
Полная версия
Повелительница Рун
– Однако ты и сам сегодня забивал скот, верно? – ехидно усмехнулся мукомол, а затем обеспокоенно спросил: – Быть может, руна больше не действует?
– Конечно, не действует! – воскликнул жрец Аба Брон. – Защита богов – вот, что вам нужно. Каждый день и год твержу вам, что мастер Маберик – шарлатан. Но год за годом вы суёте ему своё серебро и ничего за это не получаете!
– Звучит так, будто вы радуетесь нашей беде, Аба! – вскипел Ульхер.
– Вовсе нет! Я лишь призываю вас молить богов о защите и помощи. И подготовлю на завтра богослужение.
– Глупец! – прошипел сиплый голос у двери. Он принадлежал старой Нурре, впервые за долгие годы показавшейся в трактире. – Это колдовская чума заражает наш скот. Боги тут ничем не помогут.
– Глупая баба! – воскликнул жрец. – Лишь они одни и могут нас спасти!
– Вам бы хотелось, чтобы оно было так, – сухо заметила Нурра. – Неужели вы не поняли знаки? Мертворождённый телёнок, зима без снега? Я предупреждала вас!
Жрец звонко рассмеялся:
– О каких только бедах ты нас не предостерегала, старая карга, и ни одна из них нас не настигла.
– Это колдовская чума, – настаивала Нурра, мрачно уставившись на священника.
– Вздор! Нелепая болезнь из легенд, которая исчезла так же давно, как драконы и повелитель ведьм! – воскликнул Аба Брон. – Нет, это кара богов, которые чувствуют, как слаба ваша вера!
– Так, значит, это боги ниспослали болезни на наш скот? – прошипела Нурра, качая головой.
– Чужестранка! – в наступившей тишине воскликнула Айрин. – Разве не странно, что она тайком уехала, а потом заболели наши животные?
– Просто смешно, – хмыкнул дядюшка.
– В самом деле… хотя она и притворялась, что не интересуется скотом, – протянул вахмистр Хуфтинг.
– Но она всегда давала приличные деньги, – заметил Лель за стойкой.
– Тот, кто даёт большие деньги, как говорится, не может иметь дурных намерений, – согласился с ним Хуфтинг и этим, казалось, выразил общее настроение в зале.
«Как они могут быть так слепы?» – поражалась Айрин.
– Однако руны, проданные мастером Мабериком за большую цену, не действуют, – злился Ульхер. – Или вы убрали их оттуда, Гренер Стаак?
– Сегодня утром я сам проверял, мешок висит там, где ему и полагается! – прогремел дядюшка.
Затем жрец снова начал призывать на службу и жертвоприношение богам, чтобы отвратить ещё бóльшую беду. Айрин искала взглядом брата. Барен, бледный как смерть, стоял в углу. Он с мольбой посмотрел на неё, и она поняла, что он собирается во всём сознаться. Она предостерегающе молча покачала головой. Мужчины кипели от гнева, хотя эпидемия только началась, и их гнев ни к чему хорошему не приведёт.
Барен заметил её взгляд, но всё-таки выступил вперёд, набрал в грудь воздуху – и был прерван Нуррой. Она приблизилась к столу самых уважаемых жителей и сказала:
– Я тут не из-за чумы. Нам нужно кое-что обсудить, Гренер Стаак. То, что нельзя больше откладывать.
– Сумасшедшая старуха, оставь меня в покое! – крикнул дядюшка.
Нурра не сдвинулась с места и с вызовом воззрилась на него. Наконец, он поднялся и пошёл за ней в свою комнату наверх.
Айрин дала Барену знак следовать за ними.
– Что случилось? – спросил он, поднимаясь по лестнице.
– Важные новости, Барен, важные новости, – прошептала она в ответ.
– Настало время рассказать им всё, что мы знаем, Гренер Стаак, – начала Нурра.
– Что знаем?
– Про ту ночь, когда мы увидели их в этом доме.
– Они лежали на пороге, а я совершил глупость, отнеся их в дом. С тех пор они разоряют меня!
– Всё это неправда, и вы это знаете. Расскажите им о письме и тяжёлом кошеле с деньгами.
– Письме? Той записке с именами? Ничего другого там не было.
– Оно было запечатано, – прошипела Нурра.
– Но печать была сломана, а конверт пуст, провалиться мне на этом месте, если вру! – прогрохотал Стаак. – А в кошеле лежало несколько геллеров, которых едва хватило бы на пару-тройку обедов.
– В нём было много серебра, – возразила Нурра.
– Ты обвиняешь меня во лжи, стерва? – вскинулся трактирщик и угрожающе навис над ней.
– Мне кажется, вы кое-что забыли, Стаак.
Он грубо схватил её за горло. Барен попытался остановить его, но дядюшка был силён, как медведь, и яростно отшвырнул брата Айрин. Тот пролетел через комнату и, сильно ударившись плечом о стену, со стоном упал. Однако Стаак всё же разжал хватку.
– Нет никакого письма и никогда не было! – взревел он.
– Тогда покажи мне конверт, дядюшка, – тихо попросила Айрин.
Он приблизился к ней на несколько шагов, лицо его исказилось от гнева.
– Его больше нет. Выбросил, потому что, кроме ваших имён, на нём ничего не было. Или ты будешь утверждать обратное, Дочь Ворона?
Хмельной запах ударил в нос Айрин – дядюшка выпил слишком много.
– Она уж точно не может этого помнить, а вот я – да, – упорствовала Нурра.
Гренер Стаак обернулся:
– Старая несносная баба! Так ты благодаришь меня за мою многолетнюю доброту и милосердие? Клевеща на меня и оскорбляя? Прочь с моих глаз, иначе я за себя не ручаюсь!
Айрин помогла брату подняться и тут же удержала его – тот готов был с кулаками накинуться на дядюшку.
Вдруг дверь открылась и на пороге появился вахмистр Хуфтинг.
– Случилась беда, о которой мне следует знать? Кажется, сквозь стены этого почтенного трактира я слышал громкий спор и крики оскорблённых. Фройляйн Айрин, всё в порядке? – спросил он.
– Это дело вас не касается, Хуфтинг! – грозно набросился на него дядюшка.
Хуфтинг не шевельнулся.
– Касается, потому что я стою на страже справедливости и закона в нашей деревне. Хотя поднялся я сюда по другой причине. Мужики решили проверить, на месте ли мешок с руной. Вы пойдёте с ними, Стаак?
– Я уже сказал, что он там. Видел его своими глазами!
– Я не тот, кто усомнился бы в вашем зрении, и, вероятно, остальные тоже не сомневаются, что видите вы прекрасно. Однако поступают они так, питая сомнение, а может, даже придя в отчаяние. Это короткий путь к всеобщему успокоению. Позвольте нам по нему пойти.
Дядюшка утвердительно кивнул, бросил на брата с сестрой, но прежде всего на Нурру, мрачный взгляд и, топая, спустился с Хуфтингом вниз по лестнице.
– О каком письме речь? – спросил Барен, потирая ушибленное плечо.
Айрин объяснила ему в нескольких словах.
– Значит, есть письмо от нашей матери? А деньги дядюшка прикарманил себе?
Нурра тяжело вздохнула:
– Я бы сказала, что он обокрал вас, жаль, доказать этого не могу.
– И что нам теперь делать?
– Нужно найти письмо, – решила Айрин. – Оно покажет, что мы ничего не должны дядюшке. И тогда мы будем свободны и сможем от него уйти.
– Наверняка он прячет его в своей спальне в сундуке, если не выбросил, – сказала Нурра.
– Его сундук всегда заперт, – вздохнул Барен.
– Тогда мы отыщем ключ, – заявила Айрин.
– Если он нас поймает, то убьёт, – сухо ответил брат.
– Тогда искать буду я. Я и без того уже стою одной ногой в могиле, – промолвила Нурра.
Но брат с сестрой не согласились с ней.
Внизу снова стало шумно. По-видимому, мужчины вернулись из сарая, убедившись, что рунический мешок на своём месте.
– Надеюсь, они его не откроют, – проговорил Барен глухим голосом.
– Кто сделает такую глупость? – удивилась Нурра. – Даже этот жрец-простофиля знает, что нельзя открывать мешок с руной, если он закрыт.
Барен хотел что-то сказать, но Айрин перебила его:
– Лучше иди домой, крёстная, и отдохни. Дядюшка гневается, а ты знаешь, как он непредсказуем, когда пьян. Лучше, если ты сегодня больше не попадёшься ему на глаза.
– Знаю, да боюсь, что вы получите взбучку, которая была уготована мне. Берегите себя, дети, и будьте осторожны.
* * *Ночью брат с сестрой долго не могли уснуть, думая, что им делать.
– Как только получим письмо, сможем наконец уйти из «Голубого дракона», – размышляла Айрин.
– А с Нуррой что?
– Возьмём её с собой.
– С собой? Куда?
– Письмо подскажет.
– Может, и нет. Я вот не умею читать.
– Я знаю несколько букв. Я часто заглядывала за плечо дядюшки, когда он вёл счета.
– Но ведь там были одни цифры!
– Не только, – неуверенно возразила Айрин. Чтобы уметь читать, знать несколько букв недостаточно, и она это понимала. – Мы покажем письмо Абе Брону. Он прочитает его нам!
Барен словно и не слушал её. Он вздохнул:
– В любом случае завтра я расскажу Хуфтингу, что натворил. Я почти не сплю с того дня, а теперь ещё и колдовская чума напала на животных.
– Ещё рано выдавать тайну, Барен. Может, это и не из-за руны вовсе. Завтра жрец совершит большой обряд в деревне. Он будет просить о помощи Агга, бога пастбищ и стад, Фронара и Умону. Как знать, может, так отвратит беду.
– Уверен, что в Оксрайне и Хайниме тоже пытались это сделать. Но теперь там болеют и умирают даже люди.
– Если дядюшка прознает про руну, он забьёт тебя до смерти, а Хуфтинг не из тех, кто тебя защитит. И кто знает, может, обряды подействуют.
Барен покачал головой:
– Нам нужно послать за мастером Мабериком. Он единственный, кто сможет отвратить несчастье.
– И где посыльному его искать? Никто не знает, где он. Он приедет в Хорнталь на своей повозке только в начале весны, а до неё ещё много недель. Посмотрим, помогут ли обряды, Барен. А если найдём письмо, оно может защитить тебя от гнева дядюшки.
– Может, – вторил ей Барен, но в голосе его прозвучало отчаяние.
На рассвете следующего дня вся деревня собралась у храма неподалёку от кургана. Айрин удивилась, увидев целую толпу. В торжественной процессии участвовали даже старики и маленькие дети. Здесь была и Нурра, которая обычно не скрывала своего презрения к жрецу, и шла со всеми, невзирая на ледяной ветер и мороз. Впереди шествовал сам Аба. За ним следом, размахивая бронзовой курильницей, шагали кузнец и мукомол Ульхер. Они подходили к каждому дому и каждому хлеву. Аба, тоненько причитая, вымаливал милости у богов и бычьей кровью рисовал руны благодати на дверях и воротах.
– Никогда не замечала, что в деревне столько домов и хижин, – бросила продрогшая Айрин, спеша после обряда в трактир.
– Сейчас всё может получиться, – сказал Барен. – Вряд ли дядюшка сразу вернётся.
– Тогда прибери в пивной, а я поищу ключ, – распорядилась Айрин.
Сердце громко стучало в груди, когда она поднималась по лестнице в спальню дядюшки. Нажала на ручку – дверь заперта. Попробовала во второй и в третий раз, но безуспешно – дядюшка закрыл дверь.
– Он никогда не запирал дверь, – нахмурился брат.
– Наверное, догадывается, что мы что-то замышляем. Значит, ему есть что скрывать, то есть письмо ещё у него.
– Почему он раньше его не сжёг?
Айрин наморщила лоб: она и сама задавалась этим вопросом. Неуверенно она ответила:
– Может, это колдовство? Крёстная ведь уверяла, что помнит ту ночь смутно. Кто-то был там, хотя она и не знает, кто именно. Может, какое-то магическое заклинание мешает дядюшке сжечь письмо, какая-то руна или что-то вроде. Или он тогда принёс клятву, которую не хочет нарушать, – добавила она, поскольку не знала, возможен ли вообще такой вид магии.
– И что же нам делать? Теперь заперт не только сундук, но и дверь в комнату, в которой спрятан ключ.
– Что-нибудь придумаем, – решила Айрин. У неё уже появилась одна мысль – правда, рискованная.
Обычно в День богов жители Хальмата устремлялись после обрядов в «Голубой дракон», но на этот раз все спешили домой. Немногие, забредавшие позднее в трактир, приносили мрачные вести.
– У Ульхера погибло уже больше половины коров, и он подумывает выгнать оставшихся на пастбище, – рассказывал подёнщик. – Говорит, пусть они лучше замёрзнут и околеют с голоду, нежели дальше разносят колдовскую чуму в хлеву. Кажется, обряды нисколько не помогли.
Другой подёнщик поведал об околевших соседских козах, третий – об издохших лошадях. А в Мельничном пруду плавали трупы крыс.
Весь вечер в трактире царило подавленное настроение, дядюшка сидел совершенно один в дальнем зале и молча опустошал кувшин за кувшином.
– Наверное, не стоит ему больше ничего приносить, – заметил Барен, – или хотя бы разбавлять водку, как раньше делала Нурра, чтобы поберечь запасы. Разницы он уже не почувствует.
– Будет лучше, если он хорошенько напьётся, – тихо заметила Айрин.
– Но если он снова рассвирепеет…
– Справимся. Он должен спать крепко и глубоко, когда я буду искать ключ сегодня ночью.
– Ты хочешь прокрасться в его комнату, пока он там? – в ужасе воскликнул Барен.
– В таком случае дверь будет не заперта.
– Это слишком опасно, давай пойду я.
Айрин отдала бы всё за то, чтобы не ходить, но покачала головой:
– Нет, если он поймает тебя, то убьёт. Меня он никогда не колотил так жестоко, как тебя. Да и я, наверное, смогу как-нибудь отговориться.
– Всё равно это плохая идея.
– Знаю. Если есть идея получше, говори.
Но у брата никаких идей не было, поэтому они в смешанных чувствах наблюдали, как дядюшка постепенно хмелеет. Была уже глубокая ночь, когда трактирщик наконец упал в постель. Айрин, следовавшая за ним на безопасном расстоянии, с ужасом услышала, как тот, едва стоя на ногах, тщательно запирает дверь изнутри.
Следующим утром Айрин недовольно, но старательно вычищала пивную, когда в зал нагрянул один из работников мукомола Ульхера и мрачно сообщил, что самая младшая внучка мукомола тоже заразилась. Плохие новости следовали одна за другой: дохли телята, лошадей забивали, потом стало известно, что подмастерье сапожника Золла заболел. Немного позже Айрин узнала, что жена кузнеца Рамольда слегла из-за лихорадки, а престарелый отец крестьянина Лама при смерти. Она чувствовала, как на Хальмат опускается парализующий страх. Лишь вахмистр Хуфтинг мрачно шагал взад-вперёд по улице и время от времени вытаскивал меч, словно им можно было обратить чуму в бегство.
– Боги знают, это всё болезнь и проклятие, – угрюмо пробурчала Грит. – Она настигает что зверя, что человека. Теперь, похоже, сбывается то, что предвещала столько лет старая Нурра. В Хальмат пришёл повелитель ведьм.
– Вряд ли он сам, – возразила Айрин. – Но, может, здесь побывала его служанка.
Грит покачала головой:
– Что тебе сделала благородная дама, что ты её подозреваешь? Никогда я не встречала более любезной гостьи, да ещё и благородных кровей.
Айрин понемногу охватывало отчаяние: казалось, никто, кроме неё, не хотел признавать, что эта чужеземка вела себя странно.
– Хватит начищать полы, – бросил дядюшка, появившись к обеду в пивной. Взгляд у него был стеклянный. – Пока в деревне бушует колдовская чума, никто не придёт.
– Видят боги, я всё же надеюсь, что это не чума! – воскликнула Грит.
– Глупая баба, а что по-твоему? Разве Лель не говорил тебе, что у нас сдохла последняя корова, да и коз скоро не останется? Идите и приведите в порядок сукно. Нам скоро понадобятся траурные одежды.
И ушёл в подвал.
– Давай закончим с полами, а о сукне пока думать не будем, – прошептала Грит.
Но Айрин бросила щётку и тряпку и помчалась в спальню дядюшки. Комната вновь была заперта. Айрин поспешила назад и едва взялась за работу, как Гренер Стаак вернулся, неся два больших жбана с водкой. Трактирщик плюхнулся на стул, открыл первый жбан и сделал большой глоток, затем отставил посудину и прогремел:
– Несносные бабы, что я сказал о сукне?!
Грит сделала знак Айрин, и они направились в кладовую, где хранилось хорошее сукно.
– У кого работы нет, везде её ищет, – пробурчала Грит, просматривая серые траурные платья. – Все в отличном состоянии, почти новые. Да и обряды по старику Золлу были всего шесть месяцев назад, платья будут ещё впору. Разве что Барену, наверное, не подойдёт – сильно вымахал и стал косая сажень в плечах. – В ярости она бросила платье на ближнюю скамейку. – Грех мерить платье до чьей-то смерти. Непременно быть беде.
– Не наш это грех, а дядюшкин, ведь он ждёт не дождётся плохих новостей.
– Да, от года к году или даже день ото дня с ним всё тяжелее. А о чём вы недавно говорили с Нуррой?
– Лучше тебе не знать, Грит. Иначе ввяжешься в спор, который к тебе не относится.
– Вот как? Ну что ж, так и скажи, чтоб я не совала свой нос в ваши дела, – пробормотала служанка и принялась аккуратно складывать траурное облачение, которое до того так небрежно кинула на скамейку.
– Вы что, оглохли?! – послышался голос Леля, который внезапно появился в зале. Айрин вопросительно поглядела на него. – Вы что, вправду не слышали?
– Чего не слышали? – налетела на него Грит.
– Того, что меньшой сын сапожника Золла забрался на курган, видать, чтоб помолиться о больном брате. И тут, поди, случайно взглянул в сторону Хайнима и увидел его. Мальчишка бегом в храм, он же неподалёку, и рассказал обо всём жрецу. Ну, вы, конечно, понимаете, Аба Брон не захотел верить, ведь ему это не по нраву. Сам, в общем, взобрался на курган, чтобы убедиться, что правда…
– Клянусь богами, о чём речь-то? – перебила его Грит. – Что увидел мальчишка?
– Повозку мастера Маберика! Мастер рун едет в Хальмат!
Мастер
Айрин помчалась к двери. Выйдя на улицу, она увидела, что рыночная площадь уже наполнилась людьми.
– Боги услышали наши молитвы! – ликовала Грит.
Служанка выбежала следом и теперь стояла рядом с Айрин в толпе, которая, замерев в ожидании, смотрела в начало улицы.
Вдали показались очертания повозки. Айрин всегда радовалась, когда в деревню приезжал мастер рун, но в этот раз радость была ещё больше. Рядом с ней возник Барен, и она обняла его.
– Теперь всё наладится, – шепнула она ему.
– Или нет, – возразил Барен с вымученной улыбкой. – Мастер точно удивится, почему его руна больше не действует. И когда он проверит…
Айрин промолчала. Она заметила, что толпа тоже хранит молчание. На площадь легла наполненная ожиданием благоговейная тишина.
В конце Храмовой улицы появилась сама повозка. Айрин сперва увидела четырёх тяжеловозов, тянувших большой экипаж. От стен домов эхом отдавалось фырканье лошадей и скрип колёс. Повозка описала дугу, объезжая колонны храма, и предстала во всём своём великолепии. Айрин показалось, что со времени последнего приезда повозка стала ещё массивнее и тяжелее. Нижняя её часть прежде была лодкой внушительных размеров, на корме которой размещалась пивная бочка, намного превосходящая по размеру те, что имелись в «Голубом драконе». Грит всегда говорила, что эта бочка могла бы утолить жажду тысячи людей, и Айрин это не казалось преувеличением. Над бочарной плахой располагалась открытая площадка с креслом-качалкой и клеткой для курицы, с которой свешивался над кормой жёлтый фонарь. Передняя часть повозки представляла собой ярко украшенный остов, состоящий из двух низких этажей. Внизу Айрин увидела два круглых окошка, наверху – три узких, а между ними – причудливые крюки и устройства, назначения которых она никогда не понимала. Присмотревшись, Айрин почувствовала, что между всеми этими пёстрыми, наспех подобранными деталями повозки есть и другие, которые она никак не могла разглядеть. Перед перегородкой было нечто похожее на маленький балкон и служившее сиденьем для возницы. И там, укутанный в тёмно-синий войлочный плащ, наполовину спрятав растрёпанные волосы под бесформенной меховой шапкой, сидел мастер Маберик, знаменитый лар рун.
Твёрдой рукой он правил повозкой, ведя её к рыночной площади. Толпа почтительно расступилась. Он натянул поводья, откинул тормозной рычаг, и повозка остановилась. Толпа по-прежнему хранила молчание. Не было и следа бурного ликования, обычно сопровождавшего приезд мастера рун.
Мастер Маберик почесал бородку.
– Как плохи дела? – спросил он, не спускаясь с козел.
– Скот и люди заражены колдовской чумой, – доложил вахмистр Хуфтинг. – Не могу не отметить, что положение в Хальмате, так сказать, отчаянное.
– Ваша руна не действует, шарлатан! – вскричал Аба Брон, разделив толпу надвое. Он облачился в своё жреческое одеяние – вероятно, подумала Айрин, чтобы подчеркнуть своё высокое положение. – Лучше-ка берите вожжи обратно в руки да убирайтесь!
– Правда? Может, лучше сперва разобраться в причине? – дружелюбно спросил лар Маберик. Он встал и потянулся. – Я чувствую, здесь не обошлось без участия тёмных сил, что странно, ведь руна оберегает от такого рода опасностей.
– Она нам дорого обошлась, – прогромыхал дядюшка, стоя у входа в «Голубой дракон».
– Не ты за неё платил, – сердито вскинулся мукомол Ульхер. – Вся скотина издохла, моя внучка при смерти, а отец крестьянина Лама уже мёртв – и ваша руна от этого не уберегла, Маберик!
Мастер рун слез с козел по лестнице и спрыгнул на землю. Айрин и забыла, какой он низенький. Этот приветливый круглый человек, возможно с огромным могуществом, едва доставал ей до лба.
– Я хочу посмотреть на рунический мешок, – попросил он.
Ещё миг назад Айрин радовалась, сейчас же сердце её ухнуло вниз: вот-вот вскроется, что произошло, и все узнают, что это Барен навлёк на деревню страшную беду.
Она быстро протолкнулась ко входу сквозь толпу, собиравшуюся последовать за ларом. Нужно было как-то отвести беду от брата. Едва она успела проникнуть в зал, как вахмистр Хуфтинг встал в дверях и провозгласил:
– Добрые жители Хальмата, всем не войти. Ждите здесь. Мы – возможно, даже я сам – скоро скажем вам, самое позднее в назначенный срок, к чему привёл этот неприятный осмотр так называемого мешка.
Итак, за мастером в хлев последовали лишь уважаемые жители деревни. И Барен с Айрин.
Мастер Маберик вскарабкался по лестнице, снял рунический мешок с гвоздя и осмотрел его.
– Ну, и какие глупые отговорки вы для нас приготовили? – усмехнулся жрец.
Лар молчал. Он принюхался к мешку, пробормотал под нос несколько слов и наконец открыл его. Вытащил пергамент с руной, начертанной Айрин, оглядел его, убрал обратно в мешок, завязал и спустился вниз.
– Во всём замешана та чужеземка! – не выдержав напряжения, закричала Айрин. – Эта Рагне фон Чёрт-те-Знает-Откуда всю деревню заколдовала!
Дядюшка бросил на неё мрачный взгляд, повернулся к мастеру рун и сказал:
– Не слушайте кудахтанье глупых кур, лар. Скажите, что с мешком?
– Он не действует, – ответил мастер рун, пожимая плечами.
– Ага! – торжествующе воскликнул Аба Брон.
– И всё потому, – невозмутимо продолжил мастер рун, – что кто-то уничтожил мою руну и заменил её другой.
В хлеву повисло ошеломлённое молчание.
– В Хайниме и Оксрайне было то же самое. Разве что там никто не додумался нарисовать исчезнувшую руну.
– Но как, почему и, главное, кто?! – вопрошал Хуфтинг.
– На эти вопросы мы ответим позже. Сейчас важнее восстановить защиту, чтобы колдовская чума не распространилась дальше. Но прежде я должен найти источник проклятия, наведённого на деревню.
– Это хлев мастера Рамольда! – воскликнула Айрин. – В нём спал ведьмин слуга.
– Только никакая она не ведьма. Она гостья, знатная госпожа, к тому же хорошо платит, – отозвался дядюшка.
– О, в этом я не сомневаюсь, – с едкой улыбкой заметил лар Маберик. Затем он обратился к жрецу: – Аба Брон, подготовьте ваши курильницы. Эта беда начинается как проклятье и быстро перерастает в болезнь. Позже я дам вам травы, которые уменьшат страдания, а если повезёт, даже помогут одолеть их. Действуйте быстро.
– Я слуга богов, а не прислужник какого-то шарлатана.
Мукомол положил тяжёлую руку ему на плечо.
– Делайте лучше, что он говорит, Аба. Иначе вам придётся подыскать себе новый храм и другую деревню для ваших елейных наставлений.
Жрец тяжело вздохнул и кивнул с мертвенно-бледным лицом.
– Я пойду с ним, – мрачно сказал крестьянин Лам, – чтобы по дороге он не забыл о своём поручении.
– Отправьте людей по домам, – добавил мастер рун. – Пусть откроют все окна и двери и погасят огонь в очаге. Колдовская чума – а здесь бушует, без сомнения, именно она – не терпит холода.
– Мне… мне нужно кое-что сказать, – запинаясь, произнёс Барен.
Айрин, ужаснувшись, бросила на него предостерегающий взгляд.
– Не сомневаюсь, мой друг, – сказал лар, пристально посмотрел на Барена и вздохнул. – Но пока придётся подождать. Ты можешь мне помочь. Мне нужен кто-то, кто будет носить мои инструменты, да и в других делах окажется под рукой, а ты, кажется, вполне подходишь для этого. А где тот хлев, о котором упомянула эта наглая девчонка?
* * *Дядюшка велел проветрить хлев и трактир, но Айрин поручила это Грит и Лелю. Вместе с жителями она отправилась на рынок, который быстро опустел, стоило Хуфтингу громко и обстоятельно повторить указания мастера рун. Лар исчез внутри повозки и через некоторое время вернулся с кожаной сумкой, которую сунул в руки Барену, ожидавшему снаружи. Затем он поспешил на своих коротких ногах к хлеву.