Кровавый раскол. Пламя Веры и Страсти

Ульяна Мазур

Кровавый раскол. Пламя Веры и Страсти

Путеводитель по миру

Рейметаун — столица (ранее – Дом Дамас, настоящее время – Дом Де Тювор). Ее омывают три реки. За основу взята Франция.

Арнир — город в горах, где добывают золото. Там живут достаточно высокомерные и заносчивые люди.

За основу был взят Люксембург.

Название было от слова “arrogante” (итальянский), что означает высокомерный.

Юнигенс — “gens” – людей, “union” – объединений. Французский язык. Название континента, где происходят основные события всего цикла.

Акропост – священный город, в котором стоит главная церковь.

Дом Де Тювор

Дом Веры, Огня и Железной Короны.

Династия Де Тювор пришла к власти после падения древнего рода Дамас, которых церковь признала «осквернёнными кровью».

Тюворы восстановили веру в Единого Бога, очистив землю «огнём и мечом» – от старых богов, магии и ереси.

Именно они построили Акропост, столицу империи, где вера и власть слились в одно.

Представители дома: Гастон Де Тювор и Катарина Де Тювор.

Герб: чёрный лев, стоящий на задних лапах.

Девиз: «Через огонь – к трону.»

Особенности дома:

Символ религиозной монархии, фанатизма и власти, освящённой кровью.

Тюворы считают себя «божественным инструментом очищения».

Каждый их правитель начинал реформу, которая кончалась войной.

Дом Монраль

Дом Приобретённого Титула. Тех, кто взял свою корону из грязи.

Истинный дом Монраль когда-то принадлежал лорду Крэху – ленивому и падшему аристократу, который довёл свои земли до разорения.

Представители дома: Киллиан Монраль.

Герб: змея, обвивающая кинжал.

Девиз: «Верность – яд.»

Дом Мертон

Дом Молчаливой Верности. Дом Моря и Клятв.

Лорд Мертон был приближённым и верным сторонником короля Гастона Де Тювора.

Он погиб на северной границе, сражаясь во имя трона.

После его смерти король, верный обещанию, взял под защиту его дочь – Кэтлин Мертон, оставшуюся без семьи, с малолетней дочерью. Её приблизили ко двору, назначив фрейлиной Катарины.

Представители дома: Кэтлин Мертон.

Герб: серебряный корабль, плывущий по волнам.

Девиз: «Даже море не смоет кровь.»

Дом Блэквуд

Дом Меча, Розы и Забытой Чести.

Старинный род, ведущий начало ещё от времён династии Дамас.

После религиозных войн Блэквуды потеряли почти все земли, но сохранили рыцарское имя и репутацию хранителей чести.

Мартин Блэквуд – их последний прямой наследник, мечник и философ, стоящий между старым миром и новым.

Представители дома: Мартин Блэквуд и Карла Блэквуд.

Герб: стальной меч и красная роза.

Девиз: «Сталь ржавеет – честь нет.»

«Когда человек перестаёт верить в Бога – он ищет кого-то, кого можно сжечь.

Я видел это тысячу раз.

Короли называют это реформой. Святые – очищением.

А я называю это тем, чем оно всегда было – игрой.

Игра, где пешки молятся, ладьи исповедуются,

а короли клянутся в любви, стоя по колено в крови.»

– Безликий

Том I: Лилия, утопающая во тьме.

Пролог

Кровь омывает улицы столицы. Столько казней и пыток здесь не было даже во времена правления короля Николаса. Сто лет уже прошло и многое изменилось. Новая вера, новая династия, новый король, новая история.

И с вами снова я, ваш любимый, Безликий Бог. Да начнется самая мрачная история нашего континента.

Фелсфлюс. 115 год (461гпД)

Адела.

Искупители рядом. Они пришли за мной. Я чувствую.

Больше года я пряталась от них, скитаясь по Юнигенсу, но если ты их цель – они не остановятся, пока не искупишь все свои грехи, даже если это грехи твоих предков.

У меня есть несколько часов до заката, чтобы успеть на корабль, следующий в сторону Векельбрана. Если я не успею – умру.

Допиваю кубок эля и иду седлать Альву, оставляя три юния трактирщику в качестве оплаты.

Подгоняю кобылу, ибо на горизонте уже виднеются корабли, но острая боль пронзает бок, и я падаю на землю, ударяясь головой. Темнота.

Глава 1. Катарина

"Я принадлежу возлюбленному моему, и ко мне обращено желание его."

Песнь Песней 7:10 (Синодальный перевод)

– Фрейлины снова шепчутся о романе твоего мужа и какой-то девицы, – говорит Камилла и делает глоток вина.

– Эти слухи не утихают уже несколько лет. Как только я перестала давать ему надежду о наследнике, каждый божий день я слышу о новой служанке, которая ложится в кровать к Гастону, – спокойно отвечаю, не чувствуя ревности или злости.

– Катарина, – подруга кладет ладонь на мою руку, – на этот раз все серьезно. Говорят, Гастон прибыл из Голфино с неизвестной леди, которую хочет сделать твоей фрейлиной.

– Ты уверена? – слегка хмурю брови.

– Да, ее зовут Кэтлин, ей около двадцати, яркие рыжие локоны и голубые глаза. Поговаривают, что она напоминает Гастону тебя лет так десять назад.

– Это все людские бредни, не более. Я верю своему мужу и даже если он приведет фрейлину, я не буду против. Вероятно, отец этой Кэтлин в хороших отношениях с королем.

– Я тебя поняла, – тихо произносит Камилла, опуская взгляд на наши руки.

– Кому ты отдашь свой платок на завтрашнем турнире? – ухмыляюсь и смотрю, как у девушки начинают краснеть щеки.

– Хороший вопрос. Я могу попробовать снова оказать свое внимание Киллиану или же найти себе новую жертву, ибо муж мой умер больше года назад, но новых выгодных предложений так и не было. Никто не хочет связываться с вдовой, у которой умирают мужья, как мухи.

– Не говори глупостей, это все сказки. Никто так не думает.

– Тогда почему еще никто не предложил мне брак? Я богата, красива, умна и бездетна. За моими плечами пять браков и огромные мешки денег.

– Они глупы, – смеюсь и подливаю еще вина, – особенно Киллиан. Он никогда не женится. Этот мужчина не пропустит ни одной юбки, – смеюсь и вижу, как плечи подруги расслабляются.

Солнце, медно-золотое, заливает поле, и воздух гудит, наполненный предвкушением. Я сижу на специально возведенных трибунах, под развевающимися знаменами нашего герба, но мой взгляд прикован к одному человеку.

Грохот копыт и звон стали – вот язык, на котором говорит этот день. Пыль поднимается золотым облаком с арены, когда рыцари, закованные в сияющую сталь, выезжают один за другим. Их гербы, вышитые на сюрко, мелькают в вихре движения: лев, рыба, орел – каждый символизирует древний род. Лорды, многие из которых мои старые друзья и союзники, демонстрируют свое мастерство – кто-то с изяществом, достойным бальных танцев, кто-то с грубой, но эффективной силой. Их копья раскалываются с треском, щиты звенят под ударами, и каждый успешный удар вызывает одобрительный ропот или громкий возглас толпы.

И вот наконец на арену выезжает он. Мой Гастон. Мой Король. Мое сердце, казалось, пропускает удар, а затем начинает биться с новой, лихорадочной силой. Его доспехи, отполированные до зеркального блеска, отражают солнце тысячами искр, и кажется, будто он соткан из света и стали. На груди – золотой лев, наш королевский герб. Его боевой конь, могучий жеребец вороной масти, ступает тяжело, но грациозно, его копыта выбивают искры из укатанной земли.

Я затаила дыхание. Каждая частица моего существа сосредоточена на нем. Он держит копье с такой уверенностью, с такой внутренней силой, что кажется, будто оно стало продолжением его руки. Он движется как вихрь, как сама судьба, неотвратимо и точно. Свист рассекаемого воздуха, оглушительный удар, и вот копье противника разбито в щепки, а его рыцарь выбит из седла с глухим стуком. Я едва сдерживаю восторженный крик. Какая мощь! Какая точность! Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке гордости, а глаза сияют.

Наконец, турнир завершен. Победитель определен, и нет никаких сомнений, кто он. Толпа ревет его имя, его слава разносится над ареной, как победный клич. Он, мой Гастон, снимает шлем, его волосы немного растрепаны, но глаза горят триумфом. Он поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются, и мир вокруг, полный шума и движения, внезапно замирает, растворяясь в единственном мгновении.

Он спешивается, передает поводья пажу и, грациозно, несмотря на тяжесть доспехов, направляется ко мне. Толпа расступается, создавая живой коридор. Его шаги тверды, но когда он подходит к подиуму, на котором я сижу, его взгляд становится мягче.

Из рук одного из оруженосцев он берет одинокую, совершенную алую розу – символ победы и нежности. Гастон протягивает ее мне, его пальцы, еще недавно сжимавшие копье, теперь кажутся такими нежными.

– Моя королева, – тихо шепчет он, и я слышу это сквозь общий гул.

Я беру розу, ее бархатистые лепестки словно горят в моей ладони. В ответ, с трепетным сердцем, я вынимаю из-за пояса свой расшитый шелковый платок, в который вплетены мои инициалы, и протягиваю ему. Он берет его, слегка касаясь моих пальцев.

Наши глаза снова встречаются. На этот раз нет слов, только безмолвное понимание, лишь легкие, почти незаметные улыбки расцветают на наших лицах. Я внимательно рассматриваю его. Да, время оставило свои отметки. Его лицо стало мужественнее, линии челюсти – резче. Морщинки вокруг глаз стали глубже, следы бесчисленных улыбок и забот. Но карие глаза… О, эти глаза нисколько не изменились. Они все так же добры и бездонны, полны той же нежности и любви, что я увидела в них в первый раз.

Мой разум, словно легкое дуновение ветра, уносит меня назад, на десять лет. Тогда был такой же турнир, такой же солнечный день. Мы были так молоды! Я, смешливая королева, и он, юный, но уже храбрый и галантный король. Его доспехи тогда казались немного великоватыми для его юной фигуры, а мой платок был гораздо проще. Мы были влюблены, свежи, полны надежд на будущее, которое казалось бесконечным и светлым. Тогда мой взгляд был полон восхищения к герою, к моему первому возлюбленному.

Он входит в покои почти сразу после турнира, не идя на пир. И мы оба знали, что это неправильно. Король и королева должны быть там, но нам было все равно. Гастон смотрит на меня, как лев на свою добычу. Он готов напасть на меня прямо сейчас.

– Вы вновь одержали победу, мой король.

– Мне не нравится, когда ты обращаешься ко мне так официально, – шепчет он, идя ко мне, пока я отступаю назад.

– А как мне с тобой говорить? – упираюсь спиной о стену и начинаю тяжело дышать.

– Мой лев, – произносит он и набрасывается на меня, как на легкую добычу и я плавлюсь в его объятиях и под его поцелуями.

Гастон проводит языком по моей шее, а дойдя до уха, кусает его, срывая с моих губ тихий стон. Он резко разворачивает меня лицом к каменной стене и разрывает платье на спине. Ткань слетает с меня, оставляя без брони. Король изящно проводит руками по моему телу и слегка сжимает ягодицы. Мои стоны становятся громче. Муж хватает подхваты для штор и связывает мои руки за спиной. Он проводит пальцем вдоль моего позвоночника и шлепает меня. Извиваясь в ожидании, Гастон разворачивает меня, жадно целует в губы и ведет в постель.

Здесь, посреди шума и ликования, в его глазах я вижу все: прошлое, настоящее и то, что ждет нас впереди. И все это прекрасно.

Глава 2. Гастон

"Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные; она – пламя Господне. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презрением."

Песнь Песней 8:6-7 (Ветхий Завет)

Рейметаун. 98 год (444гпД)

Опускаю тяжелый факел в железный держатель на стене. Его пламя танцует, отбрасывая причудливые тени на замшелые камни, превращая знакомые контуры в искаженные лица. Запах сырости и плесени смешивается с тонким, едким запахом железа, который въелся в стены этого места за сотни лет.

Снимаю тяжелый плащ, бросаю его на старую деревянную скамью. Ощущаю холод, пронзающий тонкую рубашку, но он приятен – он бодрит. Подхожу к своей тренировочной стойке. Это не просто мешок с песком, а старый, почти рассыпающийся манекен, набитый соломой, местами обтянутый обветшалой кожей. Он – мой немой, вечно покорный противник.

Берусь за рукоять своего длинного меча. Он массивен, но я уже давно привык к его весу. Металл холодит пальцы, но я знаю, что очень скоро он нагреется от моих рук, от усилий. Проверяю хват, перекатываю его в ладони, ощущая идеальный баланс. Это не парадный клинок, а настоящий боевой меч – тяжелый, острый, предназначенный для боя.

Начинаю с разминки. Медленные, контролируемые взмахи, каждый из которых отточен до совершенства. Лезвие рассекает воздух со свистом, почти неслышным в этом просторном склепе. Я чувствую, как мои мышцы, еще скованные утренним холодом, постепенно просыпаются.

Затем перехожу к манекену. Мой первый удар – рубящий, мощный, направленный в плечо. Лязг металла о старую кожу глухо отдается в каменных стенах. Сразу же следует парирование несуществующего удара, затем быстрый выпад, целящий в грудь. Мое дыхание учащается. Пот начинает проступать на лбу, стекает по вискам.

Я двигаюсь вокруг манекена, как зверь вокруг своей добычи. Шаг вперед, удар, отскок. Мои ноги работают, как независимый механизм, подстраиваясь под каждое движение меча. Глаза прикованы к цели. Я не просто бью по соломе – я представляю лица тех, кто захочет посягнуть на Юнигенс, на мою корону. Тех, кто будет лгать, предавать, сеять раздор.

Каждый удар – это урок. Каждый блок – это рефлекс, который может спасти мне жизнь. Я чувствую, как напрягаются мышцы предплечий, как горит грудь, как дрожат колени от напряжения. Но я не останавливаюсь. Я не могу остановиться. Скоро я стану королем. Я должен быть достоин этой ноши.

Свист меча, лязг, тяжелое дыхание – вот единственные звуки, нарушающие тишину. Здесь нет лишних глаз, нет осуждающих взглядов, нет притворных улыбок. Только истинная работа, честный пот и чистая цель. Я люблю это уединение. Оно позволяет мне сбросить маску лорда, забыть о правилах этикета и просто быть собой – юношей, который отчаянно пытается стать мужчиной, достойным трона.

Заканчиваю тренировку серией быстрых, яростных ударов. Манекен дрожит, из него сыпется труха. Мое тело ноет, но разум ясен, как никогда. Опускаю меч, уперев его острие в каменный пол, и тяжело опираюсь на рукоять, переводя дыхание.

Тишина склепа – мое привычное убежище, единственное место, где я могу быть по-настоящему собой. Но эта тишина вдруг нарушается. Слышится едва различимый шорох, будто шелк касается камня. Мой взгляд, до этого прикованный к полу, резко поднимается.

У входа стоит она. Катарина.

– Милорд, не помешаю?

Мое сердце, еще колотившееся от усилия, пропускает удар. Я узнаю ее даже в полумраке: высокая, статная фигура в золотистом платье, которое струится вокруг нее, словно жидкое золото, улавливая редкие блики света. Ее темно-рыжие волосы, обычно собранные в строгую прическу, сейчас рассыпаны по плечам, мерцая, как языки пламени. Мои глаза прикованы к ее лицу – ярко выраженные скулы, сильные, но в то же время изящные. И карие глаза. Глубокие, проницательные, знающие. Они находят мои и в их глубине я вижу нежность, смешанную с озорством.

– Конечно нет, – отвечаю ей.

Как же я мечтаю о ней по ночам, о Катарине. Моей Катарине. Той, что скоро станет моей королевой, и мы будем править вместе. Рядом с ней даже тяжесть короны кажется легкой ношей.

Она медленно идет ко мне, каждый шаг – грация, совершенство. Я все еще держу меч, его острие упирается в пол, и мой взгляд неотрывно следит за ней. Она подходит вплотную, и я чувствую легкое дуновение ее аромата – лаванды и чего-то неуловимо своего, родного. Ее тонкие пальцы касаются моих, лежащих на рукояти. Холод стали встречается с теплом ее кожи. Мягким, но уверенным движением она забирает меч из моих рук. Я отпускаю его, словно заколдованный.

– Вы умеете обращаться с холодным оружием, миледи?

– Обижаете, – с улыбкой произносит она.

Меч кажется огромным в ее руках, но она обращается с ним с удивительной легкостью. Легкий взмах, и клинок рассекает воздух со свистом. Она начинает двигаться, повторяя мои собственные удары, но с присущей ей грацией. Ее движения стремительны, точны, смертоносны. Она хороша. Дьявольски хороша. Это всегда удивляет меня – как такая изящная девушка может быть настолько сильной и умелой. Она отбивает несуществующие удары, делает стремительные выпады, ее золотое платье кружится вокруг нее, как вихрь.

Заканчивая свой маленький показ, она останавливается прямо передо мной. Медленно, с едва заметной ухмылкой на губах, она поднимает острие моего же меча и прикладывает его к моему подбородку. Холод металла не причиняет боли, лишь легкое давление. Ее карие глаза пристально смотрят в мои, изучают, дразнят. Я вижу в них вызов. Ее губы изгибаются в победной усмешке, и она приподнимает бровь, словно спрашивая без слов: «Ну, что скажешь, будущий король?»

Секунда зависает в воздухе, наполненная только нашим дыханием. Затем я издаю низкий смешок. Моя рука накрывает ее на рукояти меча. Я перехватываю клинок, позволяя острию опуститься вниз, к камню. И в то же мгновение я делаю шаг вперед, обнимая ее со спины. Прижимаю ее к себе, чувствуя тепло ее тела сквозь тонкий шелк платья. Зарываюсь лицом в ее темно-рыжие волосы, вдыхая их аромат – лаванды и солнца. Все мысли о свадьбе, о короне, о бесконечной подготовке, исчезают, уступая место этому моменту, этой женщине. Здесь, в тишине склепа, я просто мужчина, который любит свою будущую королеву.

– Я не смущаю вас? – шепчу ей.

– Нисколько, – также тихо произносит она.

– Уже скоро вы станете моей женой, а после…

– Королевой, – заканчивает Катарина и прижимается ко мне сильнее.

Акропост. 98 год (444гпД)

Свет. Он льется сквозь витражные окна церкви Акропоста, раскрашивая мраморные полы всеми оттенками изумруда и рубина. Воздух плотный, пропитанный ароматом ладана, старого камня и тысяч свечей, мерцающих в каждом уголке. Сотни глаз устремлены на нас, но я не вижу никого, кроме нее. Мое сердце колотится, отбивая такт под тяжелым камзолом.

Я стою здесь, у алтаря, в своем лучшем наряде. Темно-бордовый бархатный дублет, расшитый золотыми нитями, кажется, весит целую тонну, но я едва это замечаю. Под ним – белоснежная рубашка с высоким воротником, отделанным тончайшим хаппинтонским кружевом, которое почти скрывает мою шею. Рукава дублета пышные у плеч, а затем плотно облегают запястья, раскрывая золотисто-кремовый шелк под ними. Мои черные бриджи и высокие сапоги начищены до блеска, а на боку, на широком поясе, висит мой меч – тот самый, который она забрала у меня в тот вечер. Его рукоять, инкрустированная рубинами, отблескивает в свете. Я ощущаю себя одновременно самым важным человеком в мире и мальчишкой, который вот-вот потеряет дар речи.

Дверь в конце нефа медленно распахивается, и орган наполняет пространство торжественными аккордами. Мое дыхание замирает. Она идет.

Моя Катарина. Она предстает передо мной словно богиня, сошедшая с небес. Ее платье… Оно ослепительно. Не чисто белое, как у простолюдинок, а цвета слоновой кости, почти золотистого, выполненное из плотного, струящегося атласа, который ловит каждый луч света. Оно расшито золотыми нитями, образующими сложные узоры из лилий и гербов, и усыпано мельчайшими жемчужинами, мерцающими, как роса на рассвете. Лиф плотно облегает ее фигуру, подчеркивая тонкую талию, а от него пышными волнами расходится широкая юбка, переходящая в длинный, величественный шлейф. Рукава, как и мои, объемные у плеч, но затем сужаются, плотно облегая предплечья, и заканчиваются у запястий, где выглядывает тонкое кружево.

Ее темно-рыжие волосы, мерцающие в свете свечей, уложены в сложную прическу, а сверху лежит фата из тончайшего кружева, которая спускается до самого пола, придавая ей невесомости. На ее голове – небольшая корона, инкрустированная сапфирами и бриллиантами, что уже через месяц сменится настоящей королевской. На шее – тяжелое золотое ожерелье с крупными изумрудами, которое когда-то принадлежало моей матери.

Она идет медленно, каждый шаг – чистая грация. В ее карих глазах, которые так же проницательны, как и всегда, я вижу легкое волнение, но и ту же игривую искорку, что была в них в склепе. И нежность. Бесконечную нежность, обращенную ко мне.

Мой взгляд скользит по ее губам, которые сейчас слегка приоткрыты, а затем возвращается к глазам. Я ощущаю, как мой собственный взгляд наполняется той же нежностью. Все вокруг – кардиналы в алых одеяниях, знатные лорды и леди, послы – растворяется. Остаемся только мы двое.

Она приближается к алтарю, и я протягиваю ей руку. Ее тонкая и изящная ладонь касается моей. Мы переплетаем пальцы, и я чувствую легкую дрожь, проходящую через все тело. Этот же импульс, который связал нас с первого взгляда, который ощущался, когда она забрала мой меч, и который теперь, здесь, в этом священном месте, становится еще сильнее.

– Лорд Гастон де Тювор, пред ликом Всевышнего, этой святой обители и всех, кто собрался здесь, готовы ли Вы взять в жены леди Катарину дель Вальехо, любить ее, почитать, защищать и лелеять в богатстве и бедности, в здравии и болезни, во всех испытаниях, что пошлет вам Судьба, доколе смерть не разлучит вас? – спрашивает меня священник.

– Моя несравненная Катарина, пред ликом Господа и этих святых стен, ты явилась мне как благословение, зажгла пламя в моём сердце и дала смысл всей моей жизни. Клянусь пред Богом и этим святым алтарем, именем своим и будущего престола, стать твоим верным мужем и защитником. Да поможет мне Господь быть твоей скалой в штормах и тихой гаванью, дарованной Небесами. Я обещаю чтить твою мудрость, что есть дар свыше, и слушать твой совет. Моя королева будет истинным соправителем, равным партнёром в радости и горе, ибо так угодно Небесам. – мой голос чуть дрожит, но каждое слово идет от самого сердца. – Я отдам тебе своё сердце, свою верность и свою честь, да будет вся наша жизнь освящена Его светом. Пусть наша любовь, благословленная свыше, будет крепка до скончания веков и за его пределами, как предначертано нам Божьей волей. Моя рука и мой меч – твои. Пусть Господь дарует нам Свою благодать и благословит наш союз, отныне и до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Аминь.

– Леди Катарина дель Вальехо, пред ликом Всевышнего, этой святой обители и всех, кто собрался здесь, готовы ли Вы взять в мужья лорда Гастона де Тювора, данного Вам Божьим Провидением, любить его, почитать, быть верной и поддерживать в богатстве и бедности, в здравии и болезни, во всех испытаниях, что пошлет вам Судьба, доколе смерть, по воле Господа, не разлучит вас?

– Мой дорогой Гастон, мой лорд и будущий король, пред ликом Господа Вседержителя и этой святой обители, я клянусь тебе в безграничной любви и верности. Ты – дар небес, мой истинный дом, моя надежда и вдохновение, ниспосланные мне Божьей милостью. – вижу на ее лице улыбку. – Я клянусь пред Господом быть твоей опорой и силой, советчиком и утешительницей. Моё сердце, душа и разум, благословленные Им, будут служить нашему священному союзу и нашему королевству. Я обещаю делить с тобой бремя короны, разделять тревоги и радоваться каждой нашей общей победе. Да не сможет никакая сила, кроме Божьей воли, подорвать ту связь, что мы создаем здесь сегодня, ибо она освящена Небесами. – ее голос звучит чисто, ясно, уверенно, когда она обещает свою верность. – Я буду стоять рядом с тобой, непоколебимая, ибо наша сила – в единстве, дарованном нам свыше. Моя рука, что примет корону, теперь и навеки отдана тебе. Моя жизнь и любовь – твои, до последнего вздоха. Пусть Господь направит наши шаги и благословит наш союз, отныне и до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Аминь.