Сиберия

– Это просто. В Сиберии есть обучающие нейростимуляторы. Они похожи на те, что Вы видели на детях, но эти – детские, специальные для развития мозга, я еще на Геррая заказала специально для детей, а те – специально сделаны, чтобы обучать простым базам данных, на подобие языковых или других гуманитарных: краткая история, основы законодательства, основы поведения.

– Спасибо за информацию! А сейчас, если Вы не против, я бы поиграл с малышами.

– Конечно, они будут рады, а еще я бы хотела узнать о Вашей вере. Дети уже несколько раз заходили в Ваш храм. Им там нравится, и это понятно. Он очень красивый. Они спрашивают о храме и о Вашей вере в Бога. А я не знаю, что им ответить.

– Обязательно расскажу, Боррн тоже меня просил рассказать о моей вере. Давайте после ужина соберемся, и я постараюсь хотя бы вкратце рассказать о Земной религии. Но, скорее всего, в один вечер не уложимся.

В течение следующего часа я бесился с малышней на горке, кидался мячиками, играл в догонялки на четвереньках, в общем – давал расслабиться мозгу, опускаясь в развитии до их уровня. Еще на Земле я заметил, что если хочешь поладить с детьми – то в играх с ними надо забывать о том, что ты взрослый. Становиться таким же ребенком. Это, конечно, не отменяет необходимость контролировать происходящие, но чем понятнее твои действия для детей, тем им с тобой проще. Позже, когда они подрастут, уже не получится так беситься, со временем дети начинают подражать взрослым, и в этот момент надо уже быть образцом подражания. А сейчас – они просто получают массу удовольствия от того, что все твое внимание принадлежит им. Детям важно понимать, что они любимые, и ни с какой взрослой жизнью тебя не делят, хотя бы на время.

Вообще, получилось так, что большая часть проблем, которые я для себя определил в первые месяцы после освобождения из Аномалии, или решились довольно легко, или преобразовались в процессе в другие задачи, с возможными вариантами решения. Все-таки, тогда Сирена была права. Надо приступать к решению проблем тогда, когда для этого сложится подходящая обстановка, и не пытаться «бежать впереди паровоза». А вот чему я реально мало уделил времени и внимания – это изучению обстановки в современной Сиберии. Ронан полностью погрузился в полученную у Урсов информацию, и, чем дальше – тем более напряженным становился. Светозар уже несколько раз просил меня поговорить с Ронаном, но я все время находил более срочные дела. Теперь откладывать больше нельзя. Через три дня мы выйдем из гипера в Системе Кутера, и нам надо будет устанавливать связь со столицей Сиберии.

– Ронан! Добрый день! Вечером, после ужина, я обещал Тирре и Боррну рассказать о Земной религии. Приглашаю и Вас присоединиться к нам.

– Спасибо, Федор. Возможно, мне действительно пойдет на пользу немного отвлечься от моих размышлений о том, что происходит в Сиберии, да и в РАСВА в целом.

– А вот об этом я бы хотел поговорить с Вами. Вы с каждым днем становитесь все более напряженным. У нас на Земле считается, что иногда произнести вслух проблему – это уже половина пути к её преодолению. Проще говоря, предлагаю Вам выговориться, заодно, может, и Вам станет легче. Что такого Вы узнали за последнее время?

– Федор! Сиберия, да вообще – все государства, входящие в РАСВА, очень сильно изменились. Я никак не могу понять, почему капитан Ирго Латаев сказал, что Сиберия почти не изменилась за последнее время. Если это была преднамеренная дезинформация, то зачем? Кто приказал рассказать, что почти все – так же, как и раньше? В мое время РАСВА была сильной конфедерацией, в которую входили сильные монолитные государства. Настолько монолитные, что никто из пятерки основателей не мог даже подумать о раздроблении кого-то другого. Сиберия имела четкий строй конституционно-родовой монархии княжества, так же, как и Румия. Даже Волония и Ания, разделенные на территории влияния, имели сильную государственную власть, полномочия которой никто бы не посмел оспаривать. Арбела вообще имела строй родовой монархии. А теперь РАСВА – это собрание конфедеративных сообществ. Я даже не могу их назвать государствами. Это почти древнее разделение на феодально-корпоративные территории, которые еще по какому-то недоразумению не развалились на отдельные куски. Фактически, те территории, что мы в анклаве считали территориями Ании и Волонии – это частные феоды корпораций, и мы, оказывается, сталкивались не с государственными преступлениями, а с беспределом частных лиц. За четыреста лет Сиберия и Румия обзавелись огромными территориями, которые управляются не в соответствии с высшими законами, определяющими единый подход, а по усмотрению глав родов и компаний, контролирующих системы. Кроме того, оказывается, что проблема с газовыми гигантами – это не только проблема территорий, побывавших под контролем инсектоидов. В РАСВА уже более 200 лет нказад достигли предела расширения в сторону края галактики. На протяжении всего среза рукава нет возможности расширяться в сторону удаления от Гало. Там также все газовые гиганты заражены какой-то дрянью, которая уничтожает любые корабли, пытающиеся провести заправку дейтерием. Многие территории осваивались с надеждой в дальнейшем соединиться с основными системами, а получились – анклавы или тупики, которые практически не освоены из-за удаления от основных пространств. Огромное количество систем просто разведаны, и совершено не осваиваются. Да и населения не хватает. Ксенофобия процветает, конечно, появление ксеносов уже не приводит к немедленной агрессии, многие ксеносы могут сделать карьеру в частных компаниях до определенного уровня. Но в государственные структуры им все равно не попасть. Поэтому рост населения идет только путем собственного увеличения численности. Хорошо, что, хотя бы Закон о гражданстве, в части продолжении рода действует почти в неизменном виде. Хотя, идут разговоры об ужесточении норм закона. Из всех родов Сиберии сохранил довоенный уклад только род Михеевых. Но есть и хорошие новости. Для меня, а не для новоявленных родов. Серго Михеев вывез часть корпоративного имущества рода Ярых, и еще трех родов, которые, скорее всего, исчезли. Его наследники удерживают на плаву все эти компании, в том числе и мои. Но сейчас они уже не справляются. Огромное количество корпораций разорились после войны, и их имущество, в лучшем случае – просто законсервировано. Серго добился решения ближнего совета, что пока древние роды не будут признаны угасшими, имущество продолжает числиться за ними, и только после признания полного исчезновения рода эти компании будут выставлены на аукцион, с передачей прав третьим лицам. Это, фактически, продажа или по остаточной цене, или за номинальный ирид. Учитывая количество брошенных и законсервированных объектов, даже остаточная цена – это великолепный результат. Выручка от таких аукционов идет в правящий род государства, но сейчас род Вятских – даже не первый среди равных, по оценкам Урсов – он еле держится в десятке сильнейших. Вот для решения многих накопившихся проблем и было принято решение всех, так сказать – глав РАСВА, провести заседания и признать угасшими пропавшие роды. Это нужно прежде всего Ании и Волонии, но и для Сиберии это – большое благо. Мое появление смешает всем карты. Кроме того, меня гложет, что Вы летите совсем в другое государство, чем то, о котором я рассказывал Вам. С другой стороны, тот факт, что Вы не можете дать вассальную клятву, в данном случае, наверное, можно назвать удачей. Вам не придется служить такому государству. Хотя, опять же, между Волонией и Анией уже подписано соглашение о двойном гражданстве, чего не было уже несколько тысяч лет. И, вроде бы, подобные разговоры идут между Румией и Сиберией. В общем, это очень краткое изложение того, что я узнал, и теперь я пытаюсь понять, как мне себя вести, с кем в первую очередь связываться, и могу ли я доверять Вятскому, ведь я не могу понять, почему Латаев солгал.

Светозар, используя менто-каналы, сообщил мне, не вмешиваясь в наш с Ронаном разговор:

– Федор! Я изучил данные, которые предоставили Урсы. Ронан упустил очень простой момент. Для Латаева в Сиберии действительно ничего не поменялось, все изменения произошли задолго до его рождения.

– Спасибо, Светозар. – Ответил я мысленно, и вернулся к разговору с Ронаном.

– Ронан! А скажите мне, когда произошли основные изменения в государственном устройстве Сиберии, да и вообще наиболее значимые изменения?

– От 250 до 200 над назад.

– А сколько над Латаеву?

– Тридцать шесть, к чему Вы клоните?

– К тому, что для Ирго в Сиберии действительно ничего существенно не изменилось. То, что для Вас было не так давно, из-за Вашего пребывания в стазисе, для Латаева – довольно давняя история, о которой он, наверное, читал, но не вникал в подробности. Для него теперешнее устройство РАСВА – это норма, так уже более 200 над все устроено. Хотя, Вам, конечно, виднее, я не общался с Латаевым, и не знаю, как велся разговор. А что касается того, как изменилась Сиберия со времен войны с Инсектоидами – так я предполагал, что многое поменялось. Именно поэтому все время расспрашивал Вас. И только поняв, что буду обладать довольно большой свободой выбора, согласился на принятие НаЭ. Так что – где-где, а в этом случае можете себя не винить. Нет никакой вины за Вами.

Ронан помолчал несколько минут, потом встал со словами:

– Возможно, Вы правы. Мне надо кое-что проверить. Увидимся за ужином.

Вечером после ужина я рассказывал о христианстве, не о церковных требованиях и запретах, а о том, к чему призывает вера в Бога. Рассказал о Прощеном воскресенье, и о том, как зародилась, и во что вылилась эта традиция на Земле. Потом объяснил, что, по моему убеждению, Прощеное воскресенье напоминает людям о том, что надо стараться простить всех, на кого есть обида, чтобы жить с чистым сердцем. Иначе злость и обида сожрут изнутри. А привычка просить у каждого встречного прощения – уже потом пришла, став галочкой о выполненном. Оказалось, что у Урсов в книге предзнаменований есть строка, которая гласит: «Только свободный от гнева и обид может идти дорогой судьбы». Я понимал, что в их книге есть что-то аналогичное нашим заветам, но все попытки узнать подробности отвергались. Все Урсы уверены, что показывать ее, и открывать ее содержимое никому, кроме Урсов, нельзя. Немного жаль, но я уважаю их веру. У меня тоже есть тайны. По сути, они живут с такой же верой, как и я, но просто верят в судьбу, и в то, что написано в книге. Ронан, провожая меня к храму, сказал, что, скорее всего, я прав, он пересмотрел все разговоры с Латаевым, и понял, что спрашивал у Ирго не о том, как изменилась Сиберия со времен войны, а что произошло в последние годы, за время жизни Ирго и его отца. Поэтому Ронан снова настроен выходить на связь с Великим князем, и уже после этого разговора решать, куда нам дальше двигаться.

Интерлюдия первая

Система Кутера, диспетчерская 16-го пункта контроля пространства. Четвертая смена.

В системе было четыре планеты, и только одну из них можно было назвать Экзо-планетой, да и то – с натяжкой. Вторую планету – небольшую, жаркую, покрытую песками, назвали Кутер. До войны на ней проживало не более ста тысяч разумных, занимаясь, в основном, разработкой и добычей довольно дорогих кристаллов углерода – алмазов, по-нашему, какое-то время считавшихся уникальными из-за содержащихся в них примесей. При высокотехнологичном уровне можно было легко создать искусственный алмаз, но вот поместить и равномерно распределить уникальный набор других минералов и металлов было неимоверно дорого. Местные алмазы до войны активно использовались учеными и военными техниками Сиберии в каком-то секретном проекте. Если бы во время войны почти вся научная элита не пропала, то эта планета была бы поставщиком очень нужного вида минерала. Потом каким-то государством была открыта и освоена планета с еще более подходящим набором примесей, а спустя несколько лет – началась война, и на планету привезли почти миллиард беженцев. Скудная биосфера не позволяла прокормить такое население, и тогда стали активно разрабатывать пояс астероидов, в котором также обнаружили много полезного. Постепенно беженцев смогли частично расселить, и в системе Кутера осталось чуть больше 500 тысяч. Это был максимум населения, которое могла прокормить система, ведь редкий вид минерала стал интересовать в основном ювелиров, которые не хотели платить за природные кристаллы намного больше, чем за искусственные. По сути, самым удачным стало расположение системы, обеспечив работой диспетчеров, обслуживающих транзит грузов во внутренние системы Сиберии и обратно, а вот колония уже не развивалась.

Оператор систем контроля пространства Дайго Вержеско увидел сообщение об обнаружении неизвестного корабля. Причем, согласно данным сканеров дальнего обнаружения, этот корабль сам себя обнаружил, начав трансляцию идентификатора. Еще минуту назад ни в этой точке пространства, ни в радиусе возможного прыжка ничего и никого не было. Дайго перепроверил получаемую телеметрию, и удивился еще больше. Строение корабля было совершенно непривычно. Он привык к знакомым бочкообразным рудовозам, к массивным рудовозам, да и любой другой тип корабля имел форму цилиндра. Этот же корабль состоял словно из пяти сегментов, и напоминал хищную ночную бабочку с планеты Зарс. Просмотрев данные идентификатора, Дайго решил привлечь внимание старшего смены.

– Богур, тут датчики фиксируют прыжок неизвестного корабля.

– В смысле – неизвестного?

– В прямом. Я такой тип корабля вижу впервые – это раз. Ни из каких соседних систем данных о таком корабле не приходило – это два. Всплеск паразитного возмущения не фиксируется – это три, и, в добавок, электронный слепок корабля в базе отсутствует. Если бы корабль не включил трансляцию идентификатора, то мы бы вообще его не увидели.

– Ну-ка, покажи, что там.

Богур перевел на свой терминал информацию, и немного завис, рассматривая голограмму совершенно незнакомого корабля. Дайго был прав. Не то, чтобы именно корабль оказался незнакомым! Даже какой корпорацией он произведён – было непонятно.

– А что идентификатор показывает?

– Идентификатор сообщает, что это корабль Урсов, с дипломатической миссией. Просят верификацию в системе коммуникаций по протоколу Азарей-131. Я, кстати, раньше не слышал о таком протоколе, с трудом его в архивах нашел. Его уже триста над не используют.

– Ну, если это Урсы, то у них возможно все. Они используют все, пока оно само на запчасти не разваливается. А Азарей-131 – это протокол правительственной связи, правда, ты прав, от него уже триста над, как отказались. Может, и кораблю тоже триста над?

– Ну, так что делать, Богур?

– А что капитан корабля говорит? Там, вообще, человек?

– Человек. Капитан прислал запрос, в котором сообщает, что ему надо провести заправку, после чего он пойдет дальше к столице, а вот его пассажир прислал запрос с пометкой дипломатической службы, и в нем он требует доступа к коммуникационной системе для верификации и связи со столицей по этому самому протоколу.

– Странно это все, но, если им ответят по протоколу Азарей-131, значит, там действительно какой-то древний дипломат. Выдели им канал связи, пусть подходят к ретранслятору, но давай проконтролируем, как верификация пройдет. Если все нормально, то пусть летят своим курсом. Нам еще проблем с дипломатами не хватало. Вот только – странно, откуда у Урсов такие технологии маскировки?

– Богур, они установили связь, не приближаясь к ретранслятору. Как это возможно? Это в несколько раза больше, чем надо любому нашему военному кораблю. Если ему триста над, то это древнее чудо превосходит все, что сейчас выпускают?

Богур, на всякий случай, проверил, ожидается ли дипломатическая миссия от Урсов, и, получив информацию, что представители системы Геррая должны прибыть на совет Сиберии, переключился на заходивший в систему грузовоз, отмахнувшись от вопросов Дайго.

– Понятия не имею. Может, это бывший спецборт. Во времена войны, говорят, были технологии, которые мы утратили, и до сих пор не вернули.

Где-то в глубине сознания у Богура шевельнулось воспоминание. Когда-то, как говорится – в прошлой жизни, когда Богур Милич был молодым учеником гимназии, он увлекался историей, и читал про протокол Азарей, он много раз читал, кто именно использовал сто тридцать первую версию протокола. Но это было еще задолго до того, как ему внедрили нейросеть, и искин нейросети не смог восстановить в памяти, что Азарей-131 – это протокол ближнего совета Сиберии, и только Князья Великих родов им пользовались. Но вот то, что эти воспоминания связаны с его детством – Богур точно понял, и решил вечером после смены просмотреть свой видео-дневник. Он любил окунаться в детские воспоминания, даже несмотря на то, что все фантазии остались только вымыслом. Богур вырос, и так и не присягнул наследнику Великого Ронана Ярого, не стал офицером в возрождаемом флоте, не оказался тем, кто вернул пропавших Сиберианцев, вызволив из плена ковчегов. Тогда, в детстве, Богуру казалось, что это – не вымысел, что это обязательно с ним случится. Но малыш вырос, и понял, что детские мечты – это хорошо, но реалии взрослой жизни разбивают все детские фантазии о серые будни.

Г