Ульяна MALEFICIUMOON
Миазы
Проклятый путь
Рима не любила находиться среди людей, в особенности тяжело ей было на вокзале. Шесть дней в неделю она отправлялась на электричке на работу и также возвращалась обратно.
Солнце скрылось за невероятной красоты плотными темно-синими тучами. Вечер наступил незаметно. Женщина накинула поверх пальто шарф, последнее время у нее было плохое самочувствие, лишняя предосторожность, чтобы сберечь здоровье, не помешает.
Она поспешила на вокзал. К глубокому огорчению, когда Рима добралась до кассы, ей сообщили, что на путях произошла поломка. Женщина за кассой постаралась ободрить ее сообщением, что вечером приедет дополнительная маршрутка до города.
Пришлось ждать.
Она уже могла бы быть дома.
Вот женщина-кассирша закрыла окно для покупки билетов и поехала домой. Как же Рима ненавидела ее сейчас, ей было безразлично, что та ни в чем не виновата. Просто надо было выплеснуть негативные эмоции.
Маршрутка должна была приехать еще час назад, но был выходной день, и, видимо, машина застряла в пробке.
Женщина поёжилась, когда поток холодного воздуха пробрался под одежду. Еще немного.
Ситуацию спасало, что на остановке она была не одна. Рядом на скамейке пристроилась девушка с книгой, а позади нее семья с большим количеством сумок.
Рима вздохнула, день был тяжелым и ей ужасно хотелось скорее добраться до дома, до тишины и спокойствия. Просто лечь на любимую кровать, укрыться одеялом и смотреть какой-нибудь старенький ужастик.
Ещё один вздох вырвался из ее груди.
Внимание Римы привлекли птицы, которые летали у самой земли. Да и в воздухе отчетливо пахло озоном.
Свет фар от проезжавшей мимо машины неприятно ударил по уставшим глазам.
Что за черт! Она специально вышла ко времени, чтобы не стоять вот так!
Эмоции взяли верх. Хотелось просто сесть на асфальт и поплакать.
Выходной день, а она, между прочим, после работы! Не все счастливчики, которые зарабатывают не в зверином графике!
Самое обидное, что послезавтра снова ехать к семи утра.
А еще столько надо сделать дома!
Последнее время она совсем забросила уборку, стирку, а про готовку уже и не думала, питалась магазинным. Обычно хватало сил только добраться до душа.
Рима почувствовала, что кто-то дотронулся до ее руки.
Цыганка, точный возраст женщины сложно было определить, но по острому взгляду чувствовалась опытная обманщица.
– Такая красивая, такая светленькая, замерзла? Давай погадаю, про любовь тебе все расскажу. – Заискивающе начала та.
– Не надо. – Зло произнесла Рима.
Не хватало еще и без кошелька сегодня остаться.
Девушка хотела отвернуться, но неприятная влажная рука коснулась ее снова.
– Не отказывайся, милая, вижу же, есть кто-то совсем рядом.
– Уйдите, последний раз прошу.
– Ну хоть денег на счастье дашь? У меня детки есть хотят, учиться хотят, совсем не на что жить. – Глаза женщины, в противоположность ее тону, отнюдь не были печальными.
– Я работаю без выходных не для того, чтобы кормить чужую семью.
– Ну ты и морда бичевская! – Женщина злобно заглянула в ее глаза. – Жди несчастий в свой дом.
– Ага, как же.
На них уже начали коситься люди, чьи глаза с любопытством поблескивали в темноте.
Когда юбка цыганки в последний раз вильнула впереди и исчезла, Рима выдохнула.
Девушка проверила, кошелек был на месте.
На горизонте появилась маршрутка.
Салон оббивкой напоминал дешевый гроб, но главное – в нем было тепло. Пройдя в самый конец, женщина пристроилась у окна и отодвинула шторку. Ей нравилось смотреть на дорогу.
Мимо пролетали дорожные знаки, фонари, другие остановки. Начался дождь. Теперь можно расслабиться.
Дверь отъехала, приглашая войти новых пассажиров.
Рядом было много свободных мест, но одна из фигур подошла и села прямо рядом с Римой. Ладно, неприятно, но можно потерпеть.
Она так хорошо пригрелась, что сил менять место не было. Попутчик пошатывался в такт движения маршрутки.
Рима старалась не засыпать, но организм настойчиво выключался.
В один момент она закрыла глаза, а когда открыла, поняла, что, к счастью, времени прошло немного, и они все еще едут через лес.
Она посмотрела в экран телефона. Часы показывали полночь. Но не могли же пассажиры быть в пути так долго!
Может что-то сбилось. Она включила интернет и открыла карты. По локации они все ещё находились рядом с остановкой, на которой она села.
Да какого хрена! Такого просто не могло быть.
Девушка осмотрела салон. То, что изначально показалось ей другими людьми, оказалось огромными черными пакетами.
– Водитель, где мы едем? – нервно крикнула женщина.
Тишина.
Пренебрегая собственной безопасность, девушка приподнялась и стала протискиваться через мешки.
Что-то липкое коснулось ее руки.
Кровь.
Она споткнулась и упала на колени.
Задетый ей мешок перевернулся.
Вокруг были головы, и все смотрели на нее.
У кого-то в глазницах еще сохранились остатки глаз, а на некоторых уже пожелтели кости. И хоть мясо на них сгнило, она явно считывала эмоцию осуждения.
Она села. Закрыла глаза, чтобы не видеть этой ужасной картины. Ноги сразу намокли от влажного пола.
Глубокий влох.
– Девушка, вам плохо?
Рима выдохнула, значит она всего-то уснула. Вот дура!
– Я в порядке, спасибо.
Стоило ей открыть глаза, как ее затрясло от испуга.
Перед ней была та самая цыганка с остановки.
– Ох, милая, а дала бы денег, может и не попала бы к нам.
От ужаса женщина не могла пошевелиться.
Костлявыми руками старуха достала из грязной сумки нож. Кривое лезвие резким размахом руки распороло кожу на шее Римы, голова откинулась, выглянул молочного цвета позвоночник.
…
Страшный случай, прогремевший в городе Ольховск, потряс всю Россию.
Полиции удалось выйти на след секты: «Слезы морского бога». Ежегодно ее участники устраивали кровавые маршруты, собирая по остановкам последних путников. Они с абсолютной жестокостью отрезали им головы, вырывали языки, а глаза скармливали рыбам. Так, они верили, морской бог спасет их, когда небеса и море схлестнутся воедино. Долго им удавалось скрываться из-за влиятельных членов среди бизнесменов города, но теперь справедливость восторжествовала. Их ждет пожизненное заключение в тюрьме под строгим контролем со стороны властей.
Миазы
Окон не было. Ни единого. Стены были глухими, без единого проема. Только сплошной, давящий бетон, от которого веяло холодом и чем-то неуловимо мертвым.
Мальчик знал, что находится в подвале. Воздух здесь был тяжелым, застоявшимся. Пол под его ногами был не просто холодным, а пронизывающим до костей.
Тусклая лампочка под потолком замигала. Так бывало, когда рядом проезжали крупные машины. Ее света хватало, чтобы в этом сером и холодном месте не было тени, в которой можно спрятать.
В остальном обстановка напоминала обычную детскую: кровать, письменный стол, множество ярких книг и раскрасок, несколько пластмассовых машинок. Все эти предметы могли бы принадлежать жизнерадостному ребенку.Только обычно в таких комнатах беспорядок, тут же никто не тревожил покой этих предметов. Медвежонок на листочке улыбался своей черно-белой мордочкой.
Одинокая хрупкая фигурка не меняла своего положения, застывшая в неестественной прямой позе, казалось, не смела пошевелиться, боясь привлечь к себе внимание.
Бывшая кода-то желтой футболочка сейчас висела на мальчике как туника. В глубине его души зрело осознание чего-то ужасного, необратимого.
Сердце, предчувствуя нехорошее, пыталось сбежать из грудной клетки своего хозяина. Оно билось неровно, словно птенец в клетке человеческих рук. После каждого его удара усиливалось чувство страха и обреченности.
В воздухе чувствовался запах мочи, вперемешку с хлоркой. Мальчик уже привык, ему казалось, что теперь он и сам пахнет как это место.
Внезапно тишину нарушил глубокий дрожащий голос мужчины. Его слова, полные боли и воспоминаний, были обращены скорее к самому себе, чем к застывшему ребенку.
– Понимаю, ты не виноват. И мой сын был таким! Он чудесный мальчик, столько всего сделал для своих старых родителей. Видел наш дом? Он построил. А сколько ночей проводил на работе, чтобы его старики смогли увидеть настоящее море! Все всегда ради семьи! Так поступали мои предки, и так продолжали жить мы.
На глазах мужчины выступили слезы, но он не позволил им скатиться по старой грубой коже, беспощадно потерев глаза рукавом рубахи. Губы его подрагивали от волнения, когда он продолжил:
– Моя жена появлялась несколько раз в суде, так тяжело ей было переносить взгляды этих злобных паскуд! Каждая считала своим долгом оплевать ее. Надо же! Мать убийцы! Но Мириам любила своего малыша, и не могла позволить ему одному противостоять этим правдолюбам! Тот приговор окончательно сгубил ее здоровье. Зато теперь мамочка на небесах, вместе с ним. Старик перекрестился, огромная ладонь на секунду скрыла от мальчика его острые глаза.
– Ммм… Можно мне пить?
Сухость в горле и тошнота пересилили страх.
– Конечно, не бойся просить у меня. Мы с тобой будем проводить вместе еще много времени. В моем возрасте часто бывает одиноко, а ты будешь развлекать меня беседами. Больше некому. Я не собираюсь убивать тебя, или, упаси Всевышний, творить еще чего похуже. Только слушайся, я даже когда-нибудь выпущу тебя погулять на улице.
Бутылка с мутной жидкостью появилась из его широкого пиджака, пластик жалобно заскрипел.
Под глазами узника были синевато-красные круги от частых слез. Он осторожно принял из рук старика стакан и сделал жадный глоток.
Это сейчас этот дедушка был таким добрым, иногда на него словно что-то находило. В такие моменты он мог часами оставлять его без воды и выхода в туалет. Хотя это точно было лучше, чем страшные крики и побои. Всем напоминаниям о его безопасности Майкл перестал верить после первой пощечины. Как-то этот дедушка швырнул его на кровать, от чего Майкл коленом ударился о ее железный край, теперь у него на ноге есть шрам, и он хромает.
Да, в этом человеке точно был какой-то подвох. Папа называл таких "мертвыми" или "гнилыми". Ему часто приходилось с ними работать. Раньше Майкл не мог отчетливо представить себе такой образ, теперь не получалось и на секунду забыть о нем.
Мальчик не терял надежды, что его отец поможет. Он очень скучал по маме и своей кошке, по друзьям, с которыми он собирался поехать в лагерь, по любимым блинчикам с бабушкиным домашним вареньем.
Из разговоров родителей, которые он втихую подслушивал когда те были на кухне, он знал, такие похищения удавалось раскрыть. Папа всегда уточнял, главное не сдаваться. У него снова защипало в глазах. Он со страхом подумал, как они сейчас боятся за его жизнь. Обессиленное от постоянных слез тельце затряслось.
– Ты чего плачешь? Может кушать принести? Погоди…
Мужчина закрыл огромную железную дверь на ключ. Звук шаркающих о пол ног стал удаляться.
Есть мальчик не хотел, но одному ему было не так страшно.
Снова заскрежетало.
Высокая горбатая фигура вернулась с тарелкой, на которой лежала свежая булочка, посыпанная сахарной пудрой.
После недели на старом хлебе и воде, такой клад напугал мальчика. Вопреки его желанию, рот ребенка наполнился слюной.
– Хочешь её, сынок?
Он кивнул.
Мужчина поставил тарелку на стол. Сначала ничего не происходило, оба ждали, как поступит другой. В животе громко заурчало. Тощая ручонка потянулась к еде.
Старичок стремительно выхватил хлеб своими цепкими, как у грифа, пальцами и рассмеялся, злобно и жестоко:
– Какой ты шустрый! Давай сначала ты послушаешь истории о моем сыне. Чудесный мальчик… Мой чудесный, умный мальчик. Я его баловал, конечно, но ведь он один у меня. А потом вырос, женился. И вот тут-то началось… Его первая жена мне не нравилась. Шумная вертихвостка, учила его как правильно жить. Все глупые женщины так делают. Мой мальчик был умнее. Он сам начал воспитывать ее. Она хотела бросить семью, хорошие жены должны терпеть… Иногда он поколачивал ее, да, но в этом не было ничего страшного. Это для ее же блага! Чтобы поняла, чтобы не дерзила. Что в этом такого? Это урок! Вот моя покойная Мириам… Царствие ей небесное. Сколько я ее бил – она меня всегда прощала! Поплачет, да простит. А эта… ни капли покорности. Собиралась идти к таким, как твой отец! Мерзкие и дотошные ищейки. Все эти глупые бабы так делают, понимаешь? Думают, что разумнее мужиков. Но мой, он ведь не из робкого десятка, быстро показал, где ее место. Ну-ну…
Всхлип не прервал его рассказа.
В припадке старик начал размахивать своими огромными костлявыми ручищами.
– Я не мог позволить, чтобы из-за ее твердолобости, мой сын сидел в тюрьме, и я убил эту дрянь. Все женщины моего сына не были достойны его. Но он хороший, взял все преступления своего отца на себя. Попал за решетку нашим героем! Мы его правильно воспитали… Ну ладно, ЛАДНО, не смотри так, я пойду. Бери!
Он положил булочку обратно на тарелку. В этот раз ребенок подождал, пока сумасшедший отойдет. Дверь закрылась.
Еда приятно пахла. Сделав огромный укус, несчастный не сразу понял, что что-то не так. Слишком сильным был голод. Но следом за сладостью появился какой-то металлический привкус. Мальчик рукой потянулся ко рту и достал из десны небольшую иглу…
…
Картинка зарябила – запись подошла к концу.
Джон, чья фигура опустилась под грузом переживаний последних месяцев, тяжело поднялся со скрипучего дивана. Каждый сустав протестующе ныл, напоминая о бессонных ночах. Пальцы, загрубевшие от постоянного напряжения, привычно нажали кнопку, и кассета с характерным, почти человеческим вздохом, выскользнула из аппарата. Пластиковый корпус, весь в царапинах, был теплым от бесконечных прокруток.
Усталый безжизненный взгляд прошелся по полке, на которой лежало еще три. Их прислали в участок. Он пересматривал их каждый день, надежда найти сына уже оставила его, но бросить все бывший полицейский не мог. И себя не прощал, плохой из него отец. Не смог защитить своих близких. С работы его уволили из-за одержимости найти похитителя, а как иначе? Как можно думать о других, но постоянно держать в голове сценарии смерти сына? Сначала коллеги поддерживали его, но очень быстро переживания сменились какой-то болтовней о смирении.
Выдох.
Майкл исчез ровно год назад, в тот проклятый осенний вечер, когда Джон должен был забрать его из школы, но задержался из-за большого объема наваленной начальством работы. Единственные зацепки – мячик и распахнутая тетрадка, брошены на заднем дворе. Ни единой улики. Ни следа. Словно он и его похититель испарились с этой чертовой планеты! Бесполезные камеры видеонаблюдения проморгали похищение.
Медленно, будто в полусне, Джон поплелся на кухню, где из крана монотонно капала вода. Холодильник, тускло светящийся внутри, был наполнен запахом застоявшегося воздуха. Мужчина подошел к нему и достал бутылку пива, только так у него получалось смотреть остальные видео.
…
Играть. Играть. Играть.
Больше в этом мире ничего не существовало.
Один день, растянувшийся на годы. По крайней мере, ему так казалось. Время для него перестало иметь значение.
Майкл больше не думал о спасении. Только машинки, домики, игрушечные зверята.
Ему удалось воссоздать жизнь из мусора, что стаскивал в подвал его мучитель.
Вот школа, вот аптека, а рядом с ней и его дом. Образ отца перешел на медведя. Майкл издал злобный рык в сторону зайчихи, и посадил игрушку в машинку. Папе пора на работу ловить негодяев. Для самого мальчика в доме места не нашлось, и он выбрал направлять остальных обитателей выдуманного мира по их делам. Заяц-мама, поплакав, перешла к домашней работе, потом попрыгала в ванную, поскользнулась, и сломала шею, теперь ей нужны врачи.
Глупо.
Играть. Играть. Играть.
Медведь возвращается домой. Он расстроен. Сегодня на кухне его не ждет сытный обед. Рык.
Играть…
Школа. Слоник и жираф общаются, обсуждают прошлые выходные. Злой тигр загоняет их в класс. После они обязательно встретятся, чтобы сделать домашнее задание.
Бесконечный механический ритуал.
Лучше так, чем слезы и боль.
Пальцы, когда-то нежные, а теперь покрытые ссадинами и грязью, снова и снова толкали по полу потертые игрушки.
Больше в этом мире ничего не существовало. Только пыльный, сырой подвал, скудный луч света, пробивающийся сквозь щель от двери.
Только машинки, домики, игрушечные зверята. Изношенные, покрытые пылью и плесенью, они были его единственными спутниками, безмолвными свидетелями его угасающего рассудка.
…
Он лежал на кровати. В его сознании еще обитало послевкусие чудесного сновиения…
Этой ночью ему приснился волшебный рай, вся его семья была рядом. Впервые за долгое время на его лице появилась искренняя улыбка, не волшебство ли это? Любимые обнимали его и говорили, что мечтают о скорой встрече.
Из-за двери доносился шум машин, значит сейчас где-то полдень. Пора подниматься, выполнять очередные приевшиеся дела.
Пацан ему давно надоел, но как от него избавиться мыслей не было. Отравить, заморить голодом, утопить? Слишком милосердно.
Раз.
Он поднял руку за пачкой сигарет. Точнее, хотел это сделать, но тело его не слушалось. Оно больше ему не принадлежало. Его воля натыкалась на невидимую, но непреодолимую преграду.
Два.
Даже открыть глаза он был не в состоянии. Веки ощущались тяжелыми, словно каменными, и мрак продолжал окутывать его, отказываясь отступать. Он пытался, он напрягал каждый нерв, но темнота становилась только гуще.
Три.
Дикий, холодный ужас и паника волной захлестнули его. Липкий пот выступил на лбу, сердце забилось в груди, разнося глухие удары по всему телу. Что происходит? Этот безмолвный вопрос, полный отчаяния, пульсировал в его голове.
Не смотря на возраст, он считал себя выносливым и крепким. Да черт возьми, у него еще столько планов!
Четыре.
Осознание того, что никто не поможет пришло мгновенно. Теперь его видение оказалось чудовищным предзнаменованием мучительной смерти.
Последнее, что услышал старик, как за дверью мальчик, играя, повторял вой сирены медицинской машины.
Моей дорогой подруге
Камень не чувствовал как его омывали ледяные воды озера Миноиз. Не замечал он и остывающей на нем крови Дафны Рэймон. Последние слезы уже мертвой девушки нежно очертили ореол ее бледного лица и смешались с морской водой.
Небо серых оттенков напоминало могильную мраморную плиту. Ветер, одурев, порывами сгонял тело в воду. Он словно знал ее темный секрет, который пропитал ядом и уничтожил все мысли в этой, теперь уже остывшей, голове.
…
– Эй, Эмма, давно не виделись!
Девушка вздрогнула, но через мгновение широкая голливудская улыбка украсила и без того совершенное лицо. Две непохожие друг на друга, и от того хорошо поладившие, подруги обнялись.
– Дафна, объясни, когда ты уже перестанешь меня пугать?
Они рассмеялись.
– Вот что делает с людьми отдых. Ты уже отвыкла от моих сюрпризов.
– Я тебе когда-нибудь отомщу, – с улыбкой произнесла Эмма. – За зимние каникулы ты нереально похорошела.
И правда, темные волосы Дафны переливались на солнце, а светлая кожа с веснушками лучилась здоровьем.
– Я ездила с родителями на море, думала умру там от жары! Вернулась в город и так хорошо, и ты теперь рядом!
Обе девушки были высокими, но выбирали обувь с каблуком, чтобы чувствовать себя еще привлекательнее.
– В этом семестре нам обещали ад, – Эмм все не могла выкинуть из головы предстоящую курсовую.
– Да, у меня еще долги за прошлый год висят. Не знаю, как ты успеваешь все делать, – Даф поморщилась, понимая, что с этим ей еще предстоит разобраться.
– Просто я люблю учиться.
Сингер иногда бывала до ужаса занудной, но зато всегда поражала подругу знанием всяких крутых истории.
– Ну ты и чекнутая!
Девушки переплели руки и пошли в сторону учебного корпуса.
Они знали друг друга со школы. И уже завели общие секреты, которые есть у тех, кто ссорились и мирились множество раз.
– Сегодня у тебя или у меня? – Эмма снимала квартиру сама, чем страшно гордилась.
Раз в неделю они собирались на ночёвку. Там обсуждались общие увлечения – страсть к магии и ужасам. Они обожали раскладывать пасьянсы, а потом находить совпадения в реальности.
– Можно у меня. Родители уехали на турбазу. Всю неделю дом в моем распоряжении.
Обеим было семнадцать, и их уже перестали стараться опекать.
– Окей, до восьми я на подработке в «Вороне», а потом сразу к тебе, – работать в кофейне девушке было тяжело, зато приятным бонусом была возможность забирать списанные десерты.
Пары пролетели незаметно. Может дело было в скорой весне, а может в том, что преподаватели еще, как и студенты, не влились в рабочий ритм.
Литература закончилась, и девушки на время расстались.
…
Дафна брела по улице и рассуждала, чем сегодня можно заняться. Во время совместных тусовок они пробовали уже все: от вызова чертиков до создания волшебных свечей.
Ей хотелось не только провести вечер с подругой, но и удивить ее, как утром.
Почему-то у девушки постоянно возникало желание видеть лица окружающих испуганными. Словно страх делал каждого человека настоящим.
Телефон пикнул. На экране высветилось сообщение от мамы:
«Дорогая, мы на турбазе встретили наших старых знакомых. Не жди нас. Задержимся у них в Норвуде».
Такие сообщения больше не расстраивали ее. Воспитали дочь, теперь имеют право наслаждаться отдыхом.
Мысли вернулись к старой проблеме.
Как же напомнить Эмме, что в их компании Даф лидер, именно благодаря ее первому шагу подруги начали проводить больше времени вместе. И тут ее глаза загорелись дьявольским огнем, план появился.
…
– Проходи, – хозяйка встретила гостью с фонарем в руках. – Проблема с электричеством, мастер обещал прийти завтра утром.
– Может тогда ко мне? – Эмм убрала пакет с булочками на столик рядом с гардеробом.
– Да ладно, все супер, я успела сделать попкорн и у нас много сока, зарядка на ноутбуке есть. А в такой темноте даже интересно и страшно.
Возможно Даф сейчас выглядела чересчур взбудораженной, но для Эммы такая экспрессивность подруги не была в новинку.
– Ну хорошо, смотри. Если что, просто вызовем такси до меня.
Девушка прошла на кухню, в этом доме она была часто и могла с первого раза узнать любой силуэт от предмета, она совсем не боялась передвигаться во мраке. И правда, термос с горячим кофе и ее любимые крекеры уже ждали на подносе.
Даф хитро прищурилась:
– У меня для тебя сюрприз, но для этого нужно проверить, как сильно ты мне доверяешь!
– Ты же знаешь, готова рискнуть ради тебя жизнью.
Они засмеялись, слова прозвучали слишком пафосно.
– Помнишь игры на доверие в летнем лагере?
– Еще как, вот только ты тогда завела меня в лес, и я сосчитала кроссовками каждый выступающий корень.
– Это была месть за подложенного в коробке кузнечика! Ты же знала, что я их терпеть не могу. Ладно, ты согласна закрыть глаза, а я проведу тебя к сюрпризу?
– Без проблем.
Сначала свет фонарей проникал сквозь платок на глазах Эмм, но когда они свернули в сторону лестницы в гараж, осталось только тьма.
– Ди, ты же меня не угробишь?
– Конечно нет, расслабься.
– Подожди, тут что-то мешается.
– Да ладно, не может быть, просто наступай осторожно.
Дафна почувствовала только как колыхнулся воздух, а дальше пронзительный крик и грохот.
– Эмма? Эм?
Тишина.
Что могло произойти?
Дафна достала фонарик, он мгновенно рассеял тьму, на лестнице она стояла одна. Луч медленно стал опускаться вниз. Сначала из темноты появился силуэт коробки, а потом, под ней, рука подруги.
Черт, это же она, тупица, забыла убрать с лестницы коробку с мусором, ее отвлек приход подруги, а дальше это просто забылось!
Даф побежала вниз. Ей показалось, что тело шевельнулось, но это была просто скользящая тень от нервной тряски фонариком…
Оттолкнув мусор Ди замерла. Это было мгновенье, в которое пришло осознание, что ее жизни конец.
Шея Эм не просто была сломана, она была смещена. Собираешь пазл, а потом понимаешь, что деталька съехала на одну. Нежная кожа натянулась, оголяя кусочек позвоночника.
Девушка потянулась рукой к мертвым губам, хотя понимала, проверять дыхание смысла нет.
Она встала и подошла к щитку. Лампочка замигала и теплый желтый свет озарил комнату.
