Чистильщик засоров в моей голове: история одного смыва

Ёшимура

Чистильщик засоров в моей голове: история одного смыва

Глава 1

– Мне не всрались ваши красные аттестаты и дипломы! – кричал Юни, разбивая локтем стеклянную дверь шкафа. – Зачем, вот скажите мне, зачем?! Надо было столько лет меня дрючить ради того, чтобы я корячился в какой-то офисной коморке метр на метр? – он вытаскивал школьные и университетские альбомы, тетради, учебники, спортивные медальки и разбрасывал их по залу, пока родители неподвижно сидели на белом матовом диване. – Вы совсем с ума сошли?

– Юни, возьми себя в руки, – вздохнул отец, проводя рукой по скатерти на журнальном столике. – Если у тебя что-то не получается на работе, то это не наша проблема, и не проблема образования. Все, малыш, ты вырос, надо брать на себя хоть капельку ответственности за свою жизнь, – мужчина увернулся от летящей в него статуэтки «Лучшая ракетка школы №1048, г. 2020».

– Жизнь? – всхлипнул, усмехаясь, Юни и хлопнул себя по ногам, – ДА КАКАЯ ЭТО ЖИЗНЬ!

– Всё, прекращай, – отмахнулся отец, вставая. Он прошел по осколкам дверцы шкафа. Осколки хрустели под подошвой его бархатных тапок, сделанных из того же материала, что и домашний костюм.

– Не тро-О-огай меня! – дёрнулся в сторону Юни, не давая отцу схватить себя за ухо. Старый чёрт всегда так делал с самого детства, и это действовало как смертельный приём, ведь он выворачивал мочку так, будто действительно её оторвет.

Отец вздохнул и начал доламывать оставшееся стекло на дверце, осторожно обходя пальцами острые края.

– Зачем я всю жизнь рвался выше головы, чтобы получать гроши и строчить код, который потом попросят переделать, а затем и вовсе снимут с меня эту задачу вообще и отправят печатать ежегодный отчет, где мне надо будет: НЕТ, НЕТ! НЕ СОБИРАТЬ ДАННЫЕ! А следить чтобы CANON i-SENSYS LBP162dw печатал ровно и с двух сторон!

– Значит в тот момент это было важнее! – повысил голос отец. – Ты учился, чтобы быть полезным обществу. Теперь общество будет решать, как правильно утилизировать твою рабочую силу.

– Утилизировать? – горько усмехнулся Юни, сжимая зубы, – Ха-ха… – он повернулся к отцу спиной и сделал несколько шагов в другую сторону зала, где находились большие панорамные окна. – А может мне вообще пойти дворником работать? – произнес он, выглянув на улицу. – Или сантехником?!

– Не мели чушь, – отозвалась мать, диван заскрипел от того, что она начала двигаться в поисках удобной позы.

– А что, они получают столько же, сколько сотрудник младшей позиции в офисе. Карьерный рост гораздо понятнее, чем в этой канцелярской параше, и кстате о ПАРАШЕ! Лучше я буду ковыряться в говне, чем в Икселе и ПоверПоинте. АЙ!

Юни вскрикнул от того, что ему в затылок прилетела бронзовая звезда с международной олимпиады юных техников. Он потер голову рукой, шипя от боли.

– Милый, зачем? – вздохнула мать. – А если бы ты окно разбил?

– Оно пуленепробиваемое.

Юни стоял у панорамного окна, потирая затылок – шишка от бронзовой награды уже набухала, но он даже не морщился. Боль в голове была мелочью по сравнению с тем, что клокотало внутри: ярость, обида, чувство, что всю осознанную жизнь он стремился к тому, чего не существует.

На улице люди тащились по своим делам, машины гудели в пробке, а он смотрел на это всё и думал: «Вот оно, ваше общество? Ради этого я ебашил как проклятый?»

– Вы хоть понимаете, что вы мне всю жизнь врали? – Юни резко развернулся к родителям, его голос дрожал, но не от слабости, а от злости. – «Учись, сынок, будешь большим человеком!» Ага, большим дураком! Зачем все эти светские беседы за ужином: Юнг, Достоевский, Ницше – ХУИЦШЕ!

– Заткнись, – отец шагнул к нему и дал пощечину. – Я думал предложить тебе место у себя в компании, ладно уж, пойду наперекор своим же принципам, но после этих твоих «исполнений», сынок…

– Да у тебя там такой же бардак, я уверен, – Юни выпрямился, глаза сверкали. – Набираете лучших выпускников и делаете из них рабов за йену в час, – он выдохнул, отводя взгляд к окну и ловя взглядом дворника в ярко оранжевой униформе. – А этим хоть понятно, за что платят. Прочистил улицу – и свободен. А в офисе? Сидишь, пялишься в монитор, пока шеф не решит, что ты недостаточно быстро лижешь ему пятки. Я лучше с плесенью, вениками и мусорками, чем с вашей корпоративной этикой.

Мать встала с дивана и подошла к ним, цокая своими полутапочками с небольшим каблуком. Юни вжался в стекло, готовясь к нотациям, но женщина начала совсем по-другому.

– Когда мы познакомились с твоим отцом, я тоже ненавидела весь этот офисный маскарад, правила и условия, чтобы подняться по карьерной лестнице, – сказала она, крутя в одной руке электронную сигарету, а в другой длинный темный локон своих волос. – Твой замечательный интеллект, достижения и опыт ни в коем случае не обесцениваются, просто нужно овладеть новыми навыками, повысить зарплату, перестать, как ты выразился, копаться в Икселе, и начать заниматься более интересными задачами, проектами, ходить на совещания с уважаемыми коллегами, инвесторами и развиваться, как специалист. Просто нужно посвящать больше времени…

– Я возвращаюсь домой в двенадцать ночи. Мне и так не платят за переработки. Когда?

– Значит ты не так распределяешь время, – мотнула головой мать.

– Я сам им не управляю! Меня постоянно о чем-то просят и ставят задачи!

– Но ты же можешь поговорить со своим старшим менеджером о приоритетах и планах на год? Вы составляли карту личного роста и диаграмму Ганта по ней?

– Да, но… – на секунду завис парень. – Наверное, мне оно и не нужно так-то, – нахмурился Юни, осознавая это чётче всего именно сейчас.

– Что? – улыбнулась мать. – Что именно? – женщина сжала и оттянула свой локон, пересчитывая ногтем волоски.

– Развитие, проекты, общение с хрен пойми кем. Я просто хочу получать нормальные бабки, заканчивать часов в шесть без переработок, а потом… Идти тусоваться.

– Ты совсем дурак?

Юни смотрел в небо, чувствуя, что прямо сейчас он признался себе в том, что постоянно отгонял из мыслей.

– Эй?

Мать легонько тряхнула за плечо, но парень остался стоять неподвижно. Он уставился на огромное облако, принявшее форму утёнка.

Глава 2. Новая работа говно

Юни сидел в углу кабинки, прижав к груди колени и пялился на унитаз, из которого всё ещё светился едкий зеленый дым. Телефон, его новенький смартфон за кучу йен – подарок от родителей на выпускной – утонул в этой чёрной жиже, а теперь ещё и какая-то зубастая хрень вылезла и чуть не отгрызла ему башку. Он чуть отполз в сторону и вцепился в вантуз, как в спасательный круг, вспоминая, как спокойно прошло собеседование на новом месте.

– Это что за хуйня?! – выдохнул он, пятясь к стене. Сердце колотилось, как будто он выпил три банки энергетика и пробежал марафон.

Дверь туалета с грохотом распахнулась. Влетела девушка в униформе уборщицы (больше похожая на косплеершу в костюме горничной из аниме-гаремника). Она ударила по зубастому уроду шваброй и та засветилась красным светом. Монстр с визгом растворился в облаке вонючего дыма и с плеском упал вниз.

– Новенький? – она упёрла швабру в пол и уставилась на Юни с ухмылкой.

– Я… да, – выдавил он, всё ещё в шоке. – А ты… Вы, – он не мог отвести взгляда от её груди, выглядывающей из-под кружевного фартука.

– Нет, колготки больше не продаю, трусики тоже, – перебила Саеко, закатывая глаза. – Фистинг шваброй тоже не делаю, – она постучала ей по полу, а зачем закинула на плечо.

– ЧЕГО?! – Юни чуть не подавился. – Это что, прикол? Я просто чистильщик засоров, у меня первый рабочий день, я совсем не за этим пришел.

– А, тогда поздравяляю, ты только что призвал демона, открыл портал в Туалетный Ад, и теперь весь Токио в полной жопе, – равнодушно ответила она, – из-за тебя.

– И что теперь делать? – спросил Юни, выдержав небольшую паузу, необходимую для того, чтобы понять – шутка это или нет (он решил, что нет, ведь демон был вполне реальным).

Саеко расхохоталась, выходя из кабинки, а затем начала и поправлять прическу у зеркала.

– Ой, просто чистильщик! Пришёл просто за денюжками, – она резко развернулась и ткнула его шваброй в грудь, и Юни , едва поднявшись, чуть опять не упал. – Думаешь, ты сюда случайно попал? Думаешь, ты просто NPC, который будет трубы чистить и домой топать?! – она шагнула ближе, её глаза горели, как у психованной училки, которая знает, что ты списал контрольную. – Вот я – да, серая масса. Вот даже возьмем в каком-нибудь 2005-м… меня просто пиздил бухой алкаш, а ты, Юни, будучи шкетом из детсада, уже обыгрывал в шахматы депутатов, коллег своего батька.

Юни моргнул, пытаясь врубиться, что она несёт. Его мозг кипел. Он хотел орать, что она чокнутая, но откуда она знала его имя и эти подробности?

– Да я и не такое знаю, Юни-чан, – пропела она, но в голосе была ядовитая насмешка. – Думаешь, ты один такой? Думаешь, твои дипломы и медальки должны тебе мир на блюдечке принести? Да можешь подтереться ими вместо туалетки, – она сполоснула руки и вытерла их бумажными полотенцами, улыбаясь.

– Пожалуйста… Вытащи мой телефон, и я пойду домой, – сказал парень, с опаской косясь на толчок.

– Пойдем вместе, – она протянула ему руку.

– Что? – Юни сделал шаг назад.

Саэко подошла к унитазу и взмахнула шваброй, начиная чертить в воздухе магические символы – они оставались в воздухе красным пеплом – затем появился портал, воронкой, тянущийся в слив.

– Я не пойду туда, – нерво усмехнулся Юни, – потирая затылок. – Давай я… Просто заплачу тебе? За возвращение телефона и…

Он не успел договорить, потому что уборщица схватила его за волосы и затащила в портал насильно.

– Ты нормальная? А если я так сделаю? – Юни потянулся к ее светлым локонам и с силой вцепился в них обеими руками.

Они летели внутри бесконечного пространства с бесчисленными матерными надписями вокруг. Это напоминало космос, где вместо звезд были буквы. А вместо черной пустоты – огромная бетонная стена с подтёками краски и побелки.

– Сделай-сделай. Можешь и так сделать, – она схватила его руку и переместила себе на шею.

– Правда? – он сжал пальцы на горле, перекрывая ей кислород.

– Нет, – она ударила его в живот шваброй и села на нее будто ведьма. – Но можешь запомнить этот момент и подрочить на него, пока я буду добивать демона, который сейчас тебя сожрет.

Юни летел вниз, видя, как Саэко превращается в крошечную точку, а ее голос становится тише.

Вокруг показался круг из зубов. Резкий визг. Темнота.

Юни барахтался на склизком языке монстра, и вонь била по мозгам, как молотком: протухшая канализация, смешанная с запахом горелой резины и тухлого мяса, от которого глаза резало, как от перцового баллончика. Слюна твари липла к рукам, горячим клеем обжигая кожу. Он пытался не соскользнуть в глотку, где зелёный дым клубился, как в аду, а бульканье звучало, будто кто-то смыл целую свалку.

– СУКА! – заорал он, цепляясь за шершавый нарост на языке. Тот лопнул, брызнув в лицо чем-то липким, воняющим, как дохлая кошка, которую забыли в мусорке. – Меня реально жрёт сортирный демон?

Из глотки донесся гул. Пасть приоткрылась, и показалось больше света. Мелькнула фигура уборщицы на швабре. Саэко чертила в воздухе заклинания, от которых монстр начинал сходить с ума.

Юни начал подтягиваться на наростах все выше.

– А он не мог съесть и мой телефон? – крикнул он, цепляясь за зуб.

– Нет, он жрет только органику.

– А зачем ты скармливаешь ему меня?!

Саэко дочертила заклинание, и в голову чудовища полетел огромный шар, растворяющийся на миллион мыльных пузырей. Демон вмиг исчез, и Юни опять полетел вниз.

– В условиях повышенного стресса у тебя быстрее проявятся силы, – спокойно ответила уборщица, хватая его за руку и подтягивая на метлу. Они уселись на нее вдвоем и полетели в самый низ.

Надписей по сторонам стало заметно меньше. Бетонный фон сменился на железные стены. Впереди показался пол.

Саэко осторожно припарковала метлу у стены и слезла с нее, придерживая юбку.

– Это средняя канализация. Сейчас я спрошу у диспетчера, видел он твой телефон или нет.

Юни сидел на метле, дрожа от холода, он вымок насквозь в слюнях монстра, не понимал, что значат слова Саэко про «силы», перестал отдавать себе отчет в том, что видит и слышит, поэтому – просто пялился в пол и сдерживался, чтобы не сблевать.

Часть 3. Я шиз

– Простите, если эти звучит глупо… и нелепо… но я видел всё прямо так, – запинаясь, закончил Юни.

После ссоры с родителями мать впихнула ему номер психотерапевта, и он никогда в жизни не записался бы туда, однако после первого дня работы чистильщиком другого выхода не было.

– Вам не нужно извиняться, – улыбнулся Маэда-сан. – Давайте вернёмся к вашему детству. Были ли у вас случаи, связанные с сантехникой? Может быть уже когда-то роняли телефон в туалет и это оставило травматичные воспоминания?

– Нет, я обычно всегда аккуратен и раньше телефон не ронял. Но были моменты, когда родители заставляли меня мыть деревенский туалет. Он совсем не поход на тот, что был вчера в бизнес-центре.

– Всё равно расскажите, это очень важно для анамнеза, – он поправил очки и сложил руки в замок на столе.

– Отец только начал строить коттедж, поэтому когда мы туда приезжали – жили в бане, и там был обычный деревянный туалет на улице. И… Меня он всегда бесил.

Маэда начала что-то записывать в блокноте.

– Так меня еще и заставляли его мыть, – Юни поднял глаза к потолку, – И один раз я туда провалился.

– Как?

– Оступился, – коротко ответил Юни. – И меня никто не искал дня два. А там очень глубокая яма была, и воняло…

– И тогда у вас не было схожих галлюцинаций?

– Нет.

Терапевт продолжил записи.

– Что ж, а когда вас нашли, тогда в детстве, то какая была реакция у родных? У вас?

Юни уставился в окно, где трещина в стекле напоминала кривую ухмылку. В кабинете пахло дешёвым освежителем – лимон, смешанный с запахом старых ковров и пота от предыдущих клиентов. Он уже надел новую рубашку: но воротник всё ещё будто вонял канализацией с того унитаза в бизнес-центре, и этот запах цеплялся за ноздри, как воспоминание о вчерашнем аде.

– Реакция? – Юни хмыкнул, и его голос дрожал от злости. – Да какая, реакция? Я два дня в говне сидел, в яме, где воняло так, будто туда срали все черти ада! Мне семь лет было, Маэда-сан, я орал, пока горло не содрал, а родители? Они, сука, думали, что я в лесу играю! Когда меня вытащили, мать рыдала, отец орал, что я дебил, который не смотрит под ноги. А я? Я просто хотел сдохнуть, чтоб не чувствовать эту вонь, которая в кожу въелась!

Маэда-сан поднял взгляд, его очки блеснули, как у судьи, который вот-вот вынесет приговор. Он что-то черкнул в блокноте, и этот звук – шуршание ручки по бумаге – бесил Юни так, будто кто-то скрёб гвоздём по стеклу.

– Интересно, – протянул психотерапевт, поправляя очки. – Эта травма с туалетом… она могла спровоцировать вчерашние галлюцинации. Юни-сан, – мягко сказал психотерапевт, – такие яркие образы часто связаны с подавленной травмой. Это, возможно, ваш способ справиться с чувством бессилия. Скажите, вы часто чувствуете, что мир против вас?

– Да вы не слушаете! Какие символы? Какой мир? Да мне по боку на весь мир, я хочу просто работать на обычной работе, КУДА УЖ ОБЫЧНЕЕ, ЧЕМ ДРАИТЬ ТОЛЧКИ, – Он ткнул пальцем в Маэду. – Я не какой-то дебил, который себе демонов придумал! Вы врач, разберитесь, что это за баг был и устраните его, чтоб я жил свою ordinary basic жизнь.

Маэда даже не дёрнулся, только поправил очки и улыбнулся, как будто Юни был ребёнком, который разорался из-за сломанной игрушки.

– Юни-сан, никто не говорит, что вы лузер, – сказал он дружелюбно. – Но ваш гнев… он говорит о многом. Давайте попробуем упражнение. Закройте глаза.

Парень стиснул зубы. Кабинет душил, но голос Маэды – мягкий, как бархат, и такой же раздражающий – держал его, как на поводке.

– Закройте глаза, Юни-сан, – повторил психотерапевт, наклоняясь чуть ближе. Его очки блеснули в свете лампы, а пальцы, тонкие и прохладные, невзначай коснулись запястья Юни, поправляя его руку на подлокотнике. – Просто дышите. Вдох, выдох. Представьте теперь тот туалет из бизнес-центра. Что вы чувствуете?

Он хотел отшатнуться, но что-то в этом жесте, в этом спокойном голосе, заставляло его замереть. Вонь канализации из вчерашнего дня всё ещё липла к ноздрям, смешиваясь с древесными духами терапевта.

Демоны, зубастая хрень, та чокнутая горничная Саеко – это было или ему привиделось? Он закрыл глаза, не потому что хотел, а потому что не знал, что ещё делать, и сразу пожалел – всплыл зелёный дым, бурлящая жижа, клацающие зубы.

– Я не хочу это видеть, – пробормотал он, скуля.

Психотерапевт медленно обошёл стол и присел на корточки рядом с Юни, так близко, что запах его парфюма с ноткой мускуса – перебил лимонную вонь кабинета.

– Юни-сан, – сказал Маэда, его голос был низким, почти шёпотом, как будто они делили какой-то секрет. – Вы не псих. Но ваш разум… он пытается сказать вам что-то важное. Эта травма из детства, эта яма, вонь – она всё ещё с вами. Вы говорите про демонов, но, может, это ваш способ справиться с чувством, что вы… застряли? – Его пальцы скользнули чуть ниже по плечу, почти к локтю, и Юни дёрнулся, но не отстранился. – Дышите глубже. Представьте, что вы снова в том туалете, но теперь вы не один. Я с вами. Что вы видите?

Юни сглотнул, чувствуя, как горло пересохло. Вонь канализации в его памяти стала резче – тухлые яйца, гниль, что-то кислое, как протухший рамен. Он видел унитаз, зелёный дым, бурлящую жижу, и ту тварь с глазами, как у акулы. Но теперь там был и Маэда, его голос, его рука, всё ещё лежащая на плече, тёплая, слишком близкая. Это реально? Или его мозг реально сломался? Он открыл глаза, и Маэда смотрел на него, не отводя взгляд, его очки отражали свет.

– Я… я не знаю, – выдавил Юни, его голос был тише, чем он хотел. – Может, я и правда псих?

Маэда покачал головой, его рука всё ещё лежала на плече Юни, и теперь его большой палец чуть заметно поглаживал кожу через рубашку. Это было так невзначай, что Юни не знал, злиться или просто замереть.

– Вы просто запутались. Давайте попробуем ещё раз. Закройте глаза. Представьте, что вы держите свой телефон. Он не упал. Вы в безопасности.

Юни сжал веки, пытаясь визуализировать мобильник в своих руках, но вмиг за ним сразу же взравался демон из туалета.

– Маэда-сан, – пробормотал он, открывая глаза и глядя прямо в лицо психотерапевта, который был слишком близко, слишком спокоен. – Извините, но… Сами ваши упражнения – эта какая-то хрень.

Врач улыбнулся, но его глаза не изменились.

– Мы разберёмся, Юни-сан, – сказал Маэда, возвращаясь за стол. – Но для этого вы должны довериться мне. Дышите. Мы найдём ответы вместе.

Он распечатал бланк и начал его заполнять ручкой.