Октябрьский сороковой 2

– Э… командир, тормози, это что за разговор? – громко, поставленным голосом вмешался Роман. Полицейские инстинктивно повернулись в его сторону. Старший мигом оценил обстановку и внешний вид Романа.

– Ваши документы? – вместо ответа произнёс и протянул руку, требуя.

– Не понял, – воскликнул Рома, нагло улыбнулся тому в лицо. – Представьтесь, пожалуйста. Почему при первой встрече не отдали честь гражданину? Объясните цель вашего обращения, – со знанием дела спросил Роман.

  От такого напора служитель порядка смутился, но Роман знал, что это временно: котелок сержанта усиленно варил, чтобы изменить ситуацию в свою пользу. Наконец полицейский словно опомнился, вскинул руку, козырнул.

– Сержант полиции Гончаров, – представился и указал на нагрудный жетон, достал своё удостоверение и показал Роману. – В данный момент наш наряд зафиксировал нарушение общественного правопорядка. Отрабатываются меры по устранению нарушения, – сухо объяснил.

– Ваши документы, – вновь потребовал в свою очередь. Бомжи его уже не интересовали, теперь целью сержанта стал Роман. Служитель затаил обиду за то, что какой-то жалкий чел дерзко вмешался в их дела. Рома понимал это, тем более прекрасно читал чувства парня: от него разило самодовольством, жаждой безнаказанной жестокости и удовлетворения от страданий других, злостью и местью.

  Рома молча достал паспорт – ксиву светить не хотел, тем более бомжи внимательно наблюдали. Полицейский сделал шаг вперёд, приблизился к Роме, взял паспорт, открыл.

– Роман Александрович, вы что, выпили? – тихо спросил, учуяв запах. Вот оно – он нащупал уязвимость гражданина, ликовал. Рома почувствовал удовлетворение сержанта. Знал, что будет дальше: банальная провокация и силовое задержание с последствиями в отделе. И, дай бог, только где-то через сутки он оттуда выйдет – побитым и, скорее всего, с пустыми карманами. Рома улыбнулся.

– Да, немного выпил. А что? – признался полицейскому.

– А что…? – переспросил тот, недобро улыбнулся. Паспорт не отдавал, держал в руках. Роме надоели игры.

– Командир, у тебя путевой лист маршрута? Вот и топай по нему: по добру – по здорову, если хочешь и дальше этим заниматься, – произнёс Рома без злости.

  Прям видел, как меняется выражение лица сержанта – оно буквально вытянулось от удивления и от такой дерзости. Рома почувствовал замешательство. Остальные молчали, с интересом ждали развития события. Роман не стал ждать.

– Отойдём на пару слов, – предложил. До полицейского наконец дошло, что с ним неспроста так уверенно разговаривают. Где-то был скрытый подвох. Он на всякий случай пока поубавил пыл, согласно кивнул.

– Вы, товарищ сержант, своими действиями мешаете оперативной работе, провоцируете сотрудника под прикрытием при выполнении им задания. Настоятельно рекомендую вам отозвать свои требования и двигаться далее по маршруту. В противном случае я буду вынужден написать на вас рапорт с негативными последствиями для вашей дальнейшей карьеры. Ещё немного – и вы меня раскроете. Вся вина за провал операции ляжет на вас лично, – тихо прошептал Рома, спрятал ксиву и паспорт в карман. С сержантом они стояли в паре метров от баков. Роман был спиной к бомжам. – Сейчас грубо отчитаете меня, пригрозите и двинете дальше. Вам ясно? – спросил строго.

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – ответил растерянно и испуганно сержант. От него несло страхом.

– И ещё, Гончаров, не будь мудаком. Так дела не делаются. За что народ прессуешь? Смотри, чтобы самому скулить не пришлось как-то. Бог всё видит, – бросил Рома, повернулся и пошёл к бомжам.

– Эй, стой, куда? – крикнул ему вслед полицейский, догнал уже у баков. – Так я сказал, собирайтесь в отдел, – обратился к бомжам, снова достал дубинку. Остальные рядовые полицейские переглянулись.

– Командир, та за что? – воскликнул Рыба, встал со своего места, добровольно подчинившись приказу (чтобы не побили). Его товарищи тоже засобирались.

– Этому скажи спасибо, – сержант кивнул на Романа. – Дерзкий особо. Там разберёмся, у кого есть право, у кого нет. Заступаться он удумал… На месте выясним, что к чему, – продолжал угрожать сержант.

– Вы не имеете права так поступать, – протестовал Рома. Наряд потихоньку рассредоточился, зашёл со спины, приготовился отконвоировать задержанных. Ребята знали своё дело. Ситуация накалилась.

– Командир, может, мы просто пойдём? Не нужно в отдел. Давай миром всё закончим, – снова спросил Рыба.

– Мальчики, ну за что вы нас? Пожалуйста, отпустите… – вмешалась Света.

– Заткнитесь… – произнёс сержант, глянул на Ромчика. Внезапно полез в карман за телефоном, достал, прислонил к уху. – Гончаров слушает, – громко произнёс. (Пауза.) – Так точно. Да, подтверждаю, сейчас прибудем. Драка на проспекте 23? Так точно. Ножевое? Да, выдвигаемся… – положил трубку, засунул в карман. – Чтобы через час вашего духу тут не было, – обратился к бомжам и к Роме. – Пошли, срочный вызов, – позвал за собой остальных полицейских.

  Те ничего не понимали, но подчинились. Наряд молча и торопясь зашагал прочь.

– Ух, аж протрезвел. Давно так по-серьёзному не залетали… – выдохнул Рыба, растерянно оглядывался по сторонам, не знал, что дальше делать.

– Да уж, конкретный залёт, – согласились остальные.

– Расслабьтесь, не вернутся они. Попали на разборы, а там – оформления, объяснительные… Мусора залипли до утра, – произнёс Роман. – Давайте садимся, выпьем и разбежимся. Не разбивать же пузырь, – он достал из пакета литруху и потряс в воздухе бутылем. Бутылка оказала на публику магическое воздействие.

– Ладно, давай по пять капель. Полчасика – и все по местам, – согласился Рыба, вновь уселся на место. Пьянка продолжилась.

– А вообще, тут постоянный бардак. Привокзалка – гнилое место, – в процессе разговора выдал один из бомжей, Антоша в красном пуховике. – Одна гниль: менты, цыгане, таксисты – все норовят пнуть побольней, гонят и гонят отовсюду. По мне, если бы не электрички, я бы кантовался в спальнике (в спальном районе). Там спокойней, опять же, и с едой попроще. Но там коммунальщики – пендосы – люки позаваривали. А тут ещё этот гиблый маньяк нарисовался с ножом, сука, повадился. Как нарвёшься невзначай на эту акулу – так перо тебе в печень гарантировано. Ну его нах. Боже упаси, – жаловался на судьбу опьяневший Антоша.

  Старик, сидящий рядом с бумажным стаканчиком в руках, кивал головой ему в такт – мол, всё так.

– Жизнь – дерьмо, мальчики, – печально произнесла Света, задумчиво смотрела куда-то в даль. Выпили уже половину второй литрухи. – Вот устроюсь на работу, с документами порешаю – и всё наладится. Буду ликёры пить. Забуду всё, как дурной сон, – озвучила мечту.

– А что за маньяк? – оживился Ромчик. «Вот оно!» – думалось ему.

– Да нарисовался тут один недели две назад, а может, и раньше… Типок. Сначала нападал на баб, просто левых прохожих. Ну там – внезапно пинка даст или стукнет исподтишка. И сразу – дёру. Переодевается постоянно: то бабой, то стариком, то в бабку, то в толстяка – короче, хрен вычислишь. Затем осмелел – цыганок избивать стал. Ну тут не то чтобы я был за, но думаю, это им кара за то, что творят. Цыгане всполошились, вычислить хотели – не получилось. Слишком умный и изворотливый. Они к копам – мол, так и так, спасите. Не одобряю, если что, – объяснил Антоша, остальные задумчиво слушали.

– Ну пошли и пошли… А затем этот мудак нашу бедолагу прирезал – по горлу ножом полоснул. Там, вон там, – указал рукой за ларьки. – Там её и нашли. Думаю, силы свои проверял. Теперь кровь почуял, зверюга, – пояснил Антоша. – Ну, наши её афишировать не стали, по-тихому забрали, схоронили. А вообще – среди дня зарезал, сука. Ничего не боится. Одним словом – зверь.

  «За убийство я и не знал…» – с тревогой подумал Рома.

– Да и таксисты его вычисляли – у них клиентов меньше стало. Слухи быстро расходятся, вечером люди боятся к ним подходить. Говорят, таксометры видео с камер купили у вокзальных, только не знаю, что там увидели… А может, это и гон – не знаю, – выдохнул Антон. Рома почувствовал, что бомжу стало легче – выговорился.

– А что за девушку, убитую уродом, – в полицию никто не обращался? – спросил Роман. Рыба в ответ взглянул на Рому, саркастически улыбнулся, затем тяжело вздохнул.

– Ты как первый раз на свет народился… Кому она нужна? Бомж! А потом – сообщишь – тебя же и обвинят. Кто там разбираться будет? Напишут: умышленное с отягчающими – пьянкой – и поедешь не за хер собачий лет этак на пятнадцать. А им – раскрытие по горячим и премии. Так что, знаем… По-тихому схоронили на кладбище, вторым ярусом, и забыли. Так проще и спокойней. Вот такой расклад жизни, мил человек, – объяснил Рыба. – Вроде по пятницам гнида орудует – пунктик, значится, имеет. Но не регулярно. Гада уже давно не было, – признался Рыба. – Вообще, цыгане запретили нам подымать эту тему. Это так… к слову, – он замолчал, повисла пауза.

– Ладно, други, пойду я, – неожиданно объявил Рома, засобирался, встал со своего ящика.

– Да как так-то? Куда же ты пойдёшь? Думал, тебя возле себя пристроить на ночь – у меня есть лазейка в супервагон! – заволновался Рыба.

– Или со мной можешь пойти, у меня вообще комната дворницкая, тёплая… – предложила Света, с намёком улыбнулась.

– Оставайся, не пропадёшь, – согласились другие.

Роман был растроган искренней заботой чужих для него людей, не имеющих ничего, и тем не менее готовых отдать последнее ради другого. В верхнем мире, в котором жил Рома, давно такого не встречал.

– Да не, пойду к корешу, наверно он уже дома. Спасибо, родные, за всё. Удачи вам! – поблагодарил Рома, повернулся, засунул руки в карманы, слегка ссутулился от холода и зашагал в направлении парковки таксистов. Оставил позади тёплую, душевную компанию с половиной бутылки водки.

– Ты говоришь, маньяк? Да этот урод у нас в печёнках сидит! Места у нас совсем лысые стали, люди боятся вечером садиться в наши машины. А если нет клиента – за какой счёт жить? Детей кормить? За парко-место дай, полицейскому дай, налоги дай, начальнику вокзала на лапу дай – всем дай… А где деньги брать? И никто не подскажет, где их взять. Уже занялись бы делом, раз деньги гребёте с работяг. Выловили бы этого хера – и всё! Всё бы устаканилось. А так – всем поперёк горла стал: торговые жалуются, цыгане, мы… Вся привокзалка страдает из-за одного петуха, – вещал водитель такси, пока сосредоточенно вёл свой автомобиль.

  Рома теперь понял, отчего такой сыр-бор, такая спешка и почему дело досталось именно ему. Маньячило своими налётами вывел из строя всю цепочку кормёжки начальства на стратегических привокзальных площадях – а это, между прочим, нехилые деньги. Поэтому всё и прошло через городское начальство.

  Двадцать минут назад Рома прыгнул в такси на привокзальной площади и вывел таксиста на разговор, представившись обиженным жизнью охранником одного из ларьков.

– Так, а сами что? Может, знаете? Замечали чего? – спросил у водилы как бы между прочим, сидел рядом на переднем сиденье.

– Да чего замечали? – переспросил таксист. – Мы его до сих пор вычисляем, но, сука, шибко хитрый. Хрен его узнаешь – маскируется, гадина, да и не регулярно появляется. Сегодня он есть, а завтра – нету. Потом пропадает на недели. Ну думаешь: сам подох. А потом – бац! – и происшествие. Да его и цыгане вычисляют, но не попадается, сучек – постоянно срывается с крючка, – объяснял водила. – Говорят, бомжиху зарезал… Но точно не знаю, и врать не буду. Но народ очкует, – таксист замолчал, добавить ему было нечего.

  Рома всё понял: данные у всех были примерно одни и те же. Больше у местного народа почерпнуть не получится – дальше придётся самому. Как действовать, у Ромы идей, в принципе, не было. Собирался продолжать дежурить в надежде на то, что случайно вычислит негодяя. Но шансов от такого манёвра было откровенно мало.

  По-хорошему, нужно было лопатить тонны информации, изучить все архивы и картотеки по подобным преступлениям. Опросить хотя бы косвенных подозреваемых. Обойти все психушки на предмет бывших и нынешних пациентов, склонных к такому поведению. Заскочить во все смежные отделы РОВД, поинтересоваться, были ли подобные заявления от пострадавших. Обязательно пообщаться с каждым участковым города, а то и области – так сказать, на предмет местной атмосферы во дворах: кто чего видел, кто чего слышал. Шило ведь в мешке не утаишь. И так далее – по цепочке…

  А это работа не для одного человека, а целой команды, целого отдела с первоклассными специалистами: следаками, психологами, сыскарями – и неограниченными на это ресурсами. И то вся их деятельность может растянуться на годы, чтобы поймать одного червяка…

  «А так, это просто пальцем в зад!» – с тоской размышлял Рома, пока ехал в машине. Расплатившись с таксистом, без настроения направился домой. Хотел было по пути позвонить Тюрнёву и отправить его подальше в «большое пешее сексуальное путешествие» с его заданием. Но, посмотрев на часы, решил пожалеть начальника, отложить звонок и «обрадовать» его уже утром. На часах было пол одиннадцатого.

  Скоро, накинув на диван постельное, раздевшись, второпях залез в прохладную постель. Очень устал – алкоголь ещё колобродил в голове и сработал как снотворное. Рома мигом погрузился в ватное забытьё.

  Резко проснулся от того, что жутко болела голова – просто раскалывалась. Ещё присутствовал строгий и карающий сушняк. На лицо были все признаки отходняка от палёной водяры.

– Ох! – болезненно выдохнул. Состояние было прямо как родное.

  «Ещё секунда – и издохну», – думалось Роме.

  «Это за грехи мои…» – с трудом поднялся, собрался идти на кухню за анальгином.

  «Просил же – суки, дайте нормального… Но нет, всучили-таки», – зло думалось ему про продавцов водки.

  «Ну твари… Завтра у меня с горла продегустируете – я вам устрою торговлю», – придумывал кару.

  Затем Рома замер. Он понял, что в комнате – не один.

– Ну опять ты! Как кость в горле! – воскликнул Роман. – Честное слово, помереть не дадут! Всем от меня чего-то надо. Как чесотка, ей-богу… Хрен отвяжешься. Прилипли ко мне, как банный лист к заднице. Я что, по-вашему, супермен, что ли? Тот: «Порешай по-быстрому, найди мне маньяка, сделай то, не знаю, чего…» И его не волнует, как мне это делать. А сам – и не парится. Теперь ещё эта напасть – какие-то привидения… Тоже что-то хотят. А мне что, повеситься?.. – риторически спросил в пустоту.