За гранью

Софи Корвус

За гранью

Глава 1

Тьма. Она была повсюду. Вокруг не было ни звука, ни света, только темнота, обволакивающая меня как саван. Я тонула в ней, беспомощно барахтаясь, но не находя опоры. Она просачивалась внутрь, заполняя каждую клетку, вытесняя последние крохи тепла. Тьма поглощала меня, растворяла в себе, стирая границы между мной и бездной. Я пыталась кричать, но звук тонул в этой всепоглощающей темноте. Мои собственные мысли казались приглушенными, далекими, словно эхо из другого мира. Они меркли, теряли четкость, растворяясь в беспросветной темноте.

Больше не было сил бороться. Последние искры жизни угасали, а в месте с ними – и я. Осталась последняя искра. Вся моя суть свернулась вокруг неё тугим клубком, пытаясь уберечь от неизбежного. Тьма все сильнее сгущалась, затягивая в себя и обещая забвение. Легкое прикосновение и искра сверкнула чуть ярче. Кто-то еще умирал вместе со мной, отдавая последние силы, чтобы спасти меня. Искра, вспыхнувшая было так ярко, начала слабеть. Силы покидали меня, и я чувствовала, как тьма смыкается сильнее. Я знала, что это конец. Собрав последние остатки воли, я прошептала: «Прости… Уже ничего не исправить, но спасибо … за помощь». И с этими словами растворилась, исчезла, оставив после себя лишь пустоту.

Я открыла глаза. Сначала перед глазами была только размытая пелена, потом в ней стали проступать очертания: белые стены и незнакомое лицо склонившегося надо мной человека в белом халате. Он что-то говорил, но слова казались далекими и неразборчивыми, словно доносились из-под толщи воды. Я попыталась ответить, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Вдруг, мир начал расплываться, словно акварель, попавшая под дождь и меня утянуло в темную бездну.

Снова вокруг была тьма. Глубокая, всепоглощающая, как будто я провалилась в колодец без дна. Ни звука, ни света, только давящая пустота. Я тонула и растворялась в ней забывая себя.

Слабый проблеск сознания, как луч солнца сквозь тучи, пробился через пелену забытья. Я почувствовала, как возвращаюсь к себе, словно поднимаюсь из глубокого колодца. Вокруг было темно и тихо. Комната была погружена в полумрак, лишь слабый отблеск уличного фонаря пробивался сквозь неплотно задернутые шторы. Тишина давила на уши, создавая ощущение полной изоляции. Ночь, обычно приносящая покой, казалась зловещей. Тьма вокруг словно живая, тянула ко мне свои щупальца, окутывая и убаюкивая. Я сопротивлялась этому притяжению, отчаянно пытаясь вырваться из ее цепких объятий.

Я открываю глаза и снова вижу белые стены. Они кажутся слишком стерильными, слишком холодными. Пытаюсь поднять руку, чтобы коснуться поверхности, но она не слушается. Я лежу на кровати, и каждый вдох дается с трудом, как будто воздух вокруг меня сгущается, превращаясь в вязкую субстанцию. Мысли расплываются, как тени на стенах и воспоминания о том, как я оказалась здесь, ускользают, словно вода сквозь пальцы.

В коридоре раздались мягкие шаги, и в комнату вошла женщина в белом халате. Ее лицо излучало доброту, а в глазах поселилось тепло.

"Наконец-то проснулась! Доброе утро! Я Люба, ваша медсестра. Я здесь, чтобы помочь вам," – произнесла она тихим успокаивающим голосом.

Я попыталась ответить, но из горла вырвался лишь хрип. Люба заметила мое затруднение и подошла ближе, наклонившись надо мной.

"Не волнуйтесь, не нужно говорить, – прошептала она и ее голос был полон сочувствия, – Просто отдохните. Вам нужно набраться сил."

Люба проверила поправила сбившиеся одеяло.

"Я скоро вернусь," – сказала она и вышла из палаты, оставив меня снова наедине со стенами и своими мыслями.

Я попыталась сосредоточиться на своем дыхании, на каждом вдохе и выдохе. Это было трудно, но я старалась. Постепенно, мое дыхание стало более ровным, более глубоким. Я чувствовала, как жизнь возвращается ко мне, как искорка внутри меня разгорается все ярче.

Время тянулось медленно. Я не знала, сколько прошло часов или дней. Я просто лежала, пытаясь собрать воедино обрывки воспоминаний, словно осколки разбитого зеркала. В голове всплывали размытые образы, не дающие ответы на вопросы. Я чувствовала, что где-то среди них ключ к разгадке, но не могла его ухватить.

Вдруг дверь тихо скрипнула, и в палату вошла Люба с подносом. На нем стоял стакан воды и несколько таблеток.

"Я знала, что вы захотите пить, – сказала она, улыбаясь. – Вот, выпейте немного воды и примите лекарство. Это поможет вам."

Она помогла мне приподняться и поднесла стакан к моим губам. Вода была прохладной и освежающей. Я выпила ее залпом, чувствуя, как влага возвращает меня к жизни. Затем я проглотила не известные таблетки, не зная, что это, но полностью доверяя Любе.

После этого я почувствовала себя немного лучше. Мои мысли стали более ясными, мое тело – менее скованным. Я даже смогла немного пошевелить пальцами.

"Как вы себя чувствуете?" – спросила Люба, глядя на меня с беспокойством.

Я снова попыталась ответить, и на этот раз мне удалось произнести несколько слов.

"Лучше," – прошептала я. – "Спасибо."

Люба улыбнулась.

"Это хорошо, – сказала она. – Просто отдохните. Все будет хорошо."

И я снова закрыла глаза, чувствуя, как усталость наваливается на меня. Я провалилась в неглубокий сон, убаюканная тихим шелестом за окном.

В этот момент дверь открылась, и в палату вошла Люба.Проснулась я от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь щель в шторах. В палате было тепло и уютно. Я почувствовала себя намного лучше, чем раньше. Я попыталась приподняться на локтях, и на этот раз мне это удалось. Я села на кровати, свесив ноги на пол. Голова немного кружилась, но я чувствовала себя увереннее.

"Доброе утро," – произнесла она лучезарно улыбаясь. – Как вы себя чувствуете?"

"Лучше, – ответила я, и мой голос звучал сильнее, чем вчера. – Спасибо."

Люба подошла ко мне и потрогала мой лоб.

"Вы выглядите лучше. Я рада. Сегодня к вам придет врач. Он расскажет, что делать дальше" – проворковала медсестра весело подмигнув.

Я кивнула. По-другому и быть не могло.

Люба помогла мне встать с кровати и дойти до ванной комнаты. Затем помогла переодеться в свежую больничную пижаму, которая была немного великовата и принесла завтрак. Убедившись, что я поела и выпила лекарства медсестра подошла к кровати и на стоявший рядом стул. Теплые мягкие руки слегка сжали мою ладонь.

"Я знаю, тебе сейчас многое непонятно, но ты не одна. Мы все здесь, чтобы помочь тебе. Мы понимаем, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Не торопись. Делай все в своем темпе. Ты помнишь что-нибудь? Как тебя зовут? Сколько тебе лет» "– спросила она.

Вопрос застал меня врасплох, до него я даже не вспоминала, что не представилась: "Рита. Пятнадцать. Почему я здесь?".

В её глазах отразилось сочувствие, и она крепче сжала мою руку: "Не волнуйся, память вернется. Тебя доставили сюда в очень плохом состоянии. Ты несколько дней была без сознания, но сейчас всё позади. Как только ты окрепнешь, мы тебя выпишем."

В этот момент в коридоре послышались шаги и в комнату мужчина в белом халате. Он был высоким, с седыми волосами и добрыми глазами. В его взгляде чувствовалась усталость, но и какое-то спокойствие, словно он видел в жизни многое.

Надежда вспыхнула во мне, как спичка в темноте. Может быть, врач сможет объяснить, что со мной произошло. Может быть, он поможет мне вспомнить почему я здесь.

"Здравствуй, – сказал врач, подходя к моей кровати. – "Я доктор Иванов. Рад, что ты пришла в себя.""Не буду мешать," – скороговоркой произнесла медсестра, вскакивая с места и быстро покидая палату.

Он присел на стул, который только что освободила медсестра, и внимательно посмотрел на меня. Его взгляд не был оценивающим или изучающим, скорее сочувствующим и понимающим.

"Рита, верно?" – спросил он мягко, словно боясь спугнуть хрупкую птицу.

Я кивнула, не отрывая взгляда от его лица. В нем действительно было что-то успокаивающее, что-то, что вселяло надежду.

"Я доктор Иванов. Твой лечащий врач, – продолжил он, и его голос звучал ровно и спокойно. – Ты попала к нам несколько дней назад в тяжёлом состоянии. К счастью, сейчас ты в безопасности и под присмотром. Помнишь что-нибудь?"

Я покачала головой: "Почти ничего. Только обрывки. Я знаю, что меня зовут Рита, и мне пятнадцать лет. Но больше ничего."

Доктор вздохнул: "Это неудивительно. Ты перенесла сильную травму. У тебя амнезия, но не волнуйся, это временно. Скоро память вернется."

Травма. Это объясняло все. Пустоту в моей голове, отсутствие воспоминаний. Но что именно произошло?

"А что со мной случилось?" – спросила я, не в силах сдержать дрожь в голосе.

Он помолчал, словно подбирая слова: " Сейчас тебе нельзя нервничать, поэтому не могу сказать. К счастью, тебя вовремя доставили в больницу. Мы сделали все, что могли, но ты чудом выбралась с того света."

"А где моя семья. Они знают, что со мной? Где я? Они заберут меня?" – вопросы вырывались из меня один за другим.

Доктор Иванов грустно улыбнулся: «Не переживай. Они в порядке и знают где ты и что с тобой. Ты попала сюда по государственной программе срочной помощи. Сейчас они не могут навестить тебя. Нужно дождаться твоего полного выздоровления. В твоём состоянии любое эмоциональное потрясение для тебя опасно…».

«Можно им позвонить? Мне будет лучше если я поговорю с ними»-перебила я его.

«Нельзя»– отрезал он и и в его голосе прозвучала непривычная жесткость. Вдруг, он смутился и смягчившись добавил: «Извини, но нельзя. Поговоришь с ними и впадешь в истерику, а затем снова упадешь в обморок и не факт, что выкарабкаешься. Поверь, ты не первая с такими симптомами. У кто общался семьей были осложнения после беседы с родственниками. Лучше подлечись, а потом наговоритесь вдоволь».

Я сглотнула, чувствуя, как ком подступает к горлу: "Но… я просто хочу услышать их голоса. Узнать, что с ними все в порядке."

Доктор снова вздохнул, на этот раз более тяжело: "Рита, пойми, это не прихоть. Твое состояние очень нестабильно. Любое сильное переживание может спровоцировать рецидив, отбросить тебя назад. Твой мозг сейчас пытается защититься, блокируя воспоминания. Если мы насильно попытаемся их вернуть, это может привести к необратимым последствиям."

Он замолчал, давая мне время переварить его слова. Я смотрела на свои руки, лежащие на больничной простыне, и чувствовала себя совершенно беспомощной. Я – это лишь имя и возраст. Все остальное – пустота. И даже эта пустота, как оказалось, хрупка и нуждается в защите.

"А что будет дальше? – тихо спросила я. – Когда я смогу увидеть свою семью? Когда я вспомню, что случилось?"

Он снова промолчал, словно обдумывая что-то: "Рита, я понимаю, тебе сейчас очень тяжело. Ты чувствуешь себя потерянной и одинокой. Но ты не одна. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Постарайся доверять нам. Сосредоточься на выздоровлении. Отдыхай, ешь, выполняй все наши рекомендации. Это самое важное, что ты можешь сделать сейчас."

Он встал со стула: «Я зайду к тебе позже. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся звать медсестру."

Доктор вы скажете родителям, что со мной все в порядке?» – я с надеждой посмотрела на врача.

Он слегка улыбнулся: «Скажу… Обязательно передам!» – ответил он, выходя из палаты.

От его слов мне стало легче. По крайней мере с моими родителями всё хорошо, и может быть скоро они приедут за мной. Я смотрела в окно, на белые больничные стены, и чувствовала, как внутри меня нарастает отчаяние. Я пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Лицо мамы, голос папы, любимую игрушку, запах дома. Ничего. Абсолютная пустота. Словно кто-то стер все мои воспоминания, оставив лишь оболочку, пустую и безжизненную. Я – словно корабль, потерявшийся в тумане, без компаса и карты. И единственный луч надежды – это слова доктора. Слова о том, что я не одна, и что все еще может наладиться. Но как поверить в это, когда от прошлой жизни ничего не осталось?

Я снова закрыла глаза, пытаясь унять нарастающую панику. Нужно быть сильной, нужно вспомнить.

Дверь в плату открылась и в комнату тихо вошла Люба. Она принесла мне теплый чай и печенье.

"Как прошел разговор с доктором?" – спросила она, ставя поднос на тумбочку.

Я посмотрела на нее, и слезы навернулись на глаза: "Я ничего не помню, Люба. Ничего."

Она села рядом со мной на кровать и обняла меня: "Все будет хорошо, Рита. Мы тебе поможем. Ты не одна."

Ее слова немного успокоили меня. Я прижалась к ней, чувствуя ее тепло и поддержку. Может быть, все действительно будет хорошо. Может быть, я смогу вспомнить. Может быть, я смогу вернуться к своей жизни.