Тень Велеса

– Покажи ему, – произнесла Марина, и Семаргл, стоявший рядом, щёлкнул пальцами.

Центральный экран внезапно ожил, демонстрируя запись с камер наблюдения. Даниил с ужасом узнал своего бывшего напарника Игоря, сидящего в клетке, сложенной из человеческих костей. Его глаза были словно затуманены, словно кто-то похитил его разум, а на шее алела золотая нить Кащея, впиваясь в кожу, словно живая.

Семаргл провёл ладонью по экрану, и в воздухе возникла трёхмерная карта заговора.

– Зелёные метки – это украденные артефакты: Зуб Сварога, Плащ Вия, Кольцо Морены, – пояснил Семаргл

– Красные точки указывают на жертв, чьи души Кащей превратил в топливо для своих тёмных ритуалов.

– А чёрная бездна на общей карте – это крепость Кащея, старый сталинский бункер под ВДНХ, чьи стены сложены из костей его врагов.

– Он готовит Тризну Нави, – прошептала Марина, дотрагиваясь до мерцающей голограммы. – Поминальный пир для Чернобога.

– Твоя кровь не случайна, – сказал Семаргл, внимательно изучая результаты ДНК-анализа Даниила. – В твоей крови есть маркеры семи волхвов-предателей. Кащей веками выстраивал твой род, чтобы в нужный момент получить ключ к Костяному колодцу.

Но их разговор внезапно прервала оглушительная сирена – люди Кащея обнаружили бункер.

Один за другим мониторы начали взрываться, искры сыпались на пол, а из вентиляционных шахт хлынули потоки вирусных теней – цифровые демоны в виде змеящегося кода, пожирающего всё на своём пути.

Серверы начали плавиться, выпуская ядовитый дым, который душил всякую жизнь в округе.

Марина в отчаянии возвела ледяной щит, перекрывая один из проходов, но лёд уже начал трескаться под натиском врага – её силы были на исходе.

Семаргл спешно открыл портал в канализацию, готовый пожертвовать своим цифровым телом: его кожа искрилась пикселями, распадаясь на частицы прямо в воздухе.

Даниил, в ярости частично обратившись в зверя, вырвал дверь из петель, презрев боль. Его руки были покрыты рваными шрамами и ожогами, но сейчас он ничего не чувствовал.

В тот момент, когда гас последний монитор, Даниил успел разглядеть ухмыляющегося Кащея в дорогих очках с AR-дисплеем.

– До скорой встречи в моём Костяном царстве, волкодав, – произнёс он, словно сквозь толщу воды.

Тьма накрыла их с головой, укутывая в свои ледяные объятия.

Но было уже слишком поздно – они мчались прочь, не оглядываясь назад.

Русалка в кроссовках

Тьма приняла их в свои объятия, когда они переселки порог этого забытого богом и временем подземелья. Оно разверзлось, словно пасть зловещего зверя, в самом сердце города. Вечная спутница подобных мест, сырость, пронизывала, казалось, каждый атом воздуха, каждый камень под ногами. Необычный тяжелый запах стоял в воздухе. В нем смешивались нотки прелой листвы и ржавого металла, а еще неуловимо чувствовался озон, словно совсем недавно здесь бушевала яростная гроза.

Даниил, чьи глаза привыкли к полумраку, все равно невольно прищурился, пытаясь различить очертания нелегального клуба, который дерзко расположился на платформе давно заброшенной станции. Место носило имя Белая Вода, и в самом этом названии чувствовался привкус какой-то темной тайны.

Пространство вокруг словно пульсировало странным сине-зеленым светом, источник которого словно таился в глубине затопленного озера, раскинувшегося под самой платформой. Вода не просто отражала свет, она казалась живой, переливающейся, словно насыщенной невидимыми глазу частицами магии. Атмосфера всей этой локации давила необычайно просто, угнетала, словно само это место было живым существом и пыталось всеми силами изгнать незваных гостей.

Марина, стоявшая плечом к плечу с Даниилом, прошептала едва слышно, словно робко боясь, что их подслушают:

– Она смогла изменить воду… Написала руны течения прямо на молекулах…

Даниил недоуменно нахмурился, пытаясь понять, о ком говорит Марина. Но в этот миг его внимание полностью захватило зрелище, разворачивающееся на сцене, спешно сколоченной из каких-то старых ящиков и прогнивших досок. В центре стояла девушка. Её звали Алина, но у нее, как выяснилось, было и другое имя – Лыбедь. Она пела, аккомпанируя себе на скрипке, которую украшали водоросли. Музыка ее была странной, неземной, завораживающей. От нее словно исходило какое-то внутреннее сияние. Все ее движения были полны неземной грации, словно она и не касалась ногами земли. Ее голос, казалось, проникал глубоко в душу, бередил какие-то очень древние, полузабытые воспоминания. Даже ее кроссовки светились в такт музыке, словно пульсировали в унисон с ее сердцем. И в воздухе вокруг нее кружились капли воды, складываясь в невероятно сложные символы – древние руны, которые Даниил уже когда-то определенно видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Лицо ее светилось неземной красотой, но в то же время казалось печальным.

Неожиданно Даниил почувствовал, как его старые раны, как те, что на теле, так и те, что в душе, начали постепенно затягиваться. Невероятно, просто от звуков ее голоса. Музыка Алины обладала какой-то целительной силой. Словно она умела плести заклинания, исцеляя любые раны.

Охраняли этот странный клуб, двое существ, от которых веяло могильным холодом и сыростью. Они были одеты в форму Росгвардии, но это, конечно, была лишь маскировка. Даниил сразу понял – перед ним были не люди, а водяные, слуги глубин. За ушами у них виднелись жабры, едва заметные, а между пальцами – перепонки. На груди одного из них красовалась татуировка, выполненная на древнеславянском языке: Служу Нави.

Когда Даниил собирался пройти в клуб, вода перед ним совершенно внезапно сформировала плотный барьер – почти непроницаемую стену. Вода, словно живая, подчинялась невидимой команде, преграждая путь.

Алина, не переставая петь, посмотрела прямо на Даниила. И произнесла слова, от которых у него мурашки побежали по спине:

– Ты смердишь борьбой, оборотень. Кащей предложил за тебя _крылья_.

Ее голос звучал на несколько тонов ниже. Словно в ней говорило что-то другое, древнее и более могущественное. Во взгляде читалась смесь печали, надвигающегося предостережения и какой-то скрытой угрозы.

От этого взгляда в голове Даниила стали всплывать странные видения, словно открылась дверь в его прошлое:

Он увидел Алину, но совершенно не такую, какой она была сейчас. Она предстала перед ним крылатой девой, с сияющими перьями, сотканными из солнечного света. Она парила где-то высоко в небесах, словно богиня, наблюдавшая за бренным миром. Она была свободна и счастлива, но в ее глазах все равно читалась какая-то внутренняя тоска.

Ему явилась история о том, что Алину никто не похищал. Она сама по своей воле отдала свои крылья, сама отказалась от своего дара ради любви к смертному мужчине – жрецу Перуна, которого звали Ярополк. Она пожертвовала своей бессмертной природой, чтобы быть рядом со своим возлюбленным.

Но Кащей Бессмертный, вечный антагонист славянских мифов, конечно, не упустил возможности в очередной раз напакостить. Он забрал ее перья и заключил их в волшебном зеркале, надеясь использовать их силу в своих коварных замыслах. Зеркало Ирия – так его называли в народе.

И Даниил понял, что песни Алины обладают целительной силой именно потому, что они несут в себе частицу той солнечной энергии, которая когда-то была заключена в ее крыльях. Она словно бы отдавала частичку себя каждому, кто нуждался в помощи.

Но видения оборвались, и Даниил снова оказался в этом мрачном подземелье. Теперь он осознал всю суть происходящего и понял, что ему просто жизненно необходимо отыскать это зеркало Ирия и, во что бы то ни стало, вернуть Алине ее крылья.

Вскоре после этого вся команда Даниила спустилась в затопленный храм, который, по слухам, находился где-то под станцией метро. Они надеялись отыскать там хоть какие-то следы зеркала или хоть какие-то намеки на то, где оно может находиться.

Но вместо зеркала они нашли там лишь совершенно пустое место и небольшой осколок стекла, одиноко лежавший на полу. Выходило, что зеркало было украдено. Украдено примерно год назад. На том месте, где раньше стояло зеркало, валялась записка, написанная знакомым почерком. Даниил сразу узнал этот почерк – это был почерк Бабы-Яги. В записке имелось всего несколько слов: спасибо за подарок, доченька.

А сразу за этим началась атака каких-то жутких гибридов. Все произошло внезапно. В тот момент, когда Алина решилась открыть Даниилу правду о своих крыльях и о том, кто за всем этим стоит. Полулюди-полутени, порождения темной магии, возникли прямо из стен, словно слова Алины призвали их к жизни. Они были уродливы, злобны, словно голодны до чужой крови.

У одного из этих ужасающих гибридов Даниил узнал лицо Игоря, старого друга, который пропал без вести несколько месяцев назад. Другой стрелял какими-то костями, словно пулями, прямо из своих рук. На их телах виднелись следы ужасных мутаций, словно над ними проводили бесчеловечные эксперименты.

Марина, не теряя ни секунды, создала ледяного голема, который должен был защитить их от этого нашествия. Но голем неожиданно начал таять прямо на глазах под воздействием слез Алины. Выходило, что ее слезы обладали какой-то разрушительной силой для темной магии.

После тяжелейшей битвы, когда последние гибриды наконец-то были повержены, Семаргл обнаружил в воде едва заметный мерцающий осколок. Он светился точно так же, как глаза Алины в момент её признания. И оказалось, что это был не обычный осколок стекла.

– Это не стекло… – прошептала Марина. – Это осколок ее крыла.

Костяные Врата

Дождь не просто барабанил по ржавому люку, он словно обрушился с небес, бешеным потоком ударяя по металлу, словно тысяча маленьких злобных чертей молоточками стучат. Даниил зажал ухо рукой, чувствуя, как что-то горячее, липкое, просачивается между пальцами – кровь! В кулаке у Даниила бился, жил своей жизнью, осколок крыла Алины. Синий, тревожный свет плясал по обшарпанным стенам, заставляя тени корчиться в дьявольском танце.

Старый шрам на спине горел. Не горел, а пылал, словно кто-то прижал к коже раскаленное железо. Каждое движение отдавалось дикой болью.

Марина наклонилась над дрожащим осколком и тихо прошептала, будто боялась, что её услышат те, кто не должен: это… это не просто вещица. Это нечто гораздо большее… Её дыхание превращалось в морозном воздухе в призрачные облачка, на миг застывая на холодной стали. Она продолжила, понизив голос почти до шепота: Это пропуск прямо в Ирий. Настоящий ключ, который откроет двери между мирами.

Семаргл, до этого неподвижно следивший за экраном, вдруг дернулся, словно его ударило током. Его взгляд приковался к одному из мониторов, где злым, багровым цветом горел таймер: 28:14:39. Время почти вышло. Кащей начнет свой обряд уже сегодня! – в голосе Семаргла слышалась неприкрытая тревога.

Где-то высоко, в реальном мире, над их головами, раздался такой грохот, что казалось, сама земля содрогнулась. Убежище затрясло, с потолка посыпалась старая штукатурка и мелкие камушки. Казалось, сама пещера решила похоронить их заживо.

Даниил покрутил светящийся осколок в руке. Вдруг, хаотичные вспышки сложились в подобие картинки, стали четкими, ясными линиями. Это… карта? – удивленно произнёс он, не веря своим глазам.

Москва, – процедила сквозь зубы Марина, её взгляд был прикован к проекции в руке Даниила. План города. С высоты птичьего полёта.

Семаргл махнул рукой, и в воздухе повисла голограмма Москвы. В районе ВДНХ мерцала зловещая, черная точка, словно открытая рана на теле города. Это не Сталинский бункер, – пробубнил Даниил, глядя на изображение. Башня… Он выбрал Останкинскую башню!

Ледяные пальцы Марины впились Даниилу в плечо. Зеркало Ирия не просто открывает двери в другие миры. Оно усиливает силу того, кто в него смотрит, многократно! Кащей превратил башню в гигантскую антенну, которая многократно усиливает его мощь. Иначе нам всем конец.

На экране Семаргла появились чертежи башни, схемы этажей, покрытые непонятными символами, древними рунами. Навь-2, – пробормотал он. 337 метров. Обряд будет проходить там, на самом верху.

Дождь за стенами перестал быть обычным дождем, теперь вода пахла железом, гнилью, мертвечиной. Там, куда падали капли, оставались тлеющие, дымящиеся следы. Небо исчезло. Его больше не было. Только бесконечная, давящая тьма, в которой не видно ни звезд, ни луны. Казалось, что сама Ночь сошла с ума, ожила, наполнившись злыми голосами и шепотом духов.

Первая же машина, старая Волга, остановилась по взмаху руки Марины. Дверь открылась со скрипом, словно старая кость вывихнулась в суставе.

«Куда ехать надо?» —спросил водитель, медленно поворачиваясь к ним. Его глаза были абсолютно черными, без намека на белизну. Глаза мертвеца. Глаза без души.

У Даниила по спине пробежал ледяной холодок. На ВДНХ, – пробормотал он, крепче сжимая осколок в кармане.

Водитель растянул губы в жуткой улыбке, и Даниил заметил раздвоенный язык, как у змеи. Как раз туда и направляюсь… – прошипел он, и от его голоса кровь застыла в жилах.

Машина рванула с места, словно её с цепи сорвали. Дикий визг шин, запах жженой резины. Даниил посмотрел в грязное заднее стекло и обомлел. Руки водителя неестественно вытягивались, пальцы срастались в перепонки, превращаясь в подобие крыльев, а ногти превращались в когти хищной птицы. Чудовище за рулём издало звериный рык. Это не человек. Даже не оборотень. Хуже!

Это слизь Нави! – закричала Марина, ударив по приборной панели кулаком. По пластику мгновенно расползлись морозные узоры, затягивая всё вокруг в ледяную корку. Получай, погань! Вдруг из радиоприемника донесся знакомый, мерзкий голос: Милая Маруся… А помнишь, как твоя сестрёнка кричала, когда я…

Марина издала нечеловеческий вой, полный горя и ярости. Всё вокруг неё взорвалось льдом, превращая кабину машины в морозную пещеру. Замолчи, тварь!

Такси перевернулось несколько раз, выкидывая Даниила, Марину и Семаргла на разбитый асфальт. Даниил, шатаясь, поднялся на ноги, отряхивая от себя осколки стекла и пластика. От водителя осталась только черная, маслянистая лужа, источающая тошнотворный запах гнили.

Из тумана возникла огромная фигура. Мужик в кожаной куртке, с окровавленным ножом в руке, смотрел на них с нескрываемой тревогой. Эй, волки! Опять в переделку влезли? – прохрипел он, вытирая клинок об штанину.

Ты… ты же Борисыч, ты бармен! – воскликнул Даниил, узнавая знакомое лицо.

Был барменом, – усмехнулся Борисыч, доставая из кармана жетон. А ещё капитан спецназа в запасе. Хранитель Равновесия третьего круга. На жетоне была выгравирована руна Велеса, оплетённая змеями. Он продолжил уже серьёзно: долго объяснять. Мир изменился, ребята.

Марина схватила его за рукав: Нам нужна помощь, Борисыч! Нам нужно попасть на башню. Немедленно!

Борисыч вздохнул и полез в карман, доставая три металлических жетона. «Билеты в один конец», —сказал он, протягивая их. Это ваш окончательный выбор? Обратной дороги не будет.

Все трое молча кивнули. В их глазах не было страха, только решимость.

Борисыч снова вздохнул, глядя на их решительные лица. «Тогда держитесь крепче», —сказал он. Впереди пляска с самой нечистью. Дорога будет как семь кругов ада, но мы должны остановить Кащея, пока он не открыл врата в Навь и не выпустил на землю зло, которое старше самого времени. Если этого не сделать, то миру конец. Даже солнцу станет страшно.

Вдруг, из темноты вынырнула стая огромных черных воронов. Их глаза горели зловещим, красным огнём, словно угли в преисподней. Они кружили над ними, издавая жуткие крики, от которых кровь стыла в жилах. Борисыч сплюнул на землю и выхватил из-за пояса огромный топор, украшенный резными рунами. Не время для чаепития, пернатые друзья! Пора показать этим гадам, кто тут главный!

Семаргл достал из-под плаща странное устройство, искрящееся фиолетовой энергией. Я попытаюсь создать барьер, но он долго не продержится, – сказал он, активируя прибор. Надо действовать быстро!

Марина выхватила из ножен меч. Клинок засветился призрачным светом, отражая в себе лунный свет, которого не было. «Я готова драться до последнего вздоха!» —прокричала она, её голос звенел, как сталь. За эту землю! За этот мир! За тех, кого люблю!

Даниил крепче сжал в руке осколок крыла Алины. Он почувствовал прилив сил, невиданной, дикой энергии, текущей по венам. “Я не отступлю”, – сказал он твёрдо. “Я должен остановить Кащея! Чего бы мне это ни стоило!”

И они бросились в бой. Борисыч с воем бросался на воронов, рубя их топором на куски, Марина выписывала мечом в воздухе смертельные узоры, уничтожая тварей одну за другой, Семаргл поддерживал энергетический барьер, отбиваясь от нападающих со всех сторон, Даниил направлял энергию осколка крыла, поражая врагов мощными разрядами, от которых те обращались в пепел.

Битва была жестокой, кровавой и беспощадной. Вороны падали на землю, извиваясь в предсмертных муках, воздух был пропитан запахом крови, палёных перьев и озона. Но тварей было слишком много. Они лезли отовсюду, словно их вызвали из самых глубин ада.

Вдруг Борисыч закричал: за мной! Надо прорываться к машине!

Они отбивались, пробиваясь сквозь легионы воронов, пока не добрались до старенького УАЗика, стоявшего неподалеку. Борисыч запрыгнул за руль, и машина, взревев мотором, рванула с места, давя воронов колёсами. Вороны преследовали их, барабаня клювами по стеклу и царапая кузов.

Держитесь крепче! – крикнул Борисыч, выжимая из машины всё, на что она была способна.

Дорога к Останкинской башне была дорогой в ад. На каждом шагу их подстерегали приспешники Кащея: упыри, вурдалаки, оборотни и прочая нечисть. Им приходилось отбиваться от них, используя всё, что было под рукой: мечи, топоры, заклинания и даже силу осколка крыла Алины.

Наконец, они добрались до башни. Зловещее сооружение возвышалось над ними, словно огромный, черный обелиск, пронзающий небо. Вокруг царила мертвая тишина, угнетающая, зловещая, лишь изредка её нарушал вой ветра и крики воронов, кружащих над башней.

У входа их ждала охрана: два огромных каменных голема, оживлённых тёмной магией Кащея. Они стояли неподвижно, словно статуи, но в их глазах горел холодный, неживой огонь.

Эту преграду просто так не пройти, без жертв не обойтись, – мрачно произнёс Семаргл, глядя на огромных стражей. Надо придумать что-то, понять, как их одолеть.

Борисыч сплюнул под ноги. Это всё хорошо, конечно. «Но без хорошего топора тут делать нечего», —сказал он, поглаживая свой топор.

Марина закрыла глаза, сосредоточившись. Я чувствую сильную магическую защиту, вокруг них… Нам надо найти способ её обойти.

Даниил смотрел на осколок крыла Алины, держа его в руке. Ещё немного, и он стал бы частью его самого. Он чувствовал неразрывную связь с ним, словно это была частица его собственной души. Я знаю, что надо делать, – сказал он, поднимая взгляд. Мы используем силу крыла, чтобы разрушить защиту големов. Только так мы сможем пройти.

Лед и Пепел

В кромешной выси, всего в каких-то трёх сотнях метров от земли, ветер нёсся не просто яростно, а с какой-то звериной злобой. Представьте себе кромсающий душу ветер – словно старый, зазубренный нож, которым десятилетиями разделывали всякую мерзость. Вот таким он и ощущался, этот адский ветер – колющий, режущий, словно рисующий на коже невидимые, но ощутимые царапины. Каждый его порыв – будто отдельная, злобная атака, тщательно продуманная и выверенная. Даниил чувствовал, как ледяные тиски сжимают его лёгкие. Воздух здесь казался пустым, чужим, словно не предназначенным для обычного человеческого дыхания. И тут, словно в бреду, он заметил нечто странное и до жути пугающее – его зубы начали расти сами по себе, неестественно удлиняясь, словно само тело знало о грядущей опасности нечто такое, что ещё не успел осознать разум. То был его внутренний зверь, волк, пробуждающийся от долгой спячки, чуя неминуемую беду.

В кармане куртки, словно раскалённый уголь, пламенел осколок крыла Алины. Даже сквозь плотную ткань он обжигал немилосердно, словно кусок лавы, только что извлечённый из жерла вулкана. Свет, исходящий от него, дрожал на сером бетоне, вырисовывая причудливые, зловещие узоры – то были древние, мерцающие руны Нави, то проявляющиеся, то вновь исчезающие, будто живущие своей собственной, тёмной жизнью.

– Держись ближе, – прошипела Марина, стиснув его руку с такой силой, что на коже остались белые, немеющие следы от её пальцев. В голосе её дрожала тихая паника, будто каждое слово вырывалось из неё с неимоверным трудом. – Здешний воздух словно пропитан смертью, он не предназначен для нас, живых.