Полная версия
История твоего «я». Вся правда о deepfake
Андрей Курпатов
История твоего «Я». Вся правда о deepfake
Рекомендуется только для интеллектуального меньшинства!
© А. В. Курпатов, 2024
© ООО «Издательский дом «Нева», 2025
* * *Моим любимым родителям с сердечной благодарностью…
Говорят, что все люди ищут смысл жизни.
Я не думаю, что на самом деле это так.
На мой взгляд, мы ищем возможность быть действительно живыми, чтобы наш жизненный опыт резонировал с нашим внутренним «Я» и реальностью, чтобы мы испытывали восторг от того, что живём на свете.
В конечном счёте дело именно в этом…
ДЖОЗЕФ КЭМПБЕЛЛМы не можем представить свою жизнь без «я». Но если бы нам это удалось, мы бы узнали, что такое подлинное счастье. Из нашей жизни исчезли бы обиды и разочарования, мы бы не переживали и не страдали. Вместе с «я» ушли бы и наши психологические проблемы. Мы бы не искали смысла жизни и, что важно, не тревожились бы о смерти.
Ирония, впрочем, состоит в том, что никакого «я» у нас на самом деле и нет. То, что мы считаем своим «я», – в действительности лишь психологическая иллюзия. Причём механизм её возникновения уже хорошо изучен – спасибо за это нейронаукам и философии сознания.
Понимаю, что это может вызвать недоумение: мол, как такое возможно? Если у нас нет «я», то почему мы настолько явно его ощущаем? Абсурд! Согласен, я бы и сам под этим не подписался. Если бы не одно «но»… Когда наш мозг создаёт некий вымысел, мы не можем ему не верить.
Допустим, вам приснился кошмар – разве его содержание реально? Вы знаете, что нет. Но почему вы просыпаетесь в холодном поту? Или другой пример: я абсолютно уверен, что завтра взойдёт солнце. Вы, я надеюсь, тоже. Но ведь этого ещё не произошло, это только моя и ваша мысль, фантазия. Самого этого события ещё нет. Но как же трудно это осознать!
Подумайте, сколько раз ваши надежды, в которых мы были уверены «на все сто», разбились о реальность? Впервые испытывая сильную любовь, мы были уверены, что это навсегда. И что? Никто из вступающих в брак не думает, что ему предстоит развестись. А количество разводов бьёт все рекорды.
Человек, лишившийся конечности, может страдать от фантомных болей. Она болит, но её нет. Мне приходилось работать с такими пациентами: поверьте, их чувство зудящей или, например, затёкшей, но отсутствующей конечности, совершенно реально. Так что фактически у них болит «ничто»!
«Фантомная боль» – прекрасная метафора для нашего «я». Суть этого феномена проста: каждая наша конечность регулируется определённой областью мозга, и она сохраняется в нём, даже если конечность утрачена. Мозг не может понять, что же пошло не так: нейронная проекция конечности – есть, а ответа от её рецепторов – нет. И он начинает галлюцинировать.
В каком-то смысле каждый из нас – такой «пациент»: у нас болит «ничто», которое мы считаем своим собственным «я». Но если это только иллюзия, то как она в нас возникла? Наше «я» родилось в борьбе с другими людьми.
Мы столько бились за него и его права – в раннем детстве, в школе, в отношениях с родителями, любимыми. Мы столько утверждали себя и своё место в мире, что теперь просто не можем своё «я» развидеть.
Прислушайтесь к своим внутренним голосам: о чём вы говорите внутри себя самих? Вы отстаиваете и защищаете своё «я». Жалеете его, ругаете и тут же начинаете превозносить – мол, не тварь я дрожащая, а право имею!
И вот вы читаете эту книгу, и я вам говорю: у вас нет «я», перестаньте переживать! Что вы чувствуете? Уверен – почти рефлекторно ощетиниваетесь. Как так? Не может быть! Признать, что у нас нет «я», невозможно. Кто мы без него?
Мы пестуем своё «я» – переживаем из-за своей самооценки и того, как выглядим в глазах других людей. Мы переживаем, что не достигнем чего-то значимого и стоящего, что позволило бы нам собой гордиться. Ищем уважения, признания наших «личных границ».
И всё это мы делаем с такой страстностью, словно бы нашему «я» и в самом деле что-то угрожает. Мы блюдём его, будто бы оно, подобно колобку, может в любой момент выскочить в окошко и сбежать из дома.
Но даже если бы мы хотели, мы не можем избавиться от своего «я». Оно – наше проклятье. Мы же вцепились в него, как утопающий в утопленника. Да, в этом странном Зазеркалье нашей «личности» всё иронично…
Из этой книги вы узнаете, как мы изобрели своё «я». Удивительно, но таким образом мы пытались избежать фатума – выскочить из бесконечного потока причин и следствий, завладеть собственным бытием, утвердить себя в этом мире.
А в результате лишь приумножили и эти причины, и эти следствия, а от собственного бытия нам и вовсе осталась лишь «кажемость». Желая избежать ловушки, мы в неё угодили. Страдание не только не было преодолено, но, напротив, вернулось нам сторицей.
«Я» стало тем огромным увеличительным стеклом, что с предельной ясностью высветило перед нами всю бездну страданий этого мира. Именно через него мы видим теперь все слабости и пороки, жестокость и властолюбие, конечность своего бытия и бессмысленность этого мира.
«Я» сработало как гигантская катапульта. Оно выбросило нас из подлинности бытия в область мнений, представлений, душевных терзаний, в сферу бесконечных, мерцающих, бестелесных и безосно́вных призраков. Желая возвыситься над миром, наше «я» ввергло нас в его бездну.
Так что давайте я ещё разок повторю свой вопрос – вы уверены, что вам действительно нужно ваше «я»? Прежде чем отвечать, проделайте нехитрый мысленный эксперимент.
• Подумайте о том, насколько счастливой стала бы ваша жизнь, если бы вы были свободны от своего «я» – вам не нужно его защищать, о нём печься, – вы можете жить так, как вам хочется.
• Затем осознайте, что у вас всё-таки есть ваше «я» – и никуда от него не деться, оно продолжит наполнять вашу жизнь надуманными проблемами и тревогами, пока не канет в небытие.
Как вам такой выбор?.. Понимаю, что кто-то скажет – мол, всё это сомнительно, нет никаких оснований думать, что без «я» мы перестанем страдать. А если и перестанем, то ведь и радоваться не сможем. В чём тогда смысл – жить без страданий, если тебе недоступны и мгновения счастья?
В самом деле, почему бы и нашим радостям не сгинуть вместе со страданиями, когда мы освободимся от своего «я»? Поверьте, мне понятны любые сомнения на этот счёт. И это, и множество других контраргументов, протестов в теории по крайней мере звучат очень разумно!
Но задумайтесь о том, кто в вас протестует – чьи это доводы и чьё недовольство? Кто ищет любую возможность держаться за ваше «я»? И не просто держаться, а вот так эпично – сжав челюсти и кулаки? Кто испытывает эту тревогу, когда вы ставите под сомнение реальность своей «личности»?
Если вы окажетесь в достаточной степени честны с собой, то поймёте: этот страх испытывает именно ваше «я». Это оно боится, что вы откажетесь от него, а точнее – изобличите его отсутствие.
Наше слабосильное, выдуманное, безосно́вное «я» можно понять: оно боится собственной смерти ровно так, как оно пугает нас нашей. Бедный, глупый андерсеновский голый король больше своих подданых боится разоблачения. Что если он сознается, что ощущает себя голым?..
«Как, король не видит своего платья?! Боже мой, значит, он не король! Какой позор, катастрофа! Что станет говорить княгиня Марья Алексеевна?!»
Но что поделать, если король не на месте? Что поделать, если никакие попытки найти «я» в нашем мозге нейроучёным, мягко говоря, не удались? Даже нейронные корреляты сознания[1] – и те, как оказывается, – лишь гипотетическая фикция.
И что же, мы, зная всё это, по-прежнему будем стыдливо скрывать свою «срамоту»? Ссылаться на то, что у нас есть какое-то «ощущение», «чувствование», которое мы называем собственным «я»? Но это, право, даже как-то неловко…
В самом деле, что мы такого особенного чувствуем, что утверждаем своё «я» со столь безапелляционной уверенностью? Как мы это «нечто» чувствуем? Откуда вообще возникает это ощущение? Нам кажется? Мы просто привыкли к этой мысли?
Что произойдёт, если мы вдруг и в самом деле осознаем, что наше «я» является, как бы сказал нейробиолог, лишь «сетевым эффектом» – то есть обычной психологической иллюзией? Мы тут же умрём, склеим ласты, нас вынесут ногами вперёд?
Когда иллюзия рассеивается, то, что создавало её, остаётся прежним. Уходит лишь заблуждение. Так стоит ли бояться?
Конечно, я не говорю о душе, Боге или о чём-то таком – упаси Господь! Наука тут абсолютно бессильна. И уж точно не мне об этом говорить. Если кто-то испытывает религиозную веру – в просветление или бессмертие души, – остаётся лишь порадоваться за него.
Как врач-психотерапевт я не говорю о религиозных чувствах, но лишь о психических эффектах. Речь о невротической навязчивости, о сверхценной идее. Именно этим, по здравому и научному рассуждению, являются и наша «личность», и наше «я».
Неважно, видел ли кто-то ходящих по воде праведников или левитирующих над Гималаями святых – не об этом речь. Не нужно быть буддистом или последователем Христа, чтобы понимать очевидное: именно наше «я» – причина наших страданий.
Но религия, насколько я понимаю, и не ставит перед собой целью бороться со страданием как таковым. В ряде случаев оно даже приветствуется. По существу, религия лишь фиксирует связь нашего «я» с чем-то, что должно быть побеждено – гордыня и страх, самомнение и жестокость…
Мне же, как психотерапевту, надлежит бороться именно со страданием. Не призывать к чему-то Высшему, а показывать всё как есть, без утайки, с предельной честностью. И если так, то было бы странно не целиться в сам корень нашего страдания – в иллюзию нашего «я». Более того…
Внимание, сейчас будет дисклеймер!
Если вы вдруг рассчитываете на чудо: одного лишь действительного осознания иллюзорности вашего «я» для преодоления наших привычных страданий недостаточно. Всё, мягко говоря, чуть сложнее.
Нам предстоит большой и не самый простой путь:
• сначала мы просто поймём, с чем мы имеем дело, в чём состоит проблема, – ведь будь «я» лишь элементарной иллюзией, мы бы легко и давно с ней расправились;
• рассмотрев своё «я» со всех сторон – то есть взглянув на него со стороны, мы увидим, как оно вдруг исчезает, рассеивается – и не через отрицание, а лишь потому, что мы на него смотрим;
• и, уже получив этот опыт, мы сможем осознать свою жизнь, ведь свято место пусто не бывает – уйдёт «я», нам откроется что-то иное, что-то реальное, действительное, подлинное, настоящее.
Наивно думать, что можно освободиться от «я», не изменившись внутренне. И конечно, я понимаю, что этот план выглядит несколько пугающим. Если нам страшно просто усомниться в истинности своего «я» (хотя казалось бы!), то что уж говорить о попытки освобождения от него.
Не знаю, готовы ли вы к такому путешествию. Я даже не уверен, что оно возможно лишь через прочтение этой книги. И уж тем более я не знаю, нужны ли такие эксперименты именно вам. Быть может, столь радикальный подход покажется кому-то избыточным…
Но я решил попробовать. Как говорил герой одной книги, ставшей впоследствии культовым фильмом: «…по крайней мере я попытался»[2].
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬЧестно говоря, я уже давно сбился со счёта – сколько книг я написал. Недавно мои коллеги подсчитали – получилось больше шестидесяти. Какие-то посвящены психологии, какие-то – сугубо профессиональные монографии по психотерапии, психосоматике, методологии и философии. Но ещё я пишу книги о будущем.
Когда я писал о «Четвёртой мировой войне»[3] – только ленивый меня не ругал. Когда написал «Дух времени. Введение в Третью мировую войну»[4] – критиков было уже меньше. Наверное, потому что уменьшилось и количество читателей, а те, кто ещё сохранил способность читать и вникать в суть, поняли, что я, в общем-то, совсем не фантазирую…
Так или иначе, я долго думал, писать ли мне ещё одну книгу, тем более такую – о «я».
Но как я и говорил, моё понимание будущего свидетельствует о том, что наша цивилизация стоит перед окном стремительно закрывающихся возможностей.
Ещё чуть-чуть – и все мы с неизбежностью превратимся не просто в подставку для своих гаджетов, о чём я предупреждал когда-то (и что, к несчастью, уже произошло), но окажемся в эхокамере[5], ретранслирующей случайные, стохастические эффекты «массового сознания».
Проще говоря, мы просто перестанем мыслить. Мы не сможем отличить реальность от цифровых эффектов, будем разговаривать сами с собой, даже не догадываясь, что нас никто не слышит. Мы погрузимся в муки Тантала, который, стоя в воде, не может напиться, а видя перед собой роскошные плоды, не может до них дотянуться.
И прежде у человека был небогатый выбор. Нас всех несло течением жизни, и мы лишь как-то маневрировали в этом потоке. Конечно, мы не могли вернуться или слишком ускориться, действуя исключительно по собственному произволу. Но по крайней мере, мы могли где-то чуть притормозить, поймать другую волну и повлиять таким образом – зачастую очень существенно – на курс своей жизни.
Да, не всегда срабатывало, ведь течение жизни – сильнее любого из нас. Но сама возможность смотреть по сторонам, примерять на себя разные возможности уже дорого стоит. Однако совсем скоро и эта малость будет доступна лишь избранным.
Современный человек не заметил, как течение потока его жизни стало вдруг стремительно ускоряться. Нас буквально несёт в беспросветное цифровое марево, разверзнувшееся впереди. Вот почему нам всё труднее оглядываться по сторонам. Нас несёт с бешеной скоростью по порогам горной реки. И мы гипнотически, заворожённо, с ужасом, смотрим лишь перед собой, не в силах отвести взгляд.
Но что можно в такой ситуации сделать? В нашем мире события сыплются на нас, как из сошедшего с ума рога изобилия. В пору закричать: «Довольно! Остановите это!» Но этот крик застрял в горле: нас сдерживает животный страх. Что если мы прекратим это, а наш мир тут же превратится в бессмысленные черепки?!
Вот почему величайшие философы прошлого века в унисон говорят, по сути, об одном и том же:
• Мартин Хайдеггер – о «забвении Бытия»[6];
• Дьёрдь Лукач – о превращении человека в «вещь» товарно-денежных отношений[7];
• Ги Дебор – об «обществе спектакля», в котором каждому из нас вроде бы розданы роли, но сама пьеса лишена всякого смысла[8];
• Мишель Фуко – о невозможности обретения подлинной «субъективности» и «высказывания правды о себе»[9];
• Жиль Делёз и Феликс Гваттари – о «машинах желания», навязанных нам страстях, которые разрушают нашу сокровенную истину[10];
• Жан Бодрийяр – об «обществе потребления», «прозрачности зла», «симулякрах и симуляциях»[11].
Наше падение с вершины в пучину этого хаоса началось не вчера. Просто сначала всем было весело – ура, мы полетели! Но оказалось, что это «полетели» и не заканчивается, и не обещает счастливого приземления, и вообще лишено какого-то пункта прибытия.
Мы вдруг словно бы осознали себя астронавтами – участниками какой-то фантастической межгалактической миссии, бороздящей просторы бесконечного Космоса на утлом судёнышке под названием Земля… Но куда мы направляемся? Кто нас отправил в эту миссию? В чём она состоит? И главное – куда и когда мы должны прибыть? Есть ли вообще у этого нашего странного путешествия какая-то конечная цель?!
Вот почему, с одной стороны, я не слишком тешу себя надеждой, садясь за эту книгу. С другой стороны, ночь, как известно, темнее всего перед рассветом, а я пишу для тех, кто готов ещё побороться и, говоря прямо, проснуться – очнуться от этого морока всеобщего забытья…
Думаю, вы ничем не рискуете, если отнесётесь к этой книге как к своего рода психологическому детективу. Но даже в этом случае в вас что-то изменится, если вы прочитаете её до конца. Поэтому уже сейчас вам лучше бы решить – насколько вы готовы к такому эксперименту.
В книге не будет упражнений или каких-то специальных практик. Мы просто будем общаться – от человека к человеку. Моя задача не в том, чтобы убедить вас в чём-то, а лишь – обернуть вас на вас самих. Туда, где, как вам кажется, находится ваше «я». И вы увидите, что… его там нет.
Так почему бы мне не предложить вам увидеть это? Просто в качестве эксперимента…
Вместо введения
Личностный кризис
Поместите человека в неправильную атмосферу, и ничего не будет работать так, как должно. Он будет казаться нездоровым во всех отношениях.
ЛЮДВИГ ВИТГЕНШТЕЙНВсеобщий личностный кризис – факт, на мой взгляд, вполне очевидный.
Если вы на фоне всего происходящего не испытываете чего-то подобного, это, наверное, и не плохо. Мы все вам очень завидуем! Но боюсь, в этом случае вы вряд ли поймёте то, о чём я планирую рассказать.
Сейчас человечество переживает трансформацию, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Сиди считай всадников Апокалипсиса.
И проблема даже не в том только, что для такого подсчёта нужен специальный навык – понимать, как работают сложные системы, как функционирует человеческое общество, социологические и философские выкладки.
Нет, обычный человек страдает другой, куда более серьёзной проблемой: он реактивен. Проще говоря, пока жареный петух его – предметно и конкретно – в известное место не клюнет, никаких проблем, кроме бытовых тягот его личного существования, он в упор не видит.
Впрочем, даже не видя, все уже «что-то чувствуют». Кому-то тревожно, кому-то тоскливо и неуютно. Кто-то жалуется на «профессиональное выгорание», кто-то на «жизненные трудности», кто-то на «одиночество» или просто «скуку».
Но всё это лишь симптомы, а сама болезнь скрывается куда глубже.
Вот почему я решил поговорить с вами о том, о чём, честно признаюсь, очень не люблю разговаривать, – о «личности». Мы привыкли думать, что «личность» – это наше «я», что мы сами «личность», но это ошибка.
Наша с вами «личность» – это не мы, мы – это нечто совсем другое. «Личность» – это объёмное психическое образование, которое определяет и наш внутренний мир, и то, как мы живём в мире внешнем.
Да, через «личность» мы себя идентифицируем, но мы – не она. О том, что есть мы сами, на самом деле нам ещё предстоит узнать – соответствующим трём уровням осознания и посвящена эта книга. Поэтому не будем торопиться – сначала «личность».
Социальное образование
Отсутствие ласки и заботы приводит к угнетению систем, отвечающих за сострадание и самообладание.
Такие результаты тестов являются первыми намеками на психическую травму, перенесённую в раннем детстве.
БРЮС ПЕРРИИтак, «личность» – это, как я уже сказал, «психическое образование». И как всякое образование, она имеет определённый генез: то есть под воздействием определённых факторов она у нас возникла. Этот феномен получил название «процесс формирования личности».
А почему она у нас сформировалась? Не буду тянуть время и интриговать. Причины, по которым у нас отросла «личность», хорошо известны, так что это секрет Полишинеля: «личность» формируется в мозге человека под воздействием социальных факторов.
Таких факторов огромное множество: социальные ситуации, иерархический инстинкт, зеркальные нейроны[12], язык и т. д. и т. п. Но в общем и целом это всегда другие люди, с которыми мы столкнулись на своём жизненном пути: их отношение к нам, наше к ним и ещё их отношения друг с другом, если это тем или иными образом касалось и нас тоже.
Без других людей у нас банально не растут мозги… В книге «Красная таблетка» я уже рассказывал о своём личном контакте с «детьми-мауглиоидами» – теми, кто, как и Маугли у Редьярда Киплинга, остались без должного попечения со стороны взрослых.
Если ребёнок с рождения лишён полноценных социальных контактов и не может овладеть речью, то у него просто нет шансов превратиться в «человека», как мы привыкли думать о людях.
С тех пор я наткнулся на одно интересное исследование и хочу поделиться им с вами. Автор этой научной работы – американский психиатр Брюс Перри, который работает старшим научным сотрудником Академии детских травм в Хьюстоне. Это учреждение занимается, в частности, реабилитацией детей, которые подверглись различным формам насилия.
В числе прочих пациентов Брюсу Перри также встречались малыши, которые по тем или иным причинам, как и мои подопечные, были лишены социального общения в самые ранние периоды своей жизни. Перри исследовал всех детей с помощью современных методов диагностики.
Первое, что бросается в глаза, – это разница в объёме мозга. Слева на изображении (см. рис. 1)[13] вы видите мозг обычного ребёнка трёх лет. Справа – тоже «здорового» вроде бы ребёнка, но с одним отличием – он был практически полностью лишён социальных контактов и родительской опеки.
Рис. 1. Компьютерная томография мозга двух трёхлетних детей: слева – мозг ребёнка, который воспитывался в обычной социальной среде, справа – ребёнка, который имел минимальное количество социальных контактов
Мозг такого ребёнка сильно меньше в размерах, что само по себе катастрофа, и плюс к этому у него расширены желудочки (внутренние пространства) и отчётливо наблюдаются признаки атрофии коры.
В неврологии, как известно, действует принцип: «Используй или потеряешь!» Это значит, что, если какие-то нейроны мозга оказываются не задействованы, они буквально гибнут.
Так что в другом исследовании, которое Брюс Перри провёл вместе с доктором Ронни Поллардом, сравнивались показатели роста, веса и лобно-затылочной окружности 112 таких детей до того, как они попали в приёмные семьи, и спустя год жизни в этих семьях (см. рис. 2)[14].
Рис. 2. Показатели FOC детей в возрасте от одного до пяти лет (голубые столбцы) и через год после их нахождения в приёмных семьях (синие столбцы)
На этом графике хорошо видно, что чем раньше ребёнок перестаёт испытывать состояние социальной депривации, тем больше у него шансов, что мозг наверстает упущенное. Однако с годами принцип «Используй или потеряешь!» не оставляет ему никаких шансов.
Теперь вопрос на засыпку: если наша «личность» формировалась в определённой социокультурной среде, то есть в определённом сообществе людей – с их привычками, пристрастиями, моралью, социальными институтами, – но среда эта вдруг претерпевает мощнейшую трансформацию, то как будет чувствовать себя наша «личность»?
Ну разумеется, чувствовать она себя будет не очень… Примерно как белый медведь в открытом зоопарке на Африканском континенте. И это не метафора: если среда, которая определяла наше развитие, существенно меняется, мы испытываем стресс – таков психофизиологический закон.
Подобный кризис многие из нас – те, кто постарше, – уже переживали, когда нас в одночасье депортировали из «травоядного» СССР в «капиталистические джунгли». Психиатры тогда вывели специальный диагноз для всех таких «переехавших» – социально-стрессовое расстройство[15].
Но в те годы у большинства из нас была надежда, что радикально меняет суть дела. Мы думали, мол, да, плохо, но это временно – немного надо потерпеть, пострадать, а потом уже всё наладится и будет как на «развитом Западе». Тоже было тяжко, но «светлое будущее» маячило, а это сильно помогает переживать стресс.
Сейчас изменения, которые мы с вами переживаем, по своей значимости и масштабности в разы превышают все прежние. Понимаю, что звучит как кликушество, но поверьте, это медицинский факт.
Многие смеялись, когда я говорил и писал про Четвёртую мировую с её информационной псевдодебильностью, про Третью, которая приведёт к формированию «цивилизационных анклавов», про то, что обе войны наложатся одна на другую и мы войдём в «идеальный шторм».
Ну смешно же, да?! Хотя знаете ли, как-то грустно.
Если вы послушаете авторитетных футурологов, то удивитесь их внезапному единодушию – с одной стороны, они в один голос твердят, что будущее стало невозможно предсказывать, а с другой – что одни только новые языковые модели (всем известные GPT) по своему воздействию на нашу цивилизацию сравнимы со всеми прежними великими изобретениями. А там ещё робототехника, нейроимпланты, генная инженерия…
