна, ни яда Изабеллы. Было искреннее любопытство, доброта и толика страха. Как у нее. Она медленно кивнула, и на ее лице впервые за этот бесконечный день появилась слабая, неуверенная улыбка. Она подошла к столу и взяла мел. На грифельной доске она дрожащей рукой нарисовала простой домик, потом указала на себя, потом на рисунок.

Финн наклонился, его очки съехали на нос. "Дом? Ваш дом?" – спросил он, указывая на рисунок и на нее.

Элина покачала головой. Она стерла рисунок и нарисовала книгу. Потом указала на себя, сделал жест "открыть", потом широко раскинула руки, изображая взрыв или падение. Потом указала на окно, на ночь, на звезды.

Финн внимательно следил, его лоб наморщился в усилии понять. "Книга… Вы… книга… открыли? И… упали? Среди звезд?" – он смотрел на нее с изумлением.

Элина кивнула, потом указала на знак у себя на шее, который был виден под вырезом новой туники. Она провела пальцем по его контуру.

Финн присвистнул. "Знак… Падающей Звезды? Исссераэль…" – он произнес это слово с благоговейным страхом. "Вы… пришли через Дверь Звездной Пыли?" Он посмотрел на нее как на привидение или святую.

Элина не знала, что такое Исссераэль или Дверь Звездной Пыли, но кивнула снова. Она указала на него, потом на книги, которые он принес, потом на себя, жестом спрашивая: Ты поможешь? Ты научишь?

Финн широко улыбнулся, его глаза за стеклами очков засияли. "Да! Да, конечно! Я помогу! Я научу вас говорить! Я научу вас читать! Я…" – он запнулся, понизив голос до шепота, – "Я тоже всегда чувствовал себя немного… чужим здесь. Я Финн. А вы?"

"Э-Элина", – выдохнула она, с трудом выговаривая свое имя на этом языке.

"Элина", – повторил Финн, как будто пробуя на вкус. "Добро пожаловать в Силверстоун, Элина. Или… сочувствую". Он снова заулыбался, уже не так робко. "Это будет… интересно".

Он открыл одну из книг – это был детский букварь с картинками. "Начнем?" – он ткнул пальцем в первую букву, похожую на витиеватое "А".

Элина кивнула, сжимая в кармане теплый камень. Первый друг. Первая ниточка. В этом чужом, страшном и прекрасном мире появился лучик надежды. Звали его Финн. И он был таким же странным, как она сама.

Глава 3: Уроки Графа де Винтерхолда

Первые лучи странного, слишком белого солнца Этерии пробились сквозь узкое окно комнаты Элины в Башне Новолуния, вытянув длинные, холодные тени по каменному полу. Она проснулась от ощущения глубокой разбитости и абсолютной потерянности. Реальность вдавилась в сознание тяжестью: каменные стены, чужая одежда, тишина, нарушаемая лишь далекими, незнакомыми звуками академии – звоном металла, сдержанными голосами, гулом, похожим на отдаленный гром. И постоянная пульсация знака на шее, тупая и навязчивая, как напоминание о вопросе, на который у нее не было ответа.

На столе лежала грифельная доска. На ней корявым, детским почерком Финна было написано: "Завтрак в столовой на 1 этаже. Потом урок Истории. Я зайду. Ф."

Слово "урок" вызвало слабую волну паники. Как она сможет учиться, если не понимает ни слова? Мысли о ледяном взгляде Ректора Торна и ядовитых улыбках Изабеллы Дюваль с Клариссой Фэйрчайлд заставили ее сжаться под шерстяным одеялом. Она нащупала в кармане штанов камень. Прохладное, знакомое прикосновение немного успокоило. Якорь.

Стук в дверь был тихим и робким. "Э-Элина? Вы проснулись?" – голос Финна.

Она открыла. Он стоял на пороге, его непослушные каштановые кудры торчали еще сильнее, чем вчера, а за стеклами очков светились усталые, но оживленные глаза. В руках он держал деревянную миску с какой-то густой кашей, пару яблок и кусок темного хлеба.

"Доброе утро! Я принес завтрак. С столовой… там много народу, и леди Дюваль…" – он сморщил нос, – "…лучше пока здесь. Пока вы не…" Он жестом показал на горло, изображая речь.

Элина кивнула с благодарностью. Каша оказалась безвкусной, но сытной, яблоки – терпкими и сочными. Они ели молча, Финн время от времени тыкал пальцем в предметы в комнате, называя их: "стол", "стул", "окно", "кровать". Элина повторяла, стараясь запомнить странные, но мелодичные звуки. Финн рисовал на доске простые символы – солнце, луна, дерево, книга. Прогресс был медленным, но ощутимым. Он был терпеливым учителем, а она – отчаянно мотивированным учеником.