Сиберия

– Очень интересно, но, все-таки, почему так опасаются биологической угрозы?

– Ну, тут все просто: прежде всего опасаются появления новых вирусов, с которыми не сталкивалась цивилизация. Во время первой волны колонизации основной угрозой оказались не другие разумные, а вирусы и бактерии. Целые планеты попадали под воздействие новых вирусов или опасных бактерий, и, зачастую, до половины населения колонизаторов умирало. Именно тогда были приняты нормы по биологическим проверкам прибывающих из неизвестных мест. Какое-то время это помогало, но потом один умник также, как и Вы, решил: а зачем мне ваши проверки? И на корабле завез опасную бактерию, которая за полгода почти убила планетарную биосферу, попутно умертвив почти тринадцать миллионов колонистов, причем – и людей, и ксеносов. Тогда ввели запрет на проход кораблей к поверхности планеты без проверки, но одна радикальная террористическая группировка взяла на заметку случившиеся, и, пробомбардировав десяток планет метеоритами с капсулами различных отрав, почти 60 лет держала в страхе население вот таких планет. Тогда и стали создавать планетарные щиты, которые не позволят не только кораблю сеть на планету, но и не пропустят метеорит или среднего размера астероид.

– Мда,… жесть… уроды есть всегда и везде. Надеюсь, с ними покончили?

– Не только с ними, но и со всеми, кто с ними сотрудничал. За связь с террористами в РАСВА предусмотрена смерть, хоть и с долгой отсрочкой в виде стазиса.

– Но, тогда я не понимаю – на Геррая нас пропустили без каких-либо проверок. Почему?

– Это – другое, – ответил Боррн – с Вами были Золотые дети.

– Ну, а если с Золотыми детьми проникла бы какая-то зараза, и она стала бы смертельной?

– Золотые дети важнее.

– В смысле? Они настолько важны, что не важно – идет ли с ними угроза?

– Мы тысячи лет ждали возвращения к нам Золотых детей, даже если после их появления вся Геррая заболеет, то это не так уж и важно. Каждый из них, – Тирра посмотрела на Аррета, – важнее десяти тысяч обычных Урсов.

– Вот теперь Вы понимаете, Федор, какое доверие именно Тебе оказали старейшины кланов, отпустив с тобой Аррета, и каким другом Ты стал для всех Урсов? – Добил меня Ронан.

Я, конечно, понимал, что сделал что-то значимое для Урсов, но не настолько же. Не могу даже припомнить в истории Земли чего-то подобного. Но и это была только первая причина моего ступора. Я сидел, и понимал, что сегодня всем станет ясно, что Лана – Синтетик, и вопрос, откуда на моем корабле Синтетик такого уровня исполнения, встанет на всю Сиберию.

– Ронан, скажите, а что делать с Ланой? Ей нельзя проходить карантин.

– Нет, конечно. Она вынуждена остаться на корабле. Более того, во время прохождения карантина она, как медик, запросит весь спектр аналитических данных, которые предоставляются службе медико-биологического и химического контроля (МБХК) по итогам проведения проверок, чтобы в дальнейшем проводить тесты непосредственно на корабле. Мне кажется, она легко сможет пройти аттестацию по требованиям Сиберии, не только на медика, но и на эксперта МБХК, с правом проведения аттестаций. А в дальнейшем это позволит ей получить статус эксперта второго ранга, и провозить на планеты грузы в стазисе. Вам ведь надо будет представлять на продажу новые комбинации вкусов и ароматов. Для получения первого ранга ей надо будет обзавестись своей лабораторией, и пройти очередную аттестацию, тогда ей станет доступно право на проведение экспериментальных исследований. Главное, чтобы никто не узнал, что она Синтетик. Ни в Сиберии, ни где-либо еще, нет настолько совершенных представителей искусственного разума, и никто даже представить себе не может, что такое возможно. Запомните, Федор, все, крое Урсов, должны Вам приносить клятву НаЭ о том, что они сохранят тайну Ланы и Сирены, прежде чем узнают о том, кто они. Иначе ваши спутницы станут самой разыскиваемой целью этой части галактики. Пусть все думают, что она инопланетянка с неизвестной планеты, главное, чтобы она иногда демонстрировала, как она принимает пищу, а в остальном ее не отличить от живого биологического объекта.

– Понятно, она будет недовольна тем, что остается на корабле.

– У нас нет выбора. Вернее, как Вы говорите, выбор есть всегда, но альтернатива ужасна и для нее, и для Вас.

Наш разговор прервала Лана, выйдя на связь по срочному каналу.

– Федор, диспетчер прислал изменение маршрута, теперь нас отправляют не к правительственной станции, а к станции медико-биологического и химического контроля. Мне начинать волноваться?

Я взглядом спросил у Ронана, что бы это могло значить, и тот успокоил нас:

– Не надо беспокоиться, Лана, в свете того, что всем членам экипажа и пассажирам придется пройти карантин – этого следовало ожидать. На правительственной станции просто нет необходимого количества карантинных боксов.

– Какой карантин? – Перебила Ронана Лана.

Оказалось, Лана была в слиянии с кораблем, и не слышала наш с Ронаном разговор в Рубке, так как в этом режиме поддерживается связь только в виртуальном пространстве. Мне пришлось ей все объяснять. Выслушав меня, она, на удивление легко и быстро, согласилась с тем, что остается на корабле.

– Продолжайте, Ронан, прошу прощения за то, что Вас перебила.

– На Станции МБХК нужное количество боксов найдется, и, наверняка, там же без особых проблем пробудят и помесят в карантин всех остальных ваших замороженных. Полторы тысячи одномоментно прибывших без отметки биологической службы – это не шутка. Кроме того, так даже лучше. На правительственной станции наверняка кто-то бы захотел заполучить биоматериалы прибывших, а вдруг получится получить материал кого-то из высокопоставленных чиновников? На станции МБХК – это невозможно. Протоколы там соблюдаются намного серьезнее. Все биоматериалы уничтожаются на месте, сразу по завершению тестов.

– Ронан, Вы продолжаете радовать все новыми и новыми обстоятельствами. Что там с биоматериалами?

– Как – что? Ваш биоматериал – это Ваше самое сокровенное. Никогда и никому не позволяйте его заполучить. Еще 4 000 лет назад с помощью биоматериала стало возможным создать клона, и уже на нем отработать способ убить именно Вас. Просто в помещение заявится кто-то с духами, в которых будет присутствовать абсолютно безвредный вирус для всех, кроме Вас. Ваш клон, конечно, не будет обладать вашим разумом, но все равно откроет о Вас огромное количество тайн.

– И как же защититься от возможного изъятия, к примеру, того же волоска? Или слюны?

– С помощью личного силового поля, – удивился моей недогадливости Ронан. – Генераторы личного поля обычно маскируют под пояс или дамскую сумочку. Но у Вас есть генераторы ваших Хокурри, только я бы повременил демонстрировать уровень технологий, и выйти на рынок с готовым продуктом. На этом можно будет заработать миллионы.

– То есть, пока я на планете – я должен всегда использовать силовое поле?

– Такова цена прогресса и возвышения. В собственном доме можно спокойно отключать поле, там уже действует защита систем безопасности дома, но в общественных местах находиться можно только под силовым полем. Рядовые граждане – не все, но многие – тоже используют силовые поля. Как только Вы становитесь интересным для кого-то – это неизбежно. А Вы уже интересны, хотя бы тем фактом, что привезли меня. За пределами карантинного пространства Вам придется использовать силовые поля, но, поверьте, они никак не мешают жизни, и настраиваются на взаимодействие с близкими Вам людьми и нелюдями.

– А если я захочу высморкаться, к примеру?

– Для этого есть гигиенические устройства, они уничтожают любые биоматериалы мгновенно. Вот, например.

Ронан достал обычный носовой платок, развернул его, плюнул и сложил обратно. Только присмотревшись я заметил энергетический засвет между его слоев. Он развернул, продемонстрировав, что слюны больше нет.

– У нас на корабле нет таких устройств, что-то подобное осталось на Ироудо. – Уточнила Лана.

– Хм, я попрошу Аристарха Михеева прислать Вам такие устройства. Они стоят по паре элек. Сколько вам понадобится?

– Думаю, не меньше пятидесяти. – Ответил я.

– Понял, проблем с этим не будет.

– Что еще надо знать о Вашем высокотехнологичном обществе?

– Даже не знаю, эти моменты – они настолько естественны, что я даже не придавал этому значения. С Вами рядом будет Боррн, он подскажет, если будете что-то делать неправильно. Изучите информацию для переселенцев, там много полезного о том, как себя вести, какие обычаи на планете. И обязательно изучите список того имущества, которое сейчас числится за родом Ярых. Я не смогу управлять и десятой долей того, что сохранили Михеевы. Я один. А Вам, может, что-то и приглянется. Все остальное просто выставят на аукцион, и продадут за номинальный ирид.

– Ронан, я бы хотел иметь возможность пообщаться с представителями тех, кого разморозят. Это разрешат сделать?

– Только если они сами захотят этого, и, скорее всего, после карантина. Вы все свободные личности, и никто не может Вам что-то запретить, в рамках законных желаний, но и не может их принудить.

– Ясно, а у Вас какие планы?

– После карантина меня ждет Аристарх Михеев. Что будет потом – я не знаю.

На этом мы закончили разговор, и отправились готовиться к карантину на станции МБХК. Я ожидал суеты и беготни, людей в защитных костюмах, как это у нас на Земле в кино показывали, но тут все оказалось намного цивилизованнее. Нас встретила группа людей, во главе которой был молодой – они тут вообще все выглядели очень молодо – русоволосый человек, оказавшийся тем самым Аристархом Михеевым. Примерно метр восемьдесят, подтянутый, на первый взгляд лет 25, но вот посмотрев в глаза, понимаешь, что перед тобой очень мудрый и опытный человек. Он подошёл, представился, поздоровался за руку с Ронаном, потом со мной. Внимательно, и, кажется, с теплотой, посмотрел на семью Урсов, потом окинул взглядом выходящих из корабля, и пригласил проследовать за ним. Как оказалось, он был защищен тем самым силовым полем, переведенным в защитный режим, и оно просто не давало возможности заразиться. Они с Ронаном прошли первыми, а мы все – за ними. В соседнем помещении нас встретили уже работники МБХК. Узнав, что на Сиберианском почти никто не может общаться, меня и Ронана попросили помочь с составлением первой информационной анкеты о каждом. Ничего секретного и сложного – имя, фамилия, планета, причем стоило один раз сказать, что все с планеты Земля, но местоположение этой планеты неизвестно, больше об этом не спрашивали, возраст, и имелись ли генетические изменения или направленные мутации. И все, никакой больше информации не надо, ни цель приезда, ни «Чем будете заниматься?» и «Сколько пробудете у нас?». Единственное – узнав, что почти у всех недавно удалили рабские нейросети, попросили указать, кому и кода произвели изъятие. Потом нас провели по отдельным помещениям, взяли на анализы слюну, кровь, мочу, просветили кучей сканеров. В общем – искали патогены, и нашли. Для начала определили 8 новых, ранее неизвестных в РАСВА вирусов, но в остаточном, буквально единичном количестве, как у переболевшего человека, потом 19 видов грибков, часть из которых была известна, и под полсотни признанных опасными бактерий. Как потом рассказала Зоя, там и полный «Джентельменский набор»: сифилис, гонорея, трихомониаз, и банальные ангина, стафилококк, и хеликобактер, но местные врачи не церемонились, как только определяли, что эту бактерию нельзя выпускать в мир – то уничтожали, а точнее – выжигали, до последнего экземпляра, полностью очищая организмы людей. Лазерно-импульсная технология, в купе с нанитами, позволяла это делать даже с вирусами. Мой организм оказался стерилен, ни одного чужеродного обитателя, скорее всего – погибли все во время облучения в аномалии. Лечили нас по полной программе. Мы уже обрадовались, что все пройдет быстро, и мы выйдем на просторы планеты, но не тут-то было. Защитить планету от новых заболеваний, носителями которых оказалась жалкая сотня разумных – легко, а вот чтобы защитить эту сотню разумных от болячек, кочующих по просторам галактики – потребовалось время. У нас всех полностью отсутствовал иммунитет к распространенным в галактике болезням, и нас стали прививать. Прививки и в высокотехнологичном мире актуальны. Конечно, технологии шагнули вперед. Нас изучили, и стали формировать готовые антитела и, если я правильно понял – вносить в наши клетки крови и железы фрагменты клеток, содержащие уже схему ответа иммунитета на болезни. На все это ушел почти месяц, за который я измучился. Процедуры проходили утром и вечером, каждая – меньше часа, а все остальное время – ты предоставлен сам себе. Первую неделю я изучал данные, переданные Ронаном. Потом углубился в изучение экономической модели РАСВА. Слава богу, еще на Земле я получил экономическое образование, а главный принцип баланса спроса и предложения неизменен, наверное, всегда и везде. Я изучал сначала технологии в торговле и производстве, потом спрос и логистику, глобальные потребности всего общества и неразвитые или тупиковые технологии, систему финансовых операций и налогов. Особенно ждал подвоха в налогах при межгосударственной торговле. Но, даже используя Дина и Светозара, имея в голове нейросеть высочайшего ранга, я оказался не в состоянии все охватить – просто не хватало времени, чтобы все улеглось и усвоилось. Лану привлекать я не стал, она была занята прохождением сертификации на эксперта МБХК. Сертификат врача, сразу по нескольким направлениям, она уже получила, оставив без внимания психиатрию. Но кое-что, все-таки, я понял.

Торговля непосредственно готовыми товарами для населения – в том понимании, как это устроено на Земле, тут отсутствует. Никто не покупает одежду, мебель, бытовые приборы, и так далее. Все это печатается на устройствах, которые нам легче назвать 3D-принтерами, хотя, по сути -это установки молекулярной сборки. Хочешь майку – купи технологическую схему с нужным количеством прав на воспроизведение, и напечатай, лишь бы были нужные молекулярные картриджи. Также и со всем остальным, просто крупные вещи – такие, как диван, надо или печатать в прокатных мастерских, или заказывать крупногабаритную молекулярную установку домой. Почти вся электронная техника также печатается дома, после чего запускается нужный файл активации, он закачивает из защищенного сектора галонета весь программный раздел, и запускает технику. Исключение составляют новейшие разработки, которые можно получить или в представительствах фирмы, или заказывать реальную доставку. Еще надо отметить, что без программного обеспечения делалась, наверное, только пища и напитки. Даже посуда производилась с доп-функциями: поддержание температуры, анализ на вредные вещества, и так далее. К товарам, которые приходилось заказывать в представительствах фирм, относились также намного более сложные устройства: Блаеры, личные космические корабли, правда, без силовых установок и реакторов, медицинские профессиональные блоки-капсулы. Также самостоятельно нельзя было построить дом, и не важно – для личного пользования, или многоэтажку. Все строения производятся компаниями, имеющими разрешения. Они учитывают особенности места постройки, соблюдение требований законодательства в области экологии, утилизации, безопасности, и так далее. Вот уже внутри дома – делай все, что захочешь, если проект это допускает. Все, из чего состоит дом, имеет инфометрику, и, если в каком-то месте нельзя установить массивный бассейн из пластобетона, то принтер даже не подумает запускать процесс создания элемента, так как все элементы в принтере заказываются в виде готового изделия с указанием места установки. Товарами, непосредственно перемещаемыми в космическом пространстве, оставалось прежде всего сырье: вода, металлы, руда, топливо, молекулярные наполнители картриджей, и продовольствие, полученное естественным путем, но продовольствие – это уже сырье для богатых. Второй группой реальных товаров стали энергоблоки, реакторы, силовые установки, и, естественно, сами космические корабли, части пустотных техногенных объектов и те самые новейшие прототипы, использующие новейшие технологии.

Среди компаний, сохраненных Михеевым, и предложенных мне Ронаном, оказалось много всего. И строительная компания, и сеть крупногабаритных установок воспроизведения товаров, и несколько простаивающих и сильно изношенных пустотных объектов, и несколько фирм, занимающихся программным обеспечением, два завода по производству молекулярных установок. Еще были законсервированные заводы, на которых когда-то строили силовые установки для рудовозов, фабрика, когда-то выпускавшая основу для орбитальных космостанций, и логистическая компания, вернее – две, но обе фактически сдавали в аренду пустотные площади под склады почти по всей огромной территории РАСВА времен сразу после войны с насекомыми, и работали на другие реально торгующие местные компании. Вроде бы предложенное охватывало почти все области экономики, но в то же время все компании находились, что называется, на грани выживания. Если бы у Ронана были Родовые системы, в которых эти компании работали, то тогда они быстро бы нарастили объемы, и выправили бы положение. А так – они просто не выдерживали конкуренции с родовыми компаниями. Сиберианцы, и не только Сиберианцы, предпочитали покупать у своих, поддерживая свой род, и экономику своей системы. Как Михеевы смогли сохранить все это в таких условиях – ума не приложу.

Я, возможно успел бы завершить анализ и сделать выбор компаний, но был отвлечен от принятия решения. К концу второй недели нашей иммунизации. Работники МБХК сообщили мне, что со мной хочет пообщаться одна женщина из людей с бронзовой кожей, называющих себя Селла. Их пробудили одними из последних, и оказалось, что у них есть нормальные нейросети, причем технологически даже лучше, чем те, что были доступны Сиберианцам. Как только это выяснилось, к ним стали проявлять повышенное внимание, сразу-же обучили Сиберианскому языку, однако все члены группы говорили, что они простые рабочие на одной из колоний, которую атаковали пираты. Они не знали, откуда они. Вернее, они знали названия планет и систем, но никто не слышал о таких планетах и системах. Селла могли выполнять примитивные работы по управлению техникой для бурения, разработки почвы, прокладки каналов и строительства модулей поселения. В результате – для Сиберианцев они были почти бесполезны, в отличие от их нейросетей, которые оказались полубиологическими: неимоверный сплав биологии, электроники и бионики. И именно поэтому были не извлекаемыми.

Глава 5

Я был не то что не против, я хотел пообщаться с теми, кого мне удалось спасти, и пригласил Зуру – таким именем она представилась сотрудникам МБХК, к себе. Преследовал я сразу несколько целей, приглашая ее: во-первых – в моем боксе мне разрешалось использовать купол шумового подавления – маленькое послабление, благодаря Ронану, во-вторых – мой бокс был по соседству с боксом Урсов, и Аррет, на ощущения которого я уже стал полагаться, частенько приходил ко мне. Зура подошла к боксу как раз в то время, когда я играл с Арретом, и несколько минут наблюдала через прозрачную дверь, как мы бесимся, кувыркаясь и щекоча друг друга. Потом я заметил ее, и, попросив у Аррета прощения за прерванную игру, пригласил Зуру внутрь.

Зура была необычна. Утонченная фигура делала ее внешне хрупкой, словно нарисованной в земных мультиках – эльфийкой. Восточный разрез глаз – такой, как у кореянок или японок, бронзовая, с оранжевым отливом кожа, и тёмно-бордовые волосы, при определенном угле зрения, приобретающие отблеск темной синевы. Но при этом все ее движения указывают на то, что она, скорее, опасный хищник, чем беззащитная жертва.

– Добрый день – поздоровался я, открывая дверь бокса. – Я – Федор.

– Добрый? … Возможно.

– Это такая форма приветствия, принятая на моей планете. Одновременно и приветствие, и пожелание.

– На моей планете принято высказывать пожелания прощаясь, уже после разговора.

– А прощаясь, мы говорим: «До свидания», – улыбнулся я, – или другие хорошие пожелания.

– На Вашей планете все настолько дружелюбны и миролюбивы?

– Нет, у нас это называется «правилами хорошего тона и поведения», но далеко не все их соблюдают, считая не обязательными.

– Хм, интересно, но, простите меня, я не представилась. Меня зовут Зура. Я – одна из тех, кого недавно пробудили после стазиса. Мне сказали, что Вы – тот самый человек, который спас нас из рук пиратов.

– Ну, это громко сказано, я, скорее, переместил ваши капсулы с пиратского корабля, после его столкновения с чем-то, на свой корабль. Все, кто был не в стазисных капсулах на пиратском корабле – погибли. Так что это нельзя назвать спасением из рук пиратов. Это, скорее, спасение от смерти в пустоте космоса, но не более.

– И все равно, получается, что Вы нас спасли, и я благодарна Вам за это. Однако… – Зура посмотрела по сторонам, и приглушенным голосом продолжила, – Федор, я наблюдала за Вами несколько дней, с того момента, как узнала, что Вы спасли нас. Я видела, что Вы используете полог тишины. Я же правильно определила устройство?

– У меня есть купол шумового подавления, он скрывает от возможной просушки тех, кто под ним находится, и слегка размывает контуры, чтобы было невозможно читать по губам. Если это то, о чем вы говорите, то – да, у меня есть такое устройство.

– Вы можете активировать его?

– Да, – я мысленно отдал команду Дину, и над нами тремя развернулся купол шумового подавления.

– Федор. Вы не такой, как эти … Сиберианцы. Вы хорошо относитесь к тем, кто выглядит по-другому – к тем, кто отличается от Вас.

– Вы хотите сказать, что к Вам плохо относятся?

– Нет, мне не на что жаловаться. Они – тоже люди, и, вроде, все хорошо, но они видят, что мы другие и смотрят на нас, как на … не знаю, как на объект, который нужно исследовать, изучить. Мы не равные им, хотя, возможно – это нам только кажется. А Вы другой, Вы играете с существом, простите я не знаю, как называется этот вид или раса, я никогда не видела таких созданий. Но Вы его любите, для Вас он – не объект исследования. Даже когда Вы увидели меня, Вы рассматривали меня с интересом, но с интересом – как к живому, разумному, необычному созданию. Но и это все не так важно, важно другое. Вы сказали, что спасли с пиратского корабля стазисные капсулы. Скажите, а были ли другие капсулы на том корабле? С другими существами?

Этот вопрос выбил меня полностью, я совершенно не ожидал, что кто-то спросит о других находившихся на корабле, и Зура прекрасно видела мое замешательство. Шли секунды, я смотрел в ее глаза, как мне казалось – полные надежды, и не знал, что сказать. Как объяснить, где другие капсулы, и почему я не привез их с собой. Сказать, что там больше никого не было? Но она явно ищет кого-то, кто ей очень важен. Зура не выдержала паузы и продолжила:

– Федор, я знаю, что на мародёрский фрегат погрузили почти всю нашу исследовательскую миссию, не могло оказаться так, что спаслись только Селла, даже если случилось столкновение, должен был выжить кто-то из Лаэтов, Рейхо или Минойцев. Вы – не тот человек, который спас бы только себе подобных, а остальных оставил погибать.

Теперь она меня окончательно добила, оказывается – на том злосчастном корабле была одна группа, состоящая из представителей разных рас. Все полторы тысячи капсул – это одна экспедиция. Я, кажется, завис еще сильнее. Но тут вмешался Аррет, и спас ситуацию. Он подошел ко мне, взял меня за руку и, смотря на Зуру, сказал:

– Тетя умная? Она разгадала тебя?

Он говорил это на Урском, но, кажется, мы с Зурой оба его поняли.

– Тетя хорошая, у нее вот тут болит, – он показал на солнечное сплетение, – она ищет, … а ты знаешь. … Дорро, помоги ей – последнюю фразу Аррет сказал с такой просьбой, что я сдался.

– Они живы, есть еще 1089 капсул, они в безопасности. – Сказал я, и из Зуры словно стержень вытащили, она стала падать на колени, но тут же взяла тело под контроль.

– Простите мою слабость. Мне очень важно было узнать, что есть еще выжившие, но это не оправдывает потерю контроля, надеюсь, Вы простите мне такое оскорбление.

– Так, – я снова чуть не завис, – Зура, я могу предположить, что в Вашем обществе очень большое значение придают способности контролировать тело и сдерживать эмоции. Но на моей планете не стыдятся эмоций, тем более – в такой ситуации, в которой Вы оказались. Никакого оскорбления Вы мне не нанесли. Более того, я открылся Вам только потому, что понял, насколько это важно для Вас.

– Вы это поняли? Но как? До Вашего ответа я не проявляла ни жестом, ни мимикой свою заинтересованность?

– Надежда в ваших глазах, …

– Глаза?!?! Глаза не могут передать надежду. Глаза могут подсказать, как действовать в схватке, понять, куда будет наносить удар противник, или куда он будет двигаться. Но не чувства.

– Я не знаю, как у Вас, но у нас говорят: «Глаза – это зеркало души», а в Ваших глазах я увидел надежду, что те, кого Вы ищите – живы. – Я не стал объяснять, что Аррет подтвердил мне то, что я увидел, или почувствовал.