Пепельный Ангел 1

– Но ты знаешь, когда родилась? – прищурив от удивления глаза, уточнил адвокат.

– Лишь по словам Дарлоны. Она сказала, что мой день рождения пришелся на 5 мая. А вот день рождения брата я точно знаю! Его-то рожали в госпитале!

– Употребляли ли ваши родители наркотические средства?

– Да, конечно! Хейзер «закидывалась» даже во время беременности мною, поэтому я родилась с определенным «дефектом». А Мэттью любил больше выпить, он принимал только чтобы быть с женой «на одной волне», – равнодушно рассказывала девушка.

Подобные разговоры не вызывали у нее каких-либо эмоций, словно она говорила про чужих ей людей.

– Как и где родители вели свой бизнес? Проводились ли сделки у вас на глазах?

– Мэттью редко вел дела дома. У него был картельный особняк, который был в разы лучше нашего жилища! А Хейзер, продавая свое тело, принимала клиентов у нас на дому!

– То есть ты хочешь сказать, что твоя мама была женщиной легкого поведения? – вмешался Мистер Морган, заметно при этом покраснев.

Ему было стыдно такое спрашивать, особенно у молодой девушки.

– Да. Она была проституткой. А отец – барыгой и наркобароном! – усмехаясь с его застенчивости, пояснила Энжи.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – не унимался Мистер Морган.

– А как я должна говорить? – удивилась Энжи и нахмурила свои темные бровки.

– Ладно, извини! Продолжай! – растерянно ответил мужчина.

– Мистер Морган имел ввиду, что ты можешь испытывать стыд из-за своих родителей. А ты, напротив, держишься очень уверенно! – вмешался в их диалог адвокат, профессионально сдерживая свои эмоции.

– Не я выбирала родителей и их профессии! Это им должно быть стыдно, а не мне! – без колебаний ответила девушка и посмотрела на мужчин.

– Твой отец не препятствовал Хейзер работать? – не поведя бровью, продолжил Альфред.

– Нет. Возможно, у них был уговор, кого ей следует у себя принимать, потому что это в большей части были люди картеля. А может, его это просто возбуждало – я не в курсе! – безэмоционально продолжила девушка.

– Хейзер оплачивали «услуги» так называемые клиенты?

– Да. И эти деньги он охотно использовал в своем бизнесе. Мэттью считал, что все в его доме должны уметь себя содержать. По этой причине я начала работать с трех лет.

– С трех лет? И где же ты работала? – вытаращив от изумления глаза, ужаснулся Мистер Морган.

–«Предки» привозили нас в Даунтаун и заставляли просить милостыню. Для правдоподобности одевали в тряпье и измазывали грязью, – также холодно продолжала Энжи.

– Они работали вместе с вами? – уточнил адвокат.

– Конечно же нет! Они отвозили нас утром и забирали вечером.

– Как? – не унимаясь, снова вмешался Эрик. – То есть с вами даже не было какого-то взрослого?

– Эрик, какого еще, нафиг, взрослого? – напряглась Энжи и принялась акцентировать каждое слово, надеясь, что хотя бы сейчас он поймет. – Мы… собирали … милостыню. По улицам. Одни. Сечешь?

– Ладно, извини, продолжайте, пожалуйста! – смутившись, произнес мужчина и отошел к окну.

Одна эта только мысль о том, что ребенку наносились такие душевные травмы, приводила его в бешенство.

– И как много вы зарабатывали на милостыне? – спросил Альфред.

– Не знаю, я тогда еще не умела считать, да и все деньги забирал себе Мэттью. Он говорил, что это пойдет на наше содержание.

– А если вы ничего не зарабатывали за день?

– То нас могли не покормить… Но, к счастью, мы дружили с соседскими детьми, и они не оставляли нас голодными.

– Кто с вами жил по соседству? Чем они занимались? – продолжал адвокат.

– Они все работали на моего отца и на картель, – сухо ответила Энжи.

– Хорошо, продолжай!

– Робин ненавидел попрошайничать – считал, что лучше умереть от голода, чем просить у равнодушных, надменных и озлобленных людей. Он каждое слово пропускал через свое сердце. Мне же было пофиг на мнение прохожих. Я знала, что я бедная, грязная и необразованная девочка – я такой родилась. Но мне не хотелось подводить своего брата, поэтому я не переставала идти с протянутой рукой.

– И сколько времени вы так работали?

– Год или чуть меньше, пока мы с братом не придумали другую схему, – улыбаясь, ответила Энжи

– Какую еще схему?

– В детстве я была очень симпатичным ребенком: мои большие зеленые глаза и миленькое личико всегда умиляли мужчин, поэтому Робин нашел способ, как можно было на этом заработать. Мы одевались опрятно и шли в супермаркет, чтобы якобы что-то купить. Уже на кассе я закатывала истерику брату, будто я очень хочу шоколадку или какую-то дорогую игрушку, ну, или что-то в этом роде. Брат якобы пытался мне объяснить, что у него нет на это денег, тогда я поворачивалась к «хорошенькому» дяде и просила его это мне оплатить. В большинстве случаев это срабатывало. Затем мы ждали немного, делали возврат и забирали себе деньги.

– И вашу аферу никто не разоблачил? – улыбаясь с их проворства, поинтересовался Альфред.

– Мы были очень осторожными, и подкупили одного подростка-кассира, который получал с каждой нашей выручки десять процентов.

– Об этом знали ваши родители?

– Нет, но им было на это наплевать. А наше попрошайничество вышло на новый уровень, и больше мы не «ходили с протянутой рукой», – важно произнесла Энжи.

– И как долго продолжалась эта ваша деятельность?

– До тех пор, пока мы не пошли в школу, – вспоминала девушка. – Мне тогда еще не было шести.

– А прежде Робин посещал школу?

– Мы пошли вместе. Ему исполнялось одиннадцать лет! – ответила Энжи и посмотрела на Мистера Моргана, который все еще стоял у окна, скрывая свое негодование.

Затем она выпила воды и продолжила:

– Когда мы в очередной раз работали в Даунтауне, к нам подошла монахиня из католической школы для малоимущих семей. Она сказала, что там нас смогут многому научить и будут кормить. Оплатой за обучение будет работа в саду и выполнение общественно-полезных работ при костеле. Но если работать больше часов и в выходные дни – то можно заработать небольшие деньги. Пусть немного, но лучше, чем слоняться по улице.

Годовой взнос в школу составлял всего лишь сто пятьдесят долларов с человека, но это было для нас много, поэтому мы перестали побираться и устроились на подработки для детей. Мы все лето расклеивали объявления, раздавали брошюрки и смогли осилить эту сумму.

Новым препятствием стало то, что записать в школу нас могли только родители. Поэтому Робин сторговался с «предками» и дал им сто долларов сверху, чтобы те соизволили нас записать. К счастью, в этот же вечер они обдолбались (жарг.: принять наркотики), и Робин украл у них пятьсот. За эти деньги мы купили школьные принадлежности и одежду.

– А что вы могли купить на такую мизерную сумму? – удивился Мистер Морган.

– Все, что было необходимо! – усмехнулась Энжи. – Мы же покупали в комиссионных магазинах, а не в дорогих бутиках!

Она непонимающе посмотрела на Мистера Моргана и продолжила:

– Представьте, какое унижение приходилось испытывать моему брату! Его определили в мой класс – первый класс, так как он прежде не посещал школу. Однако мы очень старались учиться, и со временем его перевели в третий класс.

В школе за общественно-полезные работы платили всего лишь три доллара. А на наших подработках мы могли заработать до двадцати долларов в день. Поэтому после школы Робин шел на свои подработки, а я отрабатывала обязательные – за нас двоих. Часть наших денег нам приходилось отдавать, как и прежде, «предкам», а остальное мы тратили на себя и на школу.

– Мисс Хиллс, – перебил адвокат, – я не спорю, для вас это важно, но давайте подойдем ближе к делу. Расскажите уже про картель!

– Почему, пусть говорит про детство! – вмешался Мистер Морган. – Я за это плачу!

Энжи в знак благодарности улыбнулась Эрику и продолжила рассказывать:

– Спустя некоторое время Робин устроился на подработку в автомастерскую. Тогда ему стали неинтересны уроки, ведь там время проходило бесплатно, а в мастерской его обучали настоящему ремеслу.

Затем у нас произошел один инцидент, из-за которого нам стало небезопасно ночевать дома.

– Расскажите про это подробнее, – заинтересовался Альфред.

– Иногда мы наблюдали через кухонное окошко, как Хейзер принимает у себя клиентов. Тогда мы были еще детьми и ничего не понимали. Нам было весело, и все. Но однажды нас увидел один из клиентов и жестко избил Робина. Брат прикрывал меня своим телом, поэтому ему досталось больше, чем мне, и ему даже потребовалось лечение в госпитале.

– Как на это отреагировали ваши родители? – спросил адвокат.

– Хейзер молча стояла в сторонке, а Мэттью, как только узнал, повез нас к нему на «разборки». Мы приехали на базу картеля, и «предок» приказал показать нам того, кто нас избил. Мэттью боялись все, поэтому никто не вмешивался. Они столпились вокруг нас и лицезрели, как он деспотично избивает клиента. Затем он вывел нас в центр и прокричал: «Пусть все запомнят, как выглядят мои дети! Никто, кроме меня, не смеет их бить!» Затем он вытряс из кошелька клиента все деньги, сказав, что это пойдет якобы на лечение Робина, и добавил: «В моей семье каждый занимается своей работой. Из-за тебя Робину придется наложить гипс – это за его простой».

– Его деспотичность по отношению к вам на этом закончилась? – не переставая делать пометки в блокноте, произнес адвокат.

– Ну да, конечно! – сыронизировала Энжи. – После того, как Робина отправили в госпиталь, у Мэттью появились какие-то проблемы в бизнесе. Ему срочно понадобились деньги, и он не придумал ничего лучше, чем сделать меня донором легкого и печени. В ту ночь я, того не желая, заплатила картелю своими органами.

– Я что-то не совсем понял! – вытаращил глаза Мистер Морган.

Энжи грустно вздохнула и попыталась ему пояснить:

– Они продали мои органы, чтобы снова вести свой бизнес. Их органы стоили в разы дешевле, чем детские, и были отравлены наркотой. Теперь сечешь, Эрик?

Мужчина, конечно же, понял и с первого раза, но он не хотел верить своим ушам. Он наивно рассчитывал, что Энжи вдруг рассмеется и скажет, что это была только глупая шутка. И, чем дальше она говорила – тем ему было страшней.

– Так они использовали тебя единожды? – съежился от услышанного адвокат.

– Конечно! А вы хотели, чтобы они разобрали меня «на запчасти»? – проглатывая очередной странный вопрос, воскликнула Энжи.

– Совсем нет! Я просто делаю заметки, чтобы потом прикрепить это к делу, – спокойно пояснил адвокат. – Продолжайте, пожалуйста.

–После этого случая мы с братом решили, что больше не будем ночевать вместе с «предками». Поэтому, едва они появлялись на пороге квартиры, мы перелезали через крышу к соседским детям и ночевали у них. На случай побега у нас всегда были заготовлены специальные рюкзачки, в которых было все самое необходимое. Там всегда находились пара свежего белья, носки, что-то из теплой одежды, несколько долларов, которые мы оставляли на черный день, ножик, кастет, консервы, какая-то сухая еда, ну и что-то еще по мелочам. Кстати, этот самый рюкзак Эрик отдал в полицейский участок.

Адвокат записал показания Энжи и посмотрел на часы: