Лили. Дело 5. Счастливый билет

Анна Орлова

Лили. Дело 5. Счастливый билет

© Орлова Анна

© ИДДК

* * *Содержание цикла «Лили»:

Дело 1. Письмо счастья

Дело 2. Букет смерти

Дело 3. Веская улика

Дело 4. Золотой ребенок

Дело 5. Счастливый билет

* * *

Красавицей она не была: круглое личико, чуть вздернутый нос, несколько фунтов лишнего веса. Но вы замечали это не сразу – или не замечали вовсе. Внимание приковывали широко распахнутые лазурные глазищи, пухлые губки бантиком (нижнюю она имела обыкновение прикусывать) и ладные округлости под дешевым ситцевым платьем.

Сливочно-белая кожа. Золотые кудри, уложенные на затылке в пышный низкий пучок. Заостренные холмики высокой груди. Короче говоря, незнакомка не понравилась мне сразу. Или, быть может, в тот момент, когда я перехватила восхищенный взгляд Дариана?

При виде нас с кузеном девушка подскочила на плюшевом сиденье, разгладила юбку на коленях, улыбнулась нерешительно.

Хлопнула ресницами и протянула руку – тонкую в запястье, с длинными пальцами и трогательными розовыми ноготками.

– Здравствуйте. Я – Мари Вайтон. Вы, наверное, моя соседка?

И голосок у нее приятный, звонкий и нежный, как колокольчик. То ли дело мой – низковатый, прокуренный.

– Здравствуйте, – я нехотя пожала ее белую ладошку, мягкую и податливую, словно зефир. – Мисс Лилиан Корбетт. Это мой кузен Дариан Корбетт.

– Рад знакомству, – Дариан с необычайным для него пылом припал губами к ее пальчикам, вызвав у меня всплеск раздражения. – Мы как раз собирались в вагон-ресторан. Составите нам компанию?

Пнуть его, что ли? Может, тогда он сумеет отвести взгляд от моей очаровательной попутчицы? И ведь ничего такого она не делала! Не заигрывала, не ворковала, даже глазки не строила.

И все же… Все же Дариан был покорён.

* * *

– Лили, – негромко окликнул меня Рэддок.

– Да? – вздрогнула я и отставила в сторону креманку с растерзанным пирожным.

Я не съела ни кусочка, только искрошила меренги и ломтики фруктов в неаппетитную липкую массу. По правде говоря, на еду меня не тянуло вовсе. Горло сводило, стоило лишь бросить взгляд на Мари, в белом своем платье похожую на десерт со взбитыми сливками, и на Дариана, которому, очевидно, не терпелось этим десертом полакомиться.

Как невинное приглашение отобедать в компании обернулось свиданием? В вагоне-ресторане мы сели парами, хотя изначально заказывали столик на троих. Что же, Дариан всегда умел крутить что людьми, что обстоятельствами.

– Перестаньте сверлить их взглядом, – посоветовал Рэддок вполголоса.

– Так заметно? – спросила я после паузы, не без труда отведя глаза от столика у окна, за которым оживленно беседовали двое.

Вот он сжал ее тонкие пальцы, поднес к губам. Она улыбнулась растерянно, одними лишь уголками пухлого рта. Он наклонился к ней, ловя ее ускользающий взор. Шепнул что-то такое, отчего она опустила ресницы, порозовев…

Хотелось курить. Вдыхать горький дым, выдыхать размеренно. Смотреть на алую точку сигареты… И ни о чем, решительно ни о чем не думать.

Жаль только, что в вагоне для курящих не бывает мест для дам. И прочие маленькие житейские радости, вроде кофе с коньяком, слабому полу также заказаны.

Рэддок пожал плечами. Сцепил пальцы.

– Кому как, я полагаю. Но вашему кузену нельзя отказать в наблюдательности. Вы же не хотите, чтобы он счел ваш интерес проявлением… ревности?

Последние слова заставили меня вздрогнуть и воззриться на него с возмущением.

– И вовсе я не ревную!

Хотя, если вдуматься, так ли уж он неправ? Этот мерзкий голосок в голове: «Смотри! Смотри, на кого он тебя променял!». Эта иррациональная обида, от которой горько во рту. Ревность ли это? Быть может. В делах любовных я, признаю, прискорбно несведуща.

Глупо, боже мой, как же глупо! Сколько лет прошло, а рана саднит до сих пор.

– Как скажете, – Рэддок поднял руки. – Однако у кого-то может сложиться превратное впечатление.

В его теплых карих глазах не было ни злости, ни осуждения. Лишь понимание и, пожалуй, сочувствие. Если сам он и ревновал, то был слишком благороден, чтобы ревность эту выказывать.

– Эндрю, вы настоящий?! – вырвалось у меня.

Он хмыкнул и накрыл ладонью мои пальцы.

– Хотите убедиться?

– Разумеется, – усмехнулась я, – но не здесь же!

Искреннее удивление в карих глазах было мне наградой.

* * *

И все-таки он был мужчиной из плоти и крови, вполне подверженным слабостям и даже, кхм, низменным желаниям. Что-то – уединение ли, тщательно скрываемая ревность или долгое воздержание – позволило желаниям этим вырваться из-под контроля. И не стану лгать, что я была против…

Под стук колес, под протяжный гул паровозного гудка и мерное раскачивание вагона Рэддок совсем позабыл об обычной своей сдержанности. По-видимому, мы настолько увлеклись, что не услышали, как щелкнул замок. Только когда кто-то сдавленно вскрикнул, я повернула голову. И едва не выругалась вслух.

В узком дверном проеме застыли двое, между прочим, непозволительно близко друг к другу. Впрочем, мне ли их осуждать? Я и вовсе устроилась у Рэддока на коленях, и с коленей этих теперь весьма неохотно сползла.

И что этой парочке в вагоне-ресторане не сиделось? Ввалились в самый неподходящий момент!

– Ой, простите… – пролепетала пунцовая от смущения мисс Вайтон. – Мы не хотели… помешать.

Дариан был хмур, как грозовая туча. Этому-то что не по нраву? После моей помолвки со Стивеном кузен только рад был, что я больше не стану ему докучать. Что же поменялось теперь?

– Ничего, – прохладно ответила я, застегивая перламутровые пуговички на блузке. Мелкие жемчужины норовили выскользнуть из пальцев, не желали протискиваться в петельки.

Рэддок поправил сбившийся набок галстук, одернул несколько помятые штанины и поднялся.

– Лили, полагаю, нам не помешает выпить чаю, – произнес он церемонно.

Только огоньки в глазах да цвет лица его выдавали.

– Полагаю, Эндрю, для начала вам следует расчесаться, – заметила я ему в тон и, шагнув вперед, пригладила ладонью его растрепанные волосы. Надо же, раньше я не замечала эту седую прядь. – А после я с удовольствием выпью чашечку-другую…

Только лучше чего-нибудь покрепче чаю.

Он улыбнулся одними уголками губ, пообещал севшим вдруг голосом:

– Я зайду за вами через четверть часа.

Проход ему перегородил мрачный Дариан. Руки на груди скрестил, брови насупил, губы сурово сжал – ни дать, ни взять, ревнивый муж. Или, на худой конец, обманутый жених.

Мне вдруг стало смешно. Поздновато он вздумал заявлять о своих эфемерных правах!

Взгляды мужчин скрестились… нет, это вовсе не было похоже на звон клинков. Скорее на скрежет ножа по стеклу.

Мисс Вайтон сжалась, обхватив себя руками. Только вот взгляд подкачал. Не было в нем ни оскорбленной добродетели, ни потрясения. Насмешка? Интерес? Не так она проста, как сдавалось на первый взгляд.

Опомнившись, мисс Вайтон опустила ресницы и прикусила полную губу. Впрочем, должного внимания на это не обратили.

Дариан цепко ухватил инспектора за плечо и процедил:

– На два слова, Рэддок.

Тот приподнял бровь и спокойно кивнул, как будто впрямь не понимал, к чему идет.

– Дариан, – позвала я, встав рядом с Рэддоком.

Хотелось взять его под руку, но я не посмела. Зачем дразнить гусей? Обстановка и без того излишне напряженная.

Кузен перевел сумрачный взгляд на меня.

– Нам нужно поговорить! – изрекла я сакраментальное. Давно следовало кое-что прояснить. – Наедине. Простите нас, мисс Вайтон.

– Д-да, – пролепетала она и закивала. – Конечно!

Ума не приложу, как она умудрилась ввинтиться между закупорившими проход мужчинами и выскочить в коридор. Поистине цирковой трюк.

Рэддок напомнил негромко:

– Через четверть часа.

Я кивнула, дождалась, когда он выйдет, устроилась на диване и безмятежно улыбнулась кузену:

– Присаживайся.

– Присаживаться? – повторил он таким тоном, словно я требовала от него встать на голову. Будто зацепился взглядом за мое лицо, отвел глаза. И загромыхал: – Как я могу спокойно сидеть, когда…

Я задумчиво потрогала губы – припухли, надо же! Кто бы мог подумать, под внешним самообладанием Рэддока кипят такие страсти? Фыркнула, похлопала ладонью по мягким подушкам и посоветовала:

– Меньше пафоса. Сядь, Дариан. И объясни, что ты тут устроил и с какой, собственно, стати?

Я могла гордиться собой. Давненько никому не удавалось заставить адвоката Корбетта утратить дар речи. Он застыл с приоткрытым ртом и донельзя глупым видом.

Признаюсь, я испытала мелочное злорадство. Наконец-то роли поменялись! Теперь не мне приходится мямлить и не находить слов, чтобы выразить обуревающие чувства.

Дариан помедлил еще мгновение и тяжело опустился на сиденье напротив. В этом раунде выиграла я.

– Я устроил?! – наконец совладал с собой мой драгоценный кузен и хлопнул ладонью по подлокотнику. – Лилиан, я могу понять, из каких соображений ты… – он запнулся и договорил уже тише: – так себя ведешь, но ты поступаешь опрометчиво!

– Я тебя не понимаю, – заметила я сухо. – Будь добр, выражайся более доходчиво.

У него даже белки глаз покраснели, и правое веко конвульсивно дернулось. Надо было припасти чего-нибудь… для успокоения нервов. Но кто же знал, что драгоценному кузену откажет его железобетонное самообладание!

– Лилиан, не будь ребенком. – Проронил он тяжелым, как чугун, тоном и продолжил, постепенно входя в раж: – Хочешь откровенного разговора? Изволь! У нас с тобой были некие отношения, однако это давно в прошлом. Несомненно, тебе неприятно видеть, что мне интересны другие женщины, однако это не повод…

«Несомненно»?! Самодовольный осел!

– Дариан! – перебила я, взбеленившись. – Если ты изволил намекать, что я ревную…

– А это не так? – в свою очередь перебил он, буравя меня испытующим взглядом. – Хочешь сказать, ты не потому ведешь себя столь… неосмотрительно?

Какой слог!

Я пожала плечами. В сухом остатке испытывала я скорее досаду. И некоторое сожаление о прошлом, не без того. Только было и понимание, что прошлого этого не вернуть. И не хотелось мне, признаться, возвращать ту юную и восторженную Лили Корбетт, которая столь безоглядно влюбилась в своего неприступного кузена. Нынешней жить куда проще.

– Ты считаешь меня настолько недалекой? – пальцы конвульсивно дернулись, пытаясь поднести ко рту отсутствующую сигарету. А, дьявол! – Я действительно питала к тебе некие чувства, отрицать это было бы глупо. Однако прав ты и в другом: все это давно в прошлом. И ты всерьез полагаешь, что я настолько переживала наш разрыв, чтобы броситься в объятия первого встречного… десять лет спустя?!

По правде говоря, насчет давности своих чувств я несколько преувеличивала. Хотя как знать? Способна ли я определить, в какой момент моя злосчастная и болезненная привязанность наконец оборвалась? И оборвалась ли?..

Во всяком случае, заикаться в его присутствии я перестала, что уже несомненный плюс.

Однако к Рэддоку все это не имело ни малейшего касательства. Он первый мужчина, действительно зацепивший меня за последние годы.

– В таком случае, что это было? – поинтересовался Дариан холодно.

Должно быть, его уязвило, что я никак не отреагировала на пассаж о чувствах.

– С какой стати я должна тебе в этом отчитываться? – столь же прохладно парировала я.

Дариан насупился.

– Лилиан, ты – моя кузина. Мы с Дэнни – твоя ближайшая родня, и мы несем за тебя ответственность!

О, как запел!

– Позволь заметить, – произнесла я тоном сладким, словно мороженое после ангины, – что о моей нравственности печься поздновато. К тому же не тебе бросать в меня камни, дорогой кузен.

Намек на некрасивую историю с его невестой и любовницей заставил Дариана побагроветь.

– Лилиан, – выдавил он, и даже узел галстука поправил, словно тот его душил, – ты ведь понимаешь, что у джентльменов есть некие слабости, на которые общество смотрит сквозь пальцы…

– … в то время, как слабости леди вывешивают, как флаг на башне, – закончила я любезно, отчаянно мечтая о сигарете и бокале коньяка.

Не думала, что это будет так чертовски трудно. Лучше бы я, к примеру, катила камень в гору, как бедолага Сизиф.

Дариан посмотрел на меня исподлобья.

– Не уходи от ответа.

Этот разговор начал меня утомлять.

– Какого ответа ты ждешь? – хмыкнула я, закинув ногу на ногу, и досадливо одернула подол. Как же мне недоставало брюк! Знала бы тетушка Элизабет, на какие лишения я пошла ради нее! – Не припомню, чтобы ты задавал вопрос.

Не считать же таковым: «Что это было?».

Обычно Дариан куда лучше формулирует свои мысли, профессия обязывает. Неужели настолько потерял самообладание?

Кузен на мгновение замер, с усилием отвел взгляд. Сжал губы и побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Хорошо, – произнес он медленно. – Раз ты настаиваешь, спрошу напрямик. Рэддок собирается на тебе жениться?

– Боже упаси! – вырвалось у меня. Под негодующим взглядом кузена я вздернула бровь. – Избавь меня от морали, Дариан. Мне уже давно не семнадцать и я вполне способна сама о себе позаботиться. Давай обойдемся без лекций о последствиях внебрачных связей.

Замуж я не собиралась, так что же теперь, монахиней жить? Зелья, предупреждающие эти самые последствия, не из дешевых, но я-то вполне могла себе это позволить!

Дариан поджал губы.

– Лилиан, ты можешь поступать, как тебе угодно… если это не скажется на интересах семьи.

Я прищурилась.

– Иными словами, делай что хочешь, но за закрытыми дверями?

Он веско кивнул, блеснув набриолиненной макушкой.

– Соблюдай хотя бы внешнюю благопристойность. Это все, о чем я прошу.

Стук в дверь позволил мне вздохнуть с облегчением.

– Лили, я могу войти? – позвал Рэддок из коридора.

– Конечно! – разрешила я, быть может, несколько поспешно. Когда он рядом, мне куда легче сохранять самообладание, а терпение мое было уже на исходе. И почему другие женщины так любят говорить о чувствах?!

* * *

Роскошная гостиная первого класса была полна народу.

Экспресс «Синяя стрела» слыл самым комфортабельным и притом самым быстроходным средством перебраться с западного побережья на восточное, так что недостатка в пассажирах не было. По слухам, вскоре железную дорогу потеснят воздушные перевозки, хотя в это слабо верится. Беспосадочные перелеты такой дальности невозможны, а прыгать от аэродрома к аэродрому, словно лягушка по кочкам – удовольствие на любителя. Вдобавок придется мерзнуть на высоте; цепляться за скобы, чтобы не выпасть на вираже; не иметь возможности даже размять ноги и обходиться самым минимумом багажа.

Увольте. Обеспеченным пассажирам больше по вкусу комфорт, который им может предоставить железная дорога. Вот и гостиная была хороша: мягкие софы, обитые синим бархатом; небольшие уютные ниши, позволяющие уединиться, не нарушив приличий; приглушенный свет хрустальных бра; узорчатые ковры на полу; монотонный перестук колес, навевающий странное умиротворение.

Рэддок усадил меня подальше от чужих глаз и жестом подозвал официанта. Тот подплыл, осанистый и важный в своей синей форме, отделанной серебряным кантом, с переброшенной через руку белоснежной салфеткой и рифленым серебряным подносом.

– Два кофе и коньяк, пожалуйста, – попросил Рэддок, бросив на меня встревоженный взгляд.

– Сию минуту, сэр.

Официант скользнул прочь, а Рэддок склонился ко мне и заметил проницательно:

– На вас лица нет. Трудный разговор?

– Как сказать… – я неопределенно пожала плечами, не испытывая желания делиться подробностями.

– Лили, – Рэддок кашлянул. – Полагаю, я все-таки должен перед вами извиниться.

– За что же?

Я и впрямь заинтересовалась.

– Я позволил себе слишком увлечься, – сознался он негромко, поправив узел галстука.

– Вы не сделали ничего, что шло бы вразрез с моими желаниями, – отчеканила я, не отводя взгляда.

– Кхм. Откровенно. Хотя ваш кузен вряд ли это одобрил.

– В одобрении Дариана я не нуждаюсь! – ответила я чуть резче, чем требовалось, и усмехнулась: – Подозреваю, что он примет в штыки любого моего кавалера. Дариан уверен, что я должна храниться в сундуке, пересыпанная нафталином. Чтобы меня можно было доставать по праздникам, будучи при этом уверенным в моей сохранности.

– Лили, – голос Рэддока стал мягок, как мех моего лучшего манто. – Не берите в голову. Мистер Корбетт слишком… скажем так, привык к сложившемуся статус-кво и оказался не готов к изменению ситуации.

С минуту я переваривала эту сентенцию, затем расхохоталась.

– Вы, юристы, неподражаемы! Так витиевато изложить банальнейшее «собака на сене».

Рэддок дернул уголком рта и придвинул ко мне принесенный официантом бокал коньяку.

– Выпейте. Вам это определенно не помешает.

Я хмыкнула и не дрогнувшей рукой перелила алкоголь в кофе, наполнив чашку почти до краев. Пригубила и сказала с чувством:

– Эндрю, вы лучший мужчина из всех ныне живущих.

– Я польщен.

От улыбки у глаз Рэддока собрались морщинки. Хотелось коснуться их украдкой, разгладить пальцем… И я уже почти решилась, когда краем глаза заметила появление Дариана. Он быстрым шагом – даже чересчур быстрым для степенного адвоката – вошел в гостиную, огляделся и присоединился к джентльменам, коротающим время за картами. Кому-то кивнул, кому-то пожал руку и принялся наблюдать за игрой. Надо думать, мы с Рэддоком оказались в поле его зрения лишь по странному стечению обстоятельств…

Я фыркнула. Столь непроходимой дурой, чтобы в это поверить, я не была даже в восемнадцать.

Кузен решил изобразить мою дуэнью? Даже обществом мисс Вайтон ради этого поступился! Впору гордиться, только отчего – то было смешно и вместе с тем чуточку грустно.

Проследив за моим взглядом, Рэддок пробормотал:

– Вот болван…

Больше он мудро ничего не сказал, и я была ему за это благодарна. Отвернулась, обхватив пальцами чашку кофе. За окном поезда мелькали телеграфные столбы и тянулся безжизненный каменистый пейзаж. Очень символично!

– Лили, – вырвал меня из странной меланхолии голос Эндрю. Он так близко, так интимно склонился к моему уху, что я затылком почуяла давящий взгляд кузена. – Хотите, сыграем в карты?

– Благодарю, – дернула плечом я, – но я терпеть не могу бридж.

Тетушки собирались за карточным столом по пятницам, это нерушимая семейная традиция. По счастью, теток у меня пятеро, так что игроков хватало и без меня.

– Я не говорил о бридже, – хмыкнул Рэддок. – Как вы относитесь к покеру?

Я скосила на него глаза. Он что же, серьезно? Помнится, для азартных игр по-крупному нужна лицензия, а покер – не та игра, в которой ставят по маленькой.

– Разве полицейскому инспектору пристало склонять девушку к правонарушению?

И не выдержала, усмехнулась.

– Никаких правонарушений, – поднял руки означенный инспектор, сверкнув часами на запястье. – Сыграем не на деньги. Идет?

Рэддоку очень шла плутовская улыбка, делала его моложе и обаятельнее.

– Я немного умею, – созналась я заговорщицким шепотом.

Стивен научил. Признаюсь, тогда мне доставляла мелочное удовольствие мысль, как были бы шокированы тетки. А уж как будет скандализирован Дариан!

Последнее соображение оказалось решающим. Я решительно отставила пустую чашку и ответила:

– Играем!

* * *

В свое купе я вернулась поздно. Чувствовала я себя так, словно была в изрядном подпитии, хотя на деле ограничилась бокалом шампанского. Если не считать коньяка, которым меня в самом начале вечера угостил Рэддок, но то когда было!

Карманы оттягивал выигрыш – новичкам везет, не иначе! – а голову туманили приятные воспоминания. Оно того стоило! Правда, буря поднялась нешуточная. Несколько дам, негодующих из-за моего «неженственного» поведения, удалилось из гостиной почти тотчас, как наша с Эндрю игра была замечена. Хотя если они желали нас этим пристыдить, то расчет не удался, как не удалась и попытка Дариана призвать меня к порядку. Даже начальника поезда вызывали! Однако мистер Уиллоби не углядел в происходящем ничего преступного. Он поцеловал мне руку, отвесил заковыристый комплимент, да с тем и отбыл. Мы же с Рэддоком продолжили играть.

Подозреваю, что этот демарш дорого мне обойдется: часа три нотаций от дорогого кузена, никак не меньше. Раньше эта перспектива привела бы меня в ужас, теперь же вызвала разве что вялую досаду.

Я потерла висок и не успела среагировать, когда вагон мотнуло на повороте. С коротким вскриком я полетела вперед, успев лишь выставить руки.

Незапертая дверь только жалобно скрипнула, и я ввалилась в купе. Повезло еще, что свое.

«Соседку разбужу!» – успела подумать я.

Как выяснилось, зря.

Мари устроилась в кресле, поджав под себя босые ноги, и внимательно изучала дамский журнал. Ногти ее поблескивали свежим лаком, укладка, несмотря на поздний час, выглядела безупречно, а тончайший пеньюар окутывал соблазнительную фигуру так искусно, что воображение разыгралось даже у меня.

– О, это вы, мисс Корбетт, – протянула она разочарованно.

И кого она ждала в такой час? Неужели Дариан обещал поцеловать на сон грядущий? Тогда ему следовало поторопиться, а не торчать весь вечер в гостиной немым (покуда) укором.

Слабо кольнувшую ревность я отогнала без труда, увлеченная совсем иной мыслью. Любопытно, откуда у девушки в простеньком платье столь дорогое белье? Бьюсь об заклад, на эту вещицу ушло несколько ярдов натурального шелка, и кружево на отделке не из дешевых.

Я опустила взгляд. Хм, любопытно. У кресла сиротливо валялись простенькие туфли – те самые, в которых она была днем. Дорогое неглиже она прикупила, а на обувь к нему денег не хватило? Что-то тут не сходится…

Кстати, как мисс Вайтон вообще оказалась в первом классе? Меня трудно счесть снобом, но такой девушке больше приличествовал бы второй. И это дорогое белье…

Быть может, стоит предупредить Дариана, что его загоняют в ловушку? Хотя вряд ли девушка такого пошиба всерьез рассчитывает на законный брак. Скорее питает надежду на некоторую компенсацию, а с этим мистер юрист разберется и сам. Ему, похоже, не впервой.

Впрочем, справки навести не помешает.

Я растянула губы в доброжелательной улыбке и устроилась напротив.

– Добрый вечер. Если не секрет, что читаете?

– О, – она взглянула на журнал так, будто видела его впервые, и махнула рукой. – Ах, ерунда. О модных укладках и революционном средстве для завивки. Вам это вряд ли будет интересно… О, простите.

Она потупилась, разглаживая складки на тонком шелке.

Прелестная блондинка решила поточить о меня коготки? Ну-ну. После закалки, полученной у любимых тетушек, такие выпады проходили по касательной.

– Что вы, дорогая мисс Вайтон, – ответила я добродушно. – На правду не обижаются. Красотой я не отличаюсь. И ухоженности, которой можно было бы это компенсировать, мне также недостает.

Разве что Рэддок находит во мне какое-то необъяснимое очарование. Должно быть, у него дурной вкус.

Мари вскинула на меня лазурный взгляд, в котором плескалось искреннее недоумение. Кажется, моя реакция в ее прелестной головке не укладывалась.

Не понимаю, отчего я должна страдать из-за внешности? Подумаешь, не красавица. Мужчины не теряют головы от одного взгляда на меня, и что с того? Было бы из-за чего лезть в бутылку. В жизни и без того немало удовольствий.

Мисс Вайтон прикусила алую губку и возразила неуверенно.

– Что вы, мисс Корбетт. Вы привлекательны… по-своему.

– Да? – не поверила я.

– Да! – закивала она, глядя на меня из-под искусно подкрашенных темных ресниц. – У вас… ээээ… очень милые уши.

Каюсь, удержать серьезную мину мне удалось с превеликим трудом.

– Что же, благодарю.

– И прекрасные зубы, – Мари продемонстрировала в улыбке свои, мелкие, как речной жемчуг. – Ровные и такие белые! Сразу видно, ваш кузен очень о них заботится.

Я поперхнулась воздухом.

Положим, кузен способен подправить кому-нибудь улыбку, однако способ чересчур травматичен. И вообще, такое скорее в духе Дэнни.

– Простите?

Улыбка мисс Вайтон на мгновение дрогнула.

– Ну как же? Это же он вас лечит?

Только мозги, и то безуспешно.

Надеюсь, я достаточно убедительно скрыла смех за кашлем. Во всяком случае, мисс Вайтон смотрела на меня по-прежнему вопросительно.

Пришлось кивнуть. Надо же поддерживать столь интересный разговор!

– Ну вот! – воодушевилась Мари. – Я уверена, ваш друг… простите, забыла его имя…

– Рэддок, – подсказала я, по давнишней привычке называя Эндрю по фамилии.

– Да-да! Уверена, мистер Рэддок тоже… эээ… очень вас ценит!